Гвардия Солнца

      – Пожжет все! – стенал трактирщик. – А говорили «Довакин», ну и где он, этот Довакин?! «Лишь кинешь ты клич», мать его… ну конечно! Так он и явился, ваш Довакин! А мне по миру идти!       В этом была какая-то неуместная ирония.       – Спокойно, Хадринг, я – Довакин, – недовольно сказал Иланаро. Не будь здесь точно осведомленных о его драконорожденности Псиджика и эксперта, он бы предпочел промолчать.       – И заметь, даже не надо кидать клич, – язвительно проговорила Сельвура, запахиваясь в шаль. – Ты кончай причитать, давай-ка в подвал и не путайся под ногами. Довакин без тебя разберется.       Бедняга трактирщик, услышав все это, только рот открыл. Но, сообразив, что совет старухи может помочь ему выжить, перестал жаловаться и полез в люк за стойкой.       Судя по звукам с крыши, дракон никак не мог усесться удобно, скользя по соломе.       Иланаро понял, что ему придется хотя бы изобразить руководство операцией.       – А вы не хотите укрыться в подвале, госпожа? – спросил он у эксперта, надеясь на отрицательный ответ.       – Нет, – отрезала Сельвура. – Я еще никогда не убивала драконов, а кто знает, представится ли еще случай.       – А вы с нами?       Но не успел Куаранир ответить, как с крыши послышался громовой голос:       – Довакин! Ты здесь, мал фрон? Отзовись!       Иланаро на миг опешил. А потом обрадовался – битва явно откладывалась.       – Это Партурнакс! – он узнал голос и легкий акцент главы Седобородых. – Он все-таки жив. Партурнакс! – крикнул Иланаро, осторожно приоткрыв дверь. – Это вы?       – А-ах, наконец-то! Ты здесь! Я нашел тебя. Выйди, маленький родич, я должен с тобой поговорить.       – У вас среди них есть и союзники? – несколько удивился Куаранир.       – В некотором роде, – объясняться не было ни времени, ни желания. – Я иду!       За ним увязались и Сельвура, и Псиджик. Все трое подняли глаза на крышу таверны – там восседал великолепный Партурнакс, все же нашедший, похоже, удобное положение для лап. Увидев спутников Иланаро, он вытянул голову вперед и вниз, принюхался…       – Мои миин… глаза видят иное, нежели чует мой нос. Кто ты, пребывающий тут отчасти?       – Я Куаранир, Псиджик, о дракон, – с достоинством, даже горделиво отозвался альтмер, чуть склоняя голову. – Я здесь лишь наблюдаю.       – А-ах, фиик ла*, неплохо. Довакин, я искал тебя с момента, как Алдуин покинул Вус, Смертный План. Ты знаешь что-то об этом?       – Хм… он сбежал, когда я бился с ним, – уклончиво ответил Иланаро. – Так значит, он покинул Нирн?       – Несомненно. Его присутствие всегда говорит о себе слишком явно, чтобы дов мог ошибаться в этом. Но его отсутствие в настоящий момент не принесло облегчения – теперь мне стал отчасти ясен его план, и его дерзость пугает и восхищает.       – Вы узнали, как я могу добраться до него и победить?       – Дрем. Терпение. Расскажи мне, как ты сражался с ним – и я поделюсь с тобой своими мыслями.       Иланаро замялся. При Псиджике он не мог говорить о Гвардии, а излагать ту сказочку, которую Гвардейцы разнесли о его славной битве – вводить Партурнакса в заблуждение, что может выйти потом боком.       – Пожалуй, главное, что можно сказать об этой битве – Исмир не появился. Он вообще не появлялся больше с того раза, как вы помогли мне обрести его форму… даже когда Седобородые Крикнули мне «Истинное лицо». Арнгейр… хм… однажды сказал мне, что это из-за того, что я не веду себя, как должно Довакину.       Партурнакс засмеялся, вскидывая шипастую голову, а потом махнул крылом, восстанавливая равновесие.       – А-ах, смертный родич, я же говорил тебе, что вода не может произвольно стать льдом… Ты раньше показал себя неглупым, сможешь ли ты понять сам, почему ты не стал Исмиром?       – Ну, – Иланаро совершенно не хотелось играть в загадки, но выпрашивать ответ показалось ему плохой идеей, – если дело не в том, что только дракон может воспользоваться этим Криком… – он взглянул на Партурнакса, оценивая его реакцию на это предположение, тот качал головой и весело скалился. – Значит, дело в каких-то обстоятельствах, которые не были соблюдены… как вода может стать льдом? Если станет холодно или… в принципе, можно воспользоваться магией…       – Это была метафора, Довакин, а не прямое подобие, – перебил его дракон, Иланаро показалось, что Партурнаксу несколько неловко, что его метафора оказалась не идеальной. – Я имел в виду первый вариант.       – То есть, должен сработать некий внешний, не зависящий ни от меня, ни от Седобородых, ни, я так понимаю, от вас фактор, позволяющий Довакину стать Исмиром, так? И он сработал в нашу последнюю встречу… но не во время битвы с Алдуином. Если вы сейчас Крикнете на меня «Истинное лицо», тоже не сработает, верно?       – ЛОТ-ЛУФТ-ЙУН! – без лишних объяснений Крикнул дракон в его сторону. Псиджик и бровью не повел, Сельвура же напряглась. Но все осталось как прежде.       – Ага, ясно, – проговорил Иланаро. – Но дело и не в том, что Исмир счел меня недостойным…       – Не отбрасывай догадку только потому, что она не льстит тебе, смертный родич, – проговорил Партурнакс, хитро прищурившись.       – Но… так все-таки дело в том, что я веду себя не как герой?!       – А-ах, дело именно в этом! Но… не так, как ты думаешь! – дракон, казалось, просто наслаждался ситуацией.       – Не понимаю. Я думал, что становлюсь Исмиром в те моменты, когда не справляюсь с ситуацией сам, а не когда веду себя как герой. Что такого героического я сделал, когда не смог тогда добиться от Арнгейра, чтобы он пропустил меня к вам? И я как раз бился с Алдуином, вроде, это более чем… хм, по-геройски, но, тем не менее…       – Кто такой, по-твоему, герой, мал фрон?       – Герой… ну, тот, кто совершает подвиги.       – У этого слова есть несколько значений и в вашем языке, насколько я знаю.       – Герой… в книге – это тот, о ком речь.       – Книга – это же записанная история? Итак?       – Но я же не… погодите, – Иланаро поднял руку, задумавшись. Главное, не упоминать Око. – В каком-то смысле я герой истории, записанной в Свитке, я герой пророчества. Герой – это тот, кто следует пророчеству. Есть некие действия, предписанные мне судьбой. Может, когда я иду по дороге пророчества… ха, Пути, как говорил Арнгейр… я могу стать Исмиром, а когда пытаюсь с нее свернуть – не могу?       – Да, как говорится, хун дре квостид ваза.** Кто не делает пророчество правдой – не герой.       – Но… если Исмир появляется, только когда Довакин исполняет пророчество, зачем вообще нужен Крик «Истинное лицо»?       – Всякая сыроежка – гриб, но не всякий гриб – сыроежка, – пробормотала Индален.       Иланаро обернулся к ней, пытаясь уловить, что данмерка имела в виду.       – Твоя спутница тоже неглупа, Довакин, – прокомментировал Партурнакс.       – А. Необходимое и достаточное условие, – понял Иланаро. – Если Довакин не на пути пророчества, Исмир не появится точно. А если на пути – Исмир может и появиться, и не появиться. Иногда он появляется сам, а иногда его можно подтолкнуть к этому. Я прав?       – Верно, – проговорил Партурнакс. – Что ж, рассуждай дальше, мал фрон.       – Ладно. В первый раз я принял форму Исмира, когда я был им наречен, ну, это понятно. Потом, когда я вынудил Арнгейра сообщить мне слова «Чистого неба»… чтобы попасть к вам, – он уважительно кивнул в сторону дракона. – Третий раз – когда вы исполнили драконий ритуал приветствия… в этом было что-то, кроме формальности?       – Для меня? Нет. Для дан… судьбы? Возможно.       – Если бы я не принял форму Исмира, я бы сгорел. Хм…       – Как у Нереварин, – сказала Сельвура.       – Что?       – У Нереварин было подобное испытание. Проверка истинности методом смертельного риска, я бы сказала. Она надела кольцо Луна-и-Звезда и не погибла на месте. Как оказалось впоследствии – ну если архивы Клинков не лгут – для победы над Дагот Уром кольцо это было вообще не нужно, в отличие от двемерских артефактов, но пророчество обязало ее найти и надеть его. Это было одним из его этапов, шагов… быть может, даже если определенные пункты пророчества бессмысленны, их нельзя обойти?       – Ну предположим, – с сомнением сказал Иланаро. – Но что мешало Исмиру появиться во время битвы с Алдуином?       Главное, чтобы Партурнакс не вспомнил про четвертый раз – Псиджику не нужно знать о путешествии в Мзулфт.       – Если наши рассуждения верны, йорре вофадонне… мои смертные друзья, то логично предположить, что час битвы с Пожирателем Мира для тебя еще не пробил.       – Как я и говорил, – прервал молчание, наконец, и Куаранир. – Нет смысла идти в обход предопределенного, Довакин.       – Что ж, на этот вопрос ты получил ответ, смертный родич. Что-то еще в битве с Алдуином стоило того, чтобы рассказать об этом?       – Когда он неизвестным мне способом скрылся, явился еще один дракон. Кажется, его имя начиналось на «С»…       – Салокнир? – Партурнакс прищурился.       – Да, – Иланаро кивнул.       – Ты поглотил его душу?       – Боюсь, что да, – осторожно ответил Иланаро.       Партурнакс усмехнулся и встопорщил шипы. Похоже, его не расстроила гибель сородича, даже напротив.       – О Салокнире тебе стоит кое-что узнать, смертный родич. Он был слаб, слабее многих дова, но Алдуин ценил его выше, чем большинство своих муль зеймазинне… сильных союзников. Салокнир был глазами и ушами Алдуина, пока тот правил, и не позволял своей гордости восторжествовать над долгом – он следил за смертными, за их замыслами, союзами и передвижениями… что прочие из дов считали ниже своего достоинства. Наш род почти не знает привязанностей, но Салокнир был настолько польщен благоволением Алдуина, что преданность его была несравненна. Алдуин же мог растерзать любого, кто выказывал недостаточное уважение к его сил фрон***, – голос Партурнакса прозвучал язвительно.       Иланаро пытался сообразить, к чему дракон ведет.       – И, – продолжил Партурнакс, снова хлестнув хвостом по стене таверны, чтобы удержать равновесие, – конечно, Салокнир не снискал любви других дова, желающих приблизиться к Алдуину. Полагаю, смерть тел моих сородичей не стерла их память, и, воскреснув, они питают все те же чувства. Некоторые из них, если узнают, что Салокнира убил ты… во всяком случае, проникнутся к тебе определенным интересом. Возможно, даже уважением. Хм-м… мне надо вспомнить имена… кого из них Алдуин все равно воскресил бы, невзирая на недостаточную мидун… лояльность.       Он задумался.       Иланаро оглянулся на Сельвуру и Куаранира. Оба показали жестами, что крайне заинтересованы в разговоре и предлагают ему тоже не отвлекаться.       – Вы стали строить очень неудобные дома, – прошипел Партурнакс, снова потерявший равновесие, – крыши скользкие и непрочные … что ж. Пока я буду вспоминать имена тех, кто хотел Салокниру смерти, расскажу, ради чего я искал тебя. Алдуин покинул Нирн, и, поразмыслив, я понял, где он сейчас. И что он замышляет, возможно, тоже.       Дракон выдержал паузу. Иланаро впервые задумался о том, насколько виртуозно Партурнакс владеет тамриэликом – пожалуй, он вставляет драконьи слова не потому, что не знает их перевода, а просто потому, что он хочет подчеркнуть, что он – дракон… и его язык, на его взгляд, лучше передает смысл некоторых понятий, чем любой из языков смертных. И тем не менее, он знал тамриэлик, тоже не позволил своей гордости восторжествовать над… над чем? Почему Партурнакс стал союзником людей, почему предал свой род и своего брата ради смертных? И стал ли он им на самом деле?       Куаранир не спешил озвучивать свои знания насчет местоположения Алдуина.       – Итак, – продолжил Партурнакс, – избежав схватки с тобой, Алдуин отправился в Совнгард, как и планировал, – и снова замолчал, наблюдая, какой эффект его сообщение произвело на смертных.       – Планировал? – Иланаро вспомнил события того дня, когда они пытались забросить Алдуина в будущее. – Хм… совершенно непохоже, чтобы он планировал это.       Как бы так удалить Псиджика от обсуждения? Говорить при нем, что Алдуин исчез в момент, когда уже почти раздавил Иланаро – дать слишком серьезную подсказку об Оке.       – Почему ты так думаешь, мал фрон?       Иланаро посмотрел в аметистовые глаза дракона, пытаясь взглядом передать ему, что говорить о деталях не может. Партурнакс в свое время понял, что Белранд и Рагаш – скорее конвоиры, чем друзья, поймет ли и сейчас?       – В последний раз, когда мы говорили с вами… – он скосил глаза влево, указывая на Куаранира, стоящего чуть позади и качнул головой. – Вы предупреждали меня о том, чтобы я не недооценивал Алдуина. В той схватке… он явно хотел уничтожить меня. Но оставил поле битвы, хотя вполне мог сначала покончить со мной.       – Тем не менее, у меня есть доказательство, что он планировал отправиться в Совнгард. Но я не могу рассказать о нем во всеуслышание. Пока оставим это, но чем дольше Алдуин пребывает в Этериусе, тем ближе его перерождение в настоящего Пожирателя Мира. Тебе следует озаботиться тем, чтобы все-таки отыскать средство одолеть его, и отправиться за Алдуином. Древний Свиток, я так понимаю, не сработал? Я тебя предупреждал, что во второй раз Алдуин не попадется в ту же ловушку.       – Я должен был попытаться, – сказал Иланаро мрачно.       Партурнакс щелкнул челюстями.       – О юность, ты вечно пренебрегаешь советами старших! Впрочем, я вспомнил нужное имя. И – полагаю, это хорошая новость – похоже, судьба сплелась так, что ты скоро снова выйдешь на путь предначертанного. Тот, кто может помочь тебе попасть в Совнгард не погибая – и есть тот, кто при всей нелюбви к нему Алдуина, наверняка был воскрешен им одним из первых. Полагаю, мы с ним во многом похожи, хотя со стороны – мы будто лед и огонь… Он будет счастлив, что ты убил Салокнира. Но вряд ли только признательность за это заставит его помочь тебе. Нужно будет придумать что-нибудь еще. Его имя – Одавинг.       – И как мне найти его? – спросил Иланаро.       – Я попытаюсь найти его нынешнее обиталище, и, возможно, попытаюсь уговорить его помочь тебе, хотя мы с ним… не ладим. Мягко говоря. То, чем я горжусь, он презирает… приходи на Мать Ветров, когда найдешь средство против Алдуина, маленький родич. Приходи один. И лучше бы ты поспешил.       На этих словах Партурнакс, тяжело оттолкнувшись от крыши таверны, взлетел.       – До встречи! – крикнул ему Иланаро, провожая дракона взглядом.       – Совнгард? – проговорила Индален. – Надеюсь, это неправда.       – Это правда, – сказал Куаранир. – Мы получили точно такой же ответ на этот вопрос, когда задались им.       – Так может, поделишься еще одной мудростью, о Псиджик? – с иронией спросила Сельвура.       – Изволь. Ты лишь притворяешься старухой, колдунья, и ты явно умнее, чем хочешь казаться. Кого ты хотела обмануть своим маскарадом и зачем?       Сельвура дернулась и выпрямилась.       – У меня есть причины путешествовать инкогнито, Псиджик! – надменно процедила она.       – Неужели? – холодно осведомился Куаранир. После чего неприятно улыбнулся и проследовал в таверну, высоко держа голову.       Иланаро обернулся к Сельвуре, пытаясь не выказать удивления. Впрочем, он и не был сильно удивлен – Гвардейцы не впервые прибегают к маскараду, вспомнить Анкано, который притворялся им самим перед Дельфиной. Тем не менее, только сейчас он внимательно всмотрелся в лицо и фигуру Индален. Если это и были грим и притворство – то высочайшего класса.       – Да, это личина, – подтвердила данмерка почти шепотом. – Надеюсь, вы понимаете, почему я соблюдаю конспирацию.       Иланаро кивнул, хотя все же не очень понимал, почему – ведь и Рагаш, и Белранд не гримировались. Можно ведь было придумать легенду и для молодой родственницы Арена. Или эта эксперт ранее появлялась в Коллегии в своем настоящем облике?       – У вас нет идей, как можно попасть в Совнгард?       – Пока нет, но этого Одавинга мы найдем. В любом случае, без нам обоим известного артефакта нет смысла гнаться за Алдуином. Подождем вестей из Лабиринтиана.       И они тоже вернулись в таверну.