***
– Он меня бесит. Зои прикусывает нижнюю губу, морщится и высовывает голову за дверь салона. Просто маленькая, незаметная фея, ничего не скажешь. Тайлер бы надул губы и затащил ее внутрь с громким ‘попридержите свое любопытство, мисс беспалевность’, но он слишком раздражен, чтобы предпринимать настолько сложные манипуляции. Тайлер открывается на два часа раньше, чем салон по соседству (действительно, кто захочет бить тату в восемь утра, вот цветочки купить – это уже другое дело), поэтому у пришедшей навестить своего единственного и неповторимого ебаната с очередным пастельным цветом волос Зои есть возможность посталкерить. Нечасто спокойного, уверенного в себе и ‘хейтеры, выебите себя в рот, если не хотите принимать мою любовь’ Тайлера может что-то раздражать настолько сильно. Или кто-то. Тот самый кто-то, который сейчас идет со стоянки, взлохмачивает свои кудрявые волосы и жует жвачку. Тайлер не видит, Тайлер не знает, Тайлер никогда не подходил к нему ближе, чем на пару метров, но он уверен: жвачка вишневая. Он понятия не имеет, как эта ассоциация укладывается вместе с цветным рукавом на загорелой коже, извечно черной одеждой с редкими изменениями на деним, серебряной цепью на шее и кэмпбеллами на высокой платформе. Единственное, что хоть немного заставляет вишню расплываться на языке Тайлера – это чересчур сладкий голос с австралийским, сука, акцентом (Тайлер слышал его, когда тот, разговаривая по телефону, проходил мимо его магазина). – Если бы он не забрал место Коннора, то точно бы тебе понравился. – Зои снова ныряет в салон Тайлера, заставляя того вынырнуть из своих чересчур красочных, чтоб тратить себя на такого утырка с буквой Т в имени, мыслей. – Именно такие мальчики заслуживают совместного сэлфи в твоем инстаграме. Другим же ты просто мило улыбаешься после ночи и оставляешь номер Тако Белла. – В последний месяц я перешел на пиццерии, – бурчит Тайлер, агрессивно вставляя последний бутон орхидеи в бутоньерку. Зои издает звук, одновременно напоминающий смешок и грустный вздох, и падает на высокий стул рядом с основным прилавком. Взяв со стола парочку эскизов будущих композиций, она морщится и переводит скептический взгляд на Тайлера. Красные тюльпаны, красный агапантус, красная альстромерия и пара палок бамбука. Зашибись картинка. Тайлеру, кажется, плевать, что подобный букет купит только тореадор, спеша на свидание к своему быку. Или кто-то настолько злой, что благодаря красной пелене злости на глазах ему будет плевать, каким букетом избивать своего ненаглядного. – И я бы не стал выкладывать в свой драгоценный инстаграм какого-то папенькиного сынка, решившего поиграть в великого мастера. – Тайлер аккуратно кладет многострадальную бутоньерку на поднос, завершая декор своего рабочего места на эту неделю. – Ему чуть больше двадцати, а у него уже салон в центре ЛА, пафосная вывеска за десяток тысяч баксов и реклама по всему району. – Стоит ли мне кашлять в руку, маскируя за этим жестом свои слова о том, что ты сам открыл салон в этом районе, когда тебе было двадцать два, или ты и сам все поймешь? – Глаза Зои улыбаются слишком, особенно для человека, решившего поиграть в серьезный голос разума. Тайлер уже хочет застонать и приложиться головой о прилавок (его поверхность идеальна для такого времяпровождения, Тайлер неоднократно проверял), но в салон врывается летний (лето здесь наступает в начале мая) воздух и звуки города. Зои наклоняется через прилавок, быстро целует Тайлера в щеку, шепчет ему на ухо ‘мы заглянем к тебе вечером; не используй так много красного и постарайся не задохнуться от своей злости’ и, с улыбкой пожелав зашедшей клиентке хорошего дня, вылетает из магазина еще невесомее, чем теплый ветер Лос-Анджелеса. Тайлер уверен, что в Зои Сагг нельзя не влюбиться. – Доброе утро, мисс Оуэнс, я уже успел по вам соскучиться. – Тайлер, улыбнувшись, выходит в основной зал, полностью настраивает себя на работу и пытается засунуть все мысли о ‘господи, Сиван, ты лишил меня завтрака пончиками с клубничной глазурью’ на задний план. – Снова купили очередную вазу, которая так идеально подходит к вашему ковру, а теперь нуждаетесь в порции не менее подходящих к ней цветов? – Как хорошо вы меня знаете, мистер Окли. Но на этот раз я с фотографиями. – Мисс Оуэнс отзеркаливает улыбку Тайлера, доставая из кармана айфон. Тайлер лишь тихо смеется и забывает о пончиках. Его любимая работа и не менее любимые посетители (особенно постоянные – те самые, о которых Тайлер уже успел сложить впечатление, узнать вкусы, увидеть предпочтения) всегда помогают ему успокоиться, найти свой собственный якорь, полностью накрывают с головой своим цветочным ароматом, увлекают подбором композиций и заставляют забыть. О пончиках, но не о Трое Меллете Сиване с его чертовым успокаивающим инди из дверей салона.***
Всю следующую неделю с перерывами на два клиента и кофе с молоком Тайлер только и успевает выслушивать восторженные отзывы посетителей. Почему-то очень хочется курить. – Тайлер, я только из салона Троя по соседству. Чуваку на вид лет пятнадцать, но он, черт возьми, бог! Улыбка Тайлера начинает напоминать зверский оскал, но он кивает забитому на обе руки и шею Луи и чересчур резко отдает срезанные розы в бумажном пакете. – Тай, а что это за новый тату-мастер, о котором все говорят? Он симпатичный? У него кто-то есть? Тайлер скучает по своему прилавку и возможности побиться об него головой, но пытается не сломать в руках корзинку, отдавая Мэри декор-композицию. – Детка, как бы я ни любила булочки Коннора, но Трой – просто гуру своего дела. Мой эскиз отказывались брать пару мастеров, а он, даже не сомневаясь, согласился. Теперь мы с Энджи будем ходить только к нему. Тайлер еле сдерживает себя от громкого ‘бери свой букет и вали на свидание’, но он просто передает три доллара сдачи Рейч и пытается не выпихнуть ее из салона. Ему нужно закрыться и поплакать в уголке. От собственного бессилия как минимум. Тайлера еще никто и никогда не бесил настолько сильно, поэтому решение приходит по истечению одной особо сложной, наполненной Троем, недели. Пойти в салон, увидеть Сивана своими глазами и разочароваться. Конечно же разочароваться, потому что никакие тату не сравнятся с круассанами Коннора Франты.***
– Добрый день, вы по записи? – Девушка на ресепшне приветливо улыбается, а Тайлер лишь похуистично (показушно) крутит айфон между пальцами. – Я работаю в соседнем цветочном салоне, просто пришел… поздороваться с вашим волшебным Троем. – Тайлер, твою лиловую макушку, близкую сестру моим пастельным прядям, я узнаю за километры, что она здесь забыла? – слышится за его спиной, а Тайлер разворачивается с явным ‘о господи, и ты туда же’ во взгляде, встречая им Дженну. – Тебе придумать еще причины, помимо того, что у меня только что закончился рабочий день, и я решил зайти познакомиться со своим чудесным соседом-арендатором? – Не смотри на меня так, будто ты хочешь засунуть тату-машину мне в глаз, – смеется она, быстро обнимая Тайлера, пока тот не успел прийти в себя и не запретил к себе прикасаться. – Я давно подумывала набить еще что-то, а тут такие положительные отзывы от моих знакомых, что я просто не удержалась. Тайлеру все чаще кажется, что Трой распускает гипнотическую пыльцу. – Может, зайдешь со мной? Как раз познакомишься, – Дженна выделяет воздушными кавычками это слово, – со своим гейским соседом. Девушка за стойкой показательно кашляет, а Дженна лишь округляет глаза и качает головой. Тайлеру хочется немножко провалиться под землю. Или увидеть прямо перед собой синюю полицейскую будку, залезть в нее и съебать вместе с Доктором в прошлое. Приблизительно на час пораньше. – О, не волнуйтесь, мисс, Тайлер еще более гейский, чем ваш чувак с жужжащей машинкой в руке, – чересчур мило улыбается Дженна, затаскивая Тайлера в основную дверь салона. – Дженна Марблс, у меня запись на восемь часов. Тайлер молится всем богам и Эми Понд, чтобы она притащила этого гребаного пришельца именно в это время и в эту вселенную. Чуда не случается, когда Тайлер натыкается на удивленный взгляд Троя. Последний, сверившись с часами, цепляет на себя свою дежурную улыбку и, переведя взгляд на Дженну, учтиво спрашивает: – Вы, насколько я понимаю, мисс Марблс? Та довольно кивает и, толкнув Тайлера острым пальцем в бок, умиленно спрашивает: – Разве он не душка? Тайлер громко фыркает, падая на пафосно-кожаный диван, и отрезает: – Нет. Трой лишь улыбается еще шире, жестом приглашая Дженну сесть на кресло. Передвинув столик с инструментами ближе к ней, он, не отвлекаясь от дезинфекции, мягко говорит: – А вы, насколько я понимаю, мистер Окли из соседнего салона, считающий меня виновным во всех грехах, будь то чересчур острая пицца на прошлой неделе, парень, который бросил его в выпускном классе или закрытие его любимой кондитерской. Не моя вина, что мистер Франта оказался неплатежеспособным. Тайлер не бросает в Троя вазу с кофейного столика только потому, что его ассистентка купила цветы для нее в магазине Тайлера. Он, вроде бы как, еще чувствует за них ответственность. Но улыбающаяся рожа Троя, даже не удосужившая Тайлера взглядом, бесит-бесит-бесит и еще раз бесит. Когда пальцы Тайлера прекращают сжимать обивку дивана, он может вернуться в реальность без явного желания сломать Трою нос. Оно остается, конечно, рядом с Сиваном его никуда не денешь, но теперь Тайлеру не приходится медитировать и считать до десяти на семи ему известных языках. – Ты виноват лишь в том, что твой папа купил тебе этот салон. Или мне стоит говорить ‘твой сладкий папочка’, прелесть в узких джинсах и с блядскими губками? – Мистер Окли, профессионал из вас никудышный. И как только люди покупают у вас цветы? – Стоит ли мне говорить, что в твоем офисе стоят мои композиции? – Стоит ли мне говорить, что я сразу захотел их выбросить, но пожалел труд своей ассистентки? – Мать вашу, вы можете пофлиртовать после того, как я выйду из кабинета? – Дженна возводит глаза к небесам обетованным (всего лишь закатывает глаза к темному потолку студии, но как насчет пафоса) и нетерпеливо склоняет голову на плечо. – Давай ты забьешь мне очередные ‘конь в носках двадцать девять спартанцев’ на китайском, Окли ахуеет от твоего мастерства, а я спокойно выйду из комнаты, в которой вы в ближайшее время будете трахаться. – Не утрируй, я не бью ужасные надписи или розочки на запястьях, – ухмыляется Трой, обрабатывая Дженне предплечье. – Не утрируй, этот пиздюк не сможет меня удивить, – ухмыляется Тайлер, бесцеремонно ложась на диване для лучшего ракурса. Уходит он из салона через полчаса. С явным желанием убивать. Трой Сиван действительно хорош, и даже Тайлер не может этого не признать. Пока что только мысленно.***
– Проснись и пой, любовь моя! – Господи, Зои, дай мне выспаться в свой законный выходной, – неразборчиво бубнит Тайлер в подушку, зная, что его услышат. – Тайлер, – из милого и щебечущего голос Зои в один миг превращается в тот самый, которым она отчитывает Налу (или Алфи, что происходит намного чаще), – сейчас воскресенье, одиннадцать утра, Джо и Каспар улетают уже завтра, рядом с нашим домом открылся новый бар, а ты планируешь потратить это время на сон? Спать Тайлеру хочется больше, чем жить, и он бы ответил ‘да, я собираюсь потратить пару вечностей на сон’, но огорчать Зои не хочется. Тайлер знает, с каким обожанием она относится к редким встречам их большой компании. – Да встаю я, встаю, – ноет Тайлер, уже желая отбить звонок и полежать в теплой кроватке еще пару минут. – Не смей. Пока не услышу струю воды из раковины и твой бодрый голос, не отстану. Тайлер стонет. Тайлер жалуется. Тайлер считает Зои злом в мини-юбке и белых конверсах. Та лишь безразлично угукает на его сонный, недовольный бубнеж и откусывает яблоко. Когда глаза Тайлера снова могут видеть (не только потому, что теперь на его носу красуются очередные дизайнерские очки, просто Тайлер, наконец, умылся), а во рту щиплет от чересчур ментоловой пасты (нужно снова перейти на детскую, клубничную, в том самом милом тюбике с дракошей), он выплевывает слова вместе с брызгами на зеркало: – Т’хеперь ты довол’на? – Абсолютно. Принарядись, сегодня к нам присоединится Трой. Материться в трубку бессмысленно: Тайлер знает, что Зои сразу же после последнего звука сбросила вызов. Больше всего ему хочется захныкать, но он лишь раздраженно говорит: – М’халенькие зас’хланцы. – И еще больше пачкает зеркало над раковиной пастой.***
– Какого черта ты тут забыл? – первое, что бросает Тайлер, как только приходит на привычное место в привычном парке в привычное время и обнаруживает там совсем непривычного Сивана. Трой лишь с безмятежной улыбкой выдыхает дым Тайлеру в лицо, соскакивая со спинки лавочки. – Если бы ты проводил меньше времени за ненавистью ко мне, то, может быть, смог заметить, что я в последнее время очень даже неплохо общаюсь с твоими друзьями. Или мне стоит говорить ‘нашими’, Тилли? – Он, с самым что ни на есть дружелюбным выражением лица, протягивает ко рту Тайлера остаток сигареты и лишь обиженно пожимает плечами, когда тот отпихивает его руку; просто мать Тереза в мужском обличии, а не Трой Сиван Меллет, блять. – И знаешь, если ты хочешь видеть мою ангельскую мордашку в своем инстаграме, можешь просто попросить. Я никогда не отказываю бедным, обделенным мужским вниманием мальчикам. Зои за плечом Троя совсем не выглядит виноватой, а Тайлер уже сжимает кулаки, желая увидеть Сивана с разбитой губой. – Хэй, Тайлер, остынь, – Маркус аккуратно придерживает Тайлера за шею, удивляясь тому, что он впервые за долгое время видит Окли настолько разозленным. – Трой просто шутит. Тайлер и сам понимает, что ему нужно успокоиться. Куда делся его хваленый похуизм и умение опустить собеседника одной фразой, хорошо скрашенной красноречивым взглядом? Рядом с Троем есть место только злости и ‘где мои булочки, уебок’. Кстати о булочках… Тайлер приходит в себя, когда натыкается на скептический взгляд Коннора. Тайлер весь предыдущий месяц видел этот сарказм во взгляде только по скайпу, поэтому теперь у него эстетическое удовольствие. А когда он утыкается в шею Коннора своим носом, наслаждение получают еще и его рецепторы осязания. Рождество посреди жаркого лета в странном парке, с желанием сломать нос чуваку в татуировках, пока все твои друзья стоят рядом и смотрят... Окей, пора признать, что Тайлер откровенно плох в сравнениях. – Тилли, да ты, оказывается, умеешь быть адекватным и не очень-то опасным для общества. Открою тебе страшную тайну, но именно так и нужно начинать встречу – с приветствия друзей, а не с угроз смерти бедному и невинному мне, – Трой перекатывается с пятки на носок (Тайлеру правда интересно, как он умудряется не наебнуться, с такой-то платформой) и докуривает остатки сигареты. – А ты не можешь быть кем-то, кто не пытается сыпать дешевым сарказмом во все стороны? Жаль, Сиван, жаль, ты кажешься адекватным, пока не открываешь рот. – Так, вы двое, заткнулись, – Луиз скрещивает руки на груди, и Тайлер понимает, что это очень, очень плохой знак. – Вы либо идете снимать свое напряжение, и мне плевать, каким образом, либо затыкаетесь и играете в лучших друзей, либо просто затыкаетесь и не имеете никому мозг. Это понятно? Тайлер и Трой, не сговариваясь, обезоруженно поднимают руки вверх (Трой при этом умудряется выбросить окурок в урну) и кивают с таким выражением, что в их взгляде можно прочитать явное ‘да, госпожа, мы все уяснили’. Луиз сразу же расслабляется и снова освещает парк своей улыбкой. – Я бы заставила вас обняться или помириться на мизинцах, но в первом случае есть большая вероятность сломанных ребер Троя, а во втором – вывернутого пальца Тайлера. Чей-то желудок издает жалобный звук умирающего кита, и все одновременно поворачиваются к Каспару. Типично. – Ребят, я как бы кушать хочу… – Дважды типично.***
Тайлер благодарно молится всем несуществующим богам, когда его друзья прекращают травить безумно интересные и незаезженные шуточки о летающем в воздухе сексе, стоит им с Троем оказаться на одной плоской поверхности в паре метров друг от друга. Вначале Тайлер не обращал на них внимания, потом они начали раздражать, а со временем просто надоели. Хотя, с другой стороны, если бы кто-то из друзей Тайлера в присутствии новой интересной девушки или парня начал вести себя иначе, утратил бы весь свой сарказм и превратился в вечно злого мудака, желающего приложить головой о ближайшую стену этого нового знакомого, то Тайлер бы тоже подумал о чем-то вроде влюбленности, возбуждения или просто симпатии. Они с Троем все еще продолжают видеться непозволительно часто, и Тайлер теперь вынужден даже здороваться с ним, когда встречается взглядом. А иногда, когда ему хочется позлить этого мудака, он заваливается к нему на их общем перерыве и приносит с собой крепкий черный кофе с молоком. Тайлер знает, что Трою нравится этот кофе из Старбакса, а еще он знает, что Троя бесит Тайлер. Ради вкусного перерыва с ментоловыми сигаретами ему приходится терпеть компанию Тайлера, лениво перебрасываться с ним подколами, а еще делать то, что никогда не выходит за пределы его салона, – разговаривать. Без сарказма в каждом предложении, без иронии в любом слове, без насмешки во взгляде. В такие редкие дни они обсуждают все: от любимой музыки до вероятности конца вселенной раньше, чем через сотню миллиардов лет. Когда их тела расслабляют сигареты и кофе, они могут существовать в одном пространстве и не пытаться друг друга убить. Тайлер называет это магией и своими шикарными дипломатическими способностями. Трой – перемирием и платой за пару баксов, потраченных на кофе. – Успел заскучать по мне, уебка кусок? – во все тридцать два-или-сколько-их-там-вообще улыбается Тайлер, заваливаясь в салон Троя, не забыв улыбнуться Кайле и поставить ей на стойку ее капучино. Трой без слов открывает окно, меняет трек (Трой пользуется исключительно пластинками) на более расслабляющий и достает пачку. Тайлер усмехается и, поставив стаканы на столик, падает на диван. Трой уже перестал морщиться из-за того, что кожаная обивка при этом ужасно скрипит. – Где ты так долго пропадал? – подкурив и облокотившись о деревянный подоконник, спрашивает Трой. Тайлер отхлебывает со своего стакана, позволяет латте легкой горечью растечься по его небу и язвительно усмехается. – Говорю же, соскучился ты по мне. – Не обольщайся. Вчера в конце рабочего дня закрывался, печальным взглядом прошелся по твоему уже закрытому магазину с мертвыми цветами, обреченно вздохнул по их смерти и подумал ‘где этого пиздюка уже третью неделю носит?’. – Трой выпускает ровную струю дыма прямо в окно, стряхивая пепел на собственноручно сооруженную пепельницу из старой пачки одноразовых перчаток. – Наши взаимные обвинения помогали мне себя в тонусе держать, знаешь ли. Тайлер все с той же усмешкой отставляет кофе, поднимает одну руку вверх (Трой отточенным движением бросает ему пачку) и, вытащив из нее сигарету и достав из кармана джинсов спички (Тайлер ненавидит зажигалки), подносит ее ко рту. – Третью неделю? Оу, ты считал? Уверен, у тебя в подсобке висит календарь с зачеркнутыми числами моего отсутствия. – У меня в подсобке висит мишень для дартс с твоим фото. Хочешь, покажу? Мне как раз его сменить надо, а 3D фигурка в виде твоей морды намного реалистичнее, чем плоский глянец. – Потушив остаток сигареты, Трой ослепительно улыбается и отпивает кофе. – Я где-то пропадал три недели, не встречался с друзьями, не заходил к тебе, а теперь так внезапно с широкой улыбкой на лице и радостью во взгляде забегаю к тебе в салон и приношу кофе. Знаешь, как тяжело сейчас заработать на хороший яд и как долго его доставать? – Тайлер кусает улыбчивые губы и с садистской радостью наблюдает, как Трой машинально давится кофе. – Один-один, – злобно бурчит Трой, снимает крышку и опасно засовывает кончик своего носа в стакан. Тайлер выпускает победную струю дыма прямо в потолок. Когда кофе допит, три законные сигареты скурены, комната проветрена, а разговоры проговорены, Тайлер поднимается с места, идет к выходу, но разворачивается у самой двери. – Кстати, ты сегодня будешь? Я разобрался со всем дерьмом, а Алфи говорит, что сегодня в клубе неплохая программа. Тайлер натыкается взглядом на удивленно приподнятые брови Троя и поджимает губы. Нет, этот мудак действительно мог подумать, что Тайлера интересует, будет ли он с ними гулять и какого цвета носки наденет? – О присутствии тебя в нашей компании сегодня вечером я интересуюсь только для того, чтобы знать, брать мне с собой перцевый баллончик, или я не буду думать о том, как навредить одной особо надоедливой сволочи, – невинно хлопает глазками Тайлер, надавливая на ручку двери. Трой, не отрываясь от скроллинга своего айфона, лениво бросает: – Не боись, прелесть, сегодня тебе не придется нападать и защищаться. У нас сегодня первое официально свидание с мистером Франтой. – На последних словах Трой закатывает глаза, а Тайлер, если бы страдал плохой ориентацией в пространстве, то на них же обязательно бы выпал за пределы кабинета (прямо на стойку к Кайле, в этом он не сомневается). – Свидание? – Ну да, – безразлично кивает Трой. – Я не переношу все эти штампы и ярлыки, но мистеру Франте, видимо, нравится называть нас партнерами и жрать суши в дорогих ресторанах после пьяного траха. Тайлер пару раз моргает, говорит что-то типа ‘ясно’ и сваливает из салона Троя, не забыв попрощаться с Кайлой. Все ‘прости, Тай, я не могу с тобой говорить’, ‘извини, Тай, у меня нет времени на встречу’, да и просто сброшенные вызовы в скайпе, смс в вотсаппе без ответа и даже непринятые снапы прошлых недель становятся понятными. Эта сволочь с фамилией Франта просто боялась открываться Тайлеру. Эта сволочь с фамилией Франта тем самым взбесила Тайлера еще больше. Он открывает свой салон, прислоняется задницей к прилавку, достает из кармана бомбера айфон и надеется, что Коннор не заметит ничего подозрительного в звонке в три часа дня и ответит на него. Через пару гудков его надежда оправдывается.