Глава 14. Куда ты идешь теперь, любовь моя?(1)
В первый раз Сара проснулась, когда было ещё совсем рано. Свет, проникавший снаружи, был тусклым, холодным и чуть голубоватым — за окном даже не рассвело. У Сары не осталось ни физических, ни душевных сил, и потому она с трудом осознавала, что с ней происходит, и уж точно это не анализировала. Она понимала, что лежит в кровати обнаженная и с распущенными волосами, обнимая что-то большое, теплое и неподвижное. Чьё-то тело. Явно мужчина. Сара спала, забросив на него одну ногу и уткнувшись лицом в его плечо. Его тяжелая рука обнимала Сару за талию. От него приятно пахло. Сара вновь начала засыпать. Её живая подушка сделала глубокий вдох и пошевелилась. Пробормотав что-то вроде «черт побери», Джарет сел, и почти спящая Сара протестующе простонала — Кто-то пожелал, чтобы я забрал ребенка, — с отвращением сказал Джарет хриплым со сна голосом. Сара решила, что ей нравится эта хрипотца. Она издала неопределённый звук, не задумываясь над тем, что он сказал, и снова закрыла глаза. Когда она проснулась в следующий раз, она была в постели одна, укрытая одеялом. Джарет стоял возле кровати, безупречно одетый и совершенно невозмутимый. — К твоему сведению, это выводит меня из себя, — кисло сказал он. — Если повезёт, они не захотят возвращать паршивца, и я вернусь через час-другой. Спи, сколько захочешь. Мне нравится видеть тебя обнажённой в своей кровати. — Мрф, — ответила Сара и повернулась на спину, щурясь от света. Джарет, казалось, обречённо смирился с тем, что ему пришлось встать так рано. — Увидимся днем. Он посмотрел на неё со странным, задумчиво-печальным выражением лица, а затем нагнулся, быстро поцеловал её, яростно и страстно, и исчез. Сара поёжилась и заснула. В третий раз она проснулась уже окончательно от падающего ей на лицо яркого света. «Чертово солнце, — раздражённо подумала она. — И чертовы птицы, которые поют за окном — они что, не знают, что люди еще спят?» Беспричинное раздражение на всё и вся было не редкостью для только что проснувшейся Сары. Она откинула волосы с лица и неохотно села. От прохладного воздуха, коснувшегося ее обнажённой груди, у нее из головы выветрились все мысли об убийстве. Она оглядела себя, затем осмотрелась по сторонам и начала лихорадочно соображать: «Я голая… я в чужой постели, потому что… Потому что прошлой ночью у меня был страстный секс с Королем гоблинов. О боже!» Сара громко застонала и закрыла лицо рукам. Теперь она все вспомнила. Очень живо и ясно. Некоторые из этих воспоминаний она до сих пор чувствовала всем телом. Сара густо покраснела. Один раз можно было бы понять и простить. «Я могла бы списать это шок. Я была… потрясена. Оплакивала свою потерянную человечность. Моим состоянием легко было воспользоваться. Один раз можно было бы считать нормальным. Но как, черт побери, я объясню четыре раза? Тут я никак не могу оправдаться». — Официально заявляю, что это как раз тот случай, когда у меня нет других слов кроме «охренеть», — сказала вслух Сара. Это не принесло ей облегчения. В кресле, стоявшем на другом конце комнаты, она увидела свое платье. Хм. Она не помнила, как оно там очутилось. Осознав, что ничего не изменится, если она снова ляжет спать и сделает вид, что ничего не случилось, Сара села, свесив ноги с кровати. Это далось ей с некоторым трудом, учитывая ширину кровати и легкую боль между ног. Последнего, впрочем, следовало ожидать. «Но это того стоило. Более того, я, кажется, активно этому способствовала». Нет, она не чувствовала раскаянья или сожаления, скорее смущение и что-то вроде досады, поскольку не представляла, что ей теперь делать. К тому же она до сих пор не оправилась от того, что узнала о себе накануне, и сознавала: ей еще предстоит с этим разобраться, и процесс этот будет трудным и мучительным. «Уф. Так, всё, хватит мелодрам. Я приму сейчас приму ванну, оденусь, уйду к себе в комнату и там буду думать». Так она и сделала. Найти ванную комнату не составило труда, поскольку вчера Сара уже в ней была, когда смывала кровь с руки. (Джарету пришлось остановить ее, пока она не стёрла кожу до крови мочалкой.) Она была так же архаична, как и ее собственная, но гораздо более роскошна. Сама ванная представляла собой небольшой мраморный бассейн, вделанный в пол, и в ней было приятно лежать, когда она была полной. Вот только Саре пришлось ждать десять с лишним минут, пока в нее нальётся вода. Горячая вода принесла облегчение её ноющим мышцам, а мыло пахло очень приятно. Совсем как… Джарет. Хм. Теперь она пахла как Король гоблинов. Хорошо это или плохо? И что ей всё же теперь делать? Сара накинула на себя вчерашнюю грязную одежду и оставила мокрые волосы распущенными. Скорее всего, она выглядела со стороны как женщина, проведшая страстную ночь в чужой постели, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Она лишь надеялась, что ей никто не встретится по пути в ее комнату. Вряд ли ее вид кому-нибудь был бы интересен, но все равно не хотелось никому показываться на глаза. Сара покинула комнаты Джарета, тихо прикрыв за собой дверь. Прошла по коридору, спустилась по винтовой лестнице — в замке их было невероятно много, — прошла по ещё одному коридору и… Ура! Сара вышла к перекрестку со звездой-путеводителем на полу, которая сияла сейчас в свете солнца. На коридор, откуда она пришла, указывал луч с изображением совы. Сара улыбнулась, поняв теперь, что она означала. Ей оставалось лишь добраться до тронного зала, а уже оттуда идти в свою комнату. Проходя мимо тронного зала, из-за закрытых дверей которого доносился шум, Сара поняла, что внутри собрались гоблины. Ей послышался плач ребенка, и, подавив вскрик, она подняла юбки и побежала, желая побыстрее оказаться как можно дальше отсюда. Она не готова была пока думать о том, что творилось в тронном зале, только не сейчас. Оказавшись у себя, Сара быстро переоделась в синее платье и, не в силах усидеть на месте, со все возрастающей нервозностью начала мерить шагами комнату. Что делать, что делать, что делать? Ей нужно было время, чтобы подумать. Просто подумать и все понять. Кем она была, чего хотела, что её ждало? Что ей делать? Была ли она еще человеком? А если нет, то кем? Она никак не могла переварить саму мысль о том, что могла быть не человеком. Человек — не человек, человек — не человек? И что это значило? Сейчас ей казалось, будто она никогда не верила ни во что: ни в Джарета, ни в гоблинов, ни в Лабиринт, ни в Джереми-фейри и его семью, ни в Межземье. Для нее они были не до конца реальны, являлись скорее приятным или пугающим приключением, которое отвлекало ее от скучной реальности… Нет, конечно же, она верила в то, что они существуют, но все же… все же… Прежде она всегда знала, что это закончится. Она покинула Лабиринт, преодолев его. Она рассталась с Дара, как только закончился прием, и больше с ними не встречалась. Она верила, что уйдет из Лабиринта, как только овладеет магией. Ничто из этого не было для нее настоящей проблемой. Подземье было лишь средством скрасить серые будни, не постоянной частью ее жизни. «Как я могла быть такой дурой, чтобы поверить, что я далека от Подземья? Я так же принадлежу ему, как Хоггл или Меггеди. Леди Сара, с подвеской на шее, учащаяся магии и бродящая по Озервуду с детьми». Она должна была выбраться отсюда. Она не могла этого сделать. Сара увидела книгу по магической теории, лежавшую на столе, взяла ее в руки и, поколебавшись, вышла из комнаты. Ее ноги, не связанные, казалось, в этот момент с ее разумом, сами собой вывели ее из замка, и Сара вдруг поняла, что идет по Городу гоблинов. Теперь на неё обращали гораздо меньше внимания, чем раньше, и только для детей она представляла прежний интерес. Дойдя до окраины города, Сара остановилась и задумалась. Куда ей отправиться? В Озервуд, спросить совета у Адди? Наверное, та понимала ее лучше всех в Лабиринте, ведь когда-то и она спала с Джаретом. Давным-давно, где-то четыре тысячи лет назад. Адди подогреет ей пряного вина, поговорит с ней и убедит, что она просто глупит. Но это не решит ее проблем. Материнское участие и понимание Ариадны лишь снова вызовут у Сары слёзы. Нет, она не могла пойти в Озервуд. Перед ней возвышались стены Лабиринта, словно маня ее зайти. «Иди, — шептали они. — Скройся внутри нас, среди наших изгибов и поворотов легко затеряться». Это было соблазнительное предложение. Несколько лет назад Сара, попав в неприятности, очутилась в Лабиринте, но успешно выбралась оттуда, и все ее проблемы разрешились. Может, на этот раз, снова попав в неприятности, она повторит этот опыт? Сара сделала шаг вперед, другой, третий, и вытащила из корсажа подвеску. Она нерешительно вошла в Лабиринт, чувствуя под ногами гладкую плитку. Земля под ней не разверзлась, и никакие монстры не выскочили из-за кустов, чтобы сожрать её. Сара слегка расслабилась и, оглядевшись, пошла в выбранном наугад направлении. «Всё, что мне нужно, это тихое уединенное место подальше от замка, где я могу посидеть и почитать. И поразмышлять о своем существовании. Нахрен Джарета и его совет. Так, нет, это неудачное слово». — Он-то никогда в себе не сомневается, — зло пробормотала Сара. — Ублюдок. Клочок глазастого мха вдруг резко повернулся и посмотрел на нее, и уставилась на него Сара испепеляющим взглядом. — Что? Никогда не видел людей, которые разговаривают сами с собой? Мох быстро отвернулся. — Правильно. Сара поняла, что сейчас, срываясь на окружающих, напоминала сама себе Джарета. Брр. Она прижала книгу к груди и ускорила шаг. «Лети-лети, птичка, сбегай от всех своих проблем, как это делают трусы», — сказал Саре внутренний голос. Это было несправедливо: она не сбегала, ей просто нужно было побыть одной. Ага, конечно. Эта часть Лабиринта была довольно ухоженной, но постепенно становилась все более дикой. Сорняки и цветы росли между уже далеко не такой ровной, как в начале, плиткой, а стены были увиты плющом, скрывавшим песочного цвета каменную кладку. Листья плюща шевелились от движений каких-то спрятавшихся среди них созданий. Обернувшись, Сара поняла, что отсюда уже не видно замка — она зашла уже достаточно далеко. Через пару поворотов она заметила нишу в стене, где стояла симпатичная затененная скамья. Удобно. Сев, Сара стала медленно и размеренно дышать. В конце концов ее сердце перестало биться так быстро, как прежде, но тяжесть в груди осталась. Она попыталась представить, что спокойствие окутывает ее, как тяжелое шерстяное пальто, но у нее это плохо получилось. Скорее искомая невозмутимость была похожа на рыбацкую сесть, небрежно накинутую на ее плечи. «Так, хорошо, сосредоточься на том, что тебя окружает. Ясное голубое небо, яркое солнце. Оливковая и изумрудная листва. Теплые каменные стены. Темно-синий бархат и бледно-голубая кисея платья. Птица, поющая вдали. Ветер, свистящий в вышине. Теплые лучи солнца, согревающие меня. Закрой глаза. В чем дело? Растерянность. Я меняюсь». Сара не могла остановить то, что с ней происходило, как не могла остановить ход времени. Будь они медленными и постоянными, все было бы в порядке, но она так стремительно менялась со своего дня рождения, что у нее было такое ощущение, что её кто-то столкнул со скалы и теперь она летит вниз не в силах ничего сделать. Кого в этом винить? Маму, Джереми, Джарета, Анарад? Нет, только саму себя. Сара всегда сама была во всем виновата. Это началось, когда она пожелала, чтобы Тоби забрали гоблины. Тогда она покинула Подземье, но так и не смогла сбежать из Лабиринта. Теперь Сара могла лишь надеяться, что у подножья скалы кто-то растянул для нее батут. Иначе она с грохотом рухнет на землю и разлетится на куски. Она может остаться здесь навсегда, спать в кровати Короля гоблинов и есть за его столом. Тоби вырастет в Надземье, смутно помня свою сестру. Её отец оплачет последнее напоминание о молодости и неудавшемся браке — дочь, такую же проблемную, как его бывшая жена. Карен будет утешать его, гадая, не она ли подтолкнула падчерицу к такому концу. Дина будет плакать, а Бен — успокаивающе обнимать ее. Аарон переживет потерю Сары, найдёт новую подружку, поедет учиться в коллеж, женится, но, возможно, всю жизнь будет вспоминать тихую девушку, с которой он целовался в старшей школе. Сара станет героиней новостей, неутихающей болью, очередной цифрой в полицейской статистике, еще одним пропавшим ребенком. Они никогда не найдут ни подозреваемого в её исчезновении, ни её тела, ни, как это бывало с исчезнувшими подростками, её саму, лет пятнадцать спустя, опустившуюся и живущую на улице. Перестав быть человеком, она превратится в пожелтевшую фотографию и печальное воспоминание. В пятнадцать она не пожелала этого. В восемнадцать она по-прежнему не хотела причинять такую боль близким. Это было бы легко, но так… несправедливо. Да, жизнь была несправедлива, но это не повод поступать так эгоистично. Сара должна была разобраться в самой себе и решить, кем она стала и кем стал для нее Джарет, а потом вернуться домой. Сара открыла глаза и распахнула книгу. Никакого оглавления — типично. Она пролистала книгу, пытаясь найти хоть какое-то упоминание о перемещении между мирами. Сотворение, чары, целительство… нет, все не то. Иллюзии — интересно, но тоже нет. Призывание духов — определенно нет. Страниц четыреста спустя у Сары перехватило дыхание. «…хождение по слоям реальности…». Сара начала читать. «…сложно перенести себя из одной точки в другую. Это требует огромной сосредоточенности и опыта. Большинство тех, кто осваивает эту науку, проводят многие месяцы, если не годы, учась перемещать предметы или маленьких животных, прежде чем пробовать переместиться самому. Во-первых, маг должен точно представлять, где он находится и куда он хочет попасть. Во-вторых, он должен хорошо знать себя. Любая ошибка может привести к потере частей тела или даже смерти. В лучшем же случае маг лишь окажется не там, где собирался. Путешествие из Подземья в Надземье гораздо сложнее простого перемещения, поскольку представляет собой передвижение не по физической реальности…». Так. Так-так-так. Вот зараза. Хватило же ему наглости… Но действительно ли это так неожиданно? Неужели Сара рассчитывала, что Джарет и впрямь отпустит ее после того, как затащил в свои владения? Нет, она не была столь наивной. В глубине души Сара всегда понимала, что Король гоблинов, помимо всего прочего, очень коварен. Да, это не было единственной стороной его натуры, он также был терпеливым учителем, умелым любовником, судьей для своих подданных. Но он хотел её, и не только ради мести. Им руководило что-то еще, хотя Сара не знала, что именно, и он не планировал отпускать её. И если ради этого ему пришлось соврать, его это ничуть не волновало. «К черту Джарета. Я не могу решать все проблемы сразу. О Джарете я подумаю потом, после того, обрету почву под ногами. А пока что…» — Джарет не единственный маг в Королевстве гоблинов, — сказала она вслух и мрачно посмотрела на книгу. Она ведь ещё так и не нашла Дедала.* * *
Сара решила действовать исходя из предположения, что если Дедал захочет, чтобы его нашли, он позволит отыскать себя. Все равно Сара не могла обойти все королевство. Поэтому она пошла, куда глаза глядят, избегая всяческих ловушек и загадок, которые могли сбить ее с пути. К счастью, она не упала в Нижний Лабиринт и, наученная опытом, не стала прислушиваться к Рукам помощи, когда те спрашивали ее, куда ей надо. В конце концов она вышла из каменной части Лабиринта и попала в ту, стены которой представляли собой живую изгородь. К этому моменту ноги у нее ныли от усталости, а живот сводило от голода. Есть что-либо, что росло в Лабиринте, было очень плохой идеей. Сотворенное яблоко не насытит ее, но, по крайней мере, притупит чувство голода. Сара вытянула руку, и на ее ладони появился хрустальный шар. Отлично. Она дотянулась до своей магии, мысленно приказывая ему принять форму яблока, золотисто-желтого, блестящего снаружи и хрустящего изнутри, сочного, сладкого, с легкой кислинкой… Бум. Ну, не совсем бум, но все же в руке у нее оказалось желтое яблоко. Великолепно! Сара с хрустом надкусила его и обнаружила, что оно было, как она и хотела, сочным и даже правильным на вкус. Ее навыки материализации улучшились. Доев яблоко, Сара подбросила огрызок вверх, где он бесследно исчез, и улыбнулась. Да, определенно улучшились. Она сделала шаг вперед, но снова остановилась, услышав робкое: — Здравствуйте? Из-за ближайшего поворота высунулась чья-то голова, а затем ее владелец вышел к Саре целиком. Это оказался милый на вид мальчик лет пятнадцати-шестнадцати. У его были большие глаза, острый подбородок и кудрявые волосы бирюзового цвета. Его одежда была черного и такого же бирюзового цвета, явно богатая и сшитая на заказ, но, судя по дыркам и затяжкам, недавно подвергшаяся испытаниям Лабиринта. Щека мальчика была испачкана грязью. — Ты не подкидыш, — нахмурилась Сара, и мальчик нервно посмотрел на нее. — Я… нет. — Он подошел поближе к ней, пристально вглядываясь ей в лицо, и продолжил: — Меня зовут Филип. Не могли бы вы…мне нужно найти выход из Лабиринта. О-о-о… Так вот оно что. Ее охватил гнев. — Удачи, малыш. Я сама его ищу. Его глаза стали еще больше. — Я д-должен выйти отсюда. У меня будут проблемы, если я не верну сестру… — Тогда тебе не следовало желать, что ее забрали! — рявкнула Сара, и Филип отшатнулся. — Ты живёшь в Подземье! Ты прекрасно знал, что Король гоблинов и в самом деле заберет ее! — Я думал, ее будет легко вернуть, — пробормотал он себе под нос. Несмотря на свою нерешительность, он еще верил в это. Избалованный мальчишка, не привыкший, когда что-то идет вразрез с его желаниями. «Девочка моя, а ты чем от него отличаешься?» Сара вздохнула, успокаиваясь. — Я не могу вывести тебя к замку. Вообще-то мне выгоднее, чтобы ты искал выход как можно дольше, но я тебе сочувствую. Поэтому смотри: я пришла вон оттуда. Это непростой путь, но он занял у меня не больше часа. Просто иди вперед, пока не дойдешь до каменных стен. Это будет означать, что ты уже близко к замку, оттуда ты сможешь увидеть его башни. Дальше пойдешь, ориентируясь на них. Отсюда — сразу в каменную часть Лабиринта, ты понял? Филип кивнул. У него не было другого выбора, кроме как поверить ей. — Ты не знаешь, где здесь можно найти что-нибудь поесть? — немного смущённо спросил он. Саркастически улыбнувшись, Сара быстро сотворила пару яблок. — Держи. Они немного утолят голод, но не больше ни от кого не принимай еды. Только от женщины по имени Адди, но… неважно, ты ее вряд ли встретишь. И не бери еду из рук Джарета. Сара протянула ему яблоки и, пожелав удачи, пошла своей дорогой. — Подожди! — Да? — повернулась Сара. — Кто ты? Бедный мальчик, он не хотел снова оставаться один. Ему не встретился Хоггл, с которым он мог бы подружиться. — Меня зовут Сара. Я лишь еще одна потерявшаяся путешественница. Сделай мне одолжение, ладно? Когда вернёшься домой, обращайся хорошо с сестрой, она того заслуживает. И Сара быстро повернула за угол, сбегая от Филипа, пока его щенячьи глаза не вынудили ее помочь ему еще раз. Он явно был не беспомощным человеком, как сама Сара в первый свой визит сюда. Он найдет выход из Лабиринта и, скорее всего, вернется домой целым и невредимым, станет ценить сестренку, и его не будет преследовать потом Король гоблинов. Шаги Филипа затихли вдали. Сара пошла дальше, сделала несколько поворотов и резко остановилась. Перед ней был дом, похожий на дом-нору хоббита, сделанную в склоне холма. Сара невольно открыла рот от удивления — Этого здесь не было, когда Филип проходил мимо, — сказала она сурово. — Иначе он остановился бы здесь, чтобы попросить о помощи. — Верно, дорогая. Из-за дома к ней вышел незнакомец — седой бородатый мужчина с тёмными глазами и смуглой кожей. Он был одет в серый балахон и опирался на массивную палку. Его глаза напомнили Саре глаза птицы, черные, блестящие, внимательные. Птица, крылья, полет… — Дедал? — неуверенно спросила она. Мужчина улыбнулся с видом доброго дедушки. — Именно. Прошу прощения за то, что не показывался на глаза, пока здесь был этот мальчик. Он сам должен пройти Лабиринт. — А я? — А тебе, думаю, пригодится совет. Ты его заслужила. — Откуда вы знаете? — Я хорошо знаком с Лабиринтом. Он был встревожен, когда ты ворвалась в него многих недель игнорирования. Он предоставил тебе место, где ты могла посидеть, и позвал меня. Сара удивленно моргнула. — Лабиринт живой? — В какой-то мере. Не хочешь продолжить разговор в доме? Я ведь уже дряхлый старик. Сара ни за что не назвала бы его дряхлым, но безропотно позволила завести себя в дом. Он был мал, но очарователен. Основная его часть располагалась внутрь холма, основание которого служило полом. Входная дверь была тяжелая, квадратной формы, а по обеим ее сторонам в холме было вырублено по окну. От калитки к дому вела гравийная дорожка с парой клумб по обеим сторонам. Внутри дом напоминал жилище Адди Озервуд — такое же уютное и слегка захламленное. В гостиной было полно разного скарба, разбросанного то там, то тут. Сара была уверена, что заметила кассетный плеер и старый «Геймбой» на одной из полок. Она удивлённо огляделась. — Садись, пожалуйста, не обращай внимания на беспорядок. Да, сюда, просто положи книги на стол. Ну вот. Сара села за стол, и Дедал поставил перед ней кувшин с водой. — Не хочешь перекусить? Адди Озервуд прислала мне утром свежий хлеб. — Да, спасибо. Пока Сара ела, Делал слегка прибрался, позволяя гостье собраться с мыслями. Когда она доела, Дедал сел напротив нее. — Дитя, ты сильно изменилась с тех, как я видел тебя в последний раз. Сколько тебе лет? — Восемнадцать. — Сара решила не спрашивать его, где он видел ее прежде. — Но возраст — самое меньшее, что изменило меня, — мрачно добавила она. — Не стоит так расстраиваться, дорогая, — хмыкнул Дедал. — Опыт — вот что по-настоящему меняет нас, остальное имеет мало значения. Сара, которая теперь владела магией и могла необычайно быстро исцеляться, выгнула бровь. — Я всегда был в душе инженером, — сказал Дедал, меняя тему разговора. — Магия — лишь одно из средств, которые я использую для своих творений. В Надземье появились чудесные вещи после того, я был там в последний раз. — Вы не заглядываете туда? — с любопытством спросила Сара. Дедал покачал нечесаной головой. — О нет. Я не обладаю той свободной передвижения, что есть у Джарета и даже Ариадны. Я много лет размышлял об этом и пришел к выводу, что был убит всплеском магии, когда Лабиринт вернулся в Подземье. Сейчас я лишь призрак, связанный с Лабиринтом. Но я отвлекся. Я говорил о Надземье. Подумай, как отличался мир тысячу лет назад от того, в котором ты родилась! Я существую уже невероятно долго, и меня всегда поражали перемены Наверху. Ко мне время от времени попадают ваши приборы, и я люблю их разбирать и заново собирать. К чему я, собственно, веду: человечеству потребовались тысячи лет, чтобы научиться летать. Долгие годы едва заметных перемен привели к стремительному научно-техническому прогрессу. Но изменилось ли что-то в самих людях? Стали ли они умнее? Нет. Все, что отличает их от предшественников, это опыт. Дедал откинулся на спинку стула и сделал глоток чая. — Не позволяй мне болтать без умолку. Как ты поживаешь? — Так себе, — неуверенно отозвалась Сара. — Трудности с привыканием к новой жизни? — Это так очевидно? Дедал рассмеялся. Ему-то хорошо, он был полностью доволен своим существованием. — Если бы я прошел мимо тебя на улице, догадался бы я, что ты переживаешь кризис? Нет, не заметил бы. Но я знаю о тебе кое-что и в курсе того, что на тебя многое свалилось в последнее время. Кроме того, я очень старый и мудрый, — подмигнув, добавил Дедал, и Сара натянуто улыбнулась. — Мне нужно время, чтобы во всём разобраться, — пробормотала она. — Всё это сбивает с толку. Вчера я… я поняла, что я не совсем человек. Из-за того, что я сделала, когда прошла через Лабиринт. — Да, Джарет рассказал мне об этом, когда ты вернулась домой. Он был в ярости. — Могу себе представить. Идиот. С ним-то ничего не случилось. — Вряд ли он с тобой согласится. — Он может соглашаться или не соглашаться, но факты от этого не изменятся. Джарет… он… Мне необходимо побыть какое-то время подальше от него, чтобы я могла спокойно подумать. И мне надо дать знать семье, что со мной все в порядке. — Сара изливала душу Дедалу, который смотрел на нее с искренним участием. — Я не хочу, чтобы они и дальше волновались за меня, они этого не заслуживают. Поэтому я вас и искала: мне нужно, чтобы кто-нибудь отправил меня обратно в Надземье. Джарет все время говорил, что я смогу уйти, когда пойму, как мне самой это сделать, но… — Сара показала на книгу по теории магии, которую она положила на стол. — Здесь написано, что я научусь этому только через несколько лет. Джарет просто хотел, чтобы я была тихой и послушной. Месяц отсутствия — это уже очень много, Дедал, я не могу исчезнуть на годы, все сойдут с ума от беспокойства. Может, Джарет и вернёт меня сразу же, как поймет, что я исчезла, но, по крайней мере, я смогу сказать папе, Дине и Тоби, что со мной все в порядке. Я должна это сделать. Вы можете мне помочь? Пожалуйста, я в отчаянном положении. Дедал, из глаз которого исчезли и намеки на веселье, задумался и серьезно посмотрел на Сару. — Ты уверена, что хочешь именно того? Вернуться в Надземье? — Да. Я не могу нормально подумать обо всем, пока я здесь. «Я должна сбежать от Короля гоблинов». — Джарет будет зол. — Он уже взрослый мальчик и переживёт это. Я всегда причиняла ему проблемы, так что, думаю, его это не слишком заденет. — Вот как? — явно не веря в это, пробормотал Дедал. — Он, знаешь ли, одинок. — У меня должна быть своя жизнь! — воскликнула Сара, давая выход накопившему раздражению. — Я не говорю, что никогда больше его не увижу… — «Я хочу снова его увидеть, черт побери, как же иначе?» — но мне нужен перерыв. Время, чтобы привести в порядок мысли и во всём разобраться. С ним всё будет в порядке. Было странно, что Джарет так влиял на принятие решения о её судьбе. Что его чувства вообще имели значение. Когда он успел стать такой важной частью ее жизни? — Ясно. — Он помолчал. — Дорогое дитя, я понимаю твои проблемы. Если ты абсолютно уверена, что ты хочешь именно этого, то я сделаю тебе предложение получше. — Уверена. — Что ж, так тому и быть. Сара, есть много слоев реальности, Надземье и Подземье — лишь два из них. Время — ещё одно. Тебе требуется время, поэтому вот мое предложение: я отошлю тебя в Надземье в тот момент, когда ты ушла оттуда. Никто не заметит твоего отсутствия. У тебя будет четыре недели, чтобы все обдумать. — Вы можете это сделать? — Теперь, когда у Сары появилась надежда, ей стало легче. — Могу. На это уйдет много магии, но, как я сказал, я очень стар и мудр. Только помни, что ты не сможешь связаться ни с одним обитателем Королевства гоблинов в течение этих четырех недель, поскольку одновременно будешь находиться в Лабиринте. Поняла? — Да, да, поняла. — Сара вскочила с кресла, схватив свою книгу. — Когда вы сможете это сделать? Мне надо уйти до того, как Филип доберется до Города гоблинов. Дедал не спросил ее, кто такой Филип. — Прямо сейчас, если хочешь. Мне все равно нечем заняться. — Хорошо. — Сара вдруг ощутила укол вины и не стала сопротивляться этому чувству. «Кажется, я никогда не обрету мира, где бы ни находилась». — Можно одолжить у вас ручку и бумагу, чтобы я могла написать письмо Джарету? — Разумеется. Перед Сарой появилось все необходимое для письма и, открыв чернильницу, она обмакнула перо в чернила и задумалась. «Что ему сказать? Скоро вернусь? Ложись спать, не жди меня? Прости, до свидания, вчерашняя ночь была чудесной? Спасибо за поддержку? Выкуси, засранец?» Нет, это всё не то. После недолгих размышлений Сара написала: Любовь не всё: не пища, не вода, Не кровля от дождя, не лёгкий сон. Не утлый плот для тонущих, когда Их вниз и вверх уносят гребни волн. Питать надежды на любовь нельзя: Не вправит кость, не снимет жар в крови. И кто-то смерть сейчас берёт в друзья, Когда я говорю, - от нелюбви. А боль моя настолько глубока, Что, может быть, недрогнувшей рукой Твою любовь пущу я с молотка И на торгах приобрету покой. За память ночи много не возьму. Всё может быть. Но не бывать тому(2). Сара подписала стих своим именем. Вряд ли Эдна Сент-Винсент Миллей была бы против. Возможно, это было слишком откровенное послание, но Сара рассчитывала, что оно поможет унять гнев Джарета, когда тот обнаружит, что она сбежала. Когда чернила высохли, Сара сложила бумагу вчетверо и отдала ее Дедалу. Тот убрал ее в карман и спросил: — Ты готова? — Да. — Сара вздохнула. — Путь вперед — иногда путь назад. — Рад, что ты запомнила мой совет, дитя. Я желаю тебе счастья и удачи. До свидания. Мир вокруг Сары исчез — это было не так ужасно, как ее прошлое путешествие между мирами. Когда звезды, которые она видела с закрытыми глазами, исчезли и не осталось ничего, кроме темноты, Сара поняла, что стоит на улице и на нее дует по-летнему теплый ветерок. Она открыла глаза и осмотрелась: да, возле неё была знакомая скамья и знакомый дуб, приветствовавший ее с распростертыми ветками. Парившие в воздухе огни, изумрудная трава, лес вдалеке — все было на месте. Сара слышала отдаленный гул толпы, музыку и… … полицейские сирены? Да, несколько полицейских машин остановились на парковке. Из них вышли полицейские и стали кричать что-то собравшейся у сцены молодежи. Выступавшие в этот момент Бен, Аарон, Винс и Тим удивленно опустили инструменты. Сара попыталась понять, что происходило месяц назад. То есть сейчас. Был концерт нескольких групп, но к танцам людей присоединились фейри. Это была ночь Белтейна, канун мая. Кто из зрителей принес на концерт пиво и… Точно, пиво и кое-что покрепче, водку и виски. Значит, полицейские устроили облаву. Кто-то из подростков пытался незаметно сбежать, и некоторые из них шли в сторону Сары, которая начала потихоньку осознавать, в какой ситуации оказалась. Она прижимала к груди книгу по теории магии и была по-прежнему одета в платье Подземья из синего бархата и кисейного нижнего платья с серебряной вышивкой. А на ногах у нее были кожаные тонкие туфельки, не подходящие для прогулки по парку. Серебряно-золотая подвеска висела у нее на шее как символ всего, что она обрела и потеряла. Её темные, и блестящие волосы — интересно, заметно отросли за месяц? — были распущены. Хорошо хоть, в темноте не было заметно, как сияет ее кожа, — слава небесам за такой подарок. Два года назад она стояла на этом самом месте, её мокрое платье липло к ногам, и она побежала тогда домой под проливным дождем, сопровождаемая Мерлином, который, бедняжка, умер прошлой зимой. Сара знала дорогу домой и понимала, что сейчас её никто не должен был видеть. «Я не могу отправиться в полицию, не могу допустить, чтобы меня видели в таком виде». Увесистая книга была проблемой. Сара подняла юбки, собрала их и прижала подолы к груди вместе с книгой. Неудобно, но функционально. Время действовать. И Сара помчалась сквозь тьму, такую же мягкую и темную, как её платье, и лунный свет, бледный и холодный, как вода. Трава под её ногами сменилась асфальтом, но мягкие туфли позволяли ей бежать бесшумно. Если бы Сара обращала внимание на то, что творилось вокруг, она бы поняла, что прежде яркие уличные фонари не горели. Не замечала она и того, что они вновь загорались, когда она оставляла их за спиной. И светившихся огней, которые летели за ней, смеясь и играя с электричеством, она тоже не увидела. Фейри Надземья помогали ей, приняв её за одну из них. Добежав до своего района, Сара промчалась через задние дворы соседей. В одном из темных домов восьмилетняя девочка выглянула в окно и увидела Сару в окружении эскорта фей. Все, что она вспомнила утром, так это что она видела принцессу в плаще из звезд. Она никому об этом не рассказала, но, прикоснувшись на мгновение к тайне, сохранила воспоминание об этом на всю жизнь, отчаянно желая снова встретиться с неизведанным. До крыльца своего дома Сара добежала, задыхаясь, со спутанными волосами и бледным лицом. Свет в доме не горел — ура, ей повезло. Она нажала на дверную ручку — заперто. В её горле зародился крик, который, впрочем, не вырвался наружу. Она должна была попасть внутрь. Сара машинально сотворила хрустальный шар и подбросила его на ладони, куда секунду спустя упал медный ключ. Она тихо открыла дверь и бесшумно зашла в дом. Дом. Дом. Она была дома. Так ведь? Закрыв за собой дверь, она поднялась по лестнице, помня, что не стоит наступать на первую ступеньку. Прошла по коридору, особенно стараясь не шуметь у комнаты Тоби, и зашла к себе. У неё в комнате было так же темно, тьму рассеивали лишь свет луны и звезд, падающий в окно. Потолок показался Саре очень низким, а сама комната — удушающе маленькой. Но здесь было тихо и спокойно, а она об этом и мечтала. Сара стащила с себя платье и повесила его в шкаф позади остальной одежды. Никто, другой этот шкаф не открывал, так что платье не увидят. Книгу было легко спрятать в ящике туалетного столика. Затем она накинула на себя футболку на несколько размеров больше, в которой она обычно спала. В этом мире, по крайней мере. Футболка казалась невесомой и невидимой. Подвеску Сара снимать не стала. Единственное, что она могла теперь сделать, так это лечь спать. Она укрылась одеялом, пытаясь переубедить ее подсознание, которое твердило, что постельное белье должно быть пыльным, хотя разумом Сара понимала, что спала в этой кровати только вчера. Она посмотрела наверх. Белый потолок, на котором лежали отсветы лунного света, уставился на нее в ответ. Сара до сих пор пахла как Джарет. Она долго не могла уснуть. ___________ 1. Строка из песни «Carry On» группы Crosby, Stills, Nash & Young 2. Эдна Сент-Винсент Миллей «Любовь не всё», пер. Н.Пьянкова. http://www.stihi.ru/2014/01/31/12100