Гвардия Солнца

      Ночью Иланаро вернулся в Коллегию, уже привычно телепортировавшись. К его удивлению, Морилиан, хотя вряд ли пропустил его возвращение, не нанес ему визита. Зато это сделал Белранд – под утро, когда все еще спали, разбудив его.       Хотя с разговора с полковником не прошло и суток, похоже, она уже предприняла шаги для поиска жертвы и успела дать поручение Белранду.       – Ты помнишь Шави? – спросил Гвардеец с места в карьер.       Иланаро периодически повторял про себя список известных ему Гвардейцев, полученный от призрака Анкано, и помнил, что Шави – рядовая Гвардии, приписанная к Виндхельму. Но выдавать свою осведомленность, понятно, не стоило.       – Нет, кто это?       – Гвардеец. На озере Йоргрим, когда мы ловили Алдуина, она была в группе. Аргонианка.       – А. Припоминаю. Но, кажется, нас не представляли. И что с ней?       – А Дельфину помнишь?       – Да, бретонка-Клинок, которую вы в итоге от меня отвадили. К чему ты ведешь? – хотя он уже примерно понимал, к чему.       – Хотел тебе сообщить, что в последнее время Дельфина под присмотром Шави помогала нам путать карты талморцам. Почему-то наши заморские друзья до сих пор считают Клинков серьезной угрозой, грех этим было не воспользоваться. Дельфина уже раз пять побывала отличной приманкой для их шпионов… не беспокойся, с ее полного и искреннего согласия. Она, конечно, считает Шави тоже Клинком, о Гвардии ничего не знает. Сегодня мы от твоего лица сообщим Дельфине, что ты хочешь ее видеть для важного разговора. Так что не удивляйся их визиту через пару дней.       – Вы хотите, чтобы я уговорил ее стать жертвой для Накрина?       – Попытка не пытка. Она довольно фанатична. Вдруг и согласится? Не так уж много вариантов, Иланаро… рискнуть жизнью согласились бы многие, но гарантированная смерть… нет. Я не готов, например. Да и никто из наших, думаю.       – Мне это не нравится. Я же говорил Занумму, что предпочел бы обойтись без жертв.       – Да это понятно, что лучше без. А если не выйдет? Ну а пока Дельфина сюда доберется, ты бы смотался к Седобородым. Может, кто-то из них захочет стать героем на склоне лет? Будь мне под восемьдесят и проторчи я всю жизнь на Глотке Мира, я бы согласился, например. Зато сразу в Совнгард! Прямо к Шору за пазуху.       Тут Иланаро вздрогнул. Арнгейр не из таких людей, но вот Эйнарт или Борри могут и согласиться… а быть виновным в их смерти ему уж точно не хотелось. Тем временем Белранд продолжал:       – И, наконец, есть Эсберн. В Храм Небесной Гавани пока телепортироваться нельзя, поэтому визит к нему придется отложить напоследок – когда наши установят там «маяк»… но шансы с ним наилучшие. Он еще хлеще помешан на драконорожденных, чем Дельфина, при этом – старик, ему в любом случае недолго осталось.       – Как ты понимаешь, я совершенно не в восторге от идеи ходить и уговаривать всех вокруг пожертвовать ради меня жизнью. Быть может, подождем вердикта Кассандры?       Вампирша осталась исследовать портал в Скулдафне с помощью Посоха Магнуса. Накрин уверен, что для открытия портала необходима жертва, но он наверняка и не пытался искать другой путь, в его картине мира ценность чьей-то жизни невелика. Он может ошибаться. И даже если найти иной способ не получится у Кассандры… возможно, получится у Иланаро в божественной форме.       – Во-первых, не ради тебя, при чем тут ты? На кону спасение мира. Во-вторых, я тебе не предлагаю никого убивать. Только получить принципиальное согласие принести себя в жертву. Если не пригодится – и слава богам. Да они и отказаться могут.       Иланаро вздохнул. Это не очень утешало.       – Чтобы немного успокоить твою совесть, я тебе могу немного поугрожать и даже, если хочешь, могу выбить твое согласие легким членовредительством, но…       Иланаро криво улыбнулся:       – Но мы оба знаем, что я и так соглашусь. Белранд, то, что я отчасти дракон – не просто слова. Мне куда больше плевать на всех вокруг, чем мне самому бы хотелось. Я стараюсь оставаться в определенных рамках не потому, что я образец нравственности и доброты, а как раз наоборот. Половина моей души хочет только власти и славы, и не знает ни любви, ни долга, ни вины – таковы драконы. Когда я Исмир – это сильнее. Когда я в смертной форме, это уходит в глубину, но оно все равно есть. Ты думаешь, этому стоит потакать?       – Я думаю, этим стоит пользоваться, раз уж на кону существование реальности, – норд прямо взглянул ему в глаза. – И даже если ты в итоге станешь худшим тираном из садившихся на трон империи и затмишь славу Потемы своей жестокостью – это все равно лучше, чем светопреставление.       Еще никогда Гвардейцы так прямо с ним об этом не говорили.       – Это уже решено, что ли? Что я буду следующим императором?       – Это вполне вероятно, но давай сначала ты Алдуина убьешь. А для этого тебе нужно попасть в Совнгард. А для этого…       – А что про все это думает Тит Мид Второй? – перебил его Иланаро.       Белранд усмехнулся:       – Что ты – не худший вариант.       – Серьезно?       – Ну, лично я с ним об этом не беседовал, но он знает, что ты существуешь, что ты – драконорожденный, и вокруг тебя при этом не шастают толпой ребята из Пенитус Окулатус, как вокруг других возможных претендентов. На мой взгляд, это неплохой знак. Впрочем, после победы над Алдуином все это может измениться.       – Я знаю. Ладно. Ты прав, стоит навестить Седобородых.       Белранд хлопнул его по плечу, пожелал удачи и отбыл.       С кого же начать? С Эйнарта? Тот был слишком симпатичен Иланаро, чтобы сходу предлагать ему смерть. К тому же, он вряд ли успел вернуться из Вайтрана. Борри, хоть и не вызывал столь теплых чувств, тоже был союзником Довакина – одним из немногих бескорыстных. Может, напротив, начать с Арнгейра и того, четвертого, чье имя Иланаро едва помнил? Это будет куда проще, хотя и вряд ли даст результат.       Иланаро прибыл на Высокий Хротгар как раз во время завтрака. Эйнарт действительно еще не вернулся – Седобородых было трое. Разделив со старцами сытную, хоть и безыскусную трапезу, Иланаро попросил Арнгейра уделить ему время для важной беседы. Тот высокомерно, но с затаенной тревогой, кивнул и пригласил Иланаро к себе.       – Полагаю, вам будет приятно услышать, что я следую пути пророчества. Я нашел врата в Совнгард.       – Поздравляю, – настороженно ответил старец. – Так ты пришел получить наше благословение на бой с Алдуином? Ты получишь его.       – Чтобы открыть эти врата, требуется жертва, причем добровольная. Некто с сильной душой, принадлежащей Этериусу – человек или эльф. Эта душа во время обряда должна будет провести меня за собой, чтобы я прошел в Совнгард во плоти. Где мне найти этого добровольца, как вы думаете?       И тут Арнгейр удивил его:       – Если тебе нужно попасть в Совнгард, чем тебе поможет душа эльфа? Тебе нужен норд.       Это было здравое замечание. Странно, что Иланаро не подумал об этом раньше… Накрин упомянул как неподходящих лишь даэдра и даэдрапоклонников, и он просто принял это. Да, чтобы попасть в Этериус, похоже, подойдет любой, поклоняющийся аэдра, но если цель – именно Совнгард, Арнгейр прав, скорее всего нужна душа норда. Тогда круг сужается, Дельфина уже не подходит… но ведь Анкано вернулся из того будущего, где умерла именно она, бретонка. Возможно, прибыв в Этериус посредством обряда, Исмир сможет уже сам дойти до Совнгарда?..       Седобородый, увидев замешательство Иланаро, выпрямился с видом превосходства.       – Но вопрос остается прежним: кто откроет мне путь? – все же очень сложно было прямо предложить кому-то стать добровольной жертвой, даже этому спесивому старику. – Норд так норд, но кто согласится расстаться с жизнью?       – Ради победы над Алдуином? Разве мало храбрецов в Скайриме? – вопросом на вопрос ответил старец.       – Арнгейр, я хочу предложить эту честь вам, – все же решился Иланаро. Ему потребовалось серьезное усилие, чтобы поднять при этом глаза на старика. Альтмер не был уверен, что сможет скрыть свое волнение: сердце его сильно билось, кровь прилила к щекам. И где драконья холодность, когда она так нужна?       Тот вздрогнул.       – Я не вправе, – пробормотал Арнгейр, нервно схватив себя за бороду, – покидать Высокий Хротгар. Мои обеты…       Иланаро усмехнулся, ощутив парадоксальное облегчение от отказа:       – Не в первый раз вы вспоминаете о них, когда вам нужен повод отказать мне в помощи. Правда, в данном случае можно было бы обойтись и без оправданий, так как мне подойдет только доброволец: я не могу ни запугать, ни принудить…       – Будто ты сам согласился бы лечь под нож! – огрызнулся Седобородый. – Ты сам всегда был трусом, а еще смеешь обвинять в этом других!       – Вполне возможно, мне еще придется принести себя в жертву ради существования мира, – проговорил Иланаро, вспоминая пророчество Воина, Вора и Мага. – Хотя да, я собираюсь приложить все силы, чтобы избежать этого. И в этом не вижу дурного – все живое хочет жить.       – Так найди того, кто не ценит эту жизнь, кому не для чего оставаться в Смертном плане… таких полно, – Седобородый нервно отмахнулся. – Да, мне недолго осталось, не думай, что я этого не понимаю. Я старик, у меня мало будущего и мало радостей в жизни. Но даже эта малость – моя, и я не отдам ее. И думай обо мне, что хочешь.       Иланаро, пожав плечами, поднялся – и тут Арнгейр вскочил тоже. В глазах старца почему-то мелькнул страх.       – Ты… ты собираешься предлагать это остальным Седобородым? – выпалил он, подаваясь вперед.       – Ну конечно, вы же отказались, а доброволец мне все еще необходим, – Иланаро еще раз пожал плечами.       – Только в моем присутствии!       – Что?..       – Я – их старший, я отвечаю за них. Я не… – он осекся. Перевел дыхание. Лицо старика пошло пятнами. – А впрочем, как хочешь. Можешь поговорить с Вульфгаром – он сейчас не занят. Ты найдешь его в западном крыле.       И, больше не говоря ни слова, Арнгейр вышел из своей комнаты быстрым шагом.       Что именно так испугало его? Он боится потерять свое положение в ордене? Впрочем, мотивы Арнгейра вряд ли были важны. Итак, Вульфгар. Иланаро почти не знал его. Этот замкнутый старец остался на стороне Арнгейра в прошлый раз – скорее всего, и сейчас отговорится обетами, если вообще захочет разговаривать с «неправильным» Довакином. Но попробовать было нужно. Во второй раз должно быть легче…       Вульфгар тоже удивил его.       «Я готов умереть со славой и попасть в Совнгард, – написал он после речи Иланаро, которую выслушал со скучающим видом, будто речь шла о какой-то ерунде, – если это не противоречит обетам Седобородых».       – Для этого вам придется отправиться в Скулдафн. Это в горах, там, на границе – Иланаро кивнул примерно в сторону юго-востока.       Старец пожал плечами.       «Тогда нет, я должен жить и умереть здесь, на Высоком Хротгаре. Я дал клятву».       Если для Арнгейра соблюдение обетов было лишь ширмой, то Вульфгара, кажется, только это и интересовало, при этом его словно не пугала перспектива быть принесенным в жертву. Это было странно. Конечно, ему было разве что чуть меньше лет, чем Арнгейру, но неужели он совсем не ценит жизнь?       – А если Партурнакс разрешит вам покинуть Глотку Мира, мастер Вульфгар?       «Ты просишь меня покинуть орден? Я не хочу быть освобожденным от клятвы. Я выбрал путь Седобородого сорок лет назад. Это лучший путь из возможных, и я не желаю сворачивать с него, даже по просьбе драконорожденного».       На лице старца эмоций почти не отражалось, кроме легкого раздражения. Да что с ним такое? Иланаро стало даже как-то страшновато.       – Вы останетесь Седобородым… я полагаю. Я не прошу вас покинуть орден. Я прошу вас… отдать свою жизнь.       Иланаро не без труда подавил желание воскликнуть: «И неужели это вас волнует меньше, чем соблюдение каких-то обетов?!»       «Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, Довакин. Меня мало волнует жизнь и смерть. Я вкусил высшей мудрости, став Седобородым. Мне больше ничего не нужно».       Еще через пару подобных глубокомысленных отписок Иланаро все же получил от Вульфгара прямой ответ: с разрешения Партурнакса тот был согласен телепортироваться в Скулдафн, пройти испытания Накрина и умереть в обряде. Это усложняло дело – при том, что Партурнакс не был против путешествий членов ордена ради помощи Довакину, он вполне может отказать, если Иланаро потребует их смерти.       С другой стороны, посоветоваться с Партурнаксом стоило – возможно, мудрый дракон сможет предложить вариант, для которого человеческой жертвы не понадобится.       Борри в его комнате не оказалось, поэтому Иланаро отправился искать его по всей цитадели. И услышал эмоциональный спор на драконьем из-за одной из дверей – насколько он помнил, из кладовой. Арнгейр что-то доказывал или приказывал, а младший Седобородый не то оправдывался, не то пытался заверить в чем-то своего лидера. Очевидно, Арнгейр решил опередить Довакина и, пользуясь своим влиянием на Борри, запретить ему приносить себя в жертву. Похоже, старший Седобородый считал, что лояльный ему Вульфгар и так откажет Довакину, а вот в уже один раз сделавшем иной выбор Борри не был уверен… насчет Вульфгара он при этом просчитался.       Иланаро постучал в дверь кладовой – и голоса сразу же смолкли. После короткой паузы дверь распахнулась, явив Арнгейра. Старец с торжеством взглянул на Иланаро.       – Борри более не собирается нарушать свои обеты в угоду тебе, – заявил он, переводя дыхание. – Так что ищи себе жертву в другом месте, Довакин.       И, держась подчеркнуто прямо, удалился восвояси.       Иланаро бросил взгляд на стоящего в глубине помещения Борри. Тот явно был взволнован и смущен. Вытащив блокнот, Седобородый быстро написал несколько строк и, подойдя, протянул Иланаро:       «Мастер Арнгейр рассказал мне о ваших поисках и напомнил, что я не вправе оставить орден, так как я – самый молодой из Седобородых. Когда у нас появятся новые послушники, именно мне придется обучать их и наставлять, когда старшие братья покинут этот мир. Но если я могу помочь вам, не нарушая обетов, драконорожденный – я в вашем распоряжении».       – Спасибо, мастер Борри. Я очень ценю вашу помощь.       Тот застенчиво улыбнулся и поспешил за своим наставником.