Девочка и её Пёс

Я давно перестала молиться и верить почти разучилась, Но никак не оставлю привычку резать лики в сухой коре. Мне по-прежнему очень больно, если кто-то коснется крыльев. Правда, несколько перьев излечит мне родившийся в невестьбре. Я устала касаться руками, хоть по-прежнему чувствую кожей. Я хотела б дышать благодатью, да вот ладан сбивает с ног. Я устала искать свой храм и метаться устала тоже. Проступает на дереве лик - незнакомый, неместный Бог. На коре вырезаю молитвы, что по миру летят с листвою. Ветви гнутся в подобие храма, плоть корней образует алтарь. Здесь я снова дышать способна, Благодать здесь - легка и туманна. Небеса мои застилает вновь расправленных крыльев хмарь. Система Мышления. ArGentum У Него на виске неустанно танцует жилка. Он, порой, забывает, что нужно и есть и спать. Коль сумел бы Ее разлюбить, то еще пожил бы, Каждым вздохом Ее с горьким трепетом дорожил бы. … видимо, не судьба. У Нее на стене хаотично танцуют тени. И Она научилась свободу из них черпать. Он остался бы жив, если б только Она хотела, Но Она, как любая другая душа без тела, К чувствам была слепа. Саша Бесt

- Нас предали, отец. В тишине, нарушаемой лишь скрипом пера, эти слова прозвучали неожиданно громко. Тайвин Ланнистер нехотя оторвался от длинного пергаментного свитка, примерно на треть исписанного мелкими чернильными буковками, и взглянул на свою дочь. В зеленых глазах мужчины отражалось золотистое пламя свечи, огонь которой весело танцевал при малейшем колебании воздуха и служил в комнате единственным источником света. Королева-регентша, вошедшая в кабинет без стука, стояла теперь в дверях, сцепив перед собой унизанные перстнями длинные пальцы и не смея отвести взгляда, чтобы не показать, насколько ей здесь неуютно. - И тебе доброй ночи, Серсея, - произнес лорд Утеса Кастерли, едва заметно кивнув и вернувшись к своему прерванному занятию. С самым невозмутимым выражением лица он окунул перо в чернильницу и вывел на бумаге еще несколько слов. Королева не ответила. Даже не шелохнулась. Она ждала, когда отец вновь заговорит с ней. - Надеюсь, у тебя были веские причины ворваться в мой кабинет. Потому что, если нет, я буду вынужден попросить тебя уйти. Даже если его слова и задели львицу, виду она не подала. Сорвать злость королева сможет и потом на слугах или собственных братьях, благо, что разница была не сильно велика. «Ты всего лишь десница, дорогой батюшка. Король слишком юн, а потому я являюсь законной правительницей Семи Королевств до его совершеннолетия. Ты – моя правая рука, отец. И ты будешь ко мне прислушиваться, хочется тебе этого или нет». Женщина сделала глубокий вдох, прошла в кабинет, прикрыв за собой дверь, и уселась в мягкое кресло, обитое красным бархатом. - Нас предали, - спокойно повторила она, взяв со столика винный штоф и наполнив до краев невысокий хрустальный бокал. - И тебе, насколько я могу судить, известно, кто? – и выражение его лица, и его скучающий тон говорили о том, что меньше всего на свете лорду Утеса Кастерли хочется сейчас выслушивать очередную нелепицу, которую сочинила его дочь. - Известно, - сдержанно кивнула Серсея. – Это сделали Старки. Сказала, и тотчас же пожалела о своих словах. Тайвин Ланнистер действительно удостоил ее своим вниманием, но лучше бы уж он этого не делал. - Ты пьяна? – спросил он, отложив-таки перо. Женщина, в этот момент поднесшая бокал ко рту, даже дар речи потеряла, обескураженная таким вопросом. - Нет, - ответила она, в конце концов. - Значит, просто не в себе, - заключил отец. – Старки мертвы. Или ты, как и твой брат, веришь в призраков? - Не все, - проглотив обиду, произнесла Серсея. – Не все Старки мертвы. - И кого же ты подозреваешь в предательстве? Маленькую девочку, которая, скорее всего, сгинула где-нибудь в лесах, кишащих разбойниками? - Я говорю не об Арье. О Сансе, - ответила королева-регентша. - Ты, если мне не изменяет память, отправила за ней погоню? - Сегодня вечером в замок прибыл гонец из Речных Земель. Он привез мне голову Григора Клигана, - она почувствовала удовлетворение, когда брови отца поползли вверх, и не спеша продолжила. – А еще послание от Старков с их наилучшими пожеланиями и напоминанием о том, что зима, видите ли, близко. - Ты считаешь, что Санса Старк отрубила голову Горе? – поинтересовался отец. - Голова была не отрублена, а отгрызена зверем. Огромным зверем. Предположительно, лютоволком. - Волчицу Сансы убили по твоему приказу, - напомнил Тайвин Ланнистер. - Да, - терпеливо ответила Серсея. – Но всего волков было шесть. Нам же достоверно известно о гибели двоих. - По-твоему выходит, что Сансе Старк помогают лютоволки? - Я думаю, что без них тоже не обошлось, - произнесла королева, все больше жалея о решении придти за помощью к отцу. – Волки, рыбы и пёс. - Вот оно как, - отец сложил пальцы домиком и целую вечность сверлил дочь пристальным взглядом. Серсея не знала, чего в нем было больше: презрения, удивления или разочарования. – Значит, девушка путешествует в компании целого зверинца? Боги, Серсея, ты смеешься надо мной? - Григор Клиган мертв, - сделав глубокий вдох, ответила она. – Много ты знаешь людей, которые смогли бы не то, чтобы победить его, но даже додуматься до того, чтобы обнажить против него свой меч? Лично я знакома только с одним таким безумцем. Несколько месяцев назад он, поджав хвост, бежал из Королевской Гавани, словно жалкий трус. Так тогда нам всем казалось. Лишь теперь я поняла, как же сильно заблуждалась на его счет. - Ты говоришь о… - Сандоре Клигане, - кивнула королева. - Пёс верно служил нашей семье на протяжении многих лет. Это серьезное обвинение, Серсея, - нахмурился Тайвин Ланнистер. – У тебя есть доказательства его причастности к исчезновению Сансы? - Сандор Клиган влюблен в девчонку. Чего только не сделаешь ради любви, - усмехнулась она, невольно вспоминая Джейме. Это была его коронная фраза, когда Серсея обращалась к нему за помощью. - Доказательства, - настойчиво повторил отец. - Хорошо, - вздохнула она. – В ночь, когда брат моего покойного мужа пытался взять штурмом столицу, Пёс был замечен в одном из коридоров Мейегора. А утром моя служанка нашла Сансу Старк закутанной в его серый плащ. Клиган был в ее спальне. Тогда-то они обо всем и договорились. О том, как он подожжет Королевскую Гавань, о том, как поможет волчице бежать. Она соблазнила его. Уверена, что девица могла быть убедительной, когда ей это было выгодно. Гадкая, лживая дрянь. Гадюка, которую я пригрела на своей груди. - Разве Санса не была девственницей, когда ложилась в постель с Джоффри? – поинтересовался лорд Утеса Кастерли. - Она могла все подстроить… Думаю, матушка научила ее. Старки замышляли предательство с того самого дня, как мы посетили Винтерфелл. - Шла бы ты уже к себе, Серсея, - после долгого молчания ответил ей отец. – У всех нас был трудный день. - Выходит, ты не примешь никакие меры? Мои слова – пустой звук для тебя? - Я выслушал твою пламенную речь. А все необходимые меры принял уже давно. Ты хочешь найти девчонку Старков? Изволь. Я назначил Русе Болтона новым Хранителем Севера. Его бастард уже покинул Дредфорт и выдвинулся на Винтерфелл. Об этом юноше ходит много слухов, одни хуже других, и я примерно представляю себе, что это за человек. Если Санса попадется ему в руки, она тысячу раз пожалеет о том, что сбежала из Королевской Гавани. В лучшем случае, он убьет ее быстро. Если девушка окажется умнее и попытается найти убежище в Долине, Петир Бейлиш тотчас же сообщит нам об этом. Риверран осажден, и Бринден Талли ни за что не откроет ворота девчонке, которую ни разу в жизни не видел. На днях я собираюсь отправить Джейме в Речные Земли, чтобы он навел там порядок и прекратил уже тот цирк, который устроили Фреи у крепостных стен рыбьего замка. Волчице некуда идти. И переоценивать ее тоже не стоит. Угрозу для нас представляли лишь Нед Старк и его сыновья, но все они уже давно кормят червей в своих холодных и мрачных могилах. Даже к старковскому бастарду, Джону Сноу, отправлены под видом новых рекрутов наши люди. Север наш, Серсея. Со всеми потрохами. - Помнишь, как называли северяне мальчишку Старка? «Король Севера». Что если в Сансе они признают королеву? Винтерфелл принадлежал Старкам так долго, что любой другой человек, прибравший его к рукам, может быть не принят народом. К тому же, именно Русе Болтон вонзил кинжал в грудь Робба. Не думаю, что северяне забыли об этом. Север холодный и жестокий. А еще он все помнит. - Именно Робб втянул этих людей в войну. Я думаю, и об этом они тоже не забудут. Что касается, Сансы. Она и есть королева до тех пор, пока является женой Джоффри. А Север принадлежит ей по праву наследования. - И ты вот так просто говоришь об этом? – опешила Серсея. - Мало просто называться королем. Король без советников, золота и армии – это все равно что придворный шут, нацепивший на себя корону. Вспомни сына Эйериса Таргариена. Нет, не Рейегара, - усмехнулся он, заметив, как оживилась его дочь. – Визериса. Этот юноша должен был занять Железный Трон по праву рождения. Только вот где же он теперь? Ах, да. Подобно Старкам он гниет в земле, увенчанный короной из расплавленного золота, которой наградил его дотракийский кхал. Он был глупец, но это не столь важно в случае с Таргариенами. Кроме огромного самомнения, имени и права у Визериса не было ничего. Ему некому было довериться. И Сансе Старк довериться тоже некому. Обладай ты хоть тысячью правами на трон, без поддержки влиятельных людей ты ничто. Никто не посмеет бросить нам вызов. Эта война слишком измотала страну, люди устали сражаться и хотят достойно похоронить своих близких и подготовиться, наконец, к зиме. - Мне будет спокойнее, когда я увижу волчицу мертвой, - упрямо ответила Серсея. - Тобой движет месть. Ты заостряешь внимание на девчонке, но должна думать о своих детях. Джоффри становится неуправляемым. Томмен – чудесный ребенок, но ни воина, ни принца из него не вырастет, если он продолжит возиться со своими котятами. Ему нужен учитель. Наставник. Займись этим. И, кстати, как поживает Мирцелла? Я давно не получал вестей из Дорна. Выбрось из головы всю дурь и направь, наконец, свой энтузиазм на что-то более полезное. Ибо, если ты не послушаешься, я вынужден буду принять меры. - Меры? – королева вскинула вверх изящную золотую бровь. – Я не ребенок, и наказывать меня как в детстве уже не выйдет. - Я не собираюсь запирать тебя в башне и лишать сладкого. Я просто найду тебе мужа. - Ты… - она вскочила на ноги, опрокинув бокал и расплескав остатки вина по полу. – Ты не посмеешь! Ты забыл, кто я?! - Ну что ты, дитя мое. Я помню. Ты глупая избалованная женщина, которая развлекается тем, что строит козни и развязывает войны. Таргариены тоже били себя кулаками в грудь, крича: «Я король». Ничем хорошим это не закончилось. Для них. А теперь иди, Серсея. Иди и не давай мне повода снова отправить тебя под венец. Королева-регентша сверкнула зелеными глазами, сжала руки в кулаки и вышла вон, так громко хлопнув дверью, что со стены сорвалась и упала картина, на которой был изображен Утес Кастерли ясным летним днем. Тайвин Ланнистер вздохнул, потер пальцами переносицу и вынул откуда-то из ящиков своего массивного стола небольшой портрет в золотой раме. - Хорошо, что ты не видишь всего этого… - произнес десница короля устало. – Хорошо, что ты запомнила их другими. Потому что теперь они уже не наши дети… Джоанна, - он провел пальцами по изображению и прикрыл глаза. *** Ветер доносил до него соленые морские брызги, ерошил влажные от пота волосы, забирался под рубаху и ласкал разгоряченное, покрытое уродливыми лиловыми синяками тело, словно нежная любовница. Холодный был ветер. Северный. Джейме стоял у распахнутого настежь окна, сжимая крепкими пальцами ножку изящного серебряного кубка, наполненного терпким дорнийским, прижимался бедрами к подоконнику и смотрел на море, хищным черным зверем притаившееся далеко внизу. Отсюда, с вершины самой высокой башни в Кастерли-Рок, море казалось ему нарисованным чернилами, а корабли, стоявшие на якоре в Ланниспорте, и вовсе – игрушечными. Весь мир лежал сейчас у его ног, и даже бледно-золотая луна, изменчивая и непостоянная, как женщина, была теперь как никогда близко. Стоит лишь протянуть руку, и можно будет коснуться ее. Впервые за последние несколько месяцев Джейме испытал забытое давно и ставшее от того каким-то непривычным чувство: он был счастлив. И дело было даже не в том, что его окружали родные стены фамильного замка, и уж, конечно же, не в штофе вина, который мужчина опустошил в одиночку. Но в том, что едва ли не впервые в жизни Джейме сделал что-то не ради своей любимой сестры и не ради своего государства и совершенно не чувствовал за собой ни капли вины по этому поводу. Раньше, еще пару лет назад, он ни за что не пошел бы на предательство… А если бы и пошел, никогда не смог бы простить себе этого. Раньше. Да. Но не сейчас. Он помог Старкам. Нет, конечно же, разделалась с Григором Клиганом Бриенна (в этом он ни капли не сомневался), но Джейме нравилось думать о том, что действовала она по его просьбе и с его мечом в руках. Эта женщина стала орудием его возмездия. Она сделала то, что не смог сделать он сам. - Ланнистеры всегда платят свои долги, леди Старк, - произнес Джейме, глядя на луну. – Хотя… Какое вам теперь до этого дело, не так ли? Да, Кейтилин Старк мертва, и ничто в мире не способно было изменить этого. Но в ее гибели Джейме не был виноват. И Бриенна… Бриенна тоже ничем не смогла бы ей помочь, даже если бы и попыталась. «Мы – всего лишь орудия, миледи, - подумал он, сделав глоток из кубка. – Хорошо отточенные мечи на службе у своих господ. Настоящая сталь должна быть острой, беспощадной и послушной. Но знаешь, Бриенна… Иногда мне хочется послать всех в седьмое пекло и уйти куда-нибудь подальше от этих придворных интриг, заговоров, сплетен. Знаю, ты поддержала бы меня в этом. Только ты бы меня и поддержала». Мысль о том, что Тартская дева оправдала его ожидания, согревала ему сердце получше вина. Он не просто хотел, чтобы у нее все получилось. Он действительно верил, что так и будет. Эта странная женщина не смогла бы подвести его, потому что она обещала. Людям, а тем более женщинам верить было нельзя, Джейме давно это понял, но Бриенне Тарт с острова, который называют Сапфировым, он верил. Сам не мог до конца понять, почему. Джейме закрыл глаза и попытался представить ее себе такой, какой она запомнилась ему в их последнюю встречу. Конечно, с того момента женщина едва ли сильно изменилась. Ни красоты, ни изящества погоня за волчицей и схватка с Горой ей, понятное дело, не добавили, но сейчас, стоя в своей спальне и вдыхая свежий морской воздух, Джейме чувствовал, что ему не хватает ее. Ее честности, искренности, ее удивительных глаз, даже угрюмого молчания. В дверь постучали. Джейме гостей не ждал, и открывать не собирался. Этот вечер ему хотелось провести наедине с женщиной, которой тут нет, никогда не было и, скорее всего, никогда не будет. Но стук, тем не менее, повторился, и на сей раз настойчивее, чем прежде. Делать было нечего, пришлось отставить кубок с остатками вина на подоконник и отпереть дверь. Он ожидал увидеть отца, брата, слуг или рыцарей, которые принесли ему дурные вести, в общем-то, он ожидал увидеть кого угодно, только не свою сестру. Но вот она тут. Высокая, облаченная в белое платье, идеально подчеркивающее все ее формы, надменная, впрочем, как и всегда и… чужая. Зачем она пришла к нему в столь поздний час? - Дай угадаю, - первым нарушил молчание мужчина, пропустив гостью в комнату и плотно прикрыв за ней дверь. – Ты решила пожелать мне доброй ночи как в детстве? - Мне не спалось, - ответила Серсея, присев на краешек его еще не расстеленной постели. На алом покрывале она, златовласая и прекрасная в своем белоснежном одеянии, казалась ему воплощением добродетели и непорочности. – Я подумала, что и тебе, скорее всего, не спится и, разумеется, не ошиблась. Мне хотелось бы поговорить с тобой о нас и наших детях. - Значит, все-таки наших? – усмехнулся Джейме. - Я думал, они только твои. Разве не это ты твердила мне последние четырнадцать лет? - Ты все время забываешь, что мы не Таргариены, - ответила она устало. – Ни нам, ни нашим детям не было бы житья, если бы все вокруг узнали правду. - Это не мешало тебе приходить ко мне едва ли не каждую ночь, когда твой любимый супруг уезжал на охоту. - Мы не Таргариены, Джейме, - повторила она совсем тихо. – Но это не значит, что я не люблю тебя больше, чем брата. Больше, чем должна и имею право. Было в ее голосе что-то такое, что заставило его сдаться. В который раз. - Хорошо, я слушаю. Говори, что тебе нужно. Ее губы тронула мимолетная улыбка. Она победила. Она всегда его побеждала. - Подойди ко мне, - проговорила королева тихо. – Присядь со мной рядом. Как раньше. Ты помнишь? - Как раньше, значит? – он ощущал свою беспомощность перед ней и злился. – Тогда тебе придется самой снимать с себя платье, я для этого больше не гожусь, - Джейме показал ей свою культю и с удовольствием отметил, что вид покалеченной руки сестре неприятен. – А еще ты дико обяжешь меня, если и ноги тоже раздвинешь самостоятельно. - Ты пьян? – сестра вскинула брови, заметив на столе пустой винный штоф. - Возможно, - пожал плечами мужчина. – Ну и что? Таким я тебе нравлюсь еще меньше? - Пожалуй, я выбрала не самое удачное время для визита, - произнесла Серсея, поднимаясь. – Зайду в другой раз. Однако Джейме не дал ей уйти, перегородив дорогу. - Зачем же так торопиться, сестренка? Давай я угадаю. Ты пришла ко мне за помощью? – он коснулся ладонью ее щеки, погладил пальцами губы, спустился ниже, задержав руку на белоснежном плече, почти не скрытом тканью платья. - Мне больше не к кому пойти, - ответила королева, не делая попыток помешать ему. – Ты нужен мне, Джейме, - прошептала она, когда мужчина прижался губами к ее шее. – Ты всегда был мне нужен. Только ты. Сестра говорила что-то еще. О чем-то просила, на чем-то настаивала, пыталась добиться от него ответа, но Джейме больше не обращал на ее слова никакого внимания. Близость ее тела пьянила его, и устоять теперь, когда она впервые за долгое время угодила в его объятья, было невозможно. Ткань платья оказалась настолько тонкой и податливой, что ему хватило лишь одного несильного рывка, чтобы она жалобно затрещала и спустилась на пол белоснежным водопадом. - Что ты делаешь… - пыталась возмутиться Серсея, но он вовремя заткнул ее рот поцелуем, и о безвинно пострадавшем одеянии королевы мгновенно позабыли. - Джейме… - она все еще пыталась что-то ему сказать, пока он облизывал и покусывал ее соски, пока раздвигал коленом ее ноги, пока пытался развязать свои бриджи. – Джейме… - бормотала Серсея даже тогда, когда он вошел в нее. Правда теперь она не пыталась отстраниться. Теперь она впивалась ногтями в его плечи, часто дышала и крепко обвивала ногами его бедра, словно желая стать с ним единым целым. Они и были единым целым. Во всяком случае, когда-то очень давно. Когда все закончилось, за окном уже занимался рассвет. Несколько минут они просто лежали и молчали. Сестра гладила его бедро подушечками пальцев, а он даже смотреть на нее не мог. Опьянение, вызванное ее близостью, прошло. Оно как-то неожиданно уступило место сомнениям и… отвращению. Сколько мужчин имели тебя, дорогая сестренка? Скольких ты впускала в себя, скольких вот так же, как меня этой ночью называла по имени, когда тебе было особенно хорошо? Ты получала удовольствие? Или нет? Сколько из них заливали своим семенем твою грудь, живот, твои прекрасные бедра? Он был бы рад задать все эти вопросы ей, чтобы услышать, что все это бред сумасшедшего, что она не была ни с кем, потому что любила только его, Джейме. Он поверил бы, даже если бы она солгала. Но он не смог. Испугался того, что сестра скажет правду или выдаст себя как-нибудь. Тогда все рухнет. Все, ради чего он жил все эти годы, просто обратится в ничто. О том, что в покои королевы нередко захаживают рыцари, не так давно сообщил ему Тирион. Брат был зол на Серсею из-за того, что она выгнала из замка какую-то шлюху по имени Шая, а потому нагрянул в комнату к Джейме, и с порога заявил: - «Шлюхам не место в замке, где жила наша мать, гадкое ты чудовище», - очень похоже передразнил сестру Тирион. Он покачивался, держа в руках бутылку вина, и тяжело дышал. – Тогда ответь мне, брат мой Джейме, почему мы до сих пор не выгнали отсюда Серсею? Шлюхи в борделях хотя бы знают свое место и не метят в королевы! Чего не скажешь о нашей дражайшей сестре. Чего ты на меня так смотришь? Не знал? Конечно, где тебе. Ты же у нас влюбленный дурачок. Собачка на коротком поводке у ее величества. Думаешь, она любит тебя? Да она не знает даже, что это за чувство такое! За год, что ты провел в плену у Робба Старка, в нашей сестренке побывало немало мужских членов. Ты удивишься, когда я назову тебе все имена. Джейме выслушал его, а потом молча выставил за дверь. Он не верил. Не хотел верить. Но червячок сомнения все-таки закрался в его голову и медленно пожирал изнутри. Спать с Робертом Серсею вынуждали узы брака, но что заставило ее ложиться под рыцарей? И рад был бы забыть слова Тириона, но почему-то не мог. - Так зачем ты приходила? – спросил Джейме, поднявшись с кровати и кое-как натянув обратно бриджи. И пока она рассказывала, он стоял у окна, смотрел на море, окрашенное восходящим солнцем в розовый цвет, и допивал остатки вина в своем бокале. - Сандор Клиган, - закончила королева свою речь, и Джейме невольно обернулся. - Ты думаешь, Пёс помог Сансе Старк сбежать? - Я в этом почти уверена, - кивнула Серсея. - Столицу, выходит, тоже поджег он? Надеюсь, ты не забыла, что Клиган боится в этой жизни всего одну вещь – огня. - У него мог быть сообщник, - пожала плечами королева. – Много ты знаешь храбрецов, готовых бросить вызов Горе? А многим удалось бы выжить? Пёс и Санса Старк сейчас где-то в Речных Землях. - Допустим, ну а от меня-то ты что хочешь? – усмехнулся Джейме. Сестра поднялась с кровати и подошла к нему. Нагая, разгоряченная, прекрасная. - Я знаю, что отец вскоре отправит тебя в Риверран, - произнесла она, обняв его за пояс. - Что? – ему Тайвин Ланнистер ни о чем подобном не сообщал. - И я хочу, - продолжала Серсея, - чтобы ты нашел для меня Сансу Старк. Нашел и убил. Сам, с помощью своих солдат, не важно. - Разве мы не обсуждали это пару месяцев назад? – устало вздохнул Джейме. – Разве не назвала ты меня тогда бесхребетным калекой? - Неужели ты воспринял мои слова всерьез? – пробормотала королева. – Я была зла, взволнована, переживала за своих детей. За наших детей, - добавила она, подумав немного. – Все, о чем я прошу тебя, Джейме, - это месть. Предатели должны быть наказаны. - Убиты, ты хочешь сказать? - Именно. Он ответил не сразу. Молча смотрел в ее изумрудные кошачьи глаза и словно бы что-то решал в уме. - Ты ошиблась, дорогая сестра, - произнес Джейме, несколько мгновений спустя. – Тебя предал не Пёс, - он нежно поцеловал ее в уголок губ и решительно отстранился. - Не Пёс? Тогда кто? - Я. *** Каждый новый день был до отвращения похож на предыдущий. Пробуждение ото сна (если три-четыре часа, проведенных на сырой земле, вообще можно было назвать сном), скудный завтрак, состоявший лишь из остатков того, что удалось купить леди Бриенне в старой вонючей таверне несколько дней назад, и, наконец, длинная размытая дождями дорога, именуемая Королевским трактом. Все это изо дня в день оставалось неизменным, а посему казалось, что путешествию никогда не придет конец. Арья устала. Нет, даже не так. Арья устала чертовски. Она хотела есть, несмотря на то, что желудок, сжавшийся от постоянного недоедания, еды почти не требовал, хотела спать, не вздрагивая от каждого шороха или скрипа веток и не боясь, что люди королевы Серсеи перебьют их всех под покровом ночи. Она хотела домой. К отцу, к матери, к братьям. К Джону Сноу, который был ей особенно дорог. Хотела однажды открыть глаза и вновь очутиться в своей комнате в теплом и родном Винтерфелле. Хотела забыть все, что с ней случилось, как страшный сон. Вот только в последнее время ей начало казаться, что та, прошлая жизнь, на самом-то деле и была сном. И теперь, проснувшись, девочке пришлось столкнуться с суровой реальностью. Очень часто с ней происходили неприятные казусы: в глазах вдруг начинало противно щипать, после чего по щекам, ни с того ни с сего, текли горячие горькие слезы. «Лишь глупые сентиментальные девицы вроде моей старшей сестры плачут, словно грудные младенцы, - убеждала себя Арья. – А я Старк, я волк, мне нельзя… Нельзя…» Однако уговорами заставить слезы высохнуть не получалось. Она яростно терла глаза, стискивала зубы, сжимала руки в кулаки, но сил сдерживаться у девочки совсем не осталось. Осознание страшной утраты давило на ее хрупкие плечики тяжелым грузом, гнуло к земле, опустошало. Если бы не волчица, которая почти всегда теперь была рядом с ней, Арья, наверное, давно свихнулась бы от горя. По вечерам, когда дождь утихал, а ее спутники усаживались вокруг костра, чтобы просохнуть и согреться, девочка обнимала Нимерию и беззвучно плакала, уткнувшись лицом в густой волчий мех. Волчица, прекрасно понимая все и без слов, тихонько поскуливала и лизала своей маленькой хозяйке щеки и уши. Больше она ничем не могла помочь, но для Арьи и это было уже немало. Карканье уродливого старого ворона, который пролетел над ее головой, совсем немного не задев девочку крыльями, заставило Арью вздрогнуть и вынырнуть из невеселых размышлений. И очень кстати. Она только теперь заметила, что вновь обогнала своих спутников, даже несмотря на то, что ее старая хромая кобыла, имевшая замученный вид, еле переставляла ноги и подолгу увязала в грязи. Девочка вздохнула, потянула поводья на себя и заставила лошадь остановиться. Через четверть часа ее, наконец, нагнали остальные. - Ты снова отъехала слишком далеко, - произнесла Санса устало. – Не делай так больше, пожалуйста. Мы не знаем, кого можем встретить на тракте, но зато мы знаем, что среди них не будет наших друзей. - У нас их вообще нет, - ответила Арья, пожав плечами. – Друзей. И в Долине тоже. - Верно, - кивнула сестра. – Друзей нет, но есть родня. Семья, долг, честь. - Думаешь, эти слова еще что-то значат теперь? - Если и они не значат, то все, что нам остается, - это сдаться людям Серсеи. А пока мы можем надеяться и верить. Надеяться. И… верить… - повторила она шепотом и бросила очередной взволнованный взгляд в сторону телеги, которую леди Бриенна купила у крестьянина за непозволительно высокую цену – два золотых дракона. Телегой правил старец-полумейстер. Так называла его про себя Арья, потому что настоящего имени он им не назвал, а спросить почему-то никто не решился. Свою помощь старец-полумейстер предложил им сразу же, как узнал, что путники собираются в Долину. Он объяснил это тем, что ему и самому нужно по делам в Чаячий город. Никому и в голову не пришло отказать этому человеку. Старец оказался единственным в их компании, кто мог зашивать раны Пса, если те вдруг открывались и кровоточили. Помимо этого, ему было известно больше полусотни трав, пригодных для еды и лечения, и лишь он один знал, где их искать и как сделать пригодными для использования. Незаменимый был человек. И денег за свою работу по-прежнему не брал. Но даже не это удивляло Арью, которая порой бросала на него неосторожные взгляды. Его слишком молодые глаза, неестественно прямая осанка, совсем несвойственная человеку этих лет, его движения. Мужчина не носил обувь и передвигался тихо, грациозно и… красиво. Словно лев, решивший прогуляться по землям своего прайда. Словно танцор. Арья не знала ни одного мейстера и даже полумейстера, который бы так двигался, и это почему-то не давало ей покоя. А еще девочка часто ловила на себе его взгляд, причем даже тогда, когда была абсолютно уверена, что мужчина смотрит сейчас совершенно в другую сторону. Он и на Сансу смотрел, и на леди Бриенну, но совсем не так, как на Арью. Ей казалось, что старец изучает ее, ждет от нее чего-то, и это было странно. - Кажется, я пугаю тебя, Арья Старк? – спросил он ее вчера вечером, когда они свернули с Королевского тракта в сторону Лунных гор. Санса и леди Бриенна ехали чуть впереди и потому разговора их не слышали. - Вздор, - ответила Арья, как можно равнодушнее пожав плечами. – Разве у меня есть основания бояться вас? – сама, тем не менее, принялась искать взглядом убежавшую поохотиться Нимерию. Старец усмехнулся. - А разве у тебя есть основания доверять мне? – вопросом на вопрос ответил мужчина. - Доверять? У меня нет оснований доверять не только вам, - сказала девочка. – И это не страх, а простая осторожность. Близкие мне люди были излишне доверчивы. И «были» здесь ключевое слово. Ей показалось, что в его взгляде на долю секунды промелькнуло уважение. - Стало быть, ты не боишься меня, Арья Старк? – решил уточнить старец. - Волки ничего не боятся, - ответила она почти уверенно. - Все чего-то боятся, - улыбнулся полумейстер, - и волки не исключение. Не понимаю, почему ты так стыдишься страха, ведь именно он – самая естественная вещь на свете. Страх оберегает и зверя, и человека от опасности. - А иногда вовлекает в новые проблемы. - Значит, ты боишься, что тебя сочтут трусихой, Арья Старк? – серьезно спросил он. – Неужели ты забыла, что лишь тот, кто чего-то боится, и может быть отважным? Она вздрогнула. В голове зашумело, к вискам прилила кровь, во рту пересохло. Эти слова. Девочка уже слышала их раньше. Во сне… В той, другой жизни. Эддард Старк, ее лорд-отец, любил повторять их, наставляя ее и Брана, ее младшего брата. Ее мертвого младшего брата. Она подняла взгляд на своего странного собеседника, но он уже не смотрел на нее, и разговор на том прервался. Арья впервые задумалась о том, что знает этого человека. *** - Попробуйте поспать, леди Арья. Нам предстоит нелегкий подъем в горы, поэтому нужно как следует отдохнуть. Сегодня ночью дежурить буду я. - «Леди Арья», - передразнила ее девочка. – Взгляните на меня. Похожа я на леди? У меня есть только имя и больше ничего. - Вы Старк из Винтерфелла, - тихо, но твердо ответила женщина. – Дочь самой храброй женщины, которую я когда-либо… - Она – да, - Арья кивнула в сторону своей сестры. Санса, забравшись в телегу, поила Пса водой, бережно поддерживая его голову. Мужчина приходил в себя очень редко и чаще всего просил пить. Получив воду, он, по обыкновению, еще несколько минут смотрел на девушку, которая неизменно сидела рядом с ним и грела его холодные израненные руки своими теплыми нежными ладошками, после чего закрывал глаза и вновь проваливался в небытие. Санса и тогда не отходила от него. Она гладила его по щеке, что-то негромко говорила и смотрела на него так, что Арья ощущала себя лишней. Столько нежности и тепла во взгляде сестры девочка не видела никогда прежде. – Я – нет. Арья Старк умерла. Еще там, в Близнецах. - Кто же тогда вы? Она знала, что старец-полумейстер смотрит на нее. Что-то тихо говорит Сансе, но смотрит на Арью. Смотрит и прислушивается. - Никто, - ответила девочка, не столько леди Бриенне, сколько ему. – Ничто. Она – королева, хочется ей этого или нет. Вы рыцарь, пусть и не помазанный, но до конца своих дней вы будете носить доспехи и меч и давать клятвы королям или лордам. Он, - девочка взглянула на неподвижно лежащего мужчину, - Пёс. И до последнего своего вздоха он будет служить той, кого выбрал. А я просто маленькая девочка, одержимая жаждой мести. Я убивала и убью снова, если боги предоставят мне такую возможность. Но факт останется фактом: я никто. - У людей без имени не может быть врагов, - произнес старец, подошедший к ним. – А у тебя они есть, Арья Старк. - Это ненадолго, - Арья встретилась с ним взглядом. – Ланнистеры ответят за то, что сделали. Я об этом позабочусь. - Даже после этого ты не перестанешь быть дочерью своих родителей и одной из последних Старков в Вестеросе. Никто – это тот, у кого нет ни прошлого, ни настоящего, ни даже будущего. Никто - это тень, которая может принять чью угодно личину. Никто ничего не чувствует, в то время как ты чувствуешь боль и ненависть, девочка. - Не думайте, будто знаете, что я чувствую, - огрызнулась Арья. Мужчина рассмеялся. По-доброму, но ей все равно стало обидно. - Я знаю достаточно, - ответил он и замолчал. Больше до самого конца их пути старец не произнес ни слова. До Кровавых ворот он и вовсе с ними не доехал. Еще на перекрестке мужчина передал вожжи леди Бриенне и заявил о том, что на этом их пути расходятся. Зябко кутаясь в плащ и пытаясь согреть замерзшие руки в его складках, Арья смотрела на то, как мужчина дает последние указания Сансе, осторожно похлопывает ее по плечу, тепло улыбается леди Бриенне и треплет по загривку Неведомого, запряженного в телегу. Конь Сандора Клигана не терпел чужаков, но против этого человека как будто бы ничего и не имел. Лишь несколько минут спустя старец-полумейстер подошел к Арье. - Нам нужно прощаться, девочка, - произнес он. - Прощайте, - ответила Арья хмуро. Она смотрела не на него, а на Копье Гиганта, чья вершина терялась где-то в облаках. При мысли о том, что им всем предстоит забираться так высоко в горы, ей становилось особенно тоскливо и холодно. - Я бы хотел, чтобы ты берегла себя, Арья Старк. Не верь никому, даже своим глазам. Они врут чаще других. Не верь и своим ушам. Верь только своему сердцу. Оно не обманет. Никогда. - Вам тоже верить нельзя? - Мне – особенно, - улыбнулся мужчина. - Я запомню. - Непременно запомни. Этот мир жесток, девочка. И правит в нем всего один бог – Смерть. Надеюсь, ты помнишь, что мы говорим Смерти? Она встретилась с ним взглядом. Несколько минут смотрела ему в глаза, чувствуя бешеный ритм своего сердца. Сжала кулаки и лишь, сделав глубокий вдох, ответила: «Не сегодня». Старец улыбнулся. Кивнул и, взяв на последок ее руку в свою, ответил: «Я рад, что ты запомнила мой урок».