Девочка и её Пёс

Одинокая птица над полем кружит. Догоревшее солнце уходит с небес. Если шкура сера и клыки что ножи, Не чести меня волком, стремящимся в лес. Лопоухий щенок любит вкус молока, А не крови, бегущей из порванных жил. Если вздыблена шерсть, если страшен оскал, Расспроси-ка сначала меня, как я жил. Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул, Забывая, каков над землей небосвод. Там я собственной крови с избытком хлебнул — До чужой лишь потом докатился черед. Я сидел на цепи и в капкан попадал, Но к ярму привыкать не хотел и не мог. И ошейника нет, чтобы я не сломал, И цепи, чтобы мой задержала рывок. Не бывает на свете тропы без конца И следов, что навеки ушли в темноту. И еще не бывает, чтобы я стервеца Не настиг на тропе и не взял на лету. Я бояться отвык голубого клинка И стрелы с тетивы за четыре шага. Я боюсь одного — умереть до прыжка, Не услышав, как лопнет хребет у врага. Вот бы где-нибудь в доме светил огонек, Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке… Я бы спрятал клыки и улегся у ног. Я б тихонько притронулся к детской щеке. Я бы верно служил, и хранил, и берег — Просто так, за любовь! — улыбнувшихся мне… ...Но не ждут, и по-прежнему путь одинок, И охота завыть, вскинув морду к луне. Мария Семёнова

— Король Джоффри! Глухой удар. С ветки дерева сорвалась и взлетела, наделав немало шума своими огромными крыльями, черная птица. Арья проводила ее раздраженным взглядом, смахнула со лба длинную челку и, тяжело дыша, приготовилась к новой атаке. — Королева Серсея! Удар. Девочка стиснула зубы, вновь занося кинжал. — Сир Илин Пейн! Острое лезвие вошло глубоко и сверкнуло в лучах закатного солнца алым блеском. На короткое мгновение перед ее глазами возник другой меч, тоже красный. Весь в крови ее отца. Арья зарычала и замахнулась снова. — Сир Меррин Трант! Удар. — Амори Лорх! Удар. — Рафф-красавчик! Удар. — Русе Болтон! Она вогнала лезвие так глубоко, что достать кинжал удалось только с третьей попытки. — Уолдер Фрей! Удар. Удар. Удар. Удар. Удар. О, с каким удовольствием нанесла бы девочка все эти удары лорду Переправы и Ланнистерам. После гибели отца Арья всем сердцем возненавидела королевскую семью. Она и представить себе не могла, что придет время, когда эта ненависть вырастет в тысячу раз. Конечно, чудовищному преступлению Уолдера Фрея невозможно было найти оправдание, но едва ли старик пошел бы на это, не заручившись поддержкой самой влиятельной семьи в Вестеросе. Она вспомнила Робба, к шее которого пришили голову его лютоволка, и ощутила, как к горлу подступают слёзы. Плакать было нельзя. Стоит пролить хотя бы одну слезинку, как начнешь жалеть себя. Волку не нужна жалость. Волку нужна месть. — Тайвин Ланнистер, — проговорила Арья дрогнувшим голосом и вновь нанесла удар. А ведь, назови она это имя еще в Харренхолле своему другу, гордый лорд Утеса Кастерли был бы сейчас мертв. А ее родные, возможно, остались бы живы… — Ну хватит, волчонок, — на ее плечо легла тяжелая ладонь в стальной перчатке. — Хватит. Взгляни на свои руки. Арья не ответила ему. Ну, разумеется, как же она могла забыть. В ее списке было еще одно имя. Имя, которое она едва оттуда не вычеркнула. — Пёс! — проговорила девочка, в который раз всадив лезвие в сырой от дождя ствол дерева, и теперь только взглянула на свои ладони. Рассеченные о грубую древесную кору, исцарапанные и порезанные по неосторожности они являли собой не самую приятную картину, но даже, несмотря на это, Арья не чувствовала боли. Есть раны намного страшнее этих. Она слишком хорошо усвоила это. Девочка сбросила с плеча руку своего похитителя и прижалась лбом к дереву, которое мгновением раньше осыпала яростными ударами кинжала. — Уходи, Пёс, — процедила она сквозь зубы. — Оставь меня в покое. — Тебе нужно поесть, — не сдавался мужчина. — Зря я, что ли, у крестьян последнего гуся украл? — Сам украл — сам и ешь, — ответила Арья, равнодушно пожав плечами. — А мне не хочется. — Вот сдохнешь от голода и… — И что тогда? — перебила она его. — Ты расстроишься и будешь оплакивать меня? Как будто тебе есть до меня дело. — Всё еще злишься на меня за то, что я спас твою никчемную жизнь, волчонок? — спросил Клиган. — Ты не меня спасал, а свою шкуру. — Тем не менее, ты все еще жива, — резонно заметил он. — Зато они – нет, — девочка повернулась к нему лицом. — Они все мертвы, Пёс. Мой отец, моя мать, мои братья. Мой дом сожжен, идти мне некуда, да и не особо хочется, честно говоря. Я устала, — Арья вновь посмотрела на свои израненные руки. — Я так устала, Пёс… Она выдернула из дерева кинжал, спрятала его в своих маленьких ножнах, и зашагала прочь, к реке, по обе стороны которой стояли абсолютно одинаковые башни замка лорда Переправы. Словно раненный зверек, подумал Пёс, глядя ей вслед. Маленькая, ссутулившаяся, исхудавшая, злая на весь мир, одинокая… Звери тоже стремятся к уединению, чтобы в тишине и покое зализать свои раны, но если у них есть шанс рано или поздно оправиться, то у Арьи Старк такого шанса не было. Боль от утраты самая сильная. Она не стихнет ни через год, ни даже через десять лет. Рано или поздно девочка должна будет научиться жить с этой болью, если, конечно, не свихнется от горя до тех пор. Вот почему он всегда был один. Так проще. Не в ком разочаровываться, не о ком переживать, и терять тоже некого. Стоит впустить хотя бы одного человека в свое сердце, и пиши пропало. Цареубийца как-то раз сказал о нем своему брату такие слова: «Почему все зовут его Псом? Этот человек больше похож на меч. Меч — всего лишь орудие в ваших руках. Если им отнимут жизнь у невинного ребенка, седого старца или безоружного калеки, ему будет все равно. Он будет служить вам верой и правдой, но при этом останется холодной равнодушной сталью, даже если вас убьют. На хорошие мечи всегда большой спрос. Года не пройдет, как он найдет себе нового хозяина, в то время как настоящий пёс останется верен вам до конца своих дней». Так оно всё и было. До недавнего времени. Сандор Клиган вернулся к костру, который ему волей-неволей пришлось развести, чтобы поджарить толстого жирного гуся, и, наконец, задумался о том, что делать дальше. Винтерфелл для дочерей Неда и Кейтилин Старков закрыт. Там теперь царствуют разруха и смерть. Риверран осажден Ланнистерами и Фреями, и даже если Бринден Черная Рыба вернулся в замок, он едва ли откроет его ворота девочкам, которых не видел никогда в жизни. О Королевской Гавани и думать нечего: вернуться с волчицами туда — значит добровольно положить голову на плаху. Нет, умирать ему никак нельзя. У него еще осталось одно незаконченное дело. Что же тогда? Долина? У сестер в живых была еще тетка, но захочет ли мнительная, своенравная Лиза Аррен приютить у себя племянниц, которых разыскивает сама королева? Впрочем, одна из них и есть королева… Треск веток заставил его обернуться. В последнее время даже от крика птицы он мог проснуться среди ночи и схватиться за меч. Пёс не был параноиком, и смерти он не боялся. Но ему было слишком хорошо известно, кого послала Серсея по его следу, и к этой встрече ему нужно было быть готовым всегда. И днем, и ночью. Сандор Клиган поднялся на ноги и обхватил ладонью рукоять своего меча, когда на поляну, где был разведен костер, вышла девушка. Зябко кутаясь в свой уже порядком поношенный плащ и ступая по влажной земле, стыдливо прикрытой опавшими листьями, так медленно и неуверенно, словно каждый шаг причинял ей боль, она подошла к нему и остановилась. Та, ради кого он, сам того не желая, готов был быть и мечом, и щитом, и псом одновременно. Ее длинные золотисто-рыжие волосы сейчас были распущены, и в свете закатного солнца сильнее, чем когда-либо напоминали ему пламя. Глаза девушки оставались прекрасными даже, несмотря на то, что под ними залегли черные тени. Кожа приобрела землисто-серый оттенок, а щеки впали, но даже это не портило ее красоты. Глядя на нее, он снова и снова ощущал себя слабым, беспомощным и одновременно с этим способным свернуть горы. Она делала его уязвимым, но он готов был мириться с этим, пока был ей нужен. — Где ты была? — спросил Клиган резче, чем собирался. Она не ответила. Коснулась ладонью ствола дерева и рассеянно погладила хрупкими бледными пальцами шершавую кору. Взгляд ее был отсутствующим, казалось, что Санса даже не услышала вопроса. И тогда он понял. Второй день подряд волчица исчезала, не говоря никому ни слова, и возвращалась несколько часов спустя сама не своя. Она ни с кем не разговаривала, ничего не объясняла, просто садилась к огню, обняв свои колени, и смотрела на пламя так пристально, словно пыталась узнать в нем ответы на терзающие ее вопросы. — Зачем ты пошла туда, Пташка? — спросил мужчина тихо. — Иногда, проснувшись утром, я не могу отличить реальность ото сна. Потому что и во сне, и наяву меня преследуют кошмары. Они всегда одни и те же. Я знала, что случится в Близнецах, раньше, чем мы добрались до замка. Но до сих пор надеялась, что все еще сплю. — А теперь? — Теперь я поняла, что вконец запуталась. Я уже не знаю, что хорошо, а что плохо. Не знаю, есть ли предел человеческой подлости и жестокости. Не понимаю не то чтобы других… но даже и саму себя. Люди моего отца погибли вместе с ним. Люди моего брата предали его. Все они северяне, но кто-то из них предпочел умереть честным и порядочным человеком, а кто-то остался жив, но стал изменником. Как вообще после такого можно верить кому-то? Как можно верить даже самой себе? Вы помните… помните утро следующего дня после того, как… после казни? Вы были тогда рядом с нами, когда Джоффри показал мне голову моего отца. — Я помню, — ответил Клиган. В тот день он спас ей жизнь, не дав совершить необдуманный поступок. Он же вытирал платком кровь с ее губ, когда Меррин Трант по приказу короля ударил ее. — Мне было больно. Не от пощечины, а от того, что я увидела. Захотелось убить и себя, и Джоффри… — слова давались ей с трудом. Она прижалась спиной к дереву и закрыла глаза, словно пытаясь собраться с мыслями. — Теперь все не так. Знаете, что они сделали с моим братом? Они привязали его к столбу за воротами замка и устроили соревнование за титул лучшего стрелка. Кто из десятков желающих окажется самым метким и попадет прямо в глаз волчьей головы. Те, у кого не было при себе лука, метали ножи. Снова и снова, пока его тело не… Я стояла и смотрела на это и ничего не чувствовала, понимаете? Совсем ничего. Во мне будто что-то сломалось. — Я понимаю, о чем ты говоришь, девочка, — мужчина подошел к ней совсем близко и взял ее за плечи. — Так бывает, когда тебе в спину один за другим вонзают мечи. Первые три ты еще можешь почувствовать, но потом отключаешься и проваливаешься в счастливое небытие. Будь готова к тому, что когда ты, наконец, очнешься и в полной мере осознаешь случившееся, тебе станет больно. Очень больно. Но мы оба знаем, что ты справишься с этим. Ты сильная. Ты ведь не забыла, кто ты? Она открыла глаза, взглянула на него и несколько мгновений спустя, кивнула. — Я Старк из Винтерфелла. — В твоих жилах течет волчья кровь. Во дворе вашего замка я впервые увидел девушку, которая водила за собой на привязи лютоволка, словно обычного щенка. Волки — опасные звери, которые никогда не подпустят к себе человека. Может, они просто почувствовали в вас, Старках, родственные души? — Волк… да, — проговорила девушка еле слышно. — Я действительно ощущала нечто общее с Леди, когда она была жива. Иногда мне снилось… Что я — это она, и это было так… Необычно. Но Леди давно мертва, и, знаете… Намного больше мне нравится быть Пташкой. Пёс замер. Почему она так сказала? Почему смотрит на него так, словно бы ждет чего-то, каких-то слов или действий? Как вообще можно понять, что творится у нее в голове? Сейчас он и сам перестал понимать что-либо. Просто держал ее за плечи и не мог отвести взгляда от прекрасного лица и слегка приоткрытых губ. — Я — всего лишь Пёс, — произнес он зачем-то, испытывая какую-то необъяснимую неловкость. — Для вас это так важно? — спросила она тихо. — Для меня важно. — Ну, а для меня – нет. Я видела могущественных королей и прекрасных рыцарей, и знаете… Ни один из них не сделал для меня того, что сделал простой пёс. — Зачем ты мне это говоришь? — пробормотал он, взяв ее лицо в свои ладони. — Зачем? Санса не ответила ему. А хуже всего то, что она даже не попыталась вырваться из его хватки. В ее глазах не было ни ужаса перед ним, ни страха. Только пламя костра отражалось в двух бездонных колодцах, заставляя его сердце биться в бешеном ритме. — Глупая маленькая Пташка, — произнес Пёс, погладив ее щеку большим пальцем. Он мог бы сосчитать каждую ее ресничку, мог бы почувствовать, как часто бьется ее собственное сердце, если бы прижал девушку к себе чуть крепче, мог бы узнать вкус ее губ, если бы все-таки решился коснуться их, но этого так и не случилось. В этот момент где-то позади него раздался звук вынимаемого из ножен меча, а следом за ним знакомый голос насмешливо произнес: — Ну здравствуй, брат. *** — Разыщи свою сестру и беги вместе с ней со всех ног в сторону Королевского тракта, — прошептал мужчина, стиснув ее пальцы в своей ладони. — Я найду вас позже. Санса смотрела ему в глаза и понимала, что он лжет. Он не вернется. Он просто не сможет. Сандор Клиган окинул ее прощальным взглядом, поборов искушение сказать что-то еще, и, наконец, обернулся. Санса видела его старшего брата лишь однажды, на турнире в честь десницы, который организовал покойный Роберт Баратеон. Одного раза вполне хватило, чтобы понять, что представлял собой человек по прозвищу Скачущая Гора. И вот теперь Григор Клиган стоял всего в нескольких ярдах от нее и казался в полумраке огромным чудовищем. А впрочем, почему казался? Чудовищем он и был. Лунный свет купался в отражении его стального панциря, сверкал на широком лезвии невероятных размеров меча и освещал лица людей, стоявших за его спиной. Их было совсем немного — всего четверо, но сам Гора стоил как минимум десятерых, и не нужно было обладать большим умом, чтобы понять, что силы не равны. Слишком не равны. Сансе стало страшно, но почему-то не за себя, хотя она и понимала, что люди королевы Серсеи пришли по ее душу. Она испугалась за Пса. «Они не получат тебя, пока я жив. Вот что я могу пообещать тебе, Санса Старк из Винтерфелла. Только это», — однажды сказал ей Сандор Клиган. Судя по всему, живым он пробудет не долго. — Разве я не учил тебя, что нельзя брать чужое? — спросил Гора густым басом. — Да, было дело, — ответил его младший брат. — Твой урок навсегда отпечатался… в моей памяти. — Видимо, недостаточно сильно отпечатался, раз ты взялся за старое. Наверное, стоит преподать его тебе снова. — У тебя я ничего не брал, — заметил Пёс. — Зато взял кое-что у моих хозяев, и мне приказано вернуть это обратно. Королева щедро заплатит мне, когда я брошу к ее ногам тело твоей волчицы. — Тело? Ланнистеры велели тебе убить ее? — Я не стану перед тобой отчитываться, Пёс. Ты предал своих хозяев. — Я сам выбираю, кому служить, — ответил Сандор, вынимая из-за спины свой меч. — И что же ты выбрал? Влажную щель между ног дочери Неда Старка? Доедаешь объедки с королевского стола, щенок? — Григор рассмеялся, и вся его немногочисленная свита вторила ему. «До чего же мерзко», — думала Санса, слушая этого человека и ощущая на себе взгляды его приятелей. Королева Серсея и не думала возвращать девушку назад, иначе не послала бы за ней самого жесткого убийцу во всех Семи Королевствах. Сансе был вынесен приговор, и, судя по всему, у ее палача имелись на нее и другие планы помимо убийства. Эти люди замучают ее до смерти, убьют Пса, а если найдут еще и Арью… Думать об этом было невыносимо. Неужели она прошла через все эти ужасные испытания лишь для того, чтобы погибнуть в глухом лесу от рук насильников и убийц? Вот, значит, какую судьбу уготовили ей боги? За жизнь девушка уже не цеплялась. Еще сегодня утром, когда она отправилась в Близнецы, чтобы узнать, что сделали с ее близкими люди Уолдера Фрея, она поняла, что устала. Ей было бы абсолютно все равно, даже если бы кто-нибудь из солдат заметил ее. Ей хотелось покоя. Избавления. Она сдалась, устав молить богов о милости. Она оказалась не готова к тому, через что ей довелось пройти. Но одно дело — умереть самой, и совсем другое — поставить под удар дорогих ее сердцу людей. Арья совсем еще ребенок, а Пёс… Девушка слишком многим обязана этому человеку, чтобы позволить ему умереть из-за нее. Но что она могла поделать? Бежать? Как далеко ей позволят убежать? И что будет, если ей это все-таки удастся? Звать на помощь? Да разве найдется такой человек, кроме Сандора Клигана, который осмелится бросить вызов Горе? И все же она должна сделать хоть что-нибудь. Хотя бы попытаться. — Знаешь, Пёс, — продолжал Григор Клиган, — когда я с тобой покончу, когда ты упадешь передо мной на колени и будешь скулить, умоляя убить тебя поскорее, я велю своим людям держать тебя, а сам прямо на твоих глазах трахну твою подружку. А после, когда ею займутся мои друзья, я подтащу тебя к костру и ткну твою безобразную морду прямо в раскаленные уголья. — Сомневаюсь, что ты сможешь это сделать, — ответил Пёс. — Потому что не пройдет и часа, как я отниму у тебя жизнь. Как ты однажды отнял мою. «Боги, да ведь они и правда ненавидят друг друга словно заклятые враги», — думала пораженная до глубины души Санса. Она так и не поняла, кто первым из них сделал выпад, но это было уже неважно. Сонный осенний лес наполнился звонкой мелодией раскалившейся стали. Пользуясь тем, что все мужчины поглощены начавшейся схваткой, девушка медленно, но верно отступала назад. Толстые стволы вековых дубов и музыка, которая рождается только во время боя, скрывали ее от глаз и заглушали шаги, давая немного форы. Когда поляна исчезла из поля ее зрения, Санса бросилась бежать, не разбирая пути. Она должна найти Арью. Вместе они что-нибудь придумают. Наверное. Звон стали давно стих, но река почему-то до сих пор не показывалась. Возможно, со страху девушка все напутала и побежала совсем в другую сторону? Она до последнего надеялась, что это не так, но когда прямо перед ней вырос мужской силуэт, поняла, что надежды ее умрут вместе с ней в этом лесу. — Далеко ли собрались, ваше величество? — низкий с хрипотцой голос раздался у нее за спиной. — Быть может, вам нужен провожатый? — насмешливо поинтересовался другой где-то слева. — «Ночь темна и полна ужасов», — говорят поклонники Владыки Света, — прогнусавил третий справа. — А вдруг это правда? Она оказалась в ловушке. Люди Григора Клигана взяли ее в кольцо, и даже будь у Сансы оружие, это едва ли спасло бы ее от них. Маленькая глупая Пташка снова попалась в клетку к хищникам, только на сей раз живой она оттуда не выберется. — Отведем ее обратно? Гора, должно быть, уже покончил с Псом. — А если нет? Зачем прерывать семейную сцену? У меня есть идея получше, — произнес тот, что стоял к девушке ближе всех. — Я всегда мечтал трахнуть королеву. Серсею, говорят, многие уже поимели, а я не хочу пользоваться тем, что доступно всем и каждому. Вы ничуть не хуже львицы, ваше величество, а если снять с вас одежду, я думаю, сравнение окажется в вашу пользу. Вы не станете возражать, если мы это проверим? Снова этот омерзительный смех. Кто-то из них дотронулся до ее плеча, двое других принялись стягивать с нее плащ, четвертый в это время начал возиться с завязками на своих бриджах. Санса не пыталась вырваться, потому что это было невозможно. Когда она закричала, один из них наотмашь ударил ее по лицу, да так сильно, что у нее зашумело в голове, а по губам заструилось что-то теплое и липкое. Она словно бы издалека услышала треск раздираемой ткани своего платья, а потом очутилась на земле. — Гора нас поймет, — пропыхтел мужчина со спущенными штанами, навалившись на нее всей своей немалой тушей и накрыв ее рот толстыми вонючими губами. Одной рукой он больно мял ее обнаженную грудь, другой пытался снять с девушки белье. Санса зажмурилась так сильно, как только могла и попыталась представить себе, что находится не здесь. Она часто делала так, когда ее навещал Джоффри, но как оказалось, король был нежен и ласков с ней по сравнению с этими животными. На сей раз это было воспоминание из детства, когда она как-то утром выбежала во двор Винтерфелла и увидела первый снег. Санса смотрела на белые хлопья раскрытыми от удивления глазами и не могла понять, что это такое. — Это соль или сахар? — спросила она у отца, который после ночной охоты въехал во двор на коне вместе со своими сыновьями. Лорд Эддард выглядел уставшим, но на вопрос дочери ответил с улыбкой. — Это снег, милая, — сказал он, взяв ладошку девочки в свою и подставив ее падающим снежинкам. Крохотные белые звездочки, кружась в удивительном танце, плавно спускались с неба, словно по волшебству, но едва коснувшись теплой кожи, обращались в прохладную влагу. — Куда они делись? — она едва не заплакала от досады. — Растаяли, — ответил Робб вместо отца. — Проще говоря, умерли. — Почему? — по щекам все-таки потекли горячие слезы. — Почему они умерли? — Это ты убила их, — хихикнул старший брат, за что получил подзатыльник от лорда Винтерфелла. — Не слушай его, родная, — сказал отец. — Робб шутит. — Им было больно? — спросила Санса. — Нет, сестренка, — на сей раз ей ответил Джон. — Им не больно. Вот в чем их преимущество перед людьми. Им вообще никогда не бывает больно. Жизнь их коротка, и, умирая, они просто исчезают, словно бы вовсе никогда не существовали. Но знаешь, что… — сводный брат наклонился к ней и с заговорщическим видом зашептал на ухо: «Если слепить из них снежный ком и запустить его, например, в Робба…», — говоря это, он сгреб руками горсть снега, но бросить первым так и не успел, так как получил прямо в глаз от Арьи… Она тоже хотела стать снежинкой, чтобы ничего не чувствовать. Чтобы раствориться в холодном воздухе осенней ночи, превратиться в прозрачную влагу, слиться с быстрыми водами Трезубца и унестись куда-нибудь далеко-далеко. Но Санса была всего лишь человеком. Она по-прежнему лежала на влажной земле, ощущала грубые прикосновения незнакомцев к своему телу и слушала бешеный ритм своего сердца. «Вот сейчас, — думала девушка. — Сейчас это случится, и я умру. Матерь, пожалуйста…» Когда мужчина все-таки сумел стащить с нее белье и раздвинул ее ноги, где-то совсем близко раздался волчий вой. *** Сознание возвращалось к ней медленно и как-то неохотно. Вначале вернулись звуки. Противное карканье ворон, журчание воды, как если бы где-то поблизости пролегал небольшой ручей, шелест листьев, которые пытался сорвать с деревьев сердитый ветер, и голоса. Судя по всему говорили двое, но речь их была тихой, приглушенной, и слов девушка разобрать, как ни старалась, не смогла. Мгновение спустя пришла боль. Болела левая нога, правая щека и спина. Били ее что ли? Вспомнить пока что не удавалось. Еще позже она почувствовала, что лежит на земле, накрытая одним или даже двумя плащами. И лишь после этого девушка нашла в себе силы, чтобы открыть глаза. Дневной свет больно ударил по зрачкам, словно бы половину своей жизни Санса провела в кромешной темноте. Едва она пошевелилась, голоса смолкли, и чья-то теплая, удивительно нежная рука коснулась ее лба. — Жар спал, — сообщила женщина кому-то. — Она очнулась. — Я же вам говорила, — ответила ей девочка. — Мою сестру не так-то легко убить. Верно, Ним? Ответом ей послужило негромкое ворчание. Зверя. Не человека. Да что же здесь происходит? Санса вновь собралась с силами, открыла глаза и… — Если ты снова спросишь, сон это или нет, Ним тебя покусает, — заявила Арья, ткнув ее кулаком в плечо. Не больно. Даже ласково, насколько это было возможно. — Ним? — пробормотала Санса охрипшим голосом, глядя на огромного волка, который лежал рядом с ней, положив голову на лапы. Волки такими большими не бывают, подумала девушка, разве что… — Я не понимаю… — С ней такое часто случается, — обратилась девочка к кому-то, словно оправдываясь. — После глубокого потрясения, она ничего не соображает. — Я не смогла бы осудить ее величество за это, — произнесла возникшая в ее поле зрения женщина. Высокая, намного выше Сансы, она была целиком закована в броню и носила на левом бедре ножны, в которых покоился длинный меч. Лишь тот, кто не видел ее в бою, посмеялся бы над тем, что эта странная, некрасивая женщина носит доспехи и оружие. — Мы уже виделись раньше, — проговорила Санса, приподнимаясь. — В Королевской Гавани. Вы — леди Бриенна Тарт. — Верно, — слегка порозовев, ответила та. — Но мне бы хотелось, чтобы вы называли меня по имени, моя королева. Я Бриенна. Не леди. Никогда ею не была и вряд ли когда-нибудь стану. — С Нимерией ты тоже вроде как давно знакома, — встряла в разговор Арья, погладив лютоволка по голове. — Между прочим, она спасла тебе жизнь. — Это что же… Твоя волчица? — спросила Санса. Когда она видела питомицу сестры в последний раз, та была меньше… Намного меньше. — Я нашла ее, — ответила Арья, с удовольствием запуская пальцы в густой волчий мех. — Хотя, нет, не так. Это она нашла меня, когда я бродила по берегу реки. Представь себе, с ней было еще около сотни волков. Не таких, как она, обычных. Они рычали на меня, бросились бы, наверное, если бы Ним не разогнала их всех. Она стояла совсем близко, смотрела на меня, но не решалась подойти. Обиделась за то, что я прогнала ее когда-то. Даже не знаю, не помню уже, как так вышло… но мгновение спустя я уже обнимала ее, а она лизала мне щеки, словно и не было всего того, что мы обе пережили. Я всегда чувствовала, что Ним где-то близко, но именно теперь, когда я так отчаянно нуждалась в ней, она решила показаться мне, дать второй шанс. Она-то и привела меня к тебе. И, надо заметить, очень вовремя. Если бы мы не вмешались, я даже не знаю… — Зато я знаю, — произнесла девушка, нерешительно коснувшись ладонью волчьей морды. Белоснежный мех на носу зверя был перепачкан засохшей кровью. Можно было бы предположить, что лютоволчица удачно поохотилась этой ночью на лося или оленя, но что-то подсказывало Сансе, что добыча хищницы ходила на двух ногах. Нимерия подняла голову и осторожно лизнула девичьи пальцы. Для своенравной волчицы Арьи такое проявление чувств было необычным. На ласку ни она, ни ее хозяйка щедры обычно не были. — Мой изуродованный труп везли бы сейчас к королеве, если бы не она. Ведь вы за этим здесь, не так ли? — Санса перевела взгляд на Бриенну. — Я? — женщина даже растерялась. – Нет, нет, ваше величество. Меня послала не королева-регентша, а ее брат, сир Джейме. — Цареубийца? — она слишком хорошо помнила ухмылку на прекрасном лице близнеца королевы и слишком сильно ее ненавидела. — Еще не лучше. — Да нет же, ваше величество. Вы не поняли. Сир Джейме велел мне найти вас и доставить в Риверран к вашей леди-матери, — сказав это, Бриенна опустила голову и сжала руки в кулаки. — Но я не справилась даже с этим. Я глубоко сочувствую вашей утрате, моя королева. Леди Кейтилин была замечательной, доброй женщиной, а Робб… С ним я почти не общалась, но, судя по тому, что слышала о нем в лагере, он был хорошим королем и храбрым воином. — Что бы вы там ни говорили и ни думали, маму и брата нам это не вернет, — ответила Санса. — Вы присягнули на верность королю Ренли. Он погиб. Вы присягнули на верность нашей матери. Она убита. А ведь я говорила вам, чтобы вы вернулись в Риверран и защитили ее. Но в тот момент вас беспокоила только ваша воинская честь и данное вами слово. Что толку в ваших клятвах, Бриенна, если ни одну из них вы не в состоянии выполнить? — Ваше величество, — пробормотала Тартская Дева, — позвольте мне хотя бы просто следовать за вами куда угодно до конца моих дней. Я не ищу в ваших глазах оправдания и не надеюсь на ваше прощение, но я прошу вас — дайте мне шанс доказать вам мою преданность. Мне, как и вам, некуда пойти. У меня совсем никого не осталось. Отец… Но такая дочь, как я — одно сплошное разочарование. Ему нужна наследница, леди, а я… Я даже не знаю, кто я. — Жалости вы от меня не дождетесь, — ответила Санса. — Сочувствия — тоже. Хотите доказать мне свою преданность? На что она мне? Друг нашей семьи, мальчишка, которого вырастил наш отец, сжег наш дом и убил наших братьев. Люди Робба, присягнувшие ему на верность, вонзили клинок ему в сердце. Удар под дых нам наносят не наши враги, а те, кого мы считаем друзьями. Есть только два человека, которым я могу доверять, как самой себе. И вы не входите в их число. Поэтому… Два человека. Два. Арья была здесь, рядом с ней, а Пёс? Где же Сандор Клиган? В последний раз она видела его… — Пёс… — прошептала девушка, поднимаясь на ноги и теперь только замечая, во что превратилось ее платье после встречи с людьми Горы. Жалкие лохмотья едва прикрывали тело. Арья подала ей плащ. — Я должна найти Пса, — пробормотала Санса, закутавшись в плотную ткань. — Нужно вернуться на поляну. Он был там. — Санса, будь он жив, уже давно нашел бы нас, — произнесла Арья. — Если бы жив был Гора, он сделал бы то же самое, — возразила девушка. — Мне нужно попасть туда. Немедленно. Арья пожала плечами и, похлопав волчицу по спине, зашагала вперед, указывая дорогу. Леди Бриенна последовала за ними. Пусть злится, думала женщина. Пусть презирает меня, ненавидит, лишь бы только была жива. Женщина чувствовала себя ответственной за дочерей Кейтилин Старк. А еще… Еще она дала слово Джейме Ланнистеру защитить девочек. Нужно попытаться сдержать хотя бы одну клятву. Поляна нашлась довольно быстро: Арья успела изучить этот лес вдоль и поперек. Поленья в костре давно прогорели и превратились в черные уголья. Земля повсюду была утоптана так, словно здесь резвилось стадо слонов. Крови видно не было, но запах ее отчетливо витал в воздухе. Их было двое. Два совершенно непохожих друг на друга человека. Два заклятых врага. Два брата. Из живота Горы торчал меч Пса. Если мужчина и был жив, то осталось ему недолго: Нимерия, получив, негласное разрешение хозяйки, вцепилась зубами в его горло. Однако Сансу он и не волновал. Едва увидев Пса, девушка сразу же бросилась к нему. Его доспехи были залиты кровью, его собственной или кровью брата, трудно было понять. Кровь была и на руках, и на шее, и на лице, даже волосы мужчины пропитались ею. Санса опустилась перед ним на колени и, борясь с приступом тошноты, дотронулась пальцами до его щеки. — Ну что? — спросила Арья. — Жив или нет? Санса не ответила. Она не знала. Не хотела знать. Звуки леса, голоса ее спутниц, да и вообще весь мир ушли на задний план. Ей казалось, что сейчас на всем белом свете есть лишь она, маленькая глупая Пташка, и мужчина, решивший отдать за нее свою жизнь. «Вы совсем не боитесь смерти?», — спросила его Санса как-то вечером. «Нет, — ответил он. — Я только боюсь, что умру раньше, чем верну должок моему брату. Не только Ланнистеры платят свои долги, Пташка». Этой ночью Сандор Клиган вернул свой долг. Но какой ценой? — Не могу сказать наверняка, но, кажется, я чувствую его сердцебиение, — произнесла Бриенна Тарт, коснувшись ладонью шеи мужчины. — Слабое, но… Ваше величество, позвольте узнать, кем вам приходится этот человек? Если он дорог вам, я могла бы попробовать спасти его. Хороший мейстер подлатает и не такие раны, а у меня как раз есть немного золота, чтобы оплатить его услуги. — Это Сандор Клиган, — вместо Сансы ей ответила Арья. — Пёс короля Джоффри. — Нет, — теперь и сама девушка почувствовала слабые толчки крови под его кожей, - нет, — повторила она, ощутив, как по лицу потекли непонятно откуда взявшиеся слезы. — Это мой Пёс.