Однажды в Париже

Волна скорби и отчаянья обрушилась массивной волной на некогда счастливую столицу. Многие люди потеряли самых близких, возможно, последний глоток воздуха в этом мрачном мире, который готов забрать многое, оставляя после себя дорожки слез и руины отчаянья. Не многие книги заставляют задуматься над смыслом, не каждый городской закоулок заставит Ваше сердце биться быстрее и не каждый человек заставит Вас плакать и биться в агонии. Услышав сообщение по радио, Леви долго не мог сдвинуться с места. В голове не укладывалось одно: «Неужели, он больше никогда не увидит озорные зелёные глаза? Неужели, добродушная улыбка Эрена скроется в небытие?»  Нет, он просто не мог поверить в подобное. Хотелось кричать, метать и надрать задницу тем, кто являлся виновником этой трагедии. В данный момент, мужчина чувствовал бессилие, которое стремительно пожирало все жизненные силы, эмоции, чувства. Тогда, подходя на ватных ногах к дивану, Леви остановился, слегка прикрыв ладонью глаза, почти не дотрагиваясь до них. Он шептал так тихо о том, что не смог помочь и спасти лучших друзей и как не смог сберечь любимого. Гнев сменился жалостью. К самому себе. «А разве люди не учатся на своих ошибках» — подумал Леви, горько усмехнувшись, изобразив что-то на подобии кривой улыбки. Сил не было. И тогда, он упал лицом на мягкую обивку. Сам того не замечая, автор погрузился в глубокий сон.

***

Льёт дождь. Серебряные капли энергично стекают с памятника, периодически сменяя друг друга. В сером небе еле виден просвет. Леви осмотрелся. «Что я тут делаю?» — подумал Автор, проходя по набережной. Осмотревшись вокруг, он увидел огромное облако пара. Чёрные зонтики то убывали, то прибывали. Лишь один, зонт пьянящего алого цвета стоял на месте, будто ловя момент. — Доброе время суток, не подскажете ли сколько времени? — беспристрастно поинтересовался Леви. — Шестнадцать тридцать пять, сэр, — ответил хозяин зонта, разворачиваясь лицом к Леви пряча его от дождя. — Эрен?! — неверяще спросил Леви, смотря в любимые глаза. В ответ, Эрен притянул автора ближе к себе, притягивая за талию. Реакция мужчины не заставила себя ждать. Он привстал на цыпочки и дотронулся холодными руками до тёплой шеи Эрена, от чего тот дрогнул. Далее, юноша наклонился ниже и аккуратно, бережно дотронулся теплыми губами до ледяных губ Леви, словно вдыхая в них жизнь. Поцелуй был достаточно долгий, но не выходящий за рамки невинности. Казалось, они оба понимали, что поцелуй может быть последним поэтому, они просто были рядом, просто любили друг друга. Внезапно, Эрен отстранился и отдав зонтик Леви начал медленно идти вперёд на встречу сгустку белого яркого света, который организовал собой некое подобие коридора. Леви рванул за ним, но тот оттолкнул его, что тот упал на асфальт. — Эрен, почему? — сидя на асфальте, произнёс Леви, поставив руки за спину, таким образом, сохраняя равновесие. Услышав это, Эрен остановился. Немного поразмыслив, юноша обернулся и направился в сторону Леви. Сев на корточки перед возлюбленным, Эрен распахнул пальто и, достал оттуда книгу. Увиденное поразило Леви до глубины души. Неужели это та книга, которую он так и не дописал. Та самая книга, в которую он много вложил. Чувств, эмоций, сил и на конец любви. Частицу той любви, которую ему щедро дарил Эрен. Юноша протянул книгу Леви, на которой прописными буквами было выгравировано «Однажды в Париже». Приметив это, Леви задумался. А ведь это было самое подходящее название для этой книги. Ведь именно там началась история главных героев. Именно здесь, началась их история, его и Эрена. Слабо улыбнувшись, Леви принял книгу. Одобрительно кивнув головой, Эрен выпрямился и плавными шагами отправился обратно, в яркий коридор света, оставив Леви в одиночестве. *** Плавно раскрыв глаза, Леви долго лежал с открытыми глазами, устремляя свой взор в потолок. Опустив глаза, устремив взгляд в бок, Аккерман сдержанно улыбнулся. Теперь он точно знал, с Эреном или без него — он обязательно закончит роман, в память о тех, кого он не смог защитить. Спустя некоторое время, боль утрат парижан начала притупляться. Нет, многие приезжали на место трагедии в день годовщины, но количество депрессантов заметно сократилось. Жизнь приходила в прежнее русло.