В розовый сад

Глава 13. Что-то богатое и странное(1)

— Я бы хотела познакомиться с Дедалом, — заявила как-то Сара после очередного урока магии, уже собираясь уходить. Было около полудня, хотя в комнате без окон определить время суток можно было только по старым часам, на которых имелось тринадцать делений. Кабинет был, как всегда, освещён камином и свечами. Джарет, разглядывавший книжные полки на стене, ответил рассеянно: — Вот как? — Я искала его последние две недели, но Адди отказывается говорить, где его можно найти, а никто больше не знает, где он живёт. — Хм. Джарет явно не обращал на неё внимания, и Сара негодующе посмотрела на его спину. — Есть полезные подсказки? — спросила Сара. — Нет. — Почему нет? Ты что, не знаешь, где он живёт? Попытка психологической манипуляции вышла кривой. Джарет оторвался от поиска нужной ему книги ровно настолько, чтобы бросить на Сару насмешливый взгляд. — Не стоит оскорблять мой ум своими неумелыми манипуляциями. — Так ты знаешь, где он живёт. — Конечно, знаю. Но тебе этого не скажу: если Дедал захочет, чтобы его нашли, ты его найдёшь, а нет — так нет. — Джарет, — заявила Сара, всплеснув руками, — ты просто неподражаем в том, чтобы убить на корню всё веселье. — Это лишь одна из тех многих вещей, в которых я неподражаем, — пробормотал Джарет и, найдя, наконец, книгу, взял её с полки. — Держи. Не поворачиваясь, он бросил книгу себе за спину. Сара тихо вскрикнула, но быстро поняла, что книга не летит ей в лицо, а зависла в воздухе. Она взяла книгу и повертела её в руках. Обложка у неё была тёмно-красной, потёртой и без указания автора и названия. Толщиной книга была сантиметров пять, а когда Сара открыла её, то увидела, что страницы были плотные, немного неровные и пожелтевшие по краям. — Что это? — с любопытством спросила она. — Книга, — ответил Джарет и усмехнулся, заметив её раздражённый взгляд. — Это твоё домашнее задание. Так это называют земные дети, верно? — Да, к сожалению. Ты даёшь мне домашнее задание? — Именно. Прочитай книгу, она по магической теории. Уверен, это пойдёт тебе на пользу. — Вау, спасибо. У тебя больше нет интересных книг, которые ты мог бы одолжить мне? Сара пролистала книгу: абзац за абзацем, страница за страницей сплошного мелкого шрифта, лишь изредка разбавляемого диаграммами. Вот ужас-то. — В замке есть библиотека намного больше этой, ты можешь взять оттуда любую книгу, какую пожелаешь. — Он сделал паузу и добавил: — Если, конечно, сможешь её найти. Злобный Король гоблинов всегда остаётся злобным Королём гоблинов. Сара почувствовала себя подопытной крысой в бесконечном лабиринте. — Но сперва прочитай эту. — За какой-то определённый срок? — мрачно уточнила Сара. — Нет, — ответил он с улыбкой, которая была настолько же привлекательной, насколько и тревожащей. — У тебя есть всё время мира. А теперь ступай, у меня назначена другая встреча. За двадцать восемь дней Сара успела неплохо изучить Джарета, но иногда… иногда он заставлял её нервничать. Она не просила и не умоляла его отправить её домой, поскольку прежде это ни разу не сработало. Вместо этого она старательно училась и присматривалась и прислушивалась ко всему, что могло помочь ей сбежать. Хотя, пожалуй, «сбежать» было слишком громким словом. Было бы нечестно назвать её положение пленом — по сравнению с другими узниками, она вела шикарную жизнь. Причём её прошлая жизнь была скучной и серой, полной незначительных подъёмов и столь же незначительных падений. Временами эта серость становилась просто невыносимой. Здесь же Сара училась магии и дружила с гоблинами, гномами и принцессой из мифов. По всему выходило, что она должна была бы быть счастлива, и, в общем-то, она и была, когда забывала, что застряла здесь не по своей воле. Некоторые из уроков ей даже нравились, когда Джарет переставал быть несносным и превращался в учёного. Но при этом Сара в глубине души не переставала испытывать вину и чувство неправильности происходящего, отравлявшие её жизнь в Королевстве гоблинов. Человеческий разум может выдерживать очень сильные эмоции лишь непродолжительное время, после чего они притупляются. Страх и злость — даже не злость, ярость, — которые Сара ощущала, когда только попала сюда, ослабели, и от них остались лишь едва заметные следы. Это позволило Саре привыкнуть к новой жизни и новым правилам, но не принесло ей успокоения. Она чувствовала вину за то, что оставила семью и друзей, не предупредив их, заставив их волноваться. Может, ей временами и нравился Джарет (ладно, не «может» — точно нравился, хотя она ни за что себе в этом не призналась бы)… но он запер её здесь, обманул её, похитил. Сара не могла ему этого простить. Это было неправильно: нельзя так поступать с людьми, неважно, с какими целями и намерениями. Сара вышла из кабинета с книгой в руках, чувствуя беспокойство, но не желая вступать в спор с Джаретом. Она пообедала как обычно и, оставив книгу на столике, задумалась над тем, что она будет исследовать сегодня, как делала это каждый день. Сара и сама не знала, почему её так тянет наружу. Конечно, так она сбегала от скуки, но было здесь что-то ещё. Может, она просто собирала впечатления, чтобы наслаждаться воспоминаниями, когда вернётся в тоскливую повседневность Надземья. В конце концов, когда ещё ей выпадет шанс увидеть единорогов? Правда, она ещё ни одного не видела, но Меггеди заверила её, что они водятся в королевстве. Сара исследовала Озервуд в компании подкидышей и даже ходила на базар гоблинов вместе с Антонием и Бенедиктом Антония и Бенедикта. Заглядывать в сам Лабиринт она пока не решалась. Небо в этот день было серым и низким, а вдали, у самого горизонта уже виднелись грозовые тучи. Пожалуй, вылазка наружу будет не слишком разумным шагом. Метеорология никогда не интересовала Сару, но здравый смысл подсказывал ей, что приближался дождь. «Итак, возможные варианты: остаться в комнате и поспать, остаться в комнате и почитать или пойти полазать по замку. Хм…». Сара взглянула на книгу — нет, не слишком вдохновляющая перспектива. Ладно, она поищет библиотеку. Может, ей повезёт, и она найдёт там копию «Хоббита». За время, проведённое в замке, Сара неплохо его изучила, но только в той степени, в которой это было необходимо. Она могла найти свою комнату, которая располагалась в гостевом крыле, которое кроме неё никто не использовал. Она также могла найти кабинет Джарета, находившийся в крыле, где сосредоточились все деловые помещения (неделю назад Сара познакомилась с гномом Кастором, который был мажордомом Джарета). Ещё Сара знала, где кухня, которой заправляла небольшая армия гоблинов, чуть более смышлёных, чем основная масса их соплеменников, малая столовая, где они ужинали с Джаретом, и тронный зал. Все остальные части замка были для Сары белым пятном на карте. Логика подсказывала ей, что библиотека не могла находиться на том же этаже, что и её комната, и Сара начала поиски с нижних этажей. Спустившись по лестнице и пройдя мимо тронного зала, Сара оказалась в коридоре, где раньше не бывала. За ним последовал другой, третий, четвёртый. Все они были безлюдными и пыльными. Окон наверху, как в коридоре Сары, в них не было, они освещались огромными факелами, отчего у Сары возникло ощущение, будто бы она идёт по древней гробнице. Иероглифы на стенах, если бы они имелись, идеально вписались бы в эту обстановку. В конце концов, Сара подошла к большим дверям — первым, увиденным ей после тронного зала. Они были намного выше её, с вырезанными на каждой створке большими львиными головами, раскрывшими пасти в беззвучном рыке. Застыв навечно, они яростно смотрели на Сару, их глаза горели, а зубы были оскалены. Сара почти чувствовала на коже слюну, летевшую из их пастей, и нерешительно потянула за ручку двери, не уверенная, что хочет входить в комнату, которую защищали такие звери. Дверь не шелохнулась. Сара быстро отпустила ручку, и та со стуком ударилась о металлическую пластину, к которой крепилась. Один изо львов ринулся вперёд, силясь дотянуться до Сары. Та ахнула и отпрыгнула назад. Впрочем, лев не мог покинуть своей деревянной клетки. Второй лев открыл пасть ещё шире всё в том же беззвучном рыке. Ошеломлённая Сара быстро ретировалась — нет уж, к этой комнате она больше даже не подойдёт. Ей ничего не оставалось, кроме как отправиться дальше. Она повернула за угол, но не увидела ни одной двери. Сара не знала, сколько шла по следующему коридору — минуту, пять, десять, — пока не добралась до ярко освещённой развилки, от которой расходились в разные стороны пять коридоров. Развилка представляла собой просторную пятиугольную площадку с высоким куполообразным потолком и рядом окон под ним. Окна были витражными, но Сара не могла разглядеть рисунок. На полу была инкрустация в виде пятиконечной звезды из светлого мрамора и яркого цветного стекла. Присмотревшись, Сара поняла, что стекло, украшавшее звезду, складывалось в рисунки на кончике каждого луча. Как странно. Складывалось впечатление, что рисунки двигались вместе с солнцем. Впрочем, может, они и двигались. Может, даже, и комнаты в замке следовали за солнцем. А может, свет, лившийся в этот момент в окна, не имел отношения к солнечному. Сара уже поняла, что в Королевстве гоблинов было возможно всё. На конце того луча звезды, что показывал на Сару, было схематичное изображение какого-то зверя… льва? На другом луче была красная роза, на следующем — голубой полумесяц, за ним — светлая птица, а на последнем… книга. Да, это точно была книга. Сара победно улыбнулась: не требовалось быть гением, чтобы понять, что библиотека находится в том коридоре, на который указывал луч звезды с книгой. Сара пошла в ту сторону, подавляя искушение засвистеть — тишина вокруг стояла такая плотная, что казалась почти осязаемой, и нарушить её было почти физически больно. Двери в библиотеку Сара нашла почти сразу, и на них, к её облегчению, был вырезан грифон. Он доброжелательно посмотрел на Сару, не шевельнувшись, и, ободрённая этим, она потянула за потускневшее за годы кольцо, служившее ручкой. Дверь бесшумно открылась, и перед Сарой предстала библиотека во всей её красе — заветная мечта любого библиофила. Библиотека была восьмиугольной, а её потолок уходил, по меньшей мере, на шесть метров вверх. Три стены из восьми были заняты огромными, от пола до потолка, окнами, остальные покрывали книжные полки, заполненные книгами. Узкая галерея наверху образовывала что-то вроде второго этажа, позволяя добраться до полок под потолком. К полкам пониже были прикреплены скользящие по ним стремянки, к неимоверной радости Сары(2). Пол был из светлого мрамора, а стены, ради разнообразия, не из камня, как остальные в замке, а красного дерева, как и полки и стремянки. Ещё в комнате были тяжёлые столы и несколько роскошных мягких кресел. — О-о-о… — выдохнула Сара почти беззвучно, оглядывая комнату. Она шагнула вперёд, и её пальцы дрогнули, словно им не терпелось взять книгу. Любительница книг в Саре вопила от радости — книги, книги, столько книг! Она пошла дальше, к противоположной от входа стене. По пути она ласкала взглядом корешки книг, а подойдя к полкам, попыталась найти хоть одно знакомое название. Её внимание привлекла медная табличка, маленькая и незаметная, с выгравированной надписью «История Подземья». Сара произнесла вслух эти слова и прочитала названия книг в этой секции: «Южное Побережье: 900—1159», «Мариус Маритский», «Принцы Аллорина», «Хроника 50-летней войны». Её прервало шипение. Вздрогнув от неожиданности, Сара резко повернулась, чтобы увидеть источник звука. Шипение повторилось, но теперь уже несколько раз, как смех. — Любимица Его величества, как я посмотрю, — услышала Сара. Это было произнесено очень похоже на прозвучавший только что смех. Сара краем глаза уловила какое-то движение возле одного из ближайших к ней столов и, присмотревшись, разглядела маленькую светящуюся фигурку. В её глазах забрезжило понимание. — Лорд Феллмарч? — уточнила она неуверенно и удивлённо, чувствуя себя не в своей тарелке. Она помнила злобного болотного огня с того собрания в тронном зале, чем бы оно ни было — слушаниями, заседаниями или как там Джарет их называл. Вопрос был в том, что лорд Феллмарч делал здесь. — Верно, — отрывисто сказал Феллмарч. — Я… я не ожидала увидеть вас здесь, — начала издалека Сара, уставившись на болотный огонь. Фелламарч нервировал её: было что-то странное и неприятное в нагом светящемся мужчине со стрекозиными крыльями и острыми зубами. — Не думали, что болотный огонь умеет читать? — ядовито спросил Феллмарч. Сара поморгала, пытаясь придумать ответ. — Э-м-м, я не это имела в виду. Я лишь удивлена увидеть вас в замке, а не в своих землях. — Его величество собрал правителей своих владений на ежемесячную встречу, — сказал Феллмарч так, словно Сара должна была об этом знать. — Я предпочитаю вести ночной образ жизни, поэтому я прибыл ночью и уеду обратно также с наступлением темноты. А пока же я… делаю, что пожелаю. — Свет здесь вас не беспокоит? — с вновь проснувшимся любопытством спросила Сара. — Я стараюсь держаться в тени. Книги здесь достойны того, чтобы вытерпеть ради них солнечный свет. Ответив на вопрос, Феллмарч расправил прозрачные крылья и потянулся. Он тряхнул головой, отбросив на спину серебристые волосы, и искоса взглянул на Сару. — Я слышал, что у вас появилось новая симпатичная подвеска, — шёлковым, почти лукавым голосом сказал Феллмарч, глядя на Сару через практически прозрачные ресницы. Это замечание застало Сару врасплох. — Я… — Что, черт побери, всё это значит? — Да, верно. — Могу я увидеть её? — спросил Феллмарч издевательски невинным тоном. Который, впрочем, был совершенно неубедительным, потому что шёл вразрез с жутковатым и понимающим голосом. Сара вынула из корсажа подвесу и, взявшись за цепочку, нерешительно показала её Феллмарчу. Тот подошёл поближе к краю стола. — Как интересно, — произнёс он так, что слово «интересно» прозвучало как ругательство. — И впрямь любимица. Сара очень хотела бы разозлиться — и, пожалуй, в глубине души она и разозлилась, — но вся эта ситуация была настолько странной, что для злости просто не осталось места. «У меня плохое предчувствие. Это всё какая-то аномалия, а из аномалий никогда ничего хорошего не выходит. Наверное, мне лучше уйти прямо сейчас, пока он не превратился в какого-нибудь бушующего монстра и не сожрал меня. Или похитил. Похищение в данных обстоятельствах представляется более вероятным». Часто, когда Сара волновалась, у неё начинался мысленный понос. Вот как сейчас. — И ничья я не любимица, — сказала она, не скрывая презрения от этой мысли. Подвеска упала обратно в корсаж, а Сара скрестила руки на груди. — Возможно, и нет. Странно: когда я впервые увидел вас, то принял за человека. Он склонил голову набок, как птица, рассматривающая червяка. Сара открыла рот, но из него не вырвалось ни звука. — Я человек, — сказала она, наконец, нахмурившись. Она вспомнила свой разговор с Бенедиктом и Антонием: «Но я человек». — Вы верно догадались. — Вы владеете магией, миледи, — сурово ответил Феллмарч. — Людям это не дано. Поэтому, по законам логики, вы не человек. — Боже, новости распространяются быстро, — пробормотала себе под нос Сара и добавила уже громче: — Я не родилась с магическими способностями, Джарет дал мне их, когда я прошла Лабиринт. Это большая разница. — Не в вашем случае, — ухмыльнулся Феллмарч, явно довольный собой. — Слушайте, я не знаю, к чему вы ведёте, — нетерпеливо начала Сара, — но вы в любом случае ошибаетесь. Я собираюсь пойти полистать книги. Приятно было поговорить. Она прошла мимо стола Феллмарча и направилась к противоположной стене. — На вашем месте я бы прислушался к моим словам, — сказал Феллмарч ей в спину. Сара остановилась, вздохнула и снова повернулась к нему. — Нет, это вряд ли. Думаю, вы играете со мной, как троллями на болоте. — Тогда просто позвольте мне удовлетворить моё любопытство. Подождите минуту. Раздражённая Сара осталась стоять на месте. Она сама не знала, чего ждёт: что Феллмарч скажет что-то ещё или чего-то другого. Хотя, пожалуй, она вообще ничего не ждала, просто стояла, глядя в окно на проплывающие по небу облака. Поэтому она едва успела заметить промелькнувшую возле неё вспышку света, а затем почувствовала острую боль в левой руке. Она охнула, не понимая, что происходит, и едва удержалась на ослабевших ногах. Опершись спиной на полки, шокированная Сара подняла руку, чтобы посмотреть, что случилось. Тонкий рукав её платья был порван, а по белоснежной коже предплечья текла кровь. На глазах Сары на коже выступила новая капля крови и скатилась вниз, от запястья до локтя. Сара начала глубоко дышать и опустила взгляд, сосредоточившись на разноцветном мраморе пола, красном, белом, сером. На пол упала алая капля. — Что ты сделал? — Сара было закричала, но тут же понизила голос и закончила предложение шепотом. Она завернула рукав и, оглядевшись, увидела Феллмарча на полу прямо у её ног. Он поймал одну каплю крови Сары и сказал спокойно: — Это тест. Феллмарч посмотрел на Сару, выглядя при этом, как ни в чем не бывало, за исключением окровавленной руки. — Это… это… — Сара не могла выразить, что чувствовала, заворожённая видом собственной крови. — Я могу истечь кровью до смерти. Л-люди так убивают себя. Ей пришло в голову, что рану надо чем-то перевязать и попробовать остановить кровотечение. — Не беспокойся, — сказал Феллмарч. — Если бы ты была смертельно ранена, кровь била бы фонтаном. Но не думаю, что всё так плохо, как тебе кажется. Сара с ужасом поняла, что он очень доволен собой. Какого черта?.. Но кровь действительно текла не очень сильно. Да, она вся измазалась в крови, но непохоже было, что… Сара осторожно потрогала пальцем руку, чтобы понять, насколько глубока рана, и… и ничего не нащупала. Она потёрла руку, пытаясь стереть кровь и, поморщившись от лёгкой боли, и посмотрела на кожу: на запястье она увидела тонкую белую линию, а на сгибе локтя — красную царапину. На её глазах царапина затянулась, стала розовой, а затем белой, а шрам на запястье исчез, не оставив после себя и следа. Сара полминуты не сводила глаз с руки, пока на ней не осталось ничего, кроме липкой крови. Все, что Сара могла сделать после этого, так это умоляюще посмотреть на Феллмарча. — Как и думал, — сообщил тот удовлетворённо, не обращая внимания на страх Сары. — Не человек. — Я человек, — с отчаянием возразила Сара. — Ты… что-то сделал. — Вовсе нет. — Феллмарч подпрыгнул, завис в воздухе и взлетел вверх, остановившись напротив Сары. — Если ты не веришь мне, иди за мной. На той стороне комнаты есть зеркало. Он вновь превратился во вспышку света, метнувшись к другой стене библиотеки, где была дверь. Там Сара действительно увидела большое красивое зеркало и медленно пошла к нему, надеясь на объяснение от Феллмарча, но в то же время опасаясь его тестов. — Я удивлён, что ты сама не заметила разницы, — сказал Феллмарч, когда Сара подошла поближе. — У тебя ведь есть зеркало, так? Но, возможно, перемены происходили постепенно в течение нескольких недель. — О чем ты? — безразличным от шока тоном спросила Сара, избегая смотреть на своё отражение. Феллмарч покачал головой и показал на зеркало. Сара неохотно посмотрелась в него — оно было более ясное, чем у неё в ванной. Намного более ясное. У той, что стояла перед зеркалом, была мраморно-белая кожа, коралловые губы, серо-зелёные, похожие на драгоценные камни, глаза, роскошные тёмные волосы и темно-красное бархатное платье. Потеки гранатовой крови на её руке смотрелись изящной инкрустацией. Это была не Сара. Это была не она. Не она. У отражения в зеркале расширились от удивления глаза, как и Сары, и оно также задрожало. — Я не понимаю, — прошептала Сара. — Я изменилась. Превратилась во что-то богатое и странное. Как будто она… стала концентрированной версией самой себя, отбросив ненужное и оставив лишь самую суть. Она была ничуть не похожа на своих сводных кузенов — те явно были не людьми, ей это сразу бросилось в глаза на свадебном приёме. Они словно светились, но не потому, что от них исходил какой-то свет, а потому, что они были яснее и чётче всех остальных, если можно так выразиться. Но если это так, разве не должна была Сара сейчас чувствовать, что её стало больше, не меньше, а не наоборот? — Думаю, тебе стоит спросить Его величество об этом, — вкрадчиво предложил Феллмарч. — Он единственный, кого я знаю, кто может так исцеляться. — Он задумчиво замолчал и добавил, словно невзначай: — Пусть ты и выглядишь как одна из Сияющих, но они всегда умирают, если я наношу им такие раны. Он игриво улыбнулся и сжал и разжал свою окровавленную руку… когтистую окровавленную руку, как только что заметила Сара. — А теперь прошу меня простить, я как раз искал одну книгу, когда ты пришла. И он улетел. На Сару вдруг накатила волна отвращения, и она выскочила из комнаты и побежала по коридору, оставив позади злобного болотного огонька и двери с грифоном. Добежав до развилки, Сара, не глядя, свернула в один из коридоров, и уже через минуту путь ей перегородила очередная двустворчатая дверь. Это, однако, были не двери со львами, как она ожидала, — на этих были резные цветы. У Сары не было сил, что возвращаться обратно на перекрёсток, и она потянула за ручку двери, надеясь, что внутри найдёт что-нибудь приятное. Как ни странно, дверь открылась, и Сара почувствовала сладкий ветерок, подувший ей в лицо, словно дружелюбно приветствовавший её. Сара, зачарованная, вошла в розовый сад. Это было что-то вроде зимнего сада, со всех сторон окружённого каменными стенами замка, что маскировалось обилием зелени, и под открытым небом. Под ногами у Сары был небольшой клочок зелени, после которого начиналась основательно стёртая каменная дорожка. Она вела к розовым кустам, но дальше изгибалась и скрывалась из виду. На дорожке лежала тень от росшей рядом с ней вишни, покрытой розовыми цветками. За вишней рос сладкий горошек, за ним — львиный зев и ещё розы всех возможных цветов и видов. В садике было полно розовых кустов, розовых деревьев и даже вьющихся роз, оплётших решётки-шпалеры, прикреплённые к стенам специально для этой цели. В воздухе витал их тонкий аромат. Сара пошла по дорожке, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы — розы были такими знакомыми, невинными и напоминали о доме. Её давно покойная бабушка выращивала розы у себя на заднем дворе. Одними из самых ранних воспоминаний Сары были воспоминания о сушёных лепестках роз — жёлтых, белых, розовых и красных. И теперь, увидев здесь столько роз, она впала в такое отчаяние, что его трудно было вынести. Сара прошла в глубь сада, и с каждым шагом её трясло всё больше и больше. Через несколько поворотов дорожка привела её к мраморной скамье, стоявшей под аркой из буйно цветущей глицинии и белых роз. Сара с облегчением опустилась на скамью, подтянув к груди колени и зарывшись лицом в юбку. Она не знала, что думать. Не представляла, что произошло. Она всё ещё находилась в шоке от нападения Феллмарча и последовавшего за ним откровения, от того, что она увидела в зеркале. Перемены всегда нервировали её, но это было самым странным из всех. Радикальные перемены, произошедшие в её жизни, затронули теперь и её внешность. Конечно, внешность — это не так серьёзно, как всё остальное, но Сара только сейчас в полной мере осознала важность случившегося с ней. Менее очевидные перемены было проще принять, от такого же Сара отмахнуться уже не могла. Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет(3). «Я — это я. Я всё ещё я, независимо от того, что может моя магия, где я живу и как выгляжу». Но кем она была? Кто была та суровая, холодная, сияющая незнакомка, смотревшая на неё из зеркала? Красивая и жестокая версия Короля гоблинов, только женского пола? Нет, это было бы слишком просто. Джарет действительно был таким, но у него были и другие стороны. «Внешность — это только внешность. Я Сара — дочь Роберта, сестра Тоби, подруга Дины. Я Сара — живущая в замке ученица Джарета и победительница Лабиринта. Я — и то, и другое, а не что-то одно. И я больше, чем всё это». Отсутствие джинсов и кед не могло уничтожить чью-то личность, равно как и их приобретение. С внешностью работал тот же принцип. Однако… Сара могла иметь много сторон личности, но жить она могла только в одном из миров. Как ей выжить, не уничтожив часть своей души? А ещё была её рука, кожа которой была гладкой и целой, хотя ещё десять минут назад на ней был длинный порез. Такой поворот она никак не могла встроить в свою жизнь, да и вообще понять и принять. Это было что-то непонятное, что разрушило все аргументы Сары в пользу того, что с ней всё в порядке. И поэтому Сара, обняв руками колени, плакала от бессилия, сидя в одиночестве под цветами, то громко, то тихо. Пока она рыдала, солнце опускалось всё ниже и ниже, а сад всё больше и больше погружался в тень, отбрасываемую высокими стенами. Наконец, Сара перестала плакать, легла на скамью, свернувшись калачиком, и погрузилась в оцепенение. Через какое-то время она услышала звук шагов по каменной дорожке. Было мило с его стороны дать знать о своём появлении, а не материализовываться беззвучно рядом. Но Сара никак не могла заставить себя чувствовать благодарность, ей было всё равно. Она даже не подняла голову, чтобы посмотреть на него. Он сел на скамью недалеко от головы Сары, помолчал немного и спросил тихо: — Что случилось? Сара не ответила. — Сара. Он не повысил голос, но тон его стал предупреждающим. Укоризненным. Сара слегка пошевелилась, и Джарет, приобняв её, поднял и посадил, прижав к себе. Сара положила голову ему на плечо и вытянула руку. Она сдвинула в сторону порванный рукав и показала Джарету кожу, испачканную кровью. Джарет внимательно посмотрел на неё, не говоря ни слова. — Ты ранена? — невыразительно спросил он. Сара чуть покачала головой. — Больше нет. Голос у неё был очень, очень холодный. Джарет погладил пальцем её руку, стирая кровь. Сара поёжилась и убрала руку. — Рана… просто затянулась, — сказала она. — Было много крови, — пробормотал Джарет, и Сара кивнула. — Боюсь, часть её осталась на полу твоей библиотеке. Особого раскаяния в её голосе не было. Джарет вздохнул — Сара скорее почувствовала, нежели услышала это. — Я услышал о том, что случилось, от Пиджина, — сообщил Джарет. — С лордом Феллмарчем уже разобрались. Я подумал, что ты захочешь… что тебе нужно побыть одной. Сара издала неопределённый звук, соглашаясь с ним. — Сара, ты понимаешь важность всего этого? — Наверное. Я не знаю. Не знаю! — Её голос сорвался, и к ней стала возвращаться недавняя паника. — Никто не сказал мне ничего… существенного, важного, что могло бы помочь мне понять. Феллмарч сказал, что я не человек, но и не одна из народа Джереми, но я не знаю, что это значит! Она, наконец, посмотрела на Джарета яростным взглядом и увидела в его глазах усталость. Была своеобразная ирония в том, что в этот момент он был похож на человека, и в его обычно таких нечеловеческих глазах не было привычного нечитаемого выражения. — Полагаю, ты стала такой, как я. По крайней мере, настолько, насколько это возможно. — Ты, — с горечью сказала Сара. — Что ты теперь со мной сделал? — Я тут ни при чем, дорогое дитя, — резко и слегка ядовитым тоном отозвался Джарет. — На этот раз это твоих рук дело. Я подозревал, что этим всё может закончиться, а лорд Феллмарч доказал это. Когда ты произнесла те слова в сердце Лабиринта, в этом самом замке, ты положила начало изменениям. Ты противостояла мне как равная, ты заявила, что ты равна мне. В этом мире нет никого такого же, как я. Мой народ любил Надземье и его обитателей и жил среди них. С годами я один остался здесь. Когда Надземье стало гораздо менее гостеприимным, и люди убили своих богов, все мои собратья умерли. Если кто-то из них и остался жив, мне об этом неизвестно. — Если в начале речи его голос был полон страсти, то к концу в нём осталась лишь покорность судьбе. — Я был один очень долгое время, так что прости, но я не испытываю сожаления из-за сложившейся ситуации. Поражённая до глубины души Сара уставилась на него. Она ещё ни разу не видела, чтобы он проявлял столько эмоций. До этого она видела у него лишь злость, насмешку и образ терпеливого учителя. Она никак не ожидала от него такой сильной боли и честности. Ей потребовалось время, чтобы собраться с силами и сказать тихо и безнадёжно, опустив глаза: — Я не знаю, кто я. Джарет взял рукой её подбородок и поднял голову Сары, заставляя посмотреть на себя. — Сара, это не меняет того, кто ты есть: ни твою личность, ни твоё прошлое, ни твоё настоящее. Ты — это ты. Не стоит впадать в экзистенциальный кризис и тревогу, это бессмысленно. Ругательные нотки в его голосе, как и прищуренные глаза, были более привычны Саре, чем его предыдущее поведение, но слова утешения от него всё равно казались странными. Они не помогли ей, но она оценила его попытку. — Ты сейчас такой милый, — сказала она зачарованно Джарету, который всё ещё держал её за подбородок. Он ещё больше сузил глаза. — Я не милый, — резко и чётко сказал он. — Не обольщайся. И, чтобы доказать это, он нагнулся и поцеловал Сару в губы. Из лёгкого и показательного поцелуй превратился в более страстный и глубокий, а потом… Потом Сара забыла, что не должна испытывать к нему влечение, и с энтузиазмом ответила на поцелуй. Её сегодняшнее испытание избавило её от многих старых предубеждений. Когда они оторвались друг от друга — всего на пару сантиметров, — к Саре вернулась способность здраво мыслить. И первой её мыслью стало: «Вот чёрт!» Всё, игра закончена, маски сорваны. Теперь было бессмысленно притворяться, что она его не хотела. Джарет победил. Бежать или принять бой — вот что Сара, глядя на Джарета, никак не могла решить. Бежать или сдаться? Принять происходящее или всё отрицать? Та её часть, что руководствовалась эмоциями (утопленная в слезах, но всё ещё живая), восставала против поцелуя и всего, что он предполагал, отказываясь сдаваться этому самодовольному ублюдку. Но другая её часть жаждала большего. Конфликт, конфликт, конфликт. Она могла увидеть на его лице триумф, удовлетворение, самодовольство. И всё же… Крошечный внутренний голос, спокойный и холодный, сказал то, что поразило Сару: да, Джарет торжествовал оттого, что, наконец-то, получил её — он давно играл в эту игру, ещё с их знакомства в доме Сары, а Лабиринт был лишь одной его проигранной битвой, но война осталась за ним. Однако торжество подразумевало желание, а желание — слабость. А это, как поняла вдруг Сара, могло повлечь за собой любопытный компромисс. Раз он настолько хотел её, что был таким счастливым, добившись своей цели, то у Сары была определённая власть над ним. «Соблазнитель часто оказывается в опасности быть соблазнённым», — прошептал Саре всё тот же голос. «Это может сработать! — воскликнули её разум и тело. — И плевать на последствия! Ты хочешь этого и, во имя всего святого, чёрт побери, ты это заслужила!» Он хотел её не меньше, чем она сама. Всё случилось очень быстро. Сара, едва отдавая себе в этом отчёт, прижалась к Джарету и поцеловала его… а затем его губы переместились на её шею, спустились вниз, и Сара окончательно перестала соображать, уткнувшись лицом в светлые волосы, которые оказались такими же мягкими, какими выглядели. Она довольно постанывала, проводя руками по спине, груди и бокам Джарета, чувствуя под пальцами твёрдые мускулы. Он бормотал что-то, щекоча губами её кожу, и его голос был похож на грубый бархат, а не на шёлк, как обычно. На какое-то время Сара забыла о лорде Феллмарче, и потере человечности, и окровавленных руках. По сравнению с тем, что она испытывала в эту минуту, это казалось неважным. Её внимание отвлекли другие, более значительные вещи, и продолжали отвлекать ещё несколько часов, и во время неторопливого ужина, который они с Джаретом провели наедине, и остаток вечера. Джарет был великолепен в искусстве отвлечения. Когда Сара, уже почти под утро, наконец, заснула, тёплое тело, обнимавшее её под прохладной простыней, отпугнуло плохие сны. _________ 1. Something rich and strange («Что-то богатое и странное») ‒ роман известной писательницы фэнтези и детской фэнтези Патриции Маккиллип. Роман про фейри и людей. 2. Сара явно смотрела диснеевский мультик «Красавица и чудовище», и те, кто также его любят, могут увидеть стремянки, о которых идёт речь, в сцене, где Белль приходит в книжный магазин. 3. «Ромео и Джульетта», акт II, сцена II, Джульетта.