Гвардия Солнца

      Мавен приняла его в своем кабинете. Впервые увидев эту женщину, Иланаро был поражен, насколько явной печатью власти отмечены ее черты. В молодости Мавен, несомненно, была красива, но возраст высушил и заострил и так резкие линии лица, явив миру несгибаемую волю и холодную жестокость «негласной хозяйки Востока». Без всякой магии от Мавен исходила почти осязаемая аура могущества. Поставь рядом с ней того же Ульфрика – он потерялся бы в ее присутствии.       – Добрый день, госпожа Мавен, – Иланаро расслышал нотки неуверенности в своем голосе, и попытался взять себя в руки – показывать слабость таким, как Мавен, было очень опасно.       Светло-карие, почти желтые глаза уставились на него, проверяя и оценивая.       – Довакин. Садитесь.       Он сел в кресло напротив – не из самых удобных. Неосознанно выпрямил спину.       – Мне рассказывали о вас. Иланаро из Чейдинала, квартерон-норд по материнской линии, почти ровесник эры, частнопрактикующий маг-зачарователь. Не женат, детей не имеет. Переехал в Скайрим около года назад, поступил в Коллегию Винтерхолда.       – Ваши сведения верны, – сказал он, пытаясь заставить себя не опускать взгляд.       – И примерно полгода назад Седобородые провозгласили вас Довакином. Для вас это было не меньшей неожиданностью, чем для большинства нордов. За вами никто не стоял, вы – обыватель, далекий от власти и политики. У вас никогда не было силы. Вы до сих пор не понимаете, что с этим делать.       Ни малейшей нотки вопроса не было в ее словах. Она словно читала Иланаро, как книгу… впрочем, пока что она не прозревала особенных тайн. Тем не менее, впечатляло – на каком-то бессознательном уровне.       – Вас осторожно прощупали Среброкровные и сочли, что вы не представляете интереса и не опасны. Местные власти предпочитают игнорировать вас как своего рода политический нонсенс, тем не менее, вы стали таном одного из холдов, присягнувших Ульфрику – пусть и самого заштатного. Это значит, что какие-то силы все же оказали вам минимальную поддержку. Но это не Империя и не Братья Бури. И не Талмор.       Она очень внимательно следила за его лицом, Иланаро пытался отрешиться от ощущения уязвимости перед ней и сообразить, как отвечать.       – Не удивлюсь, если на вас вышли Клинки.       – Клинки, насколько я знаю, давно распущены, – сказал он, вспоминая Эсберна и Дельфину. При необходимости он признается в знакомстве с опальной тайной службой, лучше так, чем светить Черновересковой существование Гвардии… пока что.       Мавен не отозвалась на эту осторожную реплику. Сомкнула руки в замок, прищурившись на Иланаро поверх переплетенных пальцев.       – Когда драконы сожгут первый крупный город, власть имущие очухаются, и начнется совсем другая игра. И если выяснится, что вы – действительно единственное средство против Алдуина, вас перестанут игнорировать. Вас начнут рвать на части, каждый захочет заполучить себе Довакина, пусть даже альтмера-полукровку. Империя вспомнит, что вы родились в Сиродииле, Ульфрик – что вы на четверть норд, Талмор – что вы альтмер. Вам пообещают золотые горы. Кто-то из них заполучит вас и сделает все, чтобы вы победили от их имени… а потом, когда Алдуин подохнет, избавится от вас, потому что на самом деле вы не удобны никому.       – Сепаратистам и Империи будет неловко чествовать альтмера, а Талмору – полукровку. И все будут подозревать, что я сочувствую их врагам. А если у меня будет хоть какая-то сила… все будут ждать от меня предательства.       Мавен чуть кивнула.       – Но кому я буду полезен и после победы над Алдуином? – сейчас его попытаются втянуть в какую-то преступную схему.       – Скажу сразу: не мне.       Она удовлетворенно улыбнулась, увидев удивление Иланаро, которое тот не смог скрыть.       – Я занимаюсь торговлей и… сопутствующими делами. Я не следую никакой идеологии, мне незачем оглядываться на толпу, понимающую только простейшие идеи, мне совершенно все равно, какой вы расы и политических пристрастий. Вы не будете мне полезны после решения вопроса с Алдуином. Но вы мне и не помешаете. Если только вы не убежденный трезвенник и не попытаетесь на пике своей славы прикрыть мои медоварни, – она скупо улыбнулась, обозначая шутку.       – И все же что-то вы… зачем-то вы пригласили меня.       – Благодаря неповоротливости наших крупных игроков, у нас с вами есть время расставить фишки заранее. Не буду сковывать вас ограничением выбора союзников: у меня неплохие отношения с каждой из названных сил. Но пока они будут позволять вам использовать их ресурсы, вам наверняка представится возможность посодействовать мне. Взамен после победы над Алдуином я прикрою вас. Вам придется переехать и начать новую жизнь, но вы будете живы и в безопасности. Не Довакин – а просто обыватель. Вам это подходит.       – И даже если меня будут искать – не найдут? Кто бы ни искал?       – А есть кому искать вас? Вы о тех, кто стоит за вами?       Иланаро покачал головой, боялся, что голос выдаст его ложь.       – Есть кто-то, кого вы боитесь больше меня? Любопытно.       Альтмер чувствовал себя балансирующим на тонком мосту через пропасть.       – Не сомневаюсь в вашем могуществе, госпожа Мавен, но все же Князья Даэдра пугают меня больше, – придумал он способ вывернуться, не солгав – проницательность Черновересковой он пока оценивал как высочайшую, и не хотел рисковать.       – Вы утверждаете, что боги захотят избавиться от вас после свершения пророчества? – с неопределенным выражением между удивлением и насмешкой спросила она.       – Нет, этого не могу утверждать, но я в сфере интересов по меньшей мере двоих из них.       – Кого?       – Клавикуса Вайла и Сангвина.       – Неплохой ход, – сказала Мавен после короткой паузы, откидываясь на спинку кресла впервые с начала разговора. – Очень неплохой, особенно для скромного книжника вроде вас. Что ж... у всех есть свои тайны. Свои козыри. Свои проблемы. Я не собираюсь вмешиваться в ваши отношения с высшими силами, в дела судьбы и пророчеств. Мое дело к вам предельно конкретно. Если ваши возможности в некий момент времени будут соответствовать моим потребностям, я обращусь к вам с предложением. Тогда же предоставлю и определенные гарантии моей помощи.       – Вы очень добры, – совершенно ровным голосом сказал Иланаро, заставив себя бестрепетно поглядеть в пронзительные глаза Мавен.       У Мавен трое законных детей, вдруг вспомнил он то немногое, что слышал о матриархе клана Черный Вереск. Кто был их отцом? Кто рискнул разделить ложе с ней? Потрясающей храбрости и безрассудства был мужчина, взял в жены такую женщину. В молодости она вряд ли была мягче. Впрочем, и где сейчас ее муж?..       Мавен все наблюдала за его лицом, но теперь скорее с интересом. Давящая напряженность отступила, ее глаза почти искрились.       – Вы понимаете, кто для вас опаснее всего? Из трех названных сил? – вдруг спросила она.       – Талмор? – предположил, не подумав, самое очевидное.       Губы Мавен на миг презрительно скривились.       – Империя.       – Но... почему?       – Вы достаточно разумны, чтобы понять это сами. Поразмыслите на досуге. Можно сказать, что в этом есть что-то от загадки, – со вкусом проговорила Черновересковая. Выдержала еще одну паузу, потом снова устремила на гостя внимательный взгляд. – Должна отметить, господин Иланаро, что, несмотря на все плюсы и минусы, в целом у нас был на удивление продуктивный разговор.       Эльф поднялся, словно по команде, не успев отследить порыв повиноваться и пресечь его – все же на службу к Черновересковой он еще не нанялся. Оставалось надеяться только, что не покраснел, осознав это.       – До свидания, госпожа Мавен.       Черновересковая кивнула:       – До встречи.       Только выйдя из ее поместья, Иланаро выдохнул воздух. Он предпочел бы сразиться с еще одним драконом вместо следующей встречи с Черновересковой. Альтмер вдруг понял, что даже не вспомнил о своих намерениях просить Мавен позаботиться о защите Айварстеда. Впрочем, если бы он вспомнил, скорее всего, не решился бы. Мавен пугала – давила самим своим присутствием. Даже члены клана Серебряная Кровь не вызывали у него такого, почти инстинктивного, страха. Иланаро было стыдно за свое малодушие, но все его чувства просто кричали об опасности в присутствии этой женщины, настоящей хозяйки Рифта, а теперь, когда он вышел от нее живым и с полным комплектом зубов и ногтей, нахлынуло неподдельное облегчение.       Делать в Рифтене ему больше было нечего, да и хотелось поскорее убраться от местных воротил – официальных и неофициальных правителей холда. Вернувшись в таверну за пожитками и распрощавшись с хозяйкой, Иланаро двинулся к городским воротам, перед которыми были конюшни.       После последних, не имеющих смысла, сомнений, Иланаро оплатил телегу до Винтерхолда и в ожидании попутчиков попытался хотя бы в общих чертах обдумать стратегию поведения с теми, кто ждет его там.