Fragile Immortality

1948 год, 12 июня. – Так. Ещё раз. Ты именуешь себя гизоидом. Можешь подробнее объяснить, что ты такое?.. – положил руки на стол Джеральд. Глаза устали, и тело требовало отдыха, но всё случилось так быстро и резко, что ему нужны доказательства. Прямо сейчас. – Я ответил на этот вопрос. – “робот” моргнула фасетками. Гизоид, не поворачивая головы, осмотрел каждый сантиметр технического помещения, куда его перетащил профессор. Но кажется, он так и не узнал, что за стенкой их слушает Хаукинс, который таки вывел Кинтобора на чистую воду. На сущем пустяке. На минеральной соде. Которую профессор держал везде. Нерационально. – Я хочу сделать запись. К тому же, в прошлый раз я... был немного испуган, и мог упустить кое какие детали. Пожалуйста. – профессор был изрядно измотан, поэтому “играл” из рук вон плохо. – Действительно. Вы подвержены стрессу и кратковременным потерям в памяти. – согласился “робот”. – Повторю я свою речь. Гизоид - гуманоидная система протерионов, которая управляется нейронной сетью, в свою очередь она модифицируется. Существует огромное количество модификаций, но, так или иначе, они составлены в классы и распределены по категориям. Моё кодовое имя - “Антей”. Это единственный корректный набор звуков в вашем языке, максимально описывающий моё название. Я - уникум. Моя модификация - единственная в своём роде. – с расстановкой и интонацией говорил гизоид. – Благодаря этому я не подвержен действию общей Сети, и действую полностью автономно. Что и явилось причиной моего предательства по отношению к Кодексу. И вот теперь я перед вами. Джеральду даже было страшно представить лицо Уилла. Потому что он прекрасно знал, как это звучит в первый раз. – Ты сказал “протерионы”, можешь подробнее объяснить, что это? – Кинтобор, кажется, оживился, по крайней мере, ему теперь стало интересно задавать вопросы. – Это невозможно объяснить. Людям точно. Самое малое, что я смог выжать из вашего скудного языка - соединение живой ткани и жидкого металла в движимой механике, но оно не отражает настоящей сути. Чем лучше обучен гизоид, тем лучше он управляет своими протерионами. Я - единственный, кто может их использовать на 59%. Это предел наших переносных нейронных сетей. Возможности “протерионов” практически неограниченны. – снова моргнул фасетками. – Вы уже разобрались в схеме, которую я дал? – Да... сейчас я ищу необходимы детали. Поэтому... прошу прощения, что разобрал ваше тело. – Кинтобор указал на то, что сейчас гизоид представлял из себя всего лишь пучок проводов, глаза-фасетки и корпус туловища. Всё остальное находилось в разных комнатах. – Это необходимая процедура, которая на моем состоянии не отразилась. – сказал гизоид. – Вы узнали всё, что вам нужно? Или есть ещё вопросы? – Д-да... – Кинтобор увидел бешеные глаза Уилла, искрившиеся от странного счастья и энтузиазма. – Вы создали сами себя? Эволюционировали из более примитивных форм? Или вас кто-то создал?.. – Мы созданы. И сейчас мы самообучаемся, и эволюционируем. Общая Сеть создает нас сотнями тысяч. В процессе первичной обработки выживают сильнейшие. После этого с нами работают ехидны, которые обучают нас военному ремеслу. – Ехидны?.. – опешил Джеральд. Вот такого он ещё не слышал. – Животные?.. – Ехидны - высшая раса. Клан Ноктюрнус - сильнейший из всех. Про каких животных идёт речь?.. У Кинтобора перехватило дух. Интонация робота почти не менялась, но сейчас, скорее всего, Антей не очень хотел бы продолжения данной темы. И ждал вразумительного ответа. – Понимаете... у нас ехиднами зовут определенный вид животных, примитивных существ. По уровню развития они стоят гораздо ниже нас. Живут инстинктами. – максимально поверхностно и понятно (насколько это было применимо к инопланетному роботу) объяснил Джеральд. Если бы это услышал его преподаватель по высшей биологии – расхохотался и пустил пулю в голову. Кинтобору. – ...Кразариус. Эта часть моего модуля повреждена. Посетите Кразариус, вы узнаете больше. По этому поводу мне нечего добавить. – гизоид несколько раз моргнул фасетками. – Посетить?.. – пот лился ручьём, а колени дрожали. – Вы имеете в виду, путешествие между мирами?.. – в голове бурный фонтан мыслей. – Всё-таки, даже самый светлый ум людской расы на данный момент так примитивен. – покачал головой Антей. – Для быстрого перемещения между планетами, в каждой из них мы разместили систему “звездных врат”, которые взяли прямиком с Мобиуса. Они полностью обеспечены энергией, и не нуждаются в нахождении Изумруда рядом. Мой портальное устройство вживлено в мою правую руку. Но будьте осторожны. Разобраться... – вдруг фасетки перестали двигаться. – Чёрт! – вскочил Джеральд. – Не сейчас, не сейчас, прошу! – он подбежал к инопланетянину. – Что с ним?.. – шёпотом произнёс Хаукинс. Судя по его лицу, он только что сбросил с пару десятков лет. Вот такая у него была улыбка. – Не имею и малейшего понятия! Что-то в нём переключается, и он зависает на девять часов и семь минут ровно! – выпалил Джеральд. Ноги снова не держали его. Теперь, когда об этом знал не только он, понял, насколько всё опасно и... странно. – Этот чёрт может перемещаться между несколькими, прошу заметить, планетами, послав все законы физики и термодинамики?!.. – Хаукинс уже крутился вокруг робота. – Рандом этому свидетель! Надо узнать об этом “портальном устройстве” больше, Джери! Куда ты оставил руку этого чудища механического?.. – он уже начал активные поиски, опрокидывая всю комнату вверх ногами. Но это продолжалось недолго. – Уилл! Успокойся! – Джеральд схватил друга за плечи и силой усадил на стул. – Ты понимаешь, с чем я столкнулся?!.. – Да! Понимаю! С доказательством разумной жизни вне сраной Земли! Да ещё какой! – Хаукинс твердил это словно заговорённый. – Мы открыли новую жизнь! Наш мир никогда не будет прежним! Ты представляешь, что мы получим, когда мир узнает об этом?! Да мы станем самыми могущественными людьми во всей... – мощная оплеуха остановила словесный поток. – Мы вляпались в иноземное дерьмо, придурок! – закричал Кинтобор. – Если мы хотя бы заикнёмся о том, что нашли внеземную форму жизни, весь АРК закроют, жителей убьют, а нас будут пытать! И это в самом лучшем случае! Дебил! – Джеральд наконец отпустил его. – Пока мы не разберёмся, ни слова! Секретность - полная и безоговорочная. Мы имеем дело с расой, превосходящей нас в развитии на тысячи лет! Они путешествуют между мирами, у них есть нейронные сети, и автономные машины, которые могут превратится в оружие массового поражения! – выпалил Кинтобор. Найдя бутылку минеральной соды, он осушил её. – Ты слышал что-нибудь про нейронные сети, а?.. О них заговорили только в последние два года. В качестве псевдо-научной фантастики! И вот... - указал он на отключившегося гизоида. – Чудо эволюционной мысли машинерии говорит со мной и просит о помощи! Я не сплю по ночам! Я не могу ни с кем разговаривать! Я ушёл из кучи проектов! И тут ты! Знаешь, что?.. Если бы ты не был моим лучшим другом, я бы устроил “смерть на производстве”. – Джеральд заговорил холодно и спокойно. Уилл пытался уместить всё то, что сейчас произошло. Он наверняка думал, что просто докопался до совершенно секретного проекта, для осуществления которого Кинтобор должен был совершить кучу денежных махинаций и провести кучу бюрократических проволочек. Но точно не это. – И оно говорит на чистом английском... – добавил в тишине Хаукинс. – Он же ведь сам попросил нас посмотреть на этот... Кокрус... Казр... Кразариус! Так я хоть точно пойму, что это... то, о чём я подумал... – несмотря ни на что, гнул свою линию Хаукинс. – Да твоего же создателя... – закрыл руками лицо Джеральд. – Тебя даже могила не исправит... 1953 год, 15 декабря. Мария сегодня чувствовала себя очень плохо. Снова один из тех дней, когда она просто упала в обморок по пути в лабораторию Джеральда. Уже третий раз. Сначала он списал это на общую усталость, сейчас же... – Сколько? – проронил в тишине. Врач и Кинтобор были за стеной с окном. – Год, в самом лучшем случае. Токсин убивает её. У неё, к сожалению, нет такого иммунитета, как у тебя. Прогноз ухудшается. Я не знаю, как ей помочь, Джери. Скоро перестанут помогать и антибиотики. – врач подвёл неутешительный итог. Джеральд знал этот приговор ещё множество лет назад. Но держал его в себе. Жевал слова и пытался найти хоть какую-нибудь нитку. Этой ниткой оказался проект “Тень”. Странное название. Но только один Кинтобор видел истинный смысл в этом простом слове. У него не было истерики в этот момент. Врач прекрасно знал проблему, и сам одно время искал путь решения. Не нашёл. Он один из немногих знал, что Джеральд когда-то подвергся токсину. Его организм выдержал. Но токсин затаился. И показал своё истинное лицо через внуков. Коварную мутацию генов. – Этот токсин... дал ей короткую жизнь... но такую насыщенную, – снял очки врач. – Ей двенадцать, так? А выглядит на семнадцать. Бедное дитя. Жить да жить. После этих слов Джеральд вышел из тени. Зашёл к любимой внучке. Она была под капельницей. Спала. Ей нельзя просто так уйти. Он не дал им многого, чего хотел. Профессор кинулся прочь из комнаты. Путь до лаборатории не отпечатался в голове. Всего несколько секунд. Перед ним существо. Инопланетянин, накаченный генами другого существа, сдобренное генетическим материалом Марии, чтобы не было отторжения клеток. Создание, которому дали имя “Шедоу”, смотрел на пришедшего профессора c широко распахнутыми глазами. Он заметно подрос. Подпитка мобианскими кольцами давала о себе знать. Рэммонд поприветствовал своего начальника, но, увидев, что тот не в своём духе, немедленно ретировался обратно в свою каморку, где проводил очередной анализ. Существо было взято на руки, и посажено в клетку. Под шипение и рвение подопытного, взял сбор крови. Шедоу был явно напуган таким обращением. – Мария мне дороже. – отозвался Джеральд без капли сожаления. Но через минуту всё же опустил руки и закатил глаза. – Прости.