Глава 11. Просто маленькая девочка с серыми глазами(1)
Шёл девятый день пребывания Сары в Лабиринте. Она сидела в низком кресле в кабинете Джарета, обдумывая этот факт. Она была одна: впервые Джарет решил опоздать на их урок. Это очень раздражало. Итак, девять дней. Сара чувствовала себя так, словно была на каникулах — шли дни, заполненные разными делами, но Сара не замечала, как летело время. Прямо как на летних каникулах. Да, Сара училась эти дни, но магия была несравнима со скучными школьными уроками. «Когда я вернусь домой, мне будет нелегко снова заставлять себя делать домашнее задание… хорошо, что меня уже приняли в Нью-Йоркский университет». Конечно, если её не запрут в психушке, когда она попытается объяснить, где была всё это время. «Хм. Наверное, стоит держаться поближе к правде. Этот мужчина, друг моего отчима, однажды вечером появился в парке и похитил меня. Эм-м-м… Он держал меня у себя дома… где-то. И… пытался научить магии? У него, должно быть, не все дома. Как он выглядит? Блондин, точно блондин. Где был этот дом? Я не помню. И я не знаю, как я вернулась». Ладно, это была очень неправдоподобная история. Но шансов, что они когда-либо поймают Джарета, не было, поэтому не имело значения, что Сара расскажет о нём полиции. Джереми, скорее всего, поймёт, что произошло — и тогда Джарет получит по заслугам… возможно. Ведь Джереми не представлял для Короля гоблинов угрозу в магическом плане. Сара так задумалась об этом, что не слышала, как открылась дверь — если та вообще открылась. У Джарета имелись другие способы попадать туда, куда ему нужно. В результате Сара до самого последнего момента не подозревала о его присутствии. — Если ответишь мне на один вопрос, я подарю тебе подарок, — раздался у Сары над ухом мурлычущий голос, и губы, произнёсшие эти слова, едва не коснулись её уха. Сара подпрыгнула на месте от неожиданности. Тёплое дыхание Джарета и вибрация его голоса пощекотали шею Сары. В животе у неё словно что-то перевернулось. «Тьфу ты!». — Это зависит от вопроса, — сумела ответить Сара, скорее автоматически, чем осознанно, пытаясь не обращать внимания на то, с каким придыханием она это сказала. Джарет неторопливо подошёл к своему столу, давая Саре возможность собраться с мыслями, и развалился в кресле, вместо того, чтобы сесть по-человечески. Он был одет во всё чёрное, и его одежда резко контрастировала с бледной кожей и светлыми волосами. Сегодня он явно был в роли злодея. «Черт побери, с чего вдруг? Или он просто решил побыть самим собой?» Мозг Сары снова начал нормально работать. — Верно, — согласился Джарет, тоном уже скорее обыденным, нежели… «Чертовски сексуальным. Оргазмическим. Хм. Вот дерьмо. Плохая Сара, плохая. Надо перестать об этом думать». — Так какой у тебя вопрос? — спросила Сара, пристально за ним наблюдая. Джарет с невинным вежливым видом посмотрел на неё. — Я пытаюсь решить, чему обучать тебя дальше. Логичнее всего было бы научить тебя помещать заклинания в шары. Тебе будет легче, если ты используешь для этого магию, которая… даётся тебе проще всего. — Это не вопрос. Сара не собиралась ему уступать. Она была раздражена. «И в смятении. Да, точно — в смятении». — Я как раз к нему веду. Чтобы выяснить, в какой магии ты наиболее талантлива, перечисли, пожалуйста, все случаи, когда ты неосознанно пользовалась своими силами. Сара упрямо скрестила руки на груди. — Пожалуйста? — Сначала было хождение по снам, или как ты там это называешь, — сказала Сара. — Потом… на приёме мамы и Джереми я зажгла свечу на столе. В школе за обедом я случайно ударила разрядом тока или энергии или чего в этом роде Аа… одного из моих друзей. На той же неделе я подожгла мусорную корзину и призвала кучу цветов. А потом я застряла в Межземье, но с тех пор всё было в порядке. — Любопытно. — Джарет постучал пальцами по ноге, размышляя. — Довольно разнообразный набор талантов. Думаю, тебе стоит сосредоточиться на материализации. Способность обращаться к стихии огня тоже можно будет попробовать развить. Также ты проявляешь склонность к путешествиям между мирами, но это невозможно сдержать внутри хрустального шара. — И? — Пожалуй, материализация — самое безопасное начало. Я не хочу сегодня быть сожжённым заживо. — Плохо, я так этого ждала. Джарет посмотрел на её, и Сара взглянула на него в ответ. Джарет слегка улыбнулся, и Сара неохотно ответила тем же. — Ты обещал подарок за то, что я отвечу на твой вопрос. Я ответила. Что за подарок? Да, ей было ужасно интересно, и что с того? То, что он предлагал таким голосом, было либо просто чудесным, либо очень страшным. Или и тем, и другим. — Вот, как я и обещал. На ладони Джарета появился хрустальный шар, который он неожиданно кинул Саре, которая трудом поймала его. Едва шар коснулся ее кожи, он изменился — сначала его поверхность из прозрачной стала металлической, а затем на запястье Сары легла тонкая золотая цепочка, а в её пальцах появилась подвеска. Это было… ожерелье. Подвеска была уменьшенной копией той, что носил Джарет: золото с серебром, странной формы, похожей на треугольник, но не совсем. Сара с задумчивым видом рассмотрела подвеску. — Повесь это на шею, и ты сможешь спокойно гулять по Лабиринту. Хотя, предупреждаю: оно тебе не поможет, если ты заблудишься. — Спасибо, — медленно сказала Сара, проведя указательным пальцем по контуру подвески. — Что это? — Кулон на цепочке? — саркастическим тоном предположил Джарет, картинно подняв брови. Сара недовольно зыркнула на него. — Я не об этом спрашивала. Это похоже на рога. Или на полумесяцы. Что это? — Угадала с первой попытки. Это рога. — Почему рога? — Это долгая история. — С его лица вдруг исчезли все эмоции, а в глазах появилось отсутствующее выражение. — Сомневаюсь, что тебе это интересно. — А я уверена, что интересно, — упрямо ответила Сара. Не в последнюю очередь потому, что хотела отплатить Джарету за… внезапное появление. — Что ж. Я не думаю, что тебе известно происхождение слова «лабиринт», не так ли? Судя по его тону, он был в это совершенно убеждён. — Оно из греческой мифологии. — Да, но что оно означает? — Я не знаю, — с вызовом сказала Сара. Джарет резко выдохнул: не совсем фырканье, но точно презрительное. — Если переводить очень грубо, то это означает «место двусторонних топоров». — И какое отношение это имеет к рогам? — Терпение, дитя. — Сара состроила гримасу, но Джарет не обратил на это внимания и продолжил: — Лабиринт был назван так в честь оружия, которое древние минойцы использовали для совершения жертвоприношений. Они очень любили быков, знаешь ли. — А-а-а… — Вспомнив, Сара хлопнула ладонью по лбу. — Минотавр! Но… ты не из тех, кто придерживается условностей. Почему ты взял свой герб из мифа? — Это был не мой выбор, — ледяным голосом сказал Джарет. — Я его унаследовал. — Унаследовал? От кого? Ты не всегда был Королём гоблинов? Для Сары это было новой и неожиданной мыслью. Она никогда не думала о начале или конце правления Джарета, для неё он был постоянной и неизменной частью Лабиринта. — Всегда — очень растяжимое понятие. Нет, я не всегда был Королём гоблинов, хотя и стал самым первым. Я унаследовал и подвеску, и сам Лабиринт от чародея Миноса. Очень-очень давно. Сара попыталась «переварить» эту информацию. Она поудобнее устроилась в кресле с ногами, скрестив их, и подалась вперёд. — Короля Миноса? Который держал Минотавра? Но это же сказка! «Ах ты ж черт!» Сара сразу же пожалела о том, что сказала это. — «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам(2), — насмешливо процитировал Джарет. — Забавное замечание, учитывая, что ты разговариваешь с Королём гоблинов. — Это мне положено цитировать Шекспира, — раздражённо пробормотала Сара. — Ладно. Но как Лабиринт переместился с Крита в Подземье? И как он оказался в твоём распоряжении? — Это имеет значение? — Да! Даже не думай замолкать сейчас, когда ты уже столько рассказал, — заявила Сара, неосознанно посмотрев на него фирменным женским взглядом: «а то крупно пожалеешь». К сожалению, у Джарета обнаружился иммунитет к подобным взглядам. Наверное, они действовали только на людей. — Как пожелаешь. Я начну с самого начала, чтобы ты не запуталась. Как я понимаю, ты знаешь миф о Минотавре — продолжай относиться к нему, как к мифу. Что-то в нём правда, но что-то — нет. Я расскажу тебе, как всё было на самом деле. — Давай уже, начинай. — Хм. Всё началось, так или иначе, когда жена Миноса изменила ему с демоном, притворявшимся фейри. Минос, правда, думал, что всё случившееся — его вина, что он разозлил богов или что-то в этом роде. Но, насколько я представляю, он был просто напыщенным засранцем, и Пасифае это до смерти надоело. Она забеременела от демона, и ребёнок внешностью пошёл в отца. И не только внешностью — характер у него был злобный, и поэтому Минос, по совету одного из своих жрецов, построил для него клетку. Он не хотел гневить богов ещё больше, убив члена своей семьи. Если бы он только знал правду… — Я думала, что Пасифае, э-э-э… забеременела от быка. — Что я тебе сказал про миф? — укоризненно сказал Джарет. — Я гарантирую: человеку невозможно забеременеть от быка. И вся эта чушь про деревянную корову — чистой воды выдумка. Так, на чём я остановился? Ребёнок был склонен к насилию, и кроме бычьей головы и острых рогов у него были острые зубы и жажда человеческой плоти. Закрытой комнаты не хватило, чтобы удержать его, и Минос построил Лабиринт. Он был сделан из прочного камня, но не очень большим. Запутанным, но не так, как сейчас. Чародеем Миноса был по большей части человек по имени Дедал. Не перебивай меня, — сказал он вдруг, подняв руку, когда заметил, что Сара уже собралась что-то воскликнуть. Сара нахмурилась и откинулась на спинку кресла. — Да, настоящий Дедал был колдуном. Он вплёл в каменные стены Лабиринта чары, надеясь остановить тем самым растущее дитя демона. К сожалению, его ума и талантов не хватило для решения этой задачи. И, по просьбе Миноса, он прибегнул к некромантии и добавил к своим чарам дикую магию. Использовав кровавый ритуал, он призвал магию Подземья, чтобы укрепить стены Лабиринта. Мерзкая, но надёжная мера. Каждый год ему приходилось жертвовать двух детей и пускать их кровь на усиление сдерживающих чар Лабиринта. Так прошло почти две декады, в течение которых Минотавр был заперт в Лабиринте. Сара охнула, и её губы скривились в отвращении. — Он убивал детей. — Да. Это положило начало мифу о Минотавре. Если ты помнишь, согласно ему Афины каждый год посылали юношей и девушек как дань Минотавру. — Помню. — Отлично. В защиту Дедала я должен сказать, что в душе он был неплохим человеком. Минос заставил его обратиться к чёрной магии и угрожал ему, чтобы Дедал не вздумал бунтовать. Но сейчас это неважно. Дедал контролировал магию Лабиринта с помощью подвески, которую я ношу на шее. Это был ключ и якорь Лабиринта. Дедал мог бы вечно держать Минотавра в Лабиринте, если бы один молодой человек не избавил его от этой обязанности. С помощью принцессы Ариадны этот юноша, назовём его Тесей, убил Минотавра и спас приготовленных для жертвоприношения детей. Затем он уплыл прочь вместе с принцессой. А потом на сцене появился я. — Правда? — Да. Дедал призвал из Подземья одного из его обитателей, чтобы вернуть Ариадну… и этим существом оказался я. Минос предложил мне сделку: если я возвращаю Ариадну, целой и невредимой, он дарит мне Лабиринт. Тогда я был молод и мало интересовался людьми. Что меня по-настоящему занимало, так это сила. Я заметил, как она постепенно исчезала из моей земли, и мне было приятно, наконец, выяснить, куда именно. Я согласился на эту сделку. Я нашёл девушку, вернул её, и Дедал передал мне подвеску. — В мифе её нашёл Дионис. Ты что, хочешь сказать, что ты — что-то вроде греческого бога? — недоверчиво спросила Сара. Джарет лукаво улыбнулся, что ему очень шло. — Бог вина, безумия, безграничного блаженства и тайн. Не могу придумать лучшей кандидатуры для того, кто заменил бы меня в этой истории. В это Сара могла поверить. — Значит, ты вернул Ариадну и получил Лабиринт? И всё? — Нет, не всё. Я принял подвеску и развеял чары, привязывающие дикую магию к Надземью. Вернул её домой, но очень быстро. Слишком резко и быстро. — Он на секунду замолк. — С точки зрения мага это было очень интересно. Реакция магии была настолько сильной и агрессивной, что Дедала, бывшего частью чар много лет, затянуло в Подземье вместе с Лабиринтом. А затем дикая магия начала вести себя крайне странно. Вместо того чтобы распространиться по земле, откуда она была когда-то взята, она сохранила форму, которую поддерживала годами. Основанная на крови магия очень сильна. Дикая магия осталась Лабиринтом и продолжила жаждать детей. Сара вздрогнула, но Джарет покачал головой, скривив губы. — Нет, я не убиваю детей, Сара. Не смей даже предполагать такое. Лабиринт испытывает тягу к детям, только когда их ему предлагают. Я ничего не могу с этим поделать. — А что насчёт гоблинов? — Гоблины перебрались в Лабиринт спустя пару веков. Я бы изгнал их, если бы мог, но это невозможно, они как крысы. Люди тоже постепенно обосновались в Лабиринте — дети, которых отправили ко мне. Потом стали прибывать дети расы Джереми и дети других рас. А потом, со временем, в Лабиринте появились и другие расы вроде болотных огней, троллей или того волосатого увальня, которого ты называешь другом. — Людо, его зовут Людо. — Неважно. Через какое-то время Лабиринт стал таким, как ты его знаешь сейчас. С момента своего появления здесь, он постоянно рос и изменялся. Дикая магия по-прежнему даёт о себе знать. — А что насчёт Дедала? — с любопытством спросила Сара. — Он до сих пор где-то здесь, возится со всяким разным. Он спроектировал водопроводную систему замка, не говоря уже об оружии гоблинов. У него чисто человеческая страсть к науке и механике. Уверен, он пришёл бы в восторг, если бы ты поделилась с ним своими знаниями о современном мире. — Он до сих пор жив? Но ему же, должно быть, тысяча лет. Подожди, тебе ведь тоже не меньше тысячи лет! — Боюсь, что да. — Джарет улыбнулся, явно флиртуя. — Мне нравится думать, что я хорошо выгляжу для своего возраста. Сара затихла, поражённая. Она не могла представить себе жизнь длинною в пару сотен лет, не говоря уже о тысячи. Порывшись в памяти, она поняла, что события, о которых рассказал Джарет, произошли около четырёх тысяч лет назад. «Чёрт побери!». — Вот и вся история. Теперь мы можем начать урок? Но Сара лишь посмотрела на него, открыв рот — плохая привычка, которая начала у неё развиваться в Подземье. — Что? Я только что узнала, что Минотавр действительно существовал и что ты старше Римской империи, а ты хочешь, чтобы я сосредоточилась на магии? Ну уж нет. Сегодня у меня уже не работают мозги. — Ой, да брось. Так легко ты не отделаешься, — сказал Джарет, вставая. — Вытяни руку и материализуй шар. Но на этот раз вложи в него магию.* * *
Два мучительных часа спустя у Сары было три груши, которые она материализовала. Это были не очень хорошие груши, сухие и безвкусные. Чёртовы груши! Сара сбежала к себе в комнату и рухнула на постель, как делала всегда. Она кое-что планировала. Может, это сработает, а может, и нет. Может, у этого будут ужасные последствия. Но не попытаться она не могла. Сара собиралась побыть прогульщицей. Пообедать, выйти из комнаты и отправиться Лабиринт… это ведь не так уж сложно, так? До её дневного урока с Джаретом оставалось ещё около трёх часов. Если она вернётся к этому времени, так тому и быть. Если нет… Джарет найдёт, чем заняться. Сара была твёрдо уверена, что заслуживает перерыва. Даже в школе у неё были выходные дни. Поэтому здесь она устроит их себе сама. Поев, она сменила туфли на крепкие ботинки. На ней было платье в коричневых тонах, самое простое из всех. Не слишком практичное, так как было сшито из шелка, но сойдёт. Сара надела подвеску — она доходила до середины груди и тут же скрылась в декольте. Это как нельзя лучше устраивало Сару: при желании она могла легко достать и показать её, но при этом не демонстрировала её каждому встречному. Удобно и предусмотрительно. Первая фаза операции «Выпустите меня отсюда» была закончена. Настала пора второй фазы. Выйти из комнаты и спуститься по лестнице было легко — Сару гораздо больше волновало, как пройти мимо кабинета Джарета и тронного зала. Джарет мог быть где угодно, но, вероятнее всего, в одном из этих двух помещений. Сара прокралась на цыпочках мимо двери с вырезанной в ней головой гоблина, стараясь не стучать каблуками по полу. Дверь была закрыта, но Сара не собиралась рисковать. Когда она спустилась с лестницы к дверям тронного зала, она приложила к ним ухо и прислушалась. «Мне пригодился бы стетоскоп, — подумала она, смутно вспоминая фильмы про шпионов. — Или кружка. Вообще-то, кружка у меня есть, но с ней придётся подождать до следующего раза. Если, конечно, Джарет не испепелит меня, когда узнает, что меня нет в замке». Судя по всему, в тронном зале было пусто. Сара приоткрыла дверь и, когда та громко скрипнула, поморщилась. Хорошо: никаких шагов, никаких вопросительных взглядов и никаких разговоров — определённо Джарет не рассматривал дела своих подданных. Сара скользнула внутрь, быстро дошла до выхода из замка, который она помнила по своему предыдущему визиту сюда, и вышла в город. Перед ней оказалась вымощенная камнем улица, полная различных существ, спешивших по своим делам. Большинство из них было гоблинами, входящими и выходящими из домов, но среди них попадались и другие создания. Кто бы мог подумать, что Город гоблинов такой космополитичный? Никто, казалось, не обратил на Сару внимания, и она, подняв голову, деловито пошла вперёд. Ещё в школе она усвоила: если идти по коридору с уверенным видом, как будто ты имеешь на это полное право, охранник не станет спрашивать, есть у тебя письменное разрешение учителя покинуть класс. «К тому же я не совершаю ничего предосудительного. У меня есть свободное время, почему я не могу потратить его на то, чтобы прогуляться вокруг?» Когда Сара влилась в толпу, на неё стали обращать больше внимания. Не только потому, что она была по меньшей мере на две головы выше остальных, но и потому, что была одета в шелка, а волосы её были завязаны золотой лентой. И потому, что она была человеком. Они также узнали в ней Сару, человеческую девушку, которая победила Лабиринт и таинственным образом вернулась и стала жить с их Королём. Фейри искоса смотрели на неё, стараясь внимательно рассмотреть, и перешёптывались, прикрыв рты руками. Гоблины поменьше с воплями отпрыгивали с пути Сары, и это заставляло её чувствовать себя не в своей тарелке не меньше, чем изучающие взгляды. И, так или иначе, все старались держаться от неё подальше, и Сара шла, окружённая пустым пространством. Даже Джарет не притягивал к себе такого внимания, и ему приходилось ногой отбрасывать с дороги нерасторопных гоблинов. Вне сцены Сары была сдержанным человеком, предпочитавшим наблюдать за происходящими событиями издалека, прячась в тени. У неё всегда были друзья, а в последнее время появился Аарон, но остальная часть человечества не замечала Сару. И она точно не принадлежала к категории школьной золотой молодёжи. Теперь же фейри соперничали между собой за её внимание, Джарет… делал те непостижимые вещи, которые он делал, а его подданные смотрели на Сару с благоговением и страхом. Так разве было что удивительное в том, что Подземье так нервировало Сару? Дома ей было гораздо проще оставаться незаметной. Окраина города, когда она до неё дошла, стала для Сары желанным убежищем, но, с другой стороны, теперь перед ней простирался Лабиринт. Сара знала, чего хотела — сходить в Озервуд, чтобы навестить Меггеди и своими глазами увидеть других подкидышей. Почему-то ей было важно увидеть детей, к которым едва не присоединился её брат. Ей будет легче, если она точно будет знать, что о них хорошо заботятся. И она станет лучше думать о Джарете, если это действительно так. Ведь если ему верить, то это даже не его выбор — красть детей. Этого требовал Лабиринт. «Что не делает Джарета меньшим засранцем. С этим он и сам великолепно справляется». Так, ей придётся спросить у кого-нибудь дорогу. Сара огляделась, чтобы найти подходящую кандидатуру, желательно не гоблина — те не отличались сообразительностью, — и увидела создание, похожее на тролля. И если оно и впрямь было троллем, то не болотным. За плечами у него висело что-то вроде рюкзака, и он держал в руках палку, поэтому Сара сделала вывод, что он, должно быть, много путешествовал. Медленно приблизившись к троллю, Сара откашлялась и сказала робко: — Прошу прощения. Она не была уверена, как стоит называть стоявшее перед ней создание: «сэр» или «мадам». Тролль огляделся по сторонам и посмотрел на Сару. Та вежливо кивнула, и тролль приоткрыл рот. — Я? — грубо пророкотал он. Сара снова кивнула. — Да. Я хотела спросить, не можете ли вы подсказать мне дорогу к дому Адди Озервуд? — Ум-м-м… — сказал тролль. Сара ждала. — Гм. Это на востоке Озервуда. — А где это? — терпеливо спросила Сара. — Я здесь недавно, простите. — Через реку напротив Огненного леса. Если пойдёшь там, — тролль показал себе за спину, и Сара разглядела впереди узкую реку, — попадёшь в Озервуд. Они все там. Озервуд чуток… лучше. Дорожка проведёт тебя между деревьями. Ум. — Тролль, кажется, удивлённый собственным красноречием, быстро поморгал. — Наверное, дети будут рядом. Сами тебя увидят. Он резко замолк, захлопнул рот, полный жёлтых зубов. — Спасибо, — с искренней благодарностью сказала Сара, слегка нервничая. У неё было такое чувство, что тролль завизжит и отпрыгнет в сторону, если Сара вдруг крикнет: «Бу!» Не боится же он её в самом деле, так? Закончатся когда-нибудь все эти странности? — Это далеко? — уточнила она. — Нет, обычно, — загадочно ответил тролль, кивнул Саре и торопливо пошёл вперёд, бешено размахивая палкой. Сара повернулась к реке. Тролль не сказал, каким именно путём ей следует идти, лишь показал общее направление, так что Сара рассудила, что дорога, которая лежала перед ней, ничуть не хуже других. Как ни странно, прогулка оказалась вполне приятной. Извилистые дорожки Лабиринта не подходили близко к Городу гоблинов, и, хотя Сара видела за холмом громадину Лабиринта, от чего у неё бежали по коже мурашки, ей не надо было приближаться к нему. Вдоль одного берега реки шли городские стены, другой же представлял собой покрытую травой отмель, в которой брала начало пыльная тропинка. Сара пошла по тропинке и через какое-то время взглянула назад — просто чтобы убедиться, что тропинка за её спиной никуда не делась. Сердце королевства казалось спокойным, но Сара не хотела рисковать. Через полчаса, в течение которых она шла, не останавливаясь, бодрым шагом, впереди показался подлесок, состоявший из молодых деревьев, за которым возвышался лес. На другом берегу стоял почти такой же лес, но он выглядел более тёмным, а деревья в нём — искривлёнными и перекошенными, словно поражённые какой-то болезнью. Огненный лес. Бр-р-р. «Никогда в жизни больше не зайду в него. Надеюсь, эта сторона реки более гостеприимна. Разве тролль не сказал, что здесь лучше, чем там?» По мере того, как Сара шла вперёд, деревья вокруг становились всё выше и выше, а свет позеленел, проходя через кроны. Сара усмехнулась, почувствовав себя Красной Шапочкой. Конечно, у неё не было ни красной шапочки, ни корзинки с пирожками, но этот лес выглядел идеальным местом для волков. Волков, или же шайки Робина Гуда, или же заколдованного замка. Может, даже, для домика гномов или дерева с золотой гусыней(3). Деревья были слишком аккуратные, словно идеально подстриженные, и стояли на равном расстоянии друг от друга, походя на сказочный лес. Даже парк у дома Сары, с его беспорядочным скоплением деревьев, был больше похож на обычный лес, чем этот. Ничего удивительно, что Озервуд удостоился отдельного названия. Чем дальше шла Сара, тем дорожка становилась всё более узкой и едва различимой, и к тому времени, как вход в лес скрылся из виду, практически исчезла. Это обеспокоило Сару. В последнее время она больше всего боялась потеряться. Это было неприятное ощущение сродни головокружению, как будто она вертелась и вертелась на месте до тех пор, пока не переставала узнавать то, что её окружало… Сара крепко зажмурилась, досчитала до пяти и снова открыла глаза. Под её ногами всё ещё была тропинка, хотя и приходилось постараться, чтобы её разглядеть. Сара поняла вдруг, что сжимала подвеску, и её острые края больно впивались ей в ладонь. Она отпустила подвеску, и она скользнула обратно в корсет. «Джарет сказал, что она не спасёт, если я заблужусь, — с грустью подумала Сара. Подвеска могла спасти её от любого в этом королевстве, кроме неё самой. Её размышления прервало внезапно раздавшееся справа хихиканье, за которым последовало явное шиканье. Этот знакомый звук помог Саре расслабиться. Она часто слышала такое хихиканье от Тоби и его друзей — это был признак искреннего веселья. Искреннего веселья после какой-то проделки, пришло в голову Саре. В общем, чисто человеческий звук. — Хватит прятаться, — громко сказала она, и её голос отдался эхом. — У меня есть глаза на затылке, и я вижу вас. Сара привыкла общаться с маленькими детьми — на них было легко произвести впечатление. — Пласса! — раздался тонкий недовольный голос. — Ну почему ты всё время ходишь за нами? — Плости? — услышала Сара ещё более тонкий голосок, очевидно, ещё более маленького ребёнка. Того, кто хихикал. — Иди! — раздражённо сказал первый голос. Из-за кустов показалась фигурка, устремившаяся к Саре. Остановившись возле нее, ребёнок, не доходившей ей даже до бедра, поднял голову и улыбнулся. Это была маленькая девочка с тонкими морковно-рыжими волосами, собранными в два хвостика, и россыпью веснушек на носу. — Привет! — пропела она. Ей, наверное, было три или четыре года, и Сара почувствовала, как у неё тает сердце. — Привет, — мягко ответила Сара. — Я тебя искала. — Меня? — счастливо пискнула Пласса. — Ага. Я искала подкидышей и, полагаю, ты одна из них. Думаю, за это я должна тебе кусочек шоколада. Услышав шуршание кустов, Сара улыбнулась. — Шоколада? — у Плассы загорелись глазки. — Дай! — Конечно, дам. Но сперва ты должна показать мне дорогу к дому Адди Озервуд. — О, я… Из кустов вынырнули ещё две фигурки и остановились возле Плассы. Это были мальчики, лет семи или восьми. У обоих были густые чёрные волосы и смуглая кожа — близнецы. — Мы можем помочь! — перебил Плассу тот, что стоял слева. — Пласса слишком маленькая. Бенедикт и Антоний к вашим услугам, миледи. — И кто из вас кто? — Я Антоний, — сказал тот, что справа. — Старший на тринадцать минут. А это Бенедикт. На Антонии была серая одежда, на Бенедикте — коричневая. — Думаю, вы все трое можете показать мне дорогу, а за это я вознагражу вас всех. Идёт? — Да! — воскликнула Пласса. — Шоколад! — Сюда, мадам! — коротко сказал Антоний и помахал рукой Саре, призывая её следовать за ними. Очевидно, шоколад был здесь редким лакомством. Сара не помнила, чтобы в детстве она так жаждала шоколада. Чипсов — может быть, но не сладостей. Пласса взяла Сару за руку. — Идём, — настойчиво сказала она, — это близко. Сара пошла за ней с таким ощущением, будто это было начало приключения. Энтузиазм был заразителен. ___________ 1. Строка из песни Дэвида Боуи «What in the World» ‒ You're just a little girl with grey eyes (Ты просто маленькая девочка с серыми глазами). 2. "There are more things in heaven and earth, Horatio, than are dreamt of in your philosophy."(«Гамлет», акт I, сцена IV). 3. Английская народная сказка. Краткая суть: младший из трёх братьев, Простак (он же Дурак) дал поесть-попить встреченному им в лесу человечку и за этот тот отдал ему сидевшую у подножия дереву золотую гусыню. Дурак пошёл с ней в город. Первая девушка, которая к ней прикоснулась, приклеилась к ней, к девушке приклеилась её сестра, и по мере того, как Дурак шёл вперёд, за ним следовала всё увеличивавшаяся процессия приклеившихся друг к другу людей и зверей. Так он дошёл до замка с Царевной-Несмеяной, которая, увидев это зрелище, рассмеялась, и они жили долго и счастливо.