В розовый сад

Глава 2. Представляя Уильямсов

К тому времени, как Сара вернулась домой, грозовые тучи уже исчезли, а солнце начало садиться. Аарон должен был спешить домой, и поэтому Сару отвезла Дайна. По дороге Сара высматривала радугу — на востоке можно было разглядеть нечто, что при должном воображении вполне могло ею быть. Или нет. С такого расстояния трудно было сказать наверняка, и Сара, без особого убеждения, решила, что это она и есть. — Почти семь часов, — сказала Дайна, остановившись перед старым домом в викторианском стиле, в котором Сара жила большую часть жизни. — Карен(1) будет сильно раздражена? — А бывает как-то иначе? — сухо отозвалась Сара, и по её тону было понятно, что её это не слишком волнует. — Я чудесно провела с вами время, Дайна. Спасибо, огромное спасибо. Передай своему папе, что я обожаю его пиццу. Если бы он уже не был женат, я бы сделала ему предложение, и ты стала бы моей падчерицей. — Аарон будет огорчён, когда я скажу ему, как быстро ты его забыла, — рассмеялась Дайна. — Ты всё собрала? Не забудь подарки. Я рассчитываю, что ты появишься завтра в школе в этой футболке. Элли подарила Саре ярко-жёлтую футболку с зелёным мультяшным драконом и надписью, сделанной неровными красными буквами: «Никогда не вмешивайтесь в дела драконов, потому что люди очень хрустящие и особенно вкусные с кетчупом». Футболка была симпатичной, но очень уж… кричащей. Сара вежливо усмехнулась: — Я подумаю. Пока. — С днём рождения, дорогая. Пока, увидимся завтра. Сара выбралась из машины, нагруженная рюкзаком, курткой и сумками с подарками, и побрела к двери. Дайна посигналила, привлекая её внимание, послала ей воздушный поцелуй и рванула с места. Сара, сдерживая улыбку, подумала: «А королевой драмы называют при этом меня». Стоял тихий вечер. После дождя было немного зябко, но не чересчур. Воздух пал так, как это обычно бывает после ливня: землёй и зеленью. Саре этот запах всегда напоминал о червях, выползавших на асфальт после дождя. Ещё воздух пах этими самыми раздавленными червями, и зелёными почками, и был наполнен стрёкотом сверчков. Где-то квакали лягушки. Весна пришла! Бросив вещи на деревянное крыльцо, Сара невидяще посмотрела вдаль. Над крышами домов виднелись макушки деревьев из парка. Внезапно ей остро захотелось побежать туда, как она делала это раньше, сесть под раскидистое дерево, залитое светом луны, и ждать, пока появятся светлячки. Правда, сейчас было ещё рано для светлячков. Иногда жизнь утомляла Сару. Она подняла пакеты и куртку и с едва уловимым вздохом открыла входную дверь. Её настроение обычно портилось, если долго было хорошим — возвращение к бесконечной скуке и повседневной рутине приводило Сару в уныние. Когда-то она отправлялась в таком настроении в парк, чтобы посидеть под дубом и обрести равновесие, но теперь она научилась быть ответственной. Из потакания своим мимолётным порывам не выходило ничего хорошего. Как только Сара зашла в дом, Карен уже стояла в прихожей, словно ощутив приход Сары каким-то странным материнским шестым чувством. Она казалась раздражённой, но это, как Сара выяснила после многих лет проживания с ней под одной крышей, не имело никакого отношения к её настроению. Карен была комком нервов, принявшим форму блондинки средних лет. — Сара! Наконец-то ты появилась. Твоя подруга сказала, что вернёшься в полседьмого, но мне следовало догадаться, что это маловероятно. Ты уже поела, да? Она сказала, что у вас будет пицца. Твой отец вернулся пораньше с работы, чтобы отпраздновать твой день рождения, могла бы хоть раз прийти вовремя, неужели это так сложно? У нас есть торт — надеюсь, ты не слишком объелась на вечеринке. — Привет, Карен, — ответила Сара, пытаясь оставаться невозмутимой. На это потребовалось время, но в конце концов Сара привыкла к ней. Как ни банально это звучало, но Карен была как та собака, которая только лает, но не кусается. И обычно она не желала Саре зла. — Я только отнесу вещи к себе и тут же спущусь. Тебе лучше вернуться на кухню, иначе папа слижет с торта всю глазурь. — Пусть только попробует, — угрожающе сказала Карен и нахмурилась. Подобное выражение на ее лице часто пугало собак и маленьких детей, не говоря уже о её муже. — Он вроде как на диете. Она развернулась и пошла обратно на кухню, словно надеясь поймать отца Сары с поличным. Сара снова вздохнула и поплелась наверх, чувствуя, как плечи оттягивает тяжёлый рюкзак. Поднявшись, она прошла по тёмному коридору и зашла в свою комнату — своё убежище и святую святых. Там по-прежнему стоял её старый шкаф, кровать с уже потрёпанным балдахином и туалетный столик, который был у неё с детства. Стены, которые раньше были увешаны полками с плюшевыми животными, теперь были почти пустыми. На них висели лишь афиша «Эшера» и несколько репродукций картин, которые особенно нравились Саре: пастель Дега, «Поцелуй» Густава Климта и рисунок Леди Шалотт Уотерхауса. Фотографии матери Сары, знаменитой актрисы, и газетные заметки о ней, обклеивавшие прежде туалетный столик, исчезли, теперь их сменили несколько снимков друзей. Сара не забыла мать, но убрала всё, что было с ней связано, в ящик столика. Реальность была такова, что Линда Карлайл, в замужестве Уильямс, не играла почти никакой роли в жизни дочери. Сара бесцеремонно бросила куртку и сумки на пол, подумав, что, может, завтра у неё будут силы, чтобы всё убрать. Внезапно она заметила необычный предмет, лежавший на её кровати. Это был какой-то свёрток, небрежно завёрнутый в грубую кожу. Саре не нужно было гадать, от кого это. Она подошла поближе и улыбнулась: к ней заглядывали её друзья. Не из школы, нет, из совсем другого, гораздо далёкого и странного — хотя что может быть страннее школы? — места. Сара решила посмотреть подарок позже — сейчас ей надо было исполнить дочерний долг. Когда Сара вновь спустилась на первый этаж, тот был полон шума — Карен запустила посудомойку, а отец Сары смотрел телевизор на почти максимальной громкости. Игравший Тоби издавал разные звуки в зависимости от того, что требовалось по ходу игры. В данный момент у него что-то «взрывалось» — то ли рейнджеры, то ли трансформеры, то ли машинки. У Тоби было много игрушек, большинство из которых имели острые края и углы, немилосердно впивавшиеся в голую беззащитную ступню, когда кто-то шёл ночью по дому. Нет, Сара не злилась на это. Во всяком случае, не очень сильно. — Сара! — радостно завопил Тоби, когда Сара появилась в гостиной. Он уронил свою игрушку (как ни странно, машина-трансформер рейнджеров), и наполовину подбежал, наполовину подполз к ней, чтобы обнять и поцеловать. В свои четыре года Тоби был пухлым румяным мальчиком с копной растрёпанных белокурых волос. Он в очередной раз напомнил Саре, почему она мирилась с его раскиданными по полу игрушками — от безусловной любви не так-то просто отмахнуться. Когда-то давно Сара пообещала себе никогда об этом не забывать. — Где мой подарок, маленький монстр? — лукаво спросила она. — Я ждала его целый день, так что он должен быть хорошим. — Неужели я слышу свою дочь? — раздалось от большого синего кресла-качалки, и, качнувшись вперёд, Роберт Уилльямс посмотрел на Сару. — Я уже начал думать, что она навсегда покинула нас, и надеялся, что смогу съесть её кусок торта. — Прости, пап, но я, как видишь, вернулась. Надеюсь, ты не очень разочарован. — Я это переживу. С днём рождения, дорогая. Хорошо провела время? Карен сказала, что тебе устроили вечеринку-сюрприз. — Да, что-то вроде этого. Но я этого ожидала, поэтому вряд ли можно считать, что это был такой уж сюрприз. — Ты должна открыть мой подарок, Сара! — твёрдо сказал Тоби, сидевший у её ног. — Я сам его сделал. Сегодня в школе. Мисс Лидди разрешила мне взять хорошие фломастеры, потому что я сказал, что это для тебя. — До или после десерта? — М-м-м… — Тоби нахмурился. Он ещё был не в силах решить такую сложную задачу. — Сначала мы откроем подарки, — энергично сказала Карен, выходя из кухни. — Роберт? — Держи, Сара. Роберт потянулся к журнальному столику и взял что-то квадратное, обёрнутое в подарочную бумагу. Сев на диван, Сара взяла в руки подарок, удивляясь его тяжести. Тоби сел рядом с ней, когда она начала разрывать обёртку. Внутри оказалось две коробки. В одной, уже открытой, лежала толстая книга в чудесном кожаном переплёте. Сара провела пальцем по золотым буквам названия. — Полное собрание сочинений Уильяма Шекспира. Ого, это потрясающе. Её отец улыбнулся, и Сара улыбнулась в ответ. — Некоторые из твоих книг совсем истрепались, и я подумал, что тебе захочется иметь что-то получше. — О, это намного лучше, поверь мне. Сара положила книгу на колени и открыла вторую коробку. Под тонкой шуршащей бумагой лежало… платье. Сара осторожно вынула его из коробки. Это было не просто платье, а короткое, с воротником-хомутом, открытое, с модным рисунком, состоящим из бирюзовых и зелёных концентрических кругов. Оно было невероятно стильным и обещало великолепно смотреться на худой длинноногой Саре. И оно было совершенно не в её стиле. — Я помню, как мне исполнилось восемнадцать, — жизнерадостно сказала Карен. — Я не могла дождаться, когда уже смогу пойти в клуб — мы с друзьями только об этом и думали весь выпускной класс. Я решила, что теперь, когда у тебя есть бойфренд, ты захочешь время от времени пойти потанцевать. Мальчики иногда хотят повеселиться. — Спасибо, Карен, оно очень красивое, — сказала Сара с широко распахнутыми глазами и радостной, насквозь фальшивой улыбкой, умело скрыв стиснутые зубы. «Теперь, когда у тебя есть бойфренд… Мальчики иногда хотят повеселиться». Сара понимала, что Карен считала себя дружелюбной и понимающей мачехой девушки-подростка. Знала, что Карен не собиралась её оскорблять, намекая на то, что Сара — ущербная зануда, потому что первый раз сходила на свидание в семнадцать лет. Сара отдавала себе отчёт в том, что Карен её совсем не знает. Но это всё равно причиняло ей боль. — Теперь мой, теперь мой! — заверещал Тоби. Пухлые ручки сунули ей белый сложенный лист плотной бумаги, и Сара осторожно развернула его. — Это ты, а это я, — объяснил Тоби, показав на нарисованные палочками фигурки. У него был вид модерниста, объясняющего сложный замысел своих работ. У человечка-Сары были длинные каштановые волосы, которые, казалось, росли снизу вверх прямо из её длинной красной юбки. Две оранжевые руки высовывались примерно из колен. Человечек-Тоби был раза в два её меньше, на нем были голубые штаны и перчатки, а из головы торчали жёлтые спирали. Если подумать, можно было предположить, что на нём костюм рейнджера, что было вполне вероятно. Сара перевела взгляд на другие фигурки, которые сложно было идентифицировать. Они все были одного роста с Тоби, но нарисованы не оранжевым, а болотным. У некоторых из них были чёрные шляпы (или это были волосы? Уши?), а некоторые держали в руках длинные коричневые шесты. Также на рисунке было несколько непонятных птиц. У Сары вдруг перехватило дыхание. — А это кто, Тоби? Твои друзья в саду? К облегчению Сары, голос у неё не дрожал. — Я не знаю. Они из сна. А, так это сюрреализм. Сара постаралась не обращать внимания на то, как эти фигурки были похожи на гоблинов. Тоби не мог помнить… или мог? Или ему и впрямь приснился сон о каких-нибудь марсианах или жителях Изумрудного города? Накануне они смотрели по телевизору «Волшебника из страны Оз». — Это великолепно, — сказала она, помолчав. — Ты станешь художником, когда вырастешь, да? Или супергероем? — Да. Или и тем, и другим. Так можно, — серьёзно сказал Тоби. Сара улыбнулась. У Тоби было очень живое воображение, подпитываемое телевизором. Он вполне мог придумать маленьких зелёных существ, которых никогда в жизни не видел. А раз он их не видел и не помнил, то Саре было легче поверить, что её самый страшный кошмар давно позади. — Так как насчёт торта? Если у Карен и были какие-то хорошие качества, искупавшие всё, то самым главным из них было умение испечь вкусный торт. Не то чтобы она была усердной домохозяйкой, но её рецепт хранился в семье уже четыре поколения и был проверен годами (правда, в него были внесены изменения, учитывавшие современные удобства вроде электрических духовок). В самом начале их знакомства Карен предложила научить падчерицу печь этот торт, но бунтующая четырнадцатилетняя Сара отказалась. Теперь, в восемнадцать, наслаждаясь этим самым тортом, шоколадным и тягучим, Сара жалела об этом. Но она всё ещё была слишком горда, чтобы попросить Карен научить её печь его. Возможно, ей не очень нравилась сама мысль так сближаться с мачехой. Телефон зазвонил, когда Сара доедала последние кусочки. Тоби ел на кухне под бдительным взглядом Карен, а отец, давно уничтоживший свой кусок, ушёл в кабинет. Сара не обратила внимания на телефон, и Карен подняла трубку после второго звонка. Короткая пауза, а затем… — Сара! Это тебя. Сара поставила тарелку на кофейный столик и встала. Она как раз подошла к кухне, когда оттуда выглянула Карен, прижимавшая трубку к груди. На её лице застыло обеспокоенное и удивлённое выражение. — Это твоя мама, — тихо сказала она, чтобы не слышал её муж. Сара поражённо уставилась на неё, невольно открыв рот. Её мать никогда не звонила. Ну, почти никогда. — Давай, я поговорю у себя в комнате. Она выхватила трубку беспроводного телефона у мачехи из рук и стала подниматься по лестнице. — Мам? — Сара, дорогая, ты получила мою открытку? Голос Линды был мелодичным и оживлённым, деланым, но в то же время искренним. Она действительно была рада поговорить с дочерью, но с лёгкостью могла подолгу обходиться и без этого удовольствия. Эгоизма ей всегда было не занимать. — Да, очень симпатичная. — Прости, что не смогла приехать, дорогая, но ты знаешь, как я была занята в последнее время. Однако мой спектакль скоро снимут с показа. — Да? Сара дошла до своей комнаты, быстро вошла внутрь и, закрыв за собой дверь, плюхнулась на кровать. — Насколько я понимаю, твои весенние каникулы начинаются через три недели. — Да… — подняв бровь, сказала Сара. — Откуда ты знаешь? — Выяснила, конечно. У меня есть свои источники. Знаешь, я думаю, я могу загладить свою вину, — в её голосе появилось откровенное веселье, буквально побуждающее Сару спросить: — Как? На это ушли годы, но Сара научилась не полагаться на мать и ничего от неё не ждать. Всё давно было ясно, и неважно, что Линда, казалось, любила Сару — она её бросила. — Я подумала, что ты можешь провести неделю в Нью-Йорке со мной и Джереми. Это особое приглашение, если можно так сказать. Видишь ли, мы с Джереми решили пожениться и посчитали, что можем провести церемонию в конце твоих каникул. Ты поживёшь с нами неделю, мы с тобой купим тебе красивое платье, а после свадьбы ты уедешь домой. Что скажешь? — Я… Сара лишилась дара речи. Она не знала, о чём сперва думать: о том, что её мама выходит замуж, или о том, что она хочет, чтобы Сара провела с ней неделю. Линда с Джереми уже много лет жили вместе, так что это был вполне логичный шаг. А вот то, что Линда, которая прежде не выражала желания проводить время с Сарой, пригласила её к себе, было необычно. В груди Сары вновь ожила застарелая боль, смешанная с надеждой на то, что, может, её мама всё же любит её, как положено настоящими хорошим матерям. — Да! — воскликнула Сара с энтузиазмом. — Это было бы здорово. Линда рассмеялась своим серебряным смехом, который в телефонной трубке казался дребезжащим. — Дашь трубку отцу, чтобы я с ним обо всём договорилась? Сара замерла. Само собой — и в этом не было ничего неожиданного — Линда не подумала, что бывший муж, возможно, не очень обрадуется известию о её повторном браке. Сара не знала точно, что отец чувствует к Линде. Он был определённо счастлив с Карен, но это не означало, что у него не осталось чувств к его первой любви. Мать Сары бросила его, расставание с ней не было его решением, и оно даже не обсуждалось. Он до сих пор не любил о ней говорить. — Эм-м-м… он сейчас занят. Может, я расскажу ему всё сама и свяжусь с тобой завтра? — Конечно. Оставь сообщение, если не застанешь меня. Или поговори с Джереми, чтобы обсудить все детали. Всё, мне пора бежать, дорогая. Потом поговорим, хорошо? — Пока, мам. — Чао, милая. С днём рождения. И она отсоединилась. Сара на всякий случай нажала на кнопку отбоя на своей трубке и вздохнула. Мама была, как всегда непредсказуема. Сара положила телефон на кровать рядом со свёртком, который она заметила раньше. Взяв его, она с интересом повертела его в руках. — Хм, любопытно. Она развязала верёвку и раскрыла свёрток. Под упаковкой скрывались широкие блестящие листья неестественного фиолетового цвета. Сара улыбнулась, представив, с какого растения её друзья могли их сорвать. В листья было завёрнуто несколько вещей. Первым Саре бросился в глаза камень в форме яйца размером примерно с кулак. Он был нежного розового цвета, и его испещряли ярко-зелёные прожилки, как в мраморе. Однако это точно был не тот мрамор, который встречался в этом мире — присмотревшись, Сара увидела, что он словно состоит из мельчайших кристаллов. Рядом с камнем лежал небольшой нож в простых кожаных ножнах с двумя прорезями — скорее всего, чтобы через них можно было продеть ремень. Сара осторожно достала нож и посмотрела на блестящее лезвие из серого металла. Рукоять была сделана из темно-коричневого, почти чёрного дерева с рыжим отливом, и вырезана в форме птицы — просто, но очень красиво и элегантно. Третьим предметом был венок, идеально подходящий Саре по размеру. Он был сделан из перьев: длинных, фиолетово-чёрных хвостовых, мерцающих на свету, маленьких красных пушистых и совсем крохотных кремовых и чёрных. В перья были вплетены маленькие веточки сухих цветов, сиреневые и зелёные ленты, причудливой формы стручки и даже несколько крохотных ракушек. Венок был невероятно изящен, словно был создан чьими-то очень маленькими ручками. Некоторое время Сара заворожённо рассматривала свои сокровища, затем спрыгнула к кровати и, подойдя к туалетному столику, вгляделась в зеркало. Она смотрела не на своё отражение, а куда-то вглубь зеркала. Возможно, это и не требовалось, но так у неё лучше получалось сосредоточиться. — Хоггл, Людо, сэр Дидимус, вы мне нужны. Она подождала немного, и через минуту за её спиной раздалось: — Счастливый день, да, юная леди? Сара с улыбкой повернулась и увидела трёх существ: низкорослого гнома, заросшее шерстью создание с рогами и добрыми глазами и щеголевато одетого лиса в доспехах и с пиратской повязкой на глазу. Сара знала их уже три года, которые казались вечностью. Одной темной грозовой ночью, как бы банально это ни звучало, Сара сделала ужасную и глупую вещь — она пожелала, чтобы её маленького брата забрали гоблины. И её желание было исполнено. Что, кстати, было не очень-то справедливо: кто знал, что гоблины и впрямь откликнутся на её просьбу. Той ночью Сара многое узнала о справедливости. Ей пришлось найти дорогу через огромный Лабиринт, чтобы вернуть Тоби. Гном Хоггл был первым, с кем она встретилась и подружилась в Лабиринте. После него её друзьями стали покрытый мехом Людо и маленький сэр Дидимус. Они помогли ей пройти через Лабиринт к Городу гоблинов, чтобы сразиться с Джаретом, Королём гоблинов. Сара выиграла, но до сих пор не могла даже думать о Джарете. Их схватка оказалась вовсе не такой, какой она воображала. Сара не теряла связи со своими друзьями из Лабиринта. У неё хватало силы, чтобы вызвать их в свой мир, а иногда они и сами могли пересекать границу, отделяющую их миры. Как, например, сегодня днём. — Спасибо огромное! — сказала Сара с ослепительной улыбкой, которую нечасто можно было увидеть на её лице. — Вы подарили самые потрясающие подарки из всех. Вы знаете меня лучше, чем моя собственная семья. Где вы всё это нашли? Подождите, дайте догадаюсь: камень от Людо, нож от Хоггла, а венок от сэра Дидимуса. — Вы оказали нам честь, приняв их, — высокопарно ответил сэр Дидимус, усы которого подрагивали от удовольствия. — И вы всё верно угадали. — Людо звал камень для Савы, — счастливо прорычал Людо. — Нашёл особый. — А я в последнее время оттачивал свои навыки резьбы по дереву, — сказал Хоггл. — После того, как я… в общем, у меня сейчас много свободного времени. У меня появился помощник, так что я не так занят в саду. Подумал, что тебе может понравиться моя поделка. — И камень, и кинжал просто великолепны. Сэр Дидимус, вы сами сделали венок? — Не совсем, леди Сара. Я собрал всё необходимое и обратился с просьбой о помощи к моему дорогому другу, который и сплёл его. Мои лапы не пригодны для такой тонкой работы, однако дизайн придумал я, основываясь на моих знаниях о вас, — сказал сэр Дидимус, гордо задрав подбородок. — Благодарю вас. Передайте своему другу, что мне очень понравился венок. — Как прошёл твой день рождения, юная леди? Улыбка Сары немного поблекла, но почти тут же вернула прежнее сияние. — Мои друзья из школы устроили мне чудесную вечеринку, и нам было очень весело. Мачеха испекла мне вкусный торт, а мама… вообще-то, мама пригласила меня пожить с ней неделю-другую. Это будет здорово, я почти год её не видела. — И всё же вас что-то тревожит, миледи. — Сава грустная, — одновременно с сэром Дидимусом, своим названным братом, сказал Людо. Сара вздохнула. — Сама не знаю. Думаю, я просто запуталась. Не знаю, как ко всему этому относиться. Мама сказала, что она снова выходит замуж, потому она меня и пригласила. Чтобы я побывала на их свадьбе. Я удивилась — не думала, что она когда-нибудь ещё выйдет замуж после того, как бросила нас. — Почему? — с любопытством спросил Хоггл. — Я всегда думала, что когда она была замужем за папой, она считала себя привязанной к нам, к нашему дому. Ведь она не может долго усидеть на одном месте. Я верила, что ей не нравилась сама идея брака, а не… Сара замолкла. Она не хотела говорить этого вслух. — Не забивай себе этим голову, — сказал Хоггл, нежно погладив её по руке. — Можешь волноваться об этом завтра, но сегодня — особенный день. Почему бы тебе не сходить за ещё одним куском торта? Мне торт всегда поднимает настроение. — Звучит заманчиво, — призналась Сара с лёгкой улыбкой. — Может, я так и сделаю. Я стану толстой, но зато счастливой. — Толстая Сава? — недоверчиво спросил Людо. Сара рассмеялась и обняла его. — Ты отличный друг, Людо. Вы все отличные друзья. — Ой, не вгоняй нас в краску, — потерев загривок, сказал Хоггл. — Пожалуй, нам пора идти. — Если это действительно необходимо. — Ну, в саду всегда найдётся работа. Чёртовы феи ужасно расплодились. Ещё увидимся, Сара. — До свидания, леди Сара, — поклонился сэр Дидимус, махнув шляпой. — Надеюсь, в скором времени мне выпадет удовольствие вновь лицезреть вас. — До свидания, мой храбрый рыцарь. Пока, Хоггл. Увидимся, Людо. — Пока, — пророкотал Людо, и его голос прозвучал как эхо, потому что все трое исчезли у Сары на глазах. Оставшись одна, она взяла с кровати телефон, задумчиво посмотрела на него и, выйдя из комнаты, отправилась вниз. _________ 1. Имя мачехи Сары не было дано в фильме, оно появилось значительно позже, в официальной манге по «Лабиринту» ‒ «Возвращение в Лабиринт», и поэтому в фанфиках, написанных до этого момента обычно используется устоявшееся фанонное имя Карен.