Гвардия Солнца

      Исграмор оказался огромным кряжистым человеком, едва умещающимся на кресле во главе каменного стола. Его, вполне заурядное, впрочем, лицо, обрамляли пшеничного цвета волосы и борода, из-под странно темных бровей открыто, но без всякой доброжелательности смотрели глаза. Одет полководец героических духов был довольно непрезентабельно: в небрежно сшитые куски кожи и обмотки. Он выглядел лет на сорок, хотя Иланаро смутно припоминал из исторических книг, что умер Исграмор уже стариком… возможно, посмертие вернуло ему молодость? Или в книги вкралась ошибка?       По правую руку Исграмора сидела высокая светловолосая женщина с приятным лицом. По левую – на их фоне кажущийся довольно хлипким мужчина с одним глазом и старомодными висячими усами.       При появлении Иланаро женщина поднялась во весь рост – ненормально высокий даже для нордки. Она была почти ростом с Тсуна. Почти одновременно с ней встал и одноглазый (не король ли это Олаф?). А вот Исграмор остался сидеть. Феллдира видно не было.       – Приветствую вас, героические духи, – сказал Иланаро. – Я – Довакин, и прибыл в Совнгард, чтобы избавить вас от Алдуина. Мое имя – Иланаро из Чейдинала.       – Я – Исграмор. Это – Лирис и Олаф, – скупыми жестами норд представил своих соратников. Он говорил на тамриэлике, но с сильным акцентом. – С тобой вошли Юрген и Макк. Харальд же отказался иметь дело с эльфом. Увы, долг предводителя войск Совнгарда не позволяет мне последовать его примеру и тем паче – снести твою голову с плеч, – в тоне голоса угрозы не было, как ни странно. – Так не будем тянуть время. Что тебе нужно от нас, драконорожденный? В этой битве обитатели Совнгарда – твои союзники.       Сесть Исграмор ему не предложил. Так что Иланаро уселся напротив лидера мертвых нордов без приглашения. Тот никак не отреагировал. Рядом с Довакином сели Макк и Юрген.       – Многие ли здесь знают «Драконобой»? – спросил альтмер, адресуя вопрос Юргену.       – Точно не скажу… полсотни человек, возможно.       – Они все нужны мне. Этот Крик был способен ранить Алдуина, даже когда он был в полной силе. Теперь же мы лишили его бессмертия – он стал еще более уязвим.       – Лишили бессмертия? Ого! А ты времени даром не терял, Довакин! – одобрительно сказала Лирис. – Так полдела уже сделано, верно?       – Как же ты выманишь Алдуина под «Драконобой»? – спросил Олаф, огладив усы. – Он стал очень осторожен в последние дни…       Это был хороший вопрос.       – Расскажите мне о его тактике.       Переглянувшись с соратниками, слово взяла Лирис. Она развернула перед Иланаро карту обитаемых земель Совнгарда и начала объяснять диспозицию. По ее словам выходило, что в последние несколько дней (явно после смерти Партурнакса) Алдуин почти не показывался на глаза героическим духам. Если раньше он мог напасть и на целый полк мертвых нордов, то сейчас он охотился лишь за одиночками и небольшими группами, и куда реже. Что же он творил под покровом колдовского тумана – никому неизвестно.       – Не думаю, что Алдуин настолько глуп, что покажется, если я вызову его на бой. Он, к сожалению, понял, что теперь смертен. Ладно. Многие ли знают «Чистое небо»?       – Под тысячу человек. Раньше было больше, – Юрген вздохнул. – Впрочем, раз Алдуин теперь уязвим… возможно, мы и переломим ситуацию.       – И как именно? Проклятый туман покрывает четверть Совнгарда, – проворчал Олаф. – Это надо десять тысяч Языков, чтобы «Чистым небом» его разогнать.       – Кого-то из местных спасали из этого тумана? Насколько он опасен?       – Бывало, спасали, – кивнула Лирис. – Тех, кто недалеко от его границы бродил. Большинство до сих пор лежат пластом и себя едва помнят. Пара везунчиков, впрочем, уже оклемались… рассказывали, как Алдуин жрет тех, кто там давно потерялся – те уже даже не убегали. Эта мерзость вроде как высасывает волю и лишает памяти.       Обсудив еще некоторые детали, Иланаро попросил отвести себя к границе упомянутого тумана и начать собирать знатоков «Драконобоя» и «Чистого неба». Лирис с готовностью вызвалась его проводить – кажется, она единственная из воевод Совнгарда симпатизировала Иланаро. Все остальные в большей или меньшей степени были недовольны Довакином-альтмером, даже вежливый Юрген был разочарован, осознав, что драконорожденный не может просто щелкнуть пальцами и решить все проблемы. Впрочем, собрать войска для него они не отказались. По их словам, на это требовались сутки.       – Ну ладно, давай, спрашивай, – посреди Китового моста вдруг сказала Лирис.       – Простите? – Иланаро ушел в свои размышления и не сразу понял, что от него хотят. – О чем?       – Почему я такая высокая. Это всем поначалу интересно. Тебе тоже, я видела.       – Э-э… – его смутили слова нордки, но делать вид, что он не был удивлен ее ростом, было бы еще более бестактно. – И почему же?       – Во мне великанья кровь. Четверть. Моя бабка со стороны отца была великаншей… а мой дед, очевидно, больным на голову. Вот и вся история, – Лирис пожала могучими плечами.       – Я тоже квартерон. На четверть норд, правда.       Она усмехнулась:       – Забавное совпадение. Но по тебе это особенно не видно.       Иланаро машинально коснулся бородки.       – Ну, не так видно, как по мне, я имела в виду, – Лирис снова пожала плечами. – Ладно, оставим. Расскажи, что ли, как там дела внизу. Сейчас какая эра?       – Четвертая.       – Ух ты… время летит. Я сама из второй. И что-то в последнее время не общалась с новенькими… думала, все еще третья. Кто там империей правит?       – Тит Мид Второй.       – А куда делись Септимы?       – Последний император династии Септим пожертвовал собой, чтобы помешать Мехруну Дагону завоевать Нирн.       – Мехруну, говоришь… интересно. Просто у нас было то же самое, но с Молаг Балом. Ну, когда я была жива. Сплошные совпадения, надо же.       Когда они дошли до конца моста, Лирис свистнула – и будто ниоткуда (а может, и вправду ниоткуда) явились кони. Один – огромный вороной тяжеловоз в холке даже чуть больше роста Иланаро, этакая увеличенная копия Огра Рагаш, а второй – рыжий скакун сиродиильской породы с длинной гривой. Оба оседланные и взнузданные.       – Верхом ездишь? Я, кстати, только тут научилась, – Лирис взобралась в седло. – Пока жива была, на меня лошадей было не найти… а тут – пожалуйста.       Иланаро погладил по шее рыжего коня, и тот зафыркал. Реальный ли он? Выглядел скакун безупречно, как давешние кролики: шерстинка к шерстинке, шкура на солнце сверкает, как позолоченная. Мускулы литые, зубы белоснежные, копыта неестественно гладкие. И никакого запаха.       – Животные здесь… настоящие?       – В смысле? А какие еще?       Подобными вопросами воительница явно раньше не задавалась.       – Откуда эти кони? Кто их заседлал? Кто их кормит и чистит?       – Ну это же Совнгард. Не надо тут никого ни кормить, ни чистить. Разве что в охотку – гриву там лентами заплести, морковкой дать похрустеть, – Лирис хмыкнула. – Я езжу на Громе уже лет двести… или пятьсот… но ни разу его не седлала и не расседлывала. Хм… обычные-то лошади, конечно, столько не живут. Может, он и не настоящий, ты прав. Хотя какая разница. Поехали!       До границы морока Алдуина – вернее, до одной из застав нордов на этой границе – было ехать полчаса. Всадники миновали потрясающие по красоте пейзажи: луга, пересеченные ручьями, рощи, пронизанные солнцем, верховые болота, усыпанные ягодами. Несколько раз встречались лагеря местных, реагировавших на Иланаро примерно одинаково: первоначальное изумление, гнев и ругань сменялись после объяснений Лирис на осторожную надежду и приглашения выпить. Совнгардский мед был, наверное, потрясающе вкусен, но Иланаро пришлось отказываться от пробы из-за проклятия Сангвина.       И вот – застава. За ней, совсем недалеко, колыхался густой серый туман, стеной уходящий в обе стороны. Перед туманом торчали воткнутые в землю копья с навязанными на древки красными тряпицами – вешки, отмечающие границу распространения морока. Шагов за пятьдесят от каждой третьей вешки в землю были вкопаны столбы. До одного копья туман как раз дотянулся – яркость ткани явственно поблекла. В ту сторону уже шли двое нордов. Остановились у ближайшего к вешке столба. Один обвязался вокруг пояса веревкой, конец ее закрепил на столбе. Второй остался страховать, понемногу стравливая веревку, первый же осторожно двинулся вперед. И вот он почти у копья…       – ЛОК-ВА-КОР!       Серость отхлынула прочь, будто была живой и испугалась Крика. Тряпица засияла таким же алым цветом, как соседние, а норд неторопливо двинулся обратно, сматывая веревку в кольца.       – Бывало, туман накрывал того, кто близко подошел. Без веревки – считай, с концами, – пояснила происходящее Лирис.       – И как часто это приходится делать? – спросил Иланаро.       – Раза три в день, – сказала Лирис. – Патрули ездят по всему периметру… а Алдуин охотится за ними. Будешь подходить ближе?       Иланаро кивнул.       Они спешились, и кони тотчас, как будто их кто-то подстегнул, рванули прочь и вскоре скрылись из глаз. Это, конечно, было не в пример удобнее, чем в смертном Плане… интересно, нельзя ли забрать с собой на Нирн такого чудесного скакуна, не требующего никакого ухода, да еще и бессмертного? Иланаро тогда с удовольствием продал бы Спригган…       Тут их с Лирис заметили со смотровой башни и вышли навстречу. Состоялось знакомство. Гарнизон заставы насчитывал тридцать человек, почти половина из них была мастерами Голоса – Седобородыми или Языками. Все отнеслись к Довакину-эльфу довольно мирно, даже с некоторым равнодушием, лишь двое таращились на Иланаро, как на диковинку – оказалось, что они и в своей жизни, и в посмертии ни разу не видели альтмеров воочию. Рожденных в глухих нордских деревушках, их отдали в орден Седобородых еще детьми, и до самой смерти бедняги не покидали Высокий Хротгар.       Выяснив, зачем Довакин явился, им выдали веревку и указали направо – в четверти часа ходьбы, мол, туман уже почти подполз к вешке.       Иланаро задался вопросом, действует ли туман Алдуина на живого разумного так же, как на героического духа? Но проверять на себе опасался: вполне возможно, что для живого – или именно для драконорожденного – он еще опаснее, чем для мертвого. Поэтому, обвязавшись веревкой, он дошел только до копья. От тумана тянуло мертвенным холодом. Создав на ладони огонь, Иланаро отправил маленький сгусток его в туман – тот ненадолго осветил какой-то куст и канул в серости. Шар побольше был виден чуть дольше. Разряд молнии ушел, как в пустоту. Разыскав свиток магического света в своем арсенале, Иланаро убедился, что и магия Иллюзий действует, в целом, обычным образом.       – Ты чего там застрял? – донесся до него крик Лирис.       – Изучаю эту дрянь! – отозвался он. – Смотрю, как морок реагирует на магию.       – Как обычный туман! Мы уже пробовали! Так что Кричи давай – и возвращайся.       Иланаро вздохнул, сосредотачиваясь.       – ЛОК-ВА-КОР!       Его Крик подействовал ровно так же, как у местного – туман тут же отступил, явив взору уже виденный им куст. Иланаро осторожно подошел к растению, пощупал его. Безупречные, без единого пятнышка или дырки, листья были сухими. Как и растущая вокруг трава. Морок Алдуина, похоже, не был собственно туманом, водяной взвесью…       Вздохнув, альтмер развернулся, чтобы идти обратно.       Рядом с Лирис, и вправду выше ее всего лишь на полголовы, стоял… Тсун. Стоял спокойно, небрежно придерживая огромный молот на плече. И смотрел на Иланаро.       Приплыли.