Это того стоило.

— Как вы это объясните, Инспектор Хатаке? — требовательно спросила женщина средних лет. У нее были серебристые волосы, отдающие слегка коричневатым оттенком, и темно-серые, почти черные, глаза, которые в данные момент были устремлены в сторону мужчины с явно заметным в них укором и даже, осмелюсь это сказать, злостью. — К сожалению, я не могу это объяснить, — стойко выдерживая осуждающий взгляд шефа, спокойно ответил инспектор. — Как я уже и говорил, хоть у меня и нет на то доказательств, но я уверен, что Такахаси Аяка была похищена, — руки мужчины сжались в кулаки, в то время как на его лице и мускул не дрогнул. — Похищена? Инспектор, вы себя слышите? — строго спросила глава Касэй. — Зачем кому-то похищать карателя Бюро Общественной Безопасности? Вы хоть понимаете насколько абсурдно это звучит?! — поднимая голос на пол октавы, негодовала женщина. — За последний месяц вы потеряли уже второго карателя из своего подразделения, Какаши, — уже более спокойно продолжила начальница. — Меня не интересует исходя из каких выводов вы решили, что Такахаси Аяка похищена, но я с уверенностью могу сказать, что вы ошибаетесь. Исполнители это латентные преступники, и они, как любые другие люди с высоким психопаспортом, которые не имеют возможности вернутся к прежней жизни, мечтают и думают лишь об одном — как сбежать. — облокачиваясь в кресло, не отводила взгляда глава Бюро от провинившегося подчиненного. — Неважно, что вы думаете, Инспектор Хатаке. Такахаси Аяка сбежала, воспользовавшись вашей излишней доверчивостью, и это факт… Ровно также, как и то, что в этом виноваты, никто иной, как вы, Какаши, — устало вздыхая и прикрывая на минуту глаза, Дзёсю Касэй скрестила руки на груди, после чего вновь устремила свои взгляд на пепельноволосого мужчину. Не сказать, что Хатаке Какаши был из проблемных подчиненных, нет. Даже наоборот, он был одним из лучших, особенно, если учесть тот факт, что в своем подразделений он работал в одиночку с двумя Исполнителями. Но за последний месяц все изменилось далеко не в пользу Инспектора. Сакамото Нишики и Такахаси Аяко, так звали его подопечных, или, как выражались многие работники Бюро, его цепные псы. В конце прошлого месяца Сакамото Нишики погиб во время исполнения задания. И не то чтобы это было чем-то новым, ведь смерть карателей во время заданий не такое уж и удивительное дело, редкое — да, но никак не удивительное, и поэтому огласки никак не требовало. Глава Касэй даже подумывала о подачи запроса на нового карателя в его подразделение, но дело это кропотливое и долгое, особенно с той нехваткой рабочего персонала, что была сейчас среди работников БОБ. Пока найдут, подготовят, введут в курс дела — это все не такой уж и быстрый процесс, и заняло бы, в лучшем случае, полтора месяца. И все бы ничего, но Хатаке умудрился за это время «потерять» своего второго Исполнителя. И это без огласки уже никак нельзя было оставить. Куда пропала Такахаси Аяка? Как она смогла сбежать и почему ее не поймали уличные сканеры? Пропажа этой девушки была загадочной и с каждой новой уликой, появлялось все больше вопросов нежели ответов. — Я не могу выдать под ваше командование новую пару Исполнителей, Какаши, — не дождавшись ответа от Хатаке, начала вновь говорить женщина. — В связи со всем, что произошло, я вообще не могу больше позволять вам работать в одиночку. И именно поэтому я распускаю четвертое подразделение, — смотря прямо в удивленные глаза пепельноволосого мужчины, строго выдвинула вердикт глава Бюро. — Но я не собираюсь увольнять вас. Я лишь назначу вас в другое подразделение под надзор одного из Инспекторов, пока мы не разберемся во всем этом деле. — Вы хотите сказать, что будучи в другом подразделений, место главного Инспектора буду занимать не я? — уточняя спросил Какаши. Не то чтобы он был против этого, ведь везде были свои плюсы, даже в подобном разжалований в званий. Конечно это также означало, что и зарплата у Какаши уменьшится, да еще и работать придется в команде с другим Инспектором, который явно не будет снисходителен с Хатаке, даже несмотря на его популярность среди Бюро. — Именно так, — спокойно ответила женщина. — Жду вас завтра у себя в кабинете, в девять часов. Я познакомлю вас с вашим коллегой… И, Какаши, чтобы без опозданий, — сверкнув глазами, закончила говорить начальница.

***

— Но, Какаши, мы не можем бросить Рин! — отчаянно крикнул парень на серовласого. — Она столько раз спасала нам жизнь, неужели ты бросишь ее? — пытаясь достучаться до собеседника, продолжал свою речь темноволосый юноша лет тринадцати с черными как небо глазами и гербом клана Учиха на спине. — Она ирьенин, Обито… Это ее работа. Сейчас самое главное — это успех нашей миссий, — направляясь в глубь леса, спокойно проговорил Какаши. — Неужели наша миссия для тебя важнее, чем Рин? — разгневанно спросил Учиха. — Ты не понимаешь, в мире шиноби тех, кто не подчиняются правилам называют мусором… — начал было говорить Хатаке, как его перебили. — В мире шиноби тех, кто не подчиняется правилам, называют мусором, но те, кто не заботится о своих товарищах, куда хуже этого… Я не хочу быть этим мусором, — резко проговорил юноша, после чего отправился в противоположную от своего сокомандника сторону. — Я ни за что не брошу Рин! — уверенно проговорил Учиха, скрываясь в листве. — Обито, стой! — крикнул тому вслед Какаши. — Я не могу позволить тебе пойти одному! — отправляясь за товарищем, продолжал кричать тому вслед сероволосый.

***

На часах ровно половина седьмого утра, и на всю комнату раздался надоедливый звон будильника, прервавший сон мужчины. Резко открыв глаза, как это обычно бывает при звоне будильника, он лениво потер глаза и сел на кровати. «Снова этот сон… На протяжении скольких лет мне уже снятся подобные сны? Ниндзя, шиноби, чакра, команда номер семь, Обито, Рин… И много других. Кто они? И почему мне постоянно снятся эти сны? Я так устал от этого… Словно живу в двух мирах одновременно,» — как-то обреченно подумал только что проснувшейся мужчина. Устало вздохнув и горько усмехнувшись, он потянулся чтобы выключить надоедливое устройство. После чего направился в ванную, чтобы принять душ и привести мысли в порядок… Подобного рода сны снятся нашему герою ровно столько, сколько он себя помнит. И вроде бы, обращать внимание на подобное уже просто неуместно, но вопрос так и не оставляет разум серовласого. Почему? Почему именно такие сны его преследуют? Может, это воспоминания из его прошлой жизни? Или какая-нибудь навязчивая идея преследующая его с детства? Если бы кто-нибудь мог ответить на все эти вопросы, мужчина был бы им благодарен.

***

Спустя пятнадцать минут он уже вышел из ванной комнаты. Блаженно прикрыв свои темные глаза и неспешно вытирая волосы, он направился в сторону небольшой кухни, ни в чем, кроме обычного махрового полотенца на бедрах. Если уж быть откровенными, то Хатаке Какаши, а именно так звали нашего героя, для своих лет выглядел достаточно молодо и привлекательно. С ростом около ста восьмидесяти, с в меру накаченным телом и, хоть и скрываемым, но привлекательным лицом и со шрамом на левом глазу (который, кстати, ничуть его не уродовал, а даже наоборот украшал), мужчина мог в свои тридцать, дать фору некоторым двадцати летним юнцам и привлечь немало женского внимания. В связи с чем, было даже удивительно, что Хатаке самый что ни на есть настоящий холостяк. Хотя, в принципе, он был практически обычным представителем тридцатилетнего трудоголика, который на первое место ставил работу нежели личную жизнь и взаимоотношения с противоположным полом. Дом Какаши, а точнее небольшая, но уютная квартира в одном из спальных районов Токио, была полностью автоматизирована, как и любое другое помещение города из-за огромного технического прогресса и новой действующей системы под названием Сивилла. Сам Хатаке не был уж таким большим приверженцем новых технологий, из-за чего старался обходиться без них там, где это можно было сделать. Еду готовил он себе сам, если не был слишком уставшим после тяжелого рабочего дня. И в то время как практически все население Японии уже пользовалось специальным устройством, что само воспроизводило на тело пользователя понравившийся тому наряд, Какаши предпочитал делать все по старинке, вручную натягивая белье, свои черные брюки, черную шелковую рубашку, которую не застегивал на последнюю пуговицу, и пиджак в цвет брюк и рубашки, который вообще не застегивал, так как считал, что тот сковывает его движения. Ну и остальные элементы одежды вроде обуви и аксессуаров. Правда, уборкой он сам не занимался, оставляя это дело на руки машин и техники, которыми был оборудован его дом, уж что-что, а для этого он был слишком ленив и предпочитал в свое свободное время заниматься другими вещами.

***

На электронных часах медленно высвечиваются цифры, показывая точное время, семь часов и тридцать две минуты. «Пора выдвигаться, иначе опоздаю» — пронеслось в мыслях Какаши, после чего он неспешно обулся, накинул на себя песочного цвета пальто и достаточно яркий красный шарф, который скрывал половину лица мужчины. Окинув еще раз взглядом свою квартиру напоследок, мужчина вышел из своего дома. После чего закрыл входную дверь на ключ и направился прочь из самого здания в сторону Бюро Общественной Безопасности, где и работал. Честно говоря, Какаши не из тех, кто приходит на работу раньше времени, хотя, лучше сказать, не из тех, кто вообще приходят вовремя. Обычно, он предпочитает опаздывать минимум на минут двадцать, захаживая за чашкой ароматного эспрессо в одном рано открывающимся кафе, в котором сидит себе и распивает напиток пока его чаще всего не вызывают из-за очередного преступления… По этой причине Какаши и работает один. Все его бывшие напарники просто не могли терпеть подобного рода «издевательства», из-за чего-либо писали на Хатаке уймы никем не прочитанных жалоб, либо сами просили о смене напарника. Но Какаши не был безответственным раздолбаем, нет. Просто он предпочитал жить по своим правилам и не важно, что об этом думали другие; меняться ради всех и вся он не собирался, а ту, ради которой сам бы захотел изменится, он попросту еще не встретил. Однако он и не искал ее вовсе…

***

Какаши медленно продвигался по улицам города, устремляя взор на открывающейся впереди дорогу, держа руки в карманах своего темного пальто. Декабрь в этом году был на удивление холодным, снега почти не было, но холодный ветер нещадно бил по всем жителям Токио, вышедших из дома в столь раннюю пору. Слегка туманная погода, что обязательно развеется к полудню, пасмурное небо и словно вездесущая серость, что преследовала каждого, несмотря на все эти яркие и оживленные вывески города. Утро навевало тоску, и ничего более, чем желания вернутся домой и зарыться с головой в теплую постель не вызывало, но работа вещь для любого времени года (а для Какаши и его коллег — так вообще для любого времени суток), и ходить на нее все равно придется, даже в такое «серое» время, когда совсем ничего не хочется. Затянув потуже шарф вокруг шеи и лица, Хатаке встряхнул головой, чтобы отогнать от себя все эти нежелательные и неуместные мысли из головы, и ускорил свой шаг. Ему предстоял долгий рабочий день в компании очередных новых коллег, с которыми он наверняка не захочет идти на контакт, поэтому времени размышлять о теплой кровати у него не было, да и желания вводить себя в еще большую тоску чем сейчас — тоже. Вдруг коммуникатор на руке мужчины громко и нервно запищал, предвещая Инспектора о входящем звонке, и тем самым, выводя пепельноволосого из своих мыслей. Вытащив руку из кармана пальто и подтянув левый рукав, взору мужчины предстала мигающая голограмма с фотографией и именем звонящего. «Инспектор Нобучика Гиноза? Это еще кто такой?.. И из какого он вообще подразделения? Да и зачем ему звонить мне?» — наблюдая за мигающей голограммой и стоя у обочин дороги, размышлял Какаши. — Инспектор Хатаке? — послышался спокойный, но в меру серьезный голос звонящего. — Я вас слушаю, — смотря на фотографию собеседника, деловито отозвался пепельноволосый. — Я Инспектор Нобучика Гиноза из Первого Подразделения. С сегодняшнего дня мы с вами будем работать вместе, — сделав небольшую паузу, чтобы Какаши успел вникнуть в слова, он слегка кашлянул. — Я знаю, что обычно подобного рода знакомства происходят в кабинете Главы Касэй, но дело не терпит отлагательств, поэтому я и звоню вам.