Гвардия Солнца

      Следующим утром в город приехали сразу три телеги. Возницы вяло переругивались между собой и торопили заказчиков, опасливо поглядывая на захваченную крутящимся синеватым вихрем Коллегию. Жители Винтерхолда, которые не так давно без всякой паники, даже с безразличием пережили захват Ока Анкано, теперь спешили убраться подальше. Уезжали и маги: Гейн и Гестор с Брелиной. Толфдир, по свидетельству Колетты, принявшей на себя обязанности сиделки, очнулся, немного попил и заснул снова. Он был еще очень слаб, чтобы даже долго разговаривать, о применении чар и речи не шло. Фаральда спросила у целительницы, не перевезти ли мастера-волшебника пока в безопасное место. Та сказала, что еще дня три трогать старика – это почти наверняка прикончить его. В глазах бретонки была мрачная решимость оставаться со своим пациентом, даже если Мехрун Дагон вновь решит захватить Нирн, начиная с Винтерхолда. Гро-Шуб, казалось, за один день одряхлевший, угрюмо сидел – как и вчера – на крыльце ближайшего к мосту полуразрушенного домишки и остановившимся взглядом смотрел в сторону Коллегии. Рагаш подошла к библиотекарю и о чем-то поговорила с ним на орсиниане, потом, скорбно покачивая головой, вернулась.       – Что он? – спросил Иланаро.       – Отказался и поесть, и пойти погреться. Сетует на то, что не зарезал Анкано до того, как все случилось… и считает, что Маулоч в наказание за трусость лишил его Арканеума, – негромко сказала гра-Лаг и вздохнула.       Энтир, вчера вечером напившийся до зеленых скампов, спал под крыльцом таверны тяжким похмельным сном, и на все попытки Бирны разбудить его и вытащить оттуда невнятно бранился по-черному и отбрыкивался.       – Замерзнешь же, бес остроухий! – привычно причитала нордка. Обычно она подобным образом воевала с пьянчугой-братом, а сегодня на его месте оказался ее деловой партнер. – Да чтоб ты провалился, а! Вставай!       – Ну че разоралась, – брюзжал на сестру Ранмир, мающийся тут же с куда менее жестокого перепоя. – Дай ему проспаться, во привязалась… горе у мужика, а ты вопишь. Меня достаешь – ладно, собачий корень с тобой, родню не выбирают, а его-то за что?       – Что же делать, а? – спросила Фаральда. Она смотрела прямо на ссорящихся, но, очевидно, едва замечала их, мысли ее были о другом. Судя по воспаленным глазам альтмерессы, она не выспалась, или плакала, или и то, и другое. – Что мы вообще можем сделать?..       – Вы написали в Синод и Шепчущим? – участливо уточнил Иланаро.       – Да, но это потребует не меньше двух недель… и неизвестно, оправится ли Толфдир…       – Архимагом можете стать вы.       – О. Стать архимагом, чтобы обрушить Коллегию в море. Не то, о чем я мечтала, скажу честно. Но, похоже, придется – я просто не вижу других вариантов. Если никто не справился с этой синей дрянью, пока она была еще тихой, теперь с ней точно уже никто не справится.       К полудню две телеги из трех уехали, но приехала еще одна, и на этот раз – с пассажиркой.       – Это Винтерхолд? – раздался пронзительный старушечий голос.       – Да, бабуль, Винтерхолд, – отозвался возница почти с ненавистью в голосе, – приехали. Я тебе говорил, что зря едешь, смотри, что творится!       – Мало ли что, – проскрипела старуха, – дело тут у меня. Помоги-ка слезть… ох… растряс меня. Сколько тебе там полагается…       Фаральда и Иланаро подошли ближе.       Это была закутанная с ног до головы во вполне приличный меховой плащ данмерка, согнутая возрастом. Две длинные седые косы, морщинистое, словно печеное яблоко, темно-серое лицо, глаза неяркого оттенка – возможно, выцветшие от старости.       – Вы двое из Коллегии, я так посмотрю? – спросила она, строго глядя на альтмеров снизу вверх.       – Да, – кивнула Фаральда, – но… видите ли… у нас катастрофа.       – Вижу, не ослепла еще. Прискорбно. Скажи-ка мне, девочка, где Савос Арен, он у вас тут главный, вроде как.       – А вы… вы ему кем-нибудь приходитесь? – осторожно спросила Фаральда, не зная, как ей реагировать на «девочку».       – Как ни странно, племянницей, хотя по возрасту в сестры гожусь. Меня зовут Сельвура Индален, я дочь его двоюродной сестры. А что?       – Меня зовут Фаральда… это Иланаро. Госпожа Индален, мне очень жаль, но архимаг Арен погиб около месяца назад.       – Да ты что! – охнула старуха. – А я из Морровинда сюда знаешь, сколько перлась? Что ж вы нам не сообщили?       – Я… не знаю. Я, вообще-то, просто волшебница Коллегии. Делами, в том числе похоронами предыдущего архимага, занималась госпожа Эрвин… но она… она тоже погибла. Вчера.       – Ого. Ничего себе у вас все мрут. Это из-за этой дряни, да? – старуха кивнула на объятую синим огнем Коллегию.       – Архимаг Арен да, погиб из-за этого. А Мирабеллу убили. Зарезали.       По закону без возможности лично убедиться в том, что кого-то убили, только с чужих слов стража не могла начать дознавание, а тело Мирабеллы пришлось бросить в Коллегии. Поэтому ее убийца, кем бы он ни был, мог чувствовать себя совершенно свободно, согласно циничной поговорке «нету тела – нету дела». Многие подозревали, что этот закон остается в силе, потому что его тайно лоббируют преступные синдикаты и организации.       – Да у вас не Коллегия, а какое-то бандитское логово! А кто теперь главный?       – Мастер-волшебник Толфдир, но он серьезно пострадал… его пока нельзя тревожить, он без сознания.       – Ну все понятно. Так, тут таверна какая-нибудь есть? Мне надо отдохнуть.       – Да, вот она, – сказал Иланаро, показав на таверну.       Он предложил было старой данмерке руку, но она отмахнулась.       – Сама дойду три шага, спасибо. Так это… от него осталось что-нибудь?       – Простите?       – Ну деньги там… наследство. Чтобы хоть не совсем зря я сюда скаталась.       – Все вещи остались там, и, боюсь, за ними никто не рискнет вернуться, – Фаральда кивнула на Коллегию. – Но, раз вам не приходило письмо… значит, скорее всего, Коллегии не было известно, что у архимага есть какие-то родственники. Иначе Мирабелла… госпожа Эрвин… наверняка сообщила бы вам о его смерти.       – То есть ты думаешь, девочка, что я мошенница, да?       Иланаро, который тоже засомневался в честности старухи, переглянулся с Фаральдой.       – Вы же понимаете, госпожа Индален, верить на слово мы не можем, – сказала Фаральда спокойно. – Но в любом случае, все наследство господина Арена сейчас недоступно. И, возможно, так и пропадет. А какое у вас к нему было дело?       – Семейное, – старуха фыркнула. – Хоть он с нами не особо знался, а все же родня. Арены-то род захудалый, а вот Индалены все же историю имеют. Нам разрешили построить родовую гробницу. Ну вот я и поехала к дядюшке, спросить, не хочет ли он быть принятым в наш род, чтобы его кости упокоились на земле предков и его посмертие было благословенно и достойно. Жрецы мне даровали право провести обряд… как старейшей представительнице. Вот я и собралась.       – Очень благородно, госпожа, – неуверенно сказала Фаральда.       – Ну не забесплатно же. Постройка гробницы в такой дрейк влетает, о-о… честно признаться, хотела на него лично надавить, напиши я ему письмом – отказался бы и все, знаю я его. А так, может, и постеснялся бы отказать, чтобы я ему плешь не проела. Но сейчас это уже без разницы, покойничка поздновато в род принимать. Ну и Предки с ним. Эх, зря съездила…       К ним подошла и гра-Лаг.       – Добрый день, – сказала она.       – Это – наш кузнец, госпожа Рагаш гра-Лаг, – представил ее Иланаро. – Это – госпожа Индален, племянница покойного господина Арена.       – Отлично, – сказала старуха, кивая оркессе, – рада. В общем, денек-другой я тут отдохну, и раз с наследством тоже не сложилось, поеду. Чтоб вас, ну нет бы написать! Заставили старуху мотаться зазря.       – Тут может быть опасно задерживаться, – сказала Фаральда, – вы уверены, госпожа, что вам стоит оставаться в Винтерхолде?       – В моем возрасте опасно туда-сюда мотаться без продыху, – надменно сказала Сельвура и царственно направилась к таверне. – А ночевать в этом вашем Виндхельме, где моих сородичей загнали в гетто, ниже моего достоинства.       Гра-Лаг коснулась плеча Иланаро. Он обернулся.       – Иланаро, поможете мне?       Он уточнял у Рагаш, нормально ли, разыгрывая влюбленную пару, продолжать общаться на «вы», она сказала, что это лучше, чем постоянно сбиваться, забывшись, с «ты», а без специальной подготовки Иланаро, скорее всего, будет так делать.       – Конечно.       Фаральда улыбнулась понимающей улыбкой.       Рагаш привела его в кузню, они снова тщательно обошли лежащий на полу предмет.       – Это и есть эксперт, – сказала она без вступлений, и что-то в ее голосе было странным.       – Эта… эта пожилая леди?       – Да.       – Вы ее знаете?       – О да. Но, думаю, о «подарке» ей не… неизвестно, – небольшая заминка. – Не хватило бы времени узнать, я послала информацию о явлении Барбаса только вчера вечером. Вам нужно будет передать ей кое-что шифровкой. К примеру, хм-м… спросите ее, не знакома ли она с семьей Орелу.       – Орелу?       – Да. Завяжите светскую беседу… и попытайтесь, чтобы этот вопрос прозвучал максимально уместно.       – А кто такие эти Орелу?       – Просто данмерская фамилия, не важно. Она в любом случае ответит, что нет.       – А она знает, кто я?       – Конечно. Но делает вид, что не знает. Пожалуйста, поспешите.       Иланаро поспешил в таверну. Взяв бутылку вина, он попросил у старой данмерки разрешения составить ей компанию за столом.       – Садись, – властно сказала она.       – Гхм… хотел бы принести вам извинения от имени Коллегии.       – А ты кто, чтобы за Коллегию извиняться?       – Я… ну, вообще-то, я Довакин и тан этого города. Для Коллегии же я просто ученик. Но тем не менее…       – Ух ты, – старуха кривовато улыбнулась. Левый уголок ее рта был ниже правого. – Что ж, наслышана… и не извиняйся, если, конечно, не ты все это устроил.       – Просто мне жаль, что вам пришлось потратить столько времени и сил даром. Вы ехали из Морровинда, да? Неблизкий путь. И нелегкий.       – Да, из Блэклайта, если точнее.       – О. Блэклайт. А вы, случайно, не знакомы с семьей Орелу?       – Нет, – старуха пожевала губами. – Может быть, уже нальешь?       – Прошу прощения, госпожа, – Иланаро разлил вино по стаканам. – Ваше здоровье.       Старуха пригубила вино.       – Эта девица, кузнец… она ювелирное дело знает? Или только оружие кует? А то у меня камень из перстня выпал, надо бы закрепить.       – Да, она, уверен, сможет вам помочь.       – Что ж, зайду к ней.       Повисла слегка неловкая пауза. Потом старуха ухмыльнулась, показав желтые, но крепкие зубы:       – Да ты не ерзай, парень, иди по своим делам, если надо, чего тут со мной штаны просиживать. За заботу спасибо. А мне бы с дороги все же отдохнуть.       – Как вам угодно, госпожа. Приятного аппетита.       Иланаро встал из-за стола, оставив вино Сельвуре, хотя вряд ли ее так звали на самом деле. Когда он вышел из таверны, Энтир, все еще лежащий под крыльцом, вдруг запел песню, судя по словам, воровскую. Телеги уже уехали. Было пасмурно, тяжелые тучи нависали низко, но снега не было. Коллегия все так же пылала, словно огромный волшебный факел. Стражники угрюмо мерзли на постах. Все это при всей своей обыденности вдруг показалось ему воплощением слова «безнадежность». На миг Иланаро захотелось отвязать сейчас Спригган, тайком подрезать сухожилия остальным лошадям и ускакать куда глаза глядят. Подальше от Гвардии, от Коллегии, от драконов, от своей неудавшейся новой жизни в Скайриме. Он понимал, что Гвардейцы наверняка охраняют дорогу из Винтерхолда, а даже если нет, убегать ему особенно некуда. Но практические соображения не умаляли желания бросить все.       Потом он подумал о самоубийстве. И хотя желание жить почти сразу же задавило эту мысль, он успел понять, что она не была случайной. Его разум действительно включил этот вариант в список возможных решений. Впервые в жизни он подумал об этом не абстрактно. Даже когда он узнал о смерти Лиорны, он не ловил себя на такой спокойной, без истерики, без аффектажа мысли свести счеты с жизнью.       А это значило, что он перестает выдерживать давление. Слишком многое за очень короткое время: Алдуин, Гвардия, Сангвин, Клавикус Вайл. Несколько провалов один за другим. И полная неопределенность впереди.       Нужен был хоть небольшой прорыв, хоть один шаг вперед. Но вздорная старушка в качестве эксперта – хотя это наверняка была просто маска – особенной надежды не внушала.