В розовый сад

Глава 17. Она была красавицей, запертой в клетке(1)

Когда покалывание прекратилось и Габриель отпустил ее потную ладонь, Сара поняла, что они прибыли. Она медленно открыла глаза и увидела, что они переместились в небольшую комнату с каменными стенами. В ней не было ничего, кроме двери — ни мебели, ни окон, ни картин. В центре пола был выгравирован сложный герб. — Где мы? — ровным голосом спросила Сара. — В комнате появления нашего особняка. Ты, полагаю, не знаешь, что это такое. При использовании заклятия, которое позволяет нам перемещаться между различными точками пространства, необходимо… впрочем, это неважно. Нам надо побыстрее уйти отсюда, пока не прибыл кто-то еще: если люди пытаются появиться в месте, которое уже чем-то занято, случаются отвратительные вещи. Сара скривилась и вышла вслед за Габриелем из комнаты. Она бы не отказалась послушать, что именно требуется для перемещения: тогда, возможно, ей удалось бы… О, черт! Замок Джарета был тихим и запущенным, старинным, таинственным и в какой-то степени разумным, как и весь Лабиринт. Особняк Дара был совсем другим. Пол перед главным входом — а это наверняка был он — был выложен черно-белым мрамором. Огромная винтовая лестница, уходившая вверх, была из темного дерева, с изящными коваными перилами. Бледно зеленые стены были полностью покрыты детальными изображениями батальных сцен и лепниной. Высокий плоский потолок также был расписан. Под лестницей начинался коридор, в котором было видно множество открытых и закрытых дверей. Повсюду стояли столики, стулья, растения в горшках и зеркала. Замок за Городом гоблинов был мифическим, архаичным и загадочным. Этот особняк напоминал богатые, но ничем не примечательные английские поместья. И он явно был полон жизни. Сару слегка напугал такой размах, но она сказала, как ни в чем ни бывало: — Мило. Габриель склонил голову, сухо улыбнулся и сказал язвительно: — Ты не робкого десятка, верно? — Нет, думаю, что нет, — улыбнулась в ответ Сара. — Но ничего, подожди немного: скоро у меня пройдет шок, и я начну трепетать от ужаса. — Тогда пойдем побыстрее к бабушке, пока ты не успела расклеиться. Она должна быть в своей гостиной. Они стали подниматься по лестнице, и Сара спросила: — Здесь живет вся семья? — Нет. Бабушка с дедушкой, дядя Тирстам, тетя Гвинет и Джессамин, Овейн и Каллиста. Моя семья останавливается здесь во время Сезона, но у нас есть собственный дом за городом. Джеремиель и твоя мама, разумеется, живут в Надземье. — Джереми не собирается вас навестить? — нервно, но с надеждой спросила Сара. — Раз уж я здесь? — Не знаю. — Поднявшись, они пошли по длинному коридору. — Может, он и придет сюда. Бабушка зовет его к нам каждый год, но он не слишком любит Идунн. — А… «Лучше бы ему появиться, когда он узнает, что я здесь застряла. Это он втравил меня в это». — Э-э-э… Габриель? Знаешь, мой отец и мачеха будут беспокоиться, когда поймут, что я исчезла. Я не уверена, что мне стоит оставаться здесь… Не помешает лишний раз об этом напомнить. Сочувствующий взгляд Габриеля, полный жалости, ничуть не успокоил Сару. — Об этом уже позаботились. Бабушка отправила к твоим родителям кого-то, кто наложит на них заклятье, после которого они будут думать, что ты уехала погостить к матери. — Что? Вы не можете так поступать с людьми! Я… — Послушай, — перебил ее Гарбиель, — я тут ни при чем, это не моя вина. Не надо на меня ругаться. Они остановились перед закрытой дверью, и Габриель негромко постучался. — Это я, — сказал он. — Я привел ее. — Отлично! Заходите. Габриель, сними эту ужасную одежду и переоденься по что-нибудь приличное. А, Сара, дорогая, здравствуй! Сара вышла из-за спины Габриеля и осмотрелась. Комната была просторной и светлой, со стенами, покрытыми фактурными бледно-желтыми обоями. Анарад сидела на краешке изящного кресла, обтянутого парчой, а перед ней стоял дубовый столик, на котором были разложены бумаги. — Подойди и дай взглянуть на тебя, дитя… — Леди Дара, — ледяным тоном сказала Сара, выпрямившись и стараясь говорить так, как это делала Карен, когда была чем-то недовольна, — я протестую против своего похищения. Я готова погостить у вас, но в другое время: сейчас я занята. Более того, мне не нравится, когда со мной обращаются так бесцеремонно и уводят куда-либо без моего согласия. И я не хочу, чтобы вы играли с сознаниями моих родителей. Это крайне невежливо, даже с учетом того, что они люди. Как приемная дочь вашего сына, я ожидала более вежливого… Сара осеклась, когда заметила странный взгляд Анарад, и почувствовала, что становится самой собой, словно начав сдуваться после вспышки гнева. Она скрестила руки на груди и нащупала скрытую под рубашкой подвеску, что придало ей уверенности. — Что? — спросила Сара наполовину нервно, наполовину раздраженно. Анарад некоторое время молчала, а затем сказала, слегка заикаясь: — О... о, Сара, прошу прощения, если тебе показалось, что с тобой плохо обошлись. Но все это сделано в твоих же интересах, уверена, ты сама это скоро поймешь. Я… я поговорю с тобой чуть позже, поскольку… только что вспомнила о срочном деле. Габриель, пожалуйста, отведи свою кузину в ее комнату… хотя нет, подожди. Твоя сестра дома? — Нет, мадам, — невыразительно отозвался Габриель. — Однако Каллиста здесь. — Это хорошо. Отведи Сару к Каллисте и попроси ее позаботиться о ней. Думаю, они отлично поладят. Анарад казалась более спокойной и сдержанной, чем минуту назад, но она по-прежнему не отрываясь смотрела на Сару, которая переступила с ноги на ногу, чувствуя себя неловко от такого пристального внимания. «Может, у меня просто застряло что-то между зубами, — впадая в отчаяние, подумала Сара. — Пожалуйста, пусть она не заметила того, о чем я думаю. Вот я влипла». Других слов у нее не нашлось. Габриель поспешно вытолкнул ее из комнаты и аккуратно закрыл за ними дверь. Положив руку ей на спину, он повел Сару по коридору, быстро шагая вперед. — Эй, потише, — запротестовала Сара, пытаясь сбросить его руку. — Хватит рукоприкладства. Я и сама могу идти. — Тогда иди быстрее, — пробормотал Габриель. — Мне следовало догадаться… ты знаешь, что дорогая бабушка делает сейчас? — Нет, — ответила Сара, едва не бежавшая, чтобы успеть за ним. — Просвети меня, пожалуйста. — Сначала она отправится поговорить с дедушкой. Но после этого… держу пари на круглую сумму, что после этого она пойдет прямиком к дяде Джеремиелю и спросит, как давно он знаком с твоей мамой. — Прощу прощения? — Сара не представляла, что он имел в виду. — Выражаясь яснее, она спросит дядю, не его ли ты дочь, или же ты эльф-подменыш, или же твоя мама просто шлюха. Сара резко остановилась и схватила Гарбиеля за руку. — Если кто и имеет право оскорблять мою маму, так это я. Не ты. На что ты намекаешь? — Я должен был раньше это заметить, но не заметил. К сожалению, представление, которое ты устроила перед бабушкой, невозможно было пропустить. Ты слишком красива для человека и сияешь, когда злишься. Это означает, что либо ты дочь дяди Джеремиеля, либо ты дитя Подземья, подмененная в младенчестве, либо же твоя мать родила тебя от какого-то фейри, с которым переспала много лет назад. Первое несказанно обрадует бабушку, второе — маловероятно, поскольку это очень старая и неиспользуемая сейчас традиция, ну а третье выставляет твою мать в дурном свете. — Ты считаешь, что я одна из вас? — напряженным, но относительно спокойным голосом спросила Сара. — О боже… пристрели меня. — Не надо истерик, пожалуйста, — недовольно сказал Габриель. — Это вовсе не та судьба, которая страшнее смерти. «Да, но насколько это лучше правды? Может, пока что это действительно лучше». — Тебе легко говорить. Габриель промолчал. — Не похоже, что ты очень удивлен, — заметила Сара через какое-то время. — Я стараюсь ничему не удивляться, это экономит силы. Они дошли до нужной двери, в которую Габриель постучал и тут же открыл ее, не дожидаясь ответа. За дверью скрывалась гостиная, не такая светлая, как гостиная Анарад, и обставленная в кремовых и голубых тонах. Сара не сразу заметила сидевшую на диване девушку, которая была одета в темно-синее платье, держала в руках книгу и почти сливалась с обстановкой. Она с легкой тревогой взглянула на своих гостей. — Каллиста, это Сара, — без лишних прелюдий сказал Гарбиель. — Кажется, вы не встречались на свадьбе Джеремиеля. Каллиста покачала головой. — Ну, я пошел, — нетерпеливо сказал Габриель. — Сара, твоя комната рядом с комнатой Каллисты, она тебе ее покажет. Каллиста, закрой уже рот. Да, предполагалось, что Сара человек. Да, бабушка уже выясняет, кто на самом деле ее родители. Нет, она не кусается. Возможно, вы сможете защитить друг друга от Джессамин и моей сестрицы. Все, пока. И он ушел, оставив девушек наедине. Каллиста выглядела лет на шестнадцать или семнадцать, моложе Габриеля, которому можно было дать двадцать один-двадцать два года. Она явно была кузиной Габриеля, а не его сестрой, потому что волосы у нее были черными и кудрявыми, а глаза — большими и карими. У нее были более пышные, если не сказать полные формы, чем у остальных Сияющих, которых видела Сара. Она вспомнила, что сказала о Каллисте Джессамин: «Кто знает, куда она подевалась. Вероятно, ищет, что поесть». — Надеюсь, ты не ладишь с сестрой, — внезапно сказала Сара. — Мне она не нравится. Каллиста смущенно улыбнулась и, отложив книгу в сторону, встала с дивана. — Рада с тобой познакомиться, — мягко, но отчетливо сказала она. — Думаю, ты мне понравишься, кузина. Джереми всегда был моим любимым дядей. — Джереми? Я думала, вы называете его «Джеремиель». — Да, все, но не я. Ему не нравится это имя, и поэтому я зову его так, как он сам хочет. А в благодарность он приносит мне разные вещи из Надземья. Она показала на книгу, название которой было отчетливо видно с того места, где стояла Сара: «Автостопом по Галактике». Сара улыбнулась. — Безупречный вкус. Значит, ты бунтарка? — Бунтарка? — удивленно повторила Каллиста. — Если только очень тихая. Джереми и Габриель бунтуют гораздо заметнее, чем я. Не отвлекай меня: я должна показать тебе твою комнату. Бабушка рассердится, если ты не снимешь эту одежду как можно быстрее,— добавила Каллиста, показав на джинсы Сары. — Леди Дара держит семью в железном кулаке, — сухо сказала Сара. «Она выглядит милой и безобидной, но, подозреваю, это очень обманчивое впечатление». — Да, ей этого очень хотелось бы. Каллиста привела Сару в соседние апартаменты. Гостиная в них была скорее коротким коридором, чем настоящей комнатой, и в ней не было ничего, кроме столика у стены и пары кресел. Спальня была меньше, чем комната Сары в Лабиринте, с гораздо более низким потолком. Почти все пространство занимала кровать с балдахином, кресло, стол и гардероб. — Надеюсь, тебе подойдет одежда, — почти извиняющимся тоном сказала Каллиста. — Мне остаться? — Конечно! — твердо ответила Сара. Каллиста снова робко улыбнулась и села в кресло. Сара открыла гардероб и увидела, что он забит одеждой. «Если шкафы, полные одежды, могут служить доказательством, — а прежде так оно и было, — то Анарад планирует надолго оставить меня здесь». Сара вздохнула. — Что-то не так? — Нет. Все. Сара выдвинула ящик и с сомнением посмотрела на сложенное нижнее белье. Затем, закрыв ящик, Сара вынула из шкафа зеленую юбку. — Так «нет» или «все»? — рассмеялась Каллиста. — Скорее, все не так. Леди Дара… бабушка некоторое время назад прислала мне письмо, в котором просила навестить вас. У меня сложилось впечатление, что она хочет выдать меня замуж за какого-нибудь лорда и навсегда оставить в Подземье. Не думаю, что у меня будет выбор. Ты об этом что-нибудь знаешь? Сару немного удивила ее новая одежда, которая очень отличалась от той, что она носила в Королевстве гоблинов. Эти платья были такого же фасона, что и платье Каллисты, в стиле эпохи Луи Пятнадцатого, а не Ренессанса, как те, что сшила Меггеди. — Я думаю… Мне очень жаль, — быстро сказала Каллиста. — Пожалуй, я понимаю, почему ты не хочешь здесь находиться. Да, бабушка желает выдать тебя замуж, так я поняла. И сомневаюсь, что у нее тоже есть выбор: она рассказала о тебе Ее высочеству, и та твердо намерена заключить с твоей помощью союз с каким-нибудь из лордов Идунна. Это здорово поможет ей в переговорах с королем Гуннаром относительно торгового соглашения. — Что? Ее высочество? — Принцесса Изельд. Она наш сюзерен в Кадфиане… Бабушка и дедушка — ее дипломаты. А король Гуннар — правитель Идунна. — И мой брак поможет переговорам? — О да. Видишь ли, Дара — ветвь клана Триест, правителей Кадфиана. Поскольку ты теперь член семьи Дара, то твой брак с аристократом Идунна, особенно связанного с семьей короля Гуннара, будет расценен как жест доброй воли со стороны принцессы Изельд. — Это такое… средневековье, — с отвращением сказала Сара, и Каллиста непонимающе посмотрела на нее. Сара вновь вздохнула и недоуменно повертела в руках юбку. — Тебе помочь? — Да. Если с юбкой Сара еще могла справиться самостоятельно, то остальное казалось ей более сложной задачей. Часть вещей в гардеробе она вообще не опознала и не представляла, зачем они нужны, особенно это касалось нижнего белья. Наверное, ей понадобятся нижние юбки, сорочки и все такое… Сара сотворила хрустальный шар на ладони, скрытой юбкой, которая висла у нее на рубке, и спрятала в него подвеску, после чего убрала шар в задний карман джинсов. «Ни к чему Каллисте ее видеть. По крайней мере, пока что». Минут двадцать спустя Сара совместными усилиями была одета в корсет, сорочку, блузку, пояс для чулок, подъюбник и зеленую юбку. — Я не могу даже нагнуться, — жалобно сказала Сара, вспомнив добрым словом платья, которые носила в Лабиринте. — Это сейчас наименьшая из твоих проблем, — сухо сказала Каллиста, и Сара вынуждена была с ней согласиться. Тут раздался тихий стук в дверь. — Да? — громко сказала Сара, поняв, что Каллиста собирается молчать. — Госпожа просит мисс Уильямс зайти к ней, — прозвучал вежливый ответ. Каллиста с Сарой переглянулись и, после секундного колебания, пошли к двери, Сара — впереди. За дверью стояла служанка в ливрее с вышитым на груди справа гербом Дара — три дубовых листа, — который Сара узнала, потому что он был на печати, скрепляющей письмо бабушки. — Сюда, мадам, — с равнодушной учтивостью сказала служанка без тени удивления или любопытства во взгляде. Такое отношение было Саре по душе, но не принесло ей успокоения. — Я подожду тебя здесь, — тихо сказала ей Каллиста, надеясь подбодрить ее. — Все будет в порядке. «В порядке? Физически — возможно. Психологически — возможно. Эмоционально — тоже возможно. Сомневаюсь, что у меня останутся шрамы. Но если она собирается продать мою свободу и волю, то нет, ничего не будет в порядке». Подойдя к комнате Анарад, Сара услышала громкие голоса, доносившиеся из-за двери, некоторые из которых она узнала. Кажется, одним из говоривших был Джереми. —...это твои трюки, мама. Я не верю в этом. Я знаю Сару много лет, и, какими бы скромными ни были мои способности, я не смог бы этого не заметить! — Успокойся, брат. Выслушай ее… —…ее сейчас приведут, и ты своими глазами все увидишь. Она изменилась… Служанка постучала в дверь и сказала тем же отстраненно-вежливым голосом, каким разговаривала с Сарой: — Мисс Уильямс, госпожа. — Пусть заходит, — раздался приглушенный, но явно менее довольный, чем прежде, голос Анарад. Сара высоко подняла голову, когда служанка открыла перед ней дверь, и вошла в комнату с таким достоинством, с каким только могла. Она не ожидала увидеть внутри половину всей семьи Дара. Среди собравшихся был и Джереми в земных рубашке и брюках. Кроме него комнате также присутствовали его родители и брат с сестрой и их супругами. Каллист Дара сидел рядом с женой, умудряясь одновременно выглядеть грузным и представительным, пожилым и привлекательным. Сара напрягла память и вспомнила, как зовут остальных: Тристам, брат Джереми, его жена Гвинет, Рослин, сестра Джереми, и ее муж Мэддокс. Семь пар глаз уставились на нее с тем же выражением, с каким мясник порой смотрит на разделанные им куски мяса. Богатая обстановка и одежда напомнили Саре Лабиринт и помогли было успокоиться, но под пристальными взглядами Дара она занервничала еще больше. Дара были неподвижны как хищники и нечеловечески великолепны, в то время как Сара была уродливым и хрупким человеком. «Нет, — медленно сказала она себе, поборов страх. — Все вовсе не так, и я — нечто большее. Я не менее, даже более сильная, чем они. А когда-нибудь, возможно, я стану намного старше, чем они сейчас. Если бы лорд Феллмарч ранил их, пустил им кровь, они бы умерли, а я осталась жива. Я могущественнее их. Я думаю как Сара-дочь-Роберта-сестра-Тоби-подруга-Дайны, но время этой Сары прошло. Теперь я должна думать как Сара-колдунья-и-любовница-короля». Это была непривычная для нее мысль, но Сара все равно собиралась попробовать изменить свое мышление. — Привет, Джереми. Как мама? — ровно и равнодушно спросила Сара, хотя взгляд ее был все еще немного нервным. Джереми встал, поморщившись от ее тона, и подался вперед, однако не подошел к ней. — Была в полном порядке. Она ни о чем не знает. В его глазах была боль, беспомощность и недоумение, что Саре стало не себе. Она-то надеялась, что он поможет ей сбежать. — У меня нет никаких сомнений, — безапелляционно сказал Тристан, осматривая Сару с ног до головы. — Джеремиель? — Я не понимаю, — пробормотал Джереми, больше не пытаясь никого убедить в том, что Сара — человек. — Ты слишком долго прожил среди людей, — укоризненно сказала Рослин. — Твои чувства притупились, даже наши были не такими острыми, как обычно, под влиянием грязного воздуха Надземья. — Никто из нас ничего не заметил, — сказал Мэддокс с едва уловимой улыбкой. — Мы видели ее всего несколько минут, — фыркнула Гвинет. — Хотя, насколько я помню, я сказала, что она необычайно красива для человека. Разве не так, Анарад? — Я не помню таких деталей, — резко ответила леди Дара. — Каллист, что ты думаешь? — Очевидно, что девушка — одна из нашего народа. Вопрос лишь в том, как это произошло. Наши сыновья отрицают, что она — дочь кого-либо из них, поэтому ее отец, должно быть, из другого Дома. Что нам с этим делать? Они не обращали на Сару ни малейшего внимания. Обсуждали вопрос ее происхождения так, словно ее не было в комнате. Ну и наглость! — Почему вы так уверены, что я одна из вас? — спросила Сара. — Есть много вариантов, кроме «человек» и «Сияющий», не так ли? Семь пар глаз вновь посмотрели на нее, и Тристам сказал снисходительно: — Дорогая моя, не лезь в дела, которые не можешь понять. — Он снова повернулся к Каллисту и продолжил: — Законнорожденная она или нет, это не имеет никакого значения. Кто-то определенно наложил на нее заклятие подменыша, иначе она не взрослела бы с той же скоростью, что и люди, и не смогла бы так долго казаться человеком. Из какой бы семьи она ни происходила, они от нее отказались. Поэтому отныне она член семьи Дара и к ней надо относиться соответствующе. Если бы ситуация не была такой серьезной, Сару позабавила бы их непоколебимая уверенность в собственной правоте. «Представляю, как они будут удивлены, когда узнают правду, — мрачно подумала Сара. — А они ее, думаю, узнают, потому что сбежать по-тихому у меня не получится. Если я просто улизну отсюда, они снова меня поймают, поэтому придется доказать, что я им не принадлежу». И, к сожалению, ей придется придумать хороший план, поскольку она категорически не хотела просить о помощи Джарета. К нему она обратится только в крайнем случае, если у нее не будет другого выбора. — Если я вам не нужна?.. — встряла в разговор Сара, разрываясь между любопытством и гневом. Анарад протянула к ней руку и рассеянно потрепала по плечу. — Нет, можешь идти, дорогая. Уверена, твои остальные кузены и кузины будут рады поприветствовать тебя. «О да, конечно. Каждый по-своему, так или иначе». — Я тебя провожу, — быстро сказал Джереми, подходя к Саре. — Мама, отец, я сейчас вернусь. Сара, к ее чести, не начала умолять его до того, как за ними закрылась дверь. — Джереми, ты должен вытащить меня отсюда! — Это не так просто, — прорычал он, вцепившись обеими руками в свои короткие волосы. При этом он смотрел на дверь гостиной Анарад, и было понятно, что он злился не на Сару, а на свою семью. — Черт побери! Если бы я знал, что мой брак с твоей мамой приведет к такому… Прости, Сара, мне очень жаль, правда. — Это не твоя вина, — сказала Сара, и это было чистой правдой. Она не винила Джереми, он был хорошим человеком. Да, его родственники были теми еще засранцами, но он с этим ничего не мог поделать. — Ты не знал, что я стану… ну… кем-то другим. — Да, насчет этого, — он повернулся к ней с суровым выражением лица. — Что ты об этом знаешь? — Я выглядела как обычно до того, как оказалась в Подземье, — ответила Сара. «И это вовсе не ложь. Я ведь начала меняться, когда стала изучать магию в Лабиринте». — Я понятия не имею, как это произошло. Джарет пробормотал себе под нос что-то неразборчивое. — Ты ведь мой отчим — ты ничего не можешь сделать? Запретить мне выходить замуж? Отдать меня в религиозный орден, члены которого придерживаются строгого воздержания? — Нет, к сожалению, — нахмурился Джереми. — Я не глава семьи, в отличие от отца, и ничего не решаю. Я мог бы попробовать повлиять на них, если бы жил в Подземье, но я черная овца в семье. Магических способностей у меня почти нет, и я едва бываю в Идунне. Иными словами, мое мнение для семьи ничего не значит. Отец сделает то, что скажет ему мама. У Сары поникли плечи, и Джереми тяжело вздохнул. — Послушай, я не собираюсь отдавать тебя на съедение волкам. У меня еще остались друзья в этом королевстве, и я посмотрю, что можно предпринять, чтобы помочь тебе. В крайнем случае я найду тебе жениха, который не станет вмешиваться в твою жизнь. — Он задумался и продолжил: — Я знаю, что сын Беорика, скажем так, играет за другую команду, и ему будет выгоден брак по расчету. «Не слишком вдохновляющий план спасения, — мрачно решила Сара. — Судя по всему, мне придется делать все самой». — Я вообще не хочу ни за кого выходить замуж, — язвительно сказала она. — Я сделаю все, что в моих силах, но ничего не могу гарантировать. Сара поморщилась, и Джереми нежно погладил ее по спине, пытаясь утешить. Мило, но бесполезно. Он вернулся в комнату, а Сара пошла к Каллисте. Как оказалось, в комнате у той уже собрались все внуки и внучки Анарад. Каллиста сидела в кресле, с раздраженным видом читая книгу, остальные негромко разговаривали. Овейн, черноволосый красавиц, сидел на полу, привалившись спиной к большому креслу, в котором устроились Мойра и Джессамин, одна темноволосая, другая — рыжая, но обе одинаково бледные. Габриель сидел в одиночестве на диване, глядя на них. Сара впервые видела их всех вместе. Каллиста была явно самой младшей, Джессамин и Мойра выглядели приблизительно одного возраста с Сарой, Овейну можно было дать лет девятнадцать-двадцать, ну а Габриель был явно старше его на пару лет. — Будь я проклят, — сказал Овейн, увидев Сару, и оценивающе и с явным интересом оглядел ее, как совсем недавно сделал его отец. — Это правда. Если я бы уже не был помолвлен, я бы сам на ней женился. — Я знаю, что ты не в состоянии перестать быть идиотом, но обязательно добавлять к этому еще и инцест? — с показательным отвращением спросил Габриель, изучая свои ногти и не глядя на Сару. Каллиста бросила на Сару взгляд, полный муки, а Джессамин хихикнула, прикрыв рот рукой. — Их это никогда не останавливало, — заявил Овейн, показав на Мойру и Джессамин. — Между ним и Сарой нет кровного родства, — невозмутимо заметила Мойра, игнорируя выпад кузена. А вот Джессамин гневно посмотрела на Овейна. — Это насколько нам известно, — возразил Гарбиель, — а известно нам крайне мало. Пока что мы лишь точно знаем, что ее отец не дядя Джеремиель. — Она может быть результатом похождений отца, — ухмыльнулась Джессамин. — Или твоих, Овейн. Это было бы весьма пикантно. Сара невольно ахнула. Габриель взглянул на нее и похлопал по дивану рядом с собой. — Иди сюда, кузина. Сидя удобнее слушать, как мы грыземся. Сара так и поступила, благодарная за сдержанное дружелюбие Габриеля. Овейн, не сводя с нее плотоядного взгляда, сказал насмешливо: — Ты черствое создание. Я делаю тебе комплименты, демонстрирую свой интерес, а ты отказываешь мне ради этой язвы. Так не пойдет. — Я отказала тебе еще несколько месяцев назад, — напряженно ответила Сара. — Не заставляй меня повторяться. Джессамин и Мойра хихикнули, но Сара не была столь наивна, чтобы поверить в то, что они сделали это из солидарности к ней. Скорее их просто развеселило то, что она оскорбила Овейна. «А я еще думала, что Джарет просто невыносим, — угрюмо подумала Сара. — Они ведут себя как дети». Она устала, перенервничала, была взвинчена, и ей в ребра больно впивался корсет, — у нее не было настроения терпеть эти игры. — Когда подадут ужин, Габриель? — резко спросила она. — Где-то через час, — безукоризненно вежливым тоном ответил Габриель, словно надеясь, что остальные последуют его примеру. — Разумеется, если ты хочешь поесть сейчас — не сомневаюсь, что тебя утомило путешествие, — тебе принесут еду в комнату. Путешествие, занявшее пару секунд, было не утомительным, но Габриель тактично давал понять, что если Сара хочет избавиться от компании этих паршивцев, ей стоит только сказать об этом. — Да, это хорошая идея, — с притворным оживлением воскликнула Сара. — Я очень устала. Каллиста, не хочешь ко мне присоединиться? Возможно, ты сможешь объяснить мне кое-что. Каллиста вздрогнула, услышав свое имя, и подняла голову, пытаясь понять, кто ее позвал. Затем, осознав, что сказала Сара, ответила, запинаясь: — Я… это… да, конечно, с удовольствием. — Она улыбнулась и добавила: — Если ты того хочешь. — Очень. Габриель, спасибо за предложение. Мы пойдем, если вы не против. «Мне плевать, против они или нет». — Но мы не успели с тобой поговорить, — мягко сказал Овейн, хлопая длинными черными ресницами. — Не представляю, о чем ты хочешь расспросить Каллисту, но, надеюсь, что ни о чем серьезном, — хмыкнула Джессамин. — Она ничего не знает о светской жизни. — Если бы мне предстояла помолвка через два дня, — сказала Мойра, — я бы хотела выяснить все возможное о том, что меня может ждать. — И мы можем с этим помочь, — закончила за нее Джессамин. «Два дня?!» — мысленно завопила Сара, но внешне осталась невозмутимой и холодно улыбнулась. Или, скорее, оскалилась. — Я дам знать, когда мне понадобятся ваши советы, — соврала она сквозь зубы. — Идем, Каллиста. Она по-дружески взяла Каллисту под руку, но если бы кто-то присмотрелся к ним поближе, то увидел бы, как пальцы Сары нервно впились в предплечье кузины. — Два дня? — прошипела Сара, когда они вышли в коридор. — Что она имела в виду, какие два дня? — Ну… — на лице Каллисты появилось смущение. — Обычно о рождениях, смертях, браках и помолвках объявляют на открытии Сезона, то есть на королевском балу. Он состоится послезавтра. Но, может, для тебя сделают исключение, учитывая, что ты только что прибыла сюда. — Я думала, у меня еще время, — потерянно сказала Сара, когда они пришли к ней в комнату. — Хотя бы месяц. Думаешь, они действительно провернут все за два дня? — Я не знаю, — закусив губу, задумчиво ответила Каллиста и с сочувствием посмотрела на Сару. — Вполне возможно. Это важная традиция, и, по-моему, бабушка уже организовала на завтра несколько встреч. — Встреч? — Да. Чтобы твои потенциальные женихи могли на тебя посмотреть и убедиться, что ты не умственно отсталая и вообще, — бледно улыбнулась Каллиста. Сара молча уставилась нее. — Теперь, когда выяснилось, что ты не человек, все изменится. Вероятно, у тебя появится больше женихов. Сара продолжала смотреть на нее, не говоря ни слова. — Сара, с тобой все в порядке? — забеспокоилась Каллиста. — Два дня. Как мне придумать план побега за два дня? — Побега? Ты веришь, что можешь сбежать? — Я должна сбежать! Я не собираюсь оставаться и выходить замуж за незнакомца! Даже если мне придется встать на колени перед Дж… Сара осеклась. Отпустив руку Каллисты, она перевела взгляд на свои ладони. — Все будет не так уж и плохо. Мы с Габриелем можем составить тебе компанию. Будет здорово иметь рядом друга, а не Овейна или Джессамин. Калиста с надеждой посмотрела на Сару. «Ты мне нравишься, но не настолько». Мысль была эгоистичной, но честной. «Ну вот, опять я проявляю жестокость. Мне жаль Каллисту, которой приходится жить с такой семейкой, но не настолько, чтобы что-то предпринять по этому поводу». — Давай поужинаем, — предложила Сара, — а потом ты расскажешь мне все, что знаешь об этом бале. ________ 1. Слова из песни Дэвида Боуи «Black Out» ‒ She was a beauty in a cage