***
Бруно подошел к окну и потянулся в карман за сигаретой. За окном тихо свистел холодный ночной ветер. Пальцы нащупали едва не рассыпающуюся самокрутку. Под ней - ещё пару. Три. Последние. Бруно втянул едкий дым и едва не закашлялся. Франко, торговец, впихнул ему ещё ту гадость - но выбирать не приходилось. Он не помнил и дня своей самостоятельной жизни, когда бы у него не было при себе пачки дорогих, престижных сигарет. Недостатка в средствах он также не испытывал - "Шоу Бруно" было известно по всей стране и приносило ему немалый доход. Когда-то приносило. Теперь же, всё это не имеет никакого значения. Нет больше ни денег, ни славы, ни изысканных блюд со всех концов света. Дурно пахнущее сырое мясо - рутина, овощи - праздник, тушёнка - деликатес, а настоящие сигареты - непозволительная роскошь. "Мы можем обойтись и тем, что имеем, - повар поправил съехавшие было на нос, чудом оставшиеся целыми очки и снова затянулся. - Мы должны быть рады тому, что мы хоть что-то имеем. Что у нас есть крыша над головой. Что мы вообще живы. А теперь - спать." Близился рассвет. Начало ещё одного дня, очередной попытки протянуть ещё хоть немного времени в угасающем мире. И принесёт ли этот день хорошие новости, или же прогремит очередной трагедией - всё зависело лишь от одного человека. Он должен был вот-вот вернуться. Бруно ненавидел себя за это, но не мог не признать - все они зависели от него. От того, кто лучше всех справлялся с ночными рейдами. От того, кто мог заступиться за тебя - или же сорваться в порыве гнева. От того, у кого лучше не спрашивать, как он достал припасы, если не хочешь лишиться сна. От Романа.***
"Солнце почти взошло. Где-то около пяти утра. Наверное.", - у Арики, как и у каждого из них, не было часов, чтобы сказать наверняка. Юная воровка встала ни свет ни заря, обошла ворочающегося на полу Бруно и направилась наверх. Эту ночь она провела в кровати, а Бруно - на бетоне. Температура падала всё быстрее, проломы в стенах было нечем закрыть, и через них дул холодный, пробирающий до мозга костей ветер. Всё, что нужно для простуды. Арика остановилась и повернулась в сторону спящего. Следующую ночь на бетоне проведёт она. Да, ей было жаль Бруно, но распорядок, утверждённый почти сразу же после обустройства, необходимо соблюдать. И тем более, Арика до сих пор не могла считать Бруно другом. Они всё ещё слишком чужие друг другу люди. "Хоть бы никто из нас не заболел. Мы просто физически не выдержим потери пары рук.", - Арика грустно, но очень тихо вздохнула и полезла по лестнице на первый этаж. "Стоять без дела? Ни в коем случае. Еду приготовит Бруно, когда проснется. Пойду посмотрю, что можно сделать полезного.", - Арика потянулась и направилась к верстаку. В ящиках рядом лежало всё, что только можно найти на улице и сосчитать полезным - гвозди, скотч, щепки, гайки, пружины, даже бумага. "Может, есть что-то более... профессиональное? Ну-ка...", - из груды хлама девушка выудила несколько кусков погнутой, но относительно целой проволоки. Уж она-то знает, как сделать из этого отмычку. Скоро им придётся грабить - в забытых, разрушенных домах еда, вернее, её остатки, практически отсутствовала. Напасть на блокпост в двух кварталах к северу - смерти подобно. "Значит... Будем грабить простых людей. "Выживает сильнейший", так они говорят?" Вчера Роман рассказывал о нескольких целых, не повреждённых обстрелом домах у пригорка на западе. Он утверждал, что в одном из окон он заметил движение. Кто знает...***
Настойчивый стук в дверь. "Это, должно быть, Роман. Должен быть.", - Арика побежала к входу. Открыв дверь, девушка увидела дрожащего, шатающегося, сцепившего зубы (от боли?) - Романа. Из-под куртки текли ручейки темной крови, на лице - следы от ударов, а на рукавах были видны засохшие бурые пятна. Дождались. Парень лишь прошел в проем, не одарив Арику даже взглядом, бросил рюкзак на пол и сполз по стене рядом. Из карманов куртки выпало несколько продолговатых цилиндров. Патроны. "Господи! Что случилось?", - не на шутку взволнованная Арика бросилась к добытчику, который только молчал и раскладывал вещи из рюкзака на полу. "Ты ведь обещал пойти в трущобы, за мелкими деталями! Откуда у тебя еда?", - худшие опасения девушки почти подтвердились, когда Роман достал две банки тушёнки и положил их перед собой. Тяжело вздохнув, Роман поднял голову и встретился с ней взглядом: "Не твое дело. Просто заткнись и иди за бинтами. Живо." С Романом лучше было не спорить. В гневе он мог позволить себе поднять руку не то что на товарища - даже на девушку. Позавчера они убедились в этом - Бруно едва не расшиб себе голову, когда Роман начал орать на него за еду, последние несколько порций которой стащили крысы. Такими темпами, Роман убьёт нас быстрее, чем голод... "Я ведь волнуюсь за него. Почему он не может быть хоть немножечко добрее ко мне?", - воровка горько вздохнула и побежала на кухню за бинтами. Как бы Роман не был плох, они все понимали: жизнь Романа - жизнь всей команды. Они росли почти в тех же условиях, и некоторые страхи до сих пор преследовали их обоих. Когда Арика была ещё ребёнком, отец отказался от неё - безработный пьяница не мог прокормить семью. Так она оказалась на улице, без средств к существованию. Не имея другого выхода, кроме как воровать, Арика быстро стала настоящим "дитём улиц". Она не гнушалась воровать ни у кого - ни у богатых, ни у стариков. Но она никогда бы не пошла на убийство - это было слишком для неё. Роман же был другим... Юность Романа прошла там же, где и Арики - на улице. Он был не один - с ним были его друзья, знавшие его с детства. Его банда. Когда началась война, многие из них решили не вспоминать о своем хулиганском прошлом. Некоторые пошли добровольцами в армию, другие - в милицию. Они считали, что так они смогут "сделать свой вклад в защиту собственной страны". Роман же был совершенно другого мнения о войне. "В любой войне нет правой стороны. Каждая из них уже виновата - если не в начале войны, то хотя бы в убийствах. Смертях ОГРОМНОГО количества людей, которые даже не были солдатами. Они просто хотели жить. Войны попросту не должно было быть." С такими мыслями Роману была только одна дорога - в ополчение. Он был готов выступить против своих бывших товарищей. Он был готов сделать всё ради тех, с кем ему приходилось жить, кто согласился принять его и помочь ему. Он мог пойти на убийство. Лишать жизни чужих ради безопасности своих - такая идея казалась Роману очень даже "человечной"... Мы не умрём, нет. Можем ли мы назвать это жизнью? Нет. Это существование. Это выживание.***
Окровавленный бок горел огнём, когда нежные, холодные пальцы Арики неумело заматывали его бинтом. Наверняка последним. "Пожалуйста, не делай так больше. Ты ведь мог умереть.", - слова Арики заставили Романа вздрогнуть. Ему стыдно было в этом признаться, но он, готовый убить за друзей... Панически боялся смерти. Он старался не думать о том, что истекает кровью. Его пугала не боль, нет. Не чувства друзей. Он боялся лишь за свою жизнь - и тщательно скрывал это ото всех под маской жестокости и безразличия. "Спасибо.", - выдавил из себя Роман и тихо добавил: "Я правда благодарен." "Теперь тебе надо отдохнуть - ране нужно затянуться.", - Арика натянуто улыбнулась. Она знала про его прошлое, она видела, во что он может превратиться - но он все равно нравился ей. "Плохой парень". Опёршись на стену, Роман поплёлся к кровати. Он не хотел говорить с Арикой... "Последний вопрос.", - тон Арики заставил его остановиться. "Хоть бы не спросила об этом..." "Сколько?", - взгляд девушки не давал покоя его сознанию. Она знает... Где-то полминуты Роман стоял и молчал. Он не должен был... "Двое." Глаза Арики наполнились слезами, а Роман опустил взгляд в пол. Он не мог смотреть ей в глаза. Не проронив ни слова, Роман отвернулся и пошел вниз, отдыхать. Ошеломленная Арика только всхлипывала ему вслед... Теперь, убивать - наша необходимость. Наша цель. Наша обязанность. Если мы не будем убивать - умрём сами. Естественный отбор... Или же сознательный выбор? Только нам решать.