Глава 12. Истории
Трое детей потащили Сару по лесу с силой вихря, которому невозможно противостоять. Вихря, состоящего из рук, ног и пухлых щёк. Они сошли с тропинки, потянув за собой Сару, и побежали по ковру из опавших листьев и мокрых папоротников, явно зная короткий путь. Сара торопливо шла за ними, едва замечая окружающий пейзаж — серебряную кору деревьев, ослепительно-зелёную листву, лазурное небо над головой. Через пять минут быстрой ходьбы они внезапно остановились перед обрывом. Он появился буквально из ниоткуда, напугав Сару, — без провожатых она могла не заметить его и свалиться вниз. Под обрывом располагалась небольшая деревушка, состоящая из каменных домиков, окруживших относительно большое белое каменное строение. С одной стороны от деревни раскинулись сады, с другой не было ничего, кроме маленькой зелёной лужайки. Из любого из этих домов мог выйти Питер Пен, Дудочник или же все семь гномов, и это ничуть не удивило бы Сару. — Как мы спустимся вниз? — спросила Сара. — Ступеньки! — заявила Пласса. Бенедикт закатил глаза. — В скале вырезаны ступени, — пояснил он. — Просто отсюда их не видно. Однако Плассе не разрешается ходить по ним. Она может упасть. — Я не падаю! — с негодованием возразила Пласса. — Я большая девочка. Сара посмотрела вниз: до земли было добрых шесть метров, и она поняла, что Бенедикт прав. — Я понесу Плассу, — разумно сказала Сара. — А вы двое показывайте дорогу. Мальчики с серьёзным видом кивнули. Пласса надулась, но скорее притворно, потому что она охотно позволила Саре взять её на руки. Пересекавшая скалу лестница почти вертикальной и хорошо скрытой листьями, поэтому её практически невозможно было найти, если не знать точно, где она находится. Ступеньки были широкими, но крутыми, и без перил. Сара, с её длинными юбками и ребёнком на руках, боялась, что упадёт и убьёт их обеих. После всего, через что она прошла, это будет не самая благородная смерть. Может, ей удастся сотворить батут, чтобы смягчить падение? Хотя нет, вряд ли. Несмотря ни на что, они благополучно спустились, хотя Пласса не торопилась слезать с рук Сары. А та, внезапно затосковав по Тоби, не стала опускать её на землю. — Где все? — спросила Сара, оглядевшись. — Те, кто постарше, сейчас не здесь, — сказал Антоний. — Они или в лесу, как были мы, или в городе, — закончил Бенедикт. — А малыши спят, — добавил Антоний. — Но не Пласса, — сказала с улыбкой Сара, начавшая привязываться к девочке. У той явно имелось мужество. — Не я! — согласилась Пласса. — Адди у себя дома, так что мы проводим тебя к ней. Они молча дошли до самого большого дома в деревне. Из всех сооружений, что Сара видела в Королевстве гоблинов, он больше всего был похож на обычный дом, хотя его стены были очень уж гладкими, а углы — закруглёнными. Крыша была сделана из соломы, обмазанной чем-то вроде штукатурки, и её края свешивались над домом. Кое-где в толстых стенах были видны круглые окна. По правде говоря, дом был массивным и довольно уродливым, но имелось в нём какое-то своеобразное очарование. Он выглядел так, будто вырос на этом месте, а потом вокруг него выросли кольцом другие дома, как грибы. Дверь в дом была тяжёлой, тёмной и очень-очень старой. Близнецы открыли её вдвоём, и за дверью оказалась залитая светом комната, в которой было полным-полно низких столиков и стульев. Сбоку стояла ширма, разделяющая комнату на две части. За ширмой виднелся более высокий стол и кресла. С крепившихся к потолку крючков свисали растения — высушенные охапки знакомых Саре трав, пёстрые цветы и даже связки коры и ягод. На стенах висели полки, заставленные многочисленными кружками и банками, стопками пергамента и потрёпанными книгами. На одной из них спала парочка котов — черепаховый и полосатый. — Адди! — крикнул Бенедикт. — У нас гость! Взрослая леди. Это радовало: хоть кто-то считал Сару взрослой. — Это я вижу, — раздался тёплый голос-контральто, похожий на горячий пряный сидр или подогретое вино со специями и мёдом. Или на что-то в этом роде — что-то одурманивающее, ставшее с возрастом только лучше — по крайней мере, такая ассоциация возникла у Сары. Из-за ширмы вышла женщина, державшая в руках книгу. Она была среднего роста, худая, но крепкая, с высокими широкими скулами, придававшими её лицу благородный и сильный вид. Она уже перешагнула средний возраст и теперь изящно приближалась к своим золотым годам. Волосы её были щедро приправлены сединой, а смуглую кожу расчертили тонкие морщины. Её тёмные глаза сияли. Адди Озервуд выглядела так, словно могла гнуть железо голыми руками. Метафорически выражаясь. Саре она мгновенно понравилась. — Добрый день, дорогая, — с искренним радушием сказала она Саре и, взглянув, на Плассу, добавила: — Вижу, ты нашла мою беглянку. Антоний, Бенедикт, вы можете отнести Плассу обратно в кровать? — Нет! — негодующе воскликнула Пласса. — Шоколад! — Я пообещала им шоколад, если они покажут мне дорогу сюда, — быстро объяснила Сара, надеясь, что она не нарушила никаких местных правил. Она не хотела злить эту внушительную женщину. — Что ж, я не буду вмешиваться в деловую сделку, — подумав, добавила Адди. — Хотя этой хулиганке придётся подождать: она сможет съесть шоколад, только после того, как поспит. Пласса обиженно надулась. Сара, извинившись, поставила её на ноги и потянулась. — Ладно, — деловито начала она, — я научилась этому только пару часов назад, но, уверена, я смогу это сделать. Я хорошо представляю себе шоколад. Но если не получится, я буду вам должна. Может, мне удастся убедить Джа… кое-кого сотворить немного. Дети непонимающе посмотрели на неё. Адди внимательно за ней наблюдала. — Поехали, — вздохнула Сара. Она закрыла глаза, сосредоточилась и сотворила хрустальный шар. Это было самой лёгкой частью. Затем она представила себе три развёрнутых батончика шоколада «Херши», лежавших у неё в руке… молочный шоколад, прохладный, сухой, хрустящий, но не хрусткий, мягкий, гладкий, сладкий, с насыщенным вкусом… Шар лопнул, и в её руке появилось что-то ещё. Сара открыла глаза и посмотрела на свою ладонь. Одна шоколадка, не очень большая. Но лучше, чем ничего. Сара радостно воскликнула. — Я знала! У меня были трудности только из-за этих дурацких груш. Я ненавижу груши. Шоколад намного лучше. Она разломила шоколадку на три части и протянула их детям. Которые, однако, не шелохнулись. — Что? — неуверенно спросила Сара. — Всё в порядке. Я знаю из надёжного источника, что материализованная еда вполне безопасна. Не думаю, что он стал бы врать насчёт этого. — П-прошу прощения, миледи, — заикаясь, пробормотал Антоний, глядя на Сару огромными глазами. — Я принял вас за человека. Я не знал. Простите. — Но я… — Они просто удивлены, — перебила Сару Адди, взяла у неё шоколад и передала детям. — А теперь бегите! Пласса, Антоний и Бенедикт выскочили из дома, и Сара осталась наедине с Адди. — Мне следует представиться, — нарушив воцарившуюся было тишину, робко сказала Сара. — Не стоит, — хмыкнула Адди. — Твоя репутация и сплетни Меггеди тебя опередили. Ты Сара. Вместе со всем, что из этого проистекает. — А что из этого проистекает? — с тревогой спросила Сара, и Адди снова хмыкнула. — Успокойся дитя. Давай-ка присядем. Хочешь чаю? — Нет, спасибо, мисс Озервуд. Я не люблю чай. — Адди, пожалуйста. И я тебя понимаю. Я сама предпочитаю чаю хороший бренди. Адди подвела Сару к стоявшему за ширмой столу. Эта часть комнаты была увешена вышивками, а одну стену почти полностью занимало большое окно. Пол был покрыт глиняной плиткой, на которой лежал ковёр. Сара села за стол, и Адди последовала её примеру. Некоторое время они обсуждали вышивки, а затем Адди принесла Саре стакан воды. В конце концов, Сара не выдержала и поинтересовалась, что Адди о ней слышала. — Ну, я знаю, что ты человеческая девушка, одолевшая Лабиринт, — сказала Адди, — и я также знаю, что ты вернулась сюда, вопреки всеобщим ожиданиям. Меггеди сказала, что Джарет учит тебя магии. — Верно. — Такого никогда ещё не было. Но, с другой стороны, такой, как ты — тоже. — Она по-доброму улыбнулась Саре. — Не обижайся на то, как дети на тебя отреагировали. Люди не могут творить магию, знаешь ли. Ну, как правило. — Я тоже это слышала, — язвительно пробормотала Сара. — Но я привыкла к любопытным взглядам. Мне пришлось пройти через весь Город гоблинов, чтобы добраться сюда, и они все смотрели на меня так, как будто у меня три головы! И при этом я даже не колдовала! К концу голос Сары стал откровенно расстроенным. — Уверена, они были бы менее удивлены, будь у тебя на самом деле три головы — здесь такое привычнее, чем человеческая девушка в шелках, живущая в замке под крылышком Его величества. Все знают тебя по описанию — после того, как ты в первый раз покинула Лабиринт, история о том, что ты сделала, быстро распространилась по всему королевству. Теперь же, когда ты вернулась… да ты самая интересная новость с тех пор, как Джеремиель Дара случайно перенёсся в Город гоблинов. А это было больше сотни лет назад. — Джеремиель мой отчим, — выпалила Сара, не подумав, и Адди открыла рот от удивления. — Правда? Просто невероятно. Мойры соткали тебе причудливую судьбу, возможно, даже запутаннее, чем мне. Ведь ты, в конце концов, единственный человек, который смог разгадать Лабиринт в его настоящей форме. — В настоящей форме? А что, были другие? — Одна. — Глаза Адди стали мечтательными. — Тогда успешно пройти его удалось мне, когда я была примерно твоего возраста. Даже немного младше. Тогда Лабиринт был намного меньше, чем сейчас. И менее коварный. Мозг Сары, наконец, заработал, и она сложила два и два. Адди… Лабиринт… История Джарета… Адди… — Ариадна! — воскликнула она и поняла вдруг, как громко это прозвучало. — Простите. Но?.. — Умная девочка. Джарет, наверное, рассказал тебе эту историю. — Да. Но, очевидно, не всю целиком. Он сказал, что Дедал остался в Лабиринте, но про вас умолчал. Сара несколько раз моргнула, осмысливая своё открытие. Прямо перед ней сидела легендарная критская принцесса, отлично сохранившаяся даже с учётом преклонного возраста. Просто-таки великолепно сохранившаяся, ведь ей было четыре тысячи лет. Сара с трудом могла это переварить, как и тогда, когда узнала о возрасте Джарета. Не укладывалось это у неё в голове, и всё тут. — Я сначала и не осталась. Вернулась домой как испорченный товар. Отец избавился от меня при первой же удачной возможности — она и в самом деле была удачной для обесчещенной дочери. Я вышла замуж за мужчину старше себя, родила ему детей, он умер у меня на руках ещё до того, как дети выросли. Годами я жила как обеспеченная вдова: одинокая, но зато хорошо одетая. Когда младший из моих детей женился и покинул дом, я почувствовала себя… чужой. Я зря потратила свою молодость, и только теперь у меня появилось время для приключений. Конечно же, я не забывала Джарета. Его сложно забыть. Я… позвала его и была удивлена, когда он откликнулся на мой зов. Он ничуть не изменился, а вот я постарела. Губы Адди снова тронула улыбка, на этот раз лёгкая и горькая. Желудок Сары сделал непонятый кульбит. — Я пришла в Лабиринт и поразилась тому, насколько он вырос. Я встретилась с Дедалом — он был мне практически как дядя: когда я росла, я постоянно держалась возле него. Он помог мне привыкнуть к жизни здесь, а затем я узнала о детях, которых забирал Лабиринт. Их тогда было совсем мало, но о них некому было позаботиться. Я взяла это на себя, и вот теперь я здесь, тысячи лет и детей спустя. — Как вы прожили так долго? — О, Лабиринт признал мою полезность, ведь я заботилась о его детях. Подозреваю, что я вечно буду жить здесь, если только не передам кому-то другому эту работу. Наверное, однажды так и случится, когда я устану от жизни. Но дети продержали меня здесь дольше, чем я рассчитывала. — Их сейчас много? — спросила Сара, пытаясь отвлечь Адди от тоски, так явно прозвучавшей в её голосе. И действительно, тон Адди изменился и стал деловым, когда она сказала: — Да. Семьдесят пять, разного возраста. Самые старшие уже почти выросли, они помогают заботиться о малышах. Самый младший ещё младенец. Около половины из них люди, четверть — полукровки, одна восьмая — чистокровные представители других рас, и ещё одна восьмая — Сияющие. — Сияющие? — Вы называете их феи или фейри, но это лишь одно из их имён. И оно чертовски путает. Юный Джеремиель — один из Сияющих. А те, кого мы называем феи, — это низшие расы Подземья, вроде троллей, пикси и огров. — Понятно. Почему среди детей так мало Сияющих и так много людей? — Потому что люди, разумеется, не проходят Лабиринт. Только тебе это удалось. Те немногие юные глупцы из числа Сияющих, кто желает, чтобы детей забрали гоблины, обычно обладают достаточными магическими способностями, чтобы вернуть их. Встречаются, конечно, те, кто не хочет возвращать детей, но это редкость. — А-а-а… — Поколебавшись, Сара сказала: — Я захотела прийти сюда, чтобы увидеть, как живут подкидыши. Потому что… мой брат мог стать одним из них. Я хотела убедиться, что с ним всё было бы в порядке. — Ты всё ещё терзаешься из-за этого? — спросила Адди, вглядываясь в опущенное лицо Сары. Сара неохотно кивнула. — Девочка моя, не будь так строга к себе. У нас у всех бывают моменты слабости. Ты, несомненно, заботишься о мальчике, так к чему сейчас ворошить прошлое? — Не могу перестать думать о том, как всё могло бы сложиться. Мне просто очень, очень повезло. И, к тому же, мне помогли: Хоггл, Людо и сэр Дидимус. Если бы я не встретила их, если бы не очнулась ото сна… — Сара осеклась. — У нас у всех бывают моменты слабости, — повторила Адди. — Пожелать, чтобы кто-то забрал твоего брата или сестру, — почти неизбежная ошибка, из которой, однако, обычно делаются соответствующие выводы, и жизнь идёт своим чередом. Ты свой урок крепко усвоила, как я полагаю, а это самое главное. Не принижай себя и свою силу. — Адди погладила Сару по правой руке, лежавшей на столе. — Ты хороший человек и славная девушка. — Вы поняли это за несколько минут? — сухо спросила Сара, но всё же невольно улыбнулась. — Больше, чем за несколько минут — почти за час. И да, поняла. Сара посмотрела в окно — солнце уже клонилось к закату. Сара поморщилась. — Ой, я и не подозревала, что прошло столько времени. Я должна вернуться домой, пока Джарет не разъярился. — Домой? — поинтересовалась Адди. — На время. Ну, вы поняли, что я имею в виду: замок мой временный дом. — Конечно. Тебе надо поторопиться, чтобы вернуться до темноты. Ночью Лабиринт становится ещё менее гостеприимным. — Джарет дал мне подвеску, — сказала Сара, вытаскивая эту самую подвеску из корсета. — Он сказал, что она защитит меня даже от самых недружелюбных обитателей Лабиринта. — Ну и ну, — сказала Адди, взглянув на подвеску с приоткрытым ртом. В её глазах не осталось и намёка на веселье. — Ну и ну. — Что? — настороженно спросила Сара. — Да, это тебя защитит, — отозвалась Адди рассеянно. — Они не посмеют злить тебя… — Быстро сморгнув, Адди взяла себя в руки. — И всё же, думаю, тебе лучше идти. В темноте легко потеряться, даже с этой подвеской. Я попрошу близнецов проводить тебя к краю леса. Они знают все короткие пути. — Спасибо. Если можно, я бы ещё хотела как-нибудь прийти сюда. Навестить Меггеди. И Плассу, — с улыбкой добавила Сара. — Она очаровательна. — Ты бы так не говорила, если бы тебе пришлось заботиться о ней, как мне, — застонав, ответила Адди. — Она то ещё наказание. Мы всегда будем рады тебе, приходи в любое время. — Ещё… вы, случайно, не знаете гнома по имени Хоггл? Или лиса сэра Дидимуса или… создание по имени Людо? Сара не переставала думать о друзьях с тех пор, как вернулась в Лабиринт, но она не знала, как послать им весточку. Особенно Хогглу, который жил на краю Лабиринта. — Я знакома с ними со всеми, — сказала Адди. — Сэр Дидимус мой хороший друг, а Хоггл и Людо оба были подкидышами. — Что, правда? — Глаза Сары стали огромными от удивления. — Я этого не знала. — Я попробую связаться с ними. Не сомневаюсь, что они будут рады повидаться с тобой. Давай я пришлю тебе сообщение, когда они мне ответят, хорошо? — Это будет просто великолепно.* * *
Солнце уже почти село, когда Сара вернулась в замок, чей тёмный силуэт чётко вырисовывался на фоне фиолетово-карминного закатного неба. Сара медленно поднялась по лестнице к двери, придерживая руками юбки, чтобы не наступить на них. «И вот я здесь, — мрачно подумала она. — Снова дома. Ну, если только он не слишком сердится. Тогда он бросит меня в подземелье и не выпустит оттуда, пока не успокоится. Нет, серьёзно, что он может мне сделать? У него нет надо мной власти». Она не совершила ничего плохого. Её не было всего-то несколько часов — небольшой грех в общей схеме мира. Однако Джарет был непредсказуем, и, может, из-за нечистой совести всё казалось Саре хуже, чем было на самом деле. Сара поднялась по лестнице и увидела, что по обеим сторонам двустворчатых дверей стояло по гоблину-солдату, которых не было здесь утром. Заметив её, они подбоченились. — Пожалуйста, пропустите меня, — вежливо попросила Сара, но в глубине души она боялась, что они её не пропустят. Они ведь не могут не пустить её внутрь, так? — Хрг! — издал один из гоблинов резкий звук, и они оба нажали на ручки дверей, которые бесшумно открылись. — Спасибо, — прошептала Сара, проходя мимо гоблинов, которые слегка поклонились ей, звякнув доспехами. Как только Сара зашла внутрь, двери закрылись за ней, тихо кликнув. Знакомый главный холл освещался теперь факелами — Сара раньше не бывала в этой части замка после заката, проводя вечера либо у себя в комнате, либо в кабинете Джарета. И, конечно, в обеденном зале, который был не слишком большим и вряд ли использовался во время крупных приёмов и прочих государственных мероприятий, если Джарет их вообще проводил… «Так, я мысленно болтаю и не могу заткнуться. Сара Уильямс, заткнись и иди дальше». И она пошла дальше, миновав тронный зал, лестницу, коридор… из-за двери кабинета Джарета, которая была приоткрыта, пробивался свет. Сара остановилась в шаге от неё, и ей показалось, что гоблин, голова которого была вырезана в двери, насмехается над ней. Разум Сары спорил с её инстинктами — покончить со всем прямо сейчас или спрятаться? Объясняться или надеяться, что к следующему утру он обо всем забудет? — Сара? Она резко повернулась и едва не упала, запутавшись в собственных ногах. Джарет стоял, прислонившись к стене, в нескольких метрах от Сары, у подножия лестницы, ведущей в её комнату. Свет факела освещал лишь половину его лица, а его прикрытые глаза блестели даже в полутьме. Выражение его лица было бесстрастным. — Привет, — неловко сказала она и вздёрнула подбородок, отказываясь съёживаться под его взглядом. — Хорошо погуляла? — медовым голосом спросил он. — Да, хорошо, — поколебавшись, ответила Сара. — Я рад. Она приготовилась к атаке, но он, казалось, не хотел доставлять ей удовольствие, спуская на неё всех собак. — Я полагал, изучение магии важно для тебя, — продолжил он после долгой парализующей тишины. — Важно, — тонким голоском подтвердила Сара. — Я считал, что хочешь научиться всему, что необходимо для возвращения домой. Причём сделать это как можно быстрее. — Да. — Тогда почему, — теперь тон его голоса стал ледяным, — ты решила пропустить один из столь ценных для тебя уроков? Ты не хочешь возвращаться в Надземье? Теперь ты желаешь исследовать землю, которую прежде только бранила? — Мне нужен был перерыв! — воскликнула Сара, не веря своим ушам. На последнем слове её голос дрогнул. — Неужели это так сложно? — Перерыв, — повторил Джарет и улыбнулся, но веселья в этой улыбке не было. Он выглядел так, как будто готовился сказать что-то непростительное и отлично это знал. Сара затаила дыхание. — Ясно, — сказал он наконец. — В таком случае… пожалуй… я не буду так требователен к тебе. Тебе не нужно два урока в день, не так ли? Одного вполне хватит. Возможно, даже, по уроку через день будет достаточно… да, думаю, это отличное решение. Он резко повернулся и пошёл по коридору, стуча каблуками по полу. Сара побежала за ним, пытаясь догнать его и всё разъяснить. — Нет! Ты не можешь… куда ты идёшь? — Ужинать. Ты не голодна? Уверен, у тебя был длинный и тяжёлый день, — отозвался Джарет, не повернув головы к Саре. Та яростно нахмурилась. — Джарет! Ты не можешь так урезать мои уроки, мне они нужны… Она замолкла, когда они вошли в небольшую комнату, в которой обычно ужинали. Стены её, как и везде в замки, были из камня, а в центре стоял примерно трёхметровый стол. С высокого потолка, ровно из середины, свешивалась люстра со свечами вместо лампочек, к чему Сара уже привыкла. Кроме неё к потолку крепились гобелены, которыми были завешены стены. У обоих концов стола стояло по стулу, а блюда были расставлены вдоль него. В предыдущие вечера Сара практиковала левитацию, призывая к себе те или иные блюда. Джарет остановился у сервировочного столика, стоявшего сбоку, налил что-то в два узких бокала и подал один из них Саре. Та машинально взяла его, всё ещё обдумывая слова Джарета. — Ты моя ученица, ты учишься под моим надзором и с моего разрешения. Он выпил залпом полбокала, а Сара раздражённо фыркнула. — Я пропустила всего один урок! Ты сам дал мне утром эту подвеску и сказал, что я могу ходить по Лабиринту — ты же не ожидал, что я останусь после этого торчать в замке? — Я ожидал, что ты серьёзно отнесёшься к занятиям. Сара выдохнула, что больше походило на шипение, и сделала щедрый глоток напитка… который она с трудом проглотила, и, поморгав, спросила: — Что это? — Красное вино. Тебе понравилось? «Да», — подумала Сара. — Оно немного… крепкое. — Ты мало пьёшь, верно? Ну вот, теперь он развеселился. Просто прекрасно. — Не пытайся сменить тему. Ты не урежешь занятия. Я застряну здесь навечно, если буду заниматься через день. — Сядь, еда остынет. — Джарет! Он сел за стол и взмахом руки призвал Сару сделать то же самое. Стиснув зубы, она промаршировала к своему месту и села. — Джарет. — Да? — он вопросительно поднял бровь, и Сара спросила, удивившись: — Ты намеренно пытаешься свести меня с ума от злости? — Определённо. Даже не сомневайся в этом. Нет, он точно был ненормальным. Другого объяснения у Сары не было. «Как кто-то может быть таким благодушным после того, как ещё минуту назад злился как черт?» Сара допила вино, не заботясь ни о том, что это был алкоголь, ни о возможных его эффектах, ни о том, что она мгновенно пьянела. — Один урок в день, не меньше. Или… или… Она запнулась — или что? — Ты ставишь суровые условия, Сара, — пробормотал Джарет. Он над ней смеялся! Опять! Вот ублюдок! — Или я пошлю весточку бабушке Дара! Она придёт и заберёт меня отсюда. Она в любом случае заберёт меня через пару недель к себе, она сама так сказала. Если я не появлюсь у какого-то там короля, когда там соберётся весь двор, она пошлёт кого-нибудь за мной. — Что? — Джарет подался вперёд, и в его голосе снова появилась резкость. — Когда это было? — Она прислала мне письмо, — ответила Сара, поняв, что сказала что-то важное. — Она написала, что Джереми рассказал, что проговорился мне про Подземье. А раз так, то я должна приехать к ним в гости. — Улыбнувшись вдруг, она добавила: — Она написала, что сведёт меня с кем-то, кто нормально относится к людям. — Сведёт? — осторожно уточнил Джарет. «Надо полагать, Джарет не знаком с современным человеческим языком», — решила Сара. — Она хочет организовать мне помолвку. Ну, или хотя бы добиться, чтобы я посетила бал. Очень разумно с её стороны признать, что я пока что могу не хотеть выходить замуж. Сара саркастически фыркнула и покачала головой. — Вот как, — медленно сказал Джарет. — Довольно самоуверенно со стороны этой пожилой дамы, не так ли? Я подозреваю, она говорила о мероприятии у Гуннара в следующем месяце. Насколько мне известно, Дары — послы в Идунне. — Понятия не имею, — кисло сказала Сара и взглянула на свою пустую тарелку — желудок у неё сводило от голода. — Один урок в день, — сказал Джарет. — Только один. Тебе понадобятся уроки, раз леди Дара планирует похитить тебя. — Лучше она, чем ты, — буркнула Сара. — Она хотя бы, может быть, вернёт меня потом домой. — Не будь такой наивной, — рявкнул Джарет, взглянув на неё. — Они обручат тебя с тем, с кем будет наиболее выгодно, не принимая во внимание, хочешь ты этого или нет. Ты просто человеческая девчонка, Сара, полезная племенная кобыла, симпатичная игрушка, украшение, которое будет висеть на руке юного князька или овдовевшего барона, — резко и с небрежной жестокостью сказал Джарет. — Кровь Сияющих всегда наследуется их потомством, так что они могут не опасаться, что дети от тебя будут заражены человеческими недостатками. Твой любящий муж не выпустит тебя из кровати, и ты родишь ему кучу детей, а он лишь будет восхищаться твоей плодовитостью. Люди, в конце концов, живут недолго и потому быстро размножаются. У Сары перехватило дыхание. — Не пытайся запугать меня. Миссис Дара была очень добра ко мне, когда мы познакомились, и она не сделает ничего подобного. Да и Джереми не допустит такого, он же мой отчим, и, думаю, имеет право слова. — Вы, современные девушки, такие забавные, — заметил Джарет, не отрываясь, глядя на Сару своими разными глазами. Неровный свет свечей делал черты его лица резче и жёстче, чем на самом деле, а бледная кожа на скулах натянулась так, что, казалось, вот-вот лопнет. — Такие невинные и праведные. Несколько сотен лет назад, даже сотню лет назад ни одна женщина не смогла бы сделать столько храброго заявления. Не стоит обольщаться законами и обычаями мира, в котором ты выросла, — в Подземье они не делают тебя неуязвимой. Джереми хороший человек, но не думай, что он сможет или захочет тебя защитить. Может, это и несправедливо, но мы с тобой уже обсуждали это небольшое обстоятельство: жизнь вообще несправедлива. — Я не хочу больше об этом разговаривать, — сказала Сара. Она побледнела не меньше самого Джарта, и её тёмные волосы и платье лишь подчёркивали эту бледность. Она подняла руку, и к ней подплыло, чуть качаясь, одно из блюд. Сара с невозмутимым видом положила себе еды, но руки у неё тряслись. Она чувствовала на себе взгляд Джарета, который пристально наблюдал за ней, чтобы убедиться, что до неё дошли его слова. Когда Сара снова подняла голову, Джарет уже ел и не смотрел на неё. Они долгое время молчали, а когда снова заговорили, то о чём-то несущественном.* * *
Следующим утром, когда Сара пришла на урок, она внимательно слушала все, что говорил её учитель. Через несколько дней она встретилась после обеда со своими друзьями в доме у Адди. Она пожаловалась на свои несчастья Хогглу, который ей сочувствовал, но был немного насторожен, и Людо с сэром Дидимусом, которые были намного более оживлёнными. Последний был очень рад представиться «другим прекрасным дамам» — Меггеди и Плассе. Эта долгожданная, хоть и краткая передышка пошла Саре на пользу, и в замок она вернулась с улыбкой. Две недели пребывания в Лабиринте превратились в три, потом в четыре — почти месяц пролетел незаметно. За это время Сара научилась зажигать огонь силой воли, материализовывать шарфы и светящиеся шары и призывать книги из библиотеки. Путешествовать между мирами она пока не могла. Она помнила о семье и о школьных друзьях, но они были далеко от Сары и её нынешней жизни, и поэтому мысли о них беспокоили, но не причиняли боль.