Кровь и серебро
4 мая 2015 г. в 23:13
Визит в Маркарт воскресил в Иланаро чувство стыда за давешнюю безобразную пьянку с Сангвином… дареный богом посох он как убрал в шкаф, так с тех пор не доставал – во-первых, он не практиковал Школу Колдовства, а во-вторых, было ужасно неловко вспоминать. Хорошо еще, что он помнил только то, что было после пьянки… если бы в его памяти осталось, как он, к примеру, совращал ту несчастную ворожею, о, нет… Иланаро очень надеялся, что прогулками при луне дело ограничилось. И что в Плане Сангвина разгул тоже исчерпывался только возлияниями.
– Ты чего, начальник? – негромко спросил его Белранд. «Братка» он на время контракта оставил, но звать нанимателя «господин Иланаро» тоже не торопился.
– Ничего, – сказал Иланаро, с радостью отвлекаясь от неприятных раздумий.
Норд хмыкнул, но развивать тему не стал.
В резиденции клана Серебряной Крови их приняли довольно радушно. Встретила их холеная молодая женщина, очень белокожая, с холодными глазами и горделивой осанкой.
– Я – Бетрид Среброкровная, хозяйка этого дома. Я имею честь приветствовать?.. – она подарила Иланаро рассчитанную вежливую улыбку, ожидая, что тот представится в ответ.
– Иланаро из Чейдинала, госпожа.
– Драконорожденный, не так ли? Довакин?
– Боюсь, что именно под этим именем я обретаю известность.
Белранда женщина словно не замечала. Таковы были правила игры. Телохранители – обслуга, к ним обращаются только с поручениями. Белранд объяснил это Иланаро, во избежание недоразумений. Это и еще несколько правил поведения в обществе «шишек».
Снова улыбка, уже поощрительная – чуть шире.
– Я счастлива видеть вас, Довакин. Угодно ли вам будет отдохнуть с дороги?
– Было бы неплохо. Спасибо.
– Риада, позаботься, чтобы у господина Иланаро не было никаких неудобств, – едва взглянув в сторону молодой служанки, сказала Бетрид. – Пир в вашу честь мы назначим на завтра, вы не против?
– Как вам угодно, госпожа.
– Если вам что-то понадобится, обратитесь к Риаде или к любому другому слуге.
Иланаро кивнул.
– Позвольте проводить вас, господин, – приветливо, но без капли услужливости и тем более раболепия сказала Риада. Ее улыбка была не теплее, чем у хозяйки.
Иланаро с телохранителем препроводили в комнату для гостей. Это была даже не комната, а целые апартаменты – три комнаты: спальня с роскошной кроватью под балдахином, небольшой кабинет (письменный стол со всеми принадлежностями, пара кресел), и что-то вроде прихожей с дополнительной, куда более скромной кроватью – для телохранителя. Кратко объяснив, что где в доме, Риада сделала реверанс и ушла, пообещав приготовить ванну в ближайший час.
– Неплохо нас разместили, начальник. Даже для меня местечко есть. Уважают тебя.
– Надеюсь, так будет и впредь.
Телохранитель сгрузил вещи Иланаро на ковер рядом с его кроватью. Заглянул в кабинет, открыл дверцу в стене – и ухмыльнулся стоящим там бутылкам.
– Эх, жаль, я на службе, – сказал он.
– Да выпей, если хочешь, – пожал плечами Иланаро.
– Не, начальник, я свою работу на совесть привык делать. Сейчас за твою шкуру я в ответе, так что не пью, скууму не глотаю, плохими словами не ругаюсь. Вот отработаю контракт – и пущусь во все тяжкие.
Иланаро удержался от желания прокомментировать его реплику, так как понимал, что Белранд шутил. На скуумного наркомана он был похож менее всего. Крепких выражений Иланаро от него тоже почти не слышал.
На следующее же утро, когда Иланаро проснулся, Белранд неожиданно озаботился его внешним видом.
– Серебряных украшений у тебя нет, что ли? – спросил он, прищурившись.
– Украшений? Я не…
– Ну цацок магических.
– А в чем дело?
– Что значит, в чем? Забыл, у кого в гостях? Надевать золото на прием у Среброкровных – дурной тон. Или вызов. Оно тебе надо, их злить?
– О боги, я даже не думал, что… я не знаю… я не ношу просто украшений. Только артефакты. А с золотом мне как-то удобнее. Элементально оно ближе к стихии огня, ну и…
– Это все отлично, но дела не меняет. Ладно, у меня кое-что есть. Вот примерь-ка, – порывшись в своих вещах, Бедранд протянул Иланаро серебряный обруч с изумрудами. – Жаль, пальцы у тебя тонкие… мои кольца свалятся к скампам. Хотя, впрочем, попробуй вот это, оно мне маловато.
– Ты уверен? – Иланаро казалось это каким-то странным.
– Как в самом себе. Давай, меряй. Обруч на резерв актуальной энергии зачарован, а колечко, правда, на восстановление, но тебе же не драться сейчас…
Обруч подошел, а кольцо – нет, действительно, сваливалось даже с указательного пальца мага.
– Ладно, зато обруч прямо как на тебя делали, к глазам, – Белранд забрал обратно свое кольцо, – а колечко я могу сейчас сбегать купить… давай денег и свое какое-нибудь, чтобы по мерке…
– Да ладно, зачем? Обруча им не хватит? Я что, на смотрины приехал?
– Начальник, раз ты меня нанял, то о твоей шкуре эти пару дней забочусь я.
– Да я в жизни не поверю, что кому-то есть дело до того, какие на мне артефакты! И тем более, что это может как-то отразиться на моей безопасности.
– Слушай, это как с телохранителем. Поверь мне, есть дело почти всем. По сути Среброкровным, конечно, глубоко плевать, что у тебя за цацки. Но вот то, что на их прием ты заявишься в золоте, и все их гости увидят, что негласные правила нарушены, может привести к разным последствиям… а просто обруч не носят. И тем более серебро с золотом. Нужен комплект. Для мага лучше всего обруч и кольцо. Так следует по этикету.
– Ты и в этом разбираешься? Белранд, ты иногда меня пугаешь.
Он попытался сказать это максимально иронично, но в этом была доля правды.
Норд ухмыльнулся.
– Не беспокойся, начальник, ты меня тоже иногда пугаешь. Деньги давай, говорю.
Иланаро не стал уточнять, чем он пугает своего странного приятеля. Он подозревал, что дело в его «довакинстве», а развивать эту тему не хотелось.
В итоге к пиршеству Иланаро принарядился вполне, по выражению Белранда, «шикарно»: его самая дорогая мантия подчеркнула его рост и стройность, обруч красиво лег на тщательно расчесанные волосы, оттеняя их благородную седину, к изящным рукам, не знавшим тяжелой работы, привлекало внимание новое кольцо – тоже с изумрудом.
– Отлично. Еще не старый, но уже могущественный маг, не бедный, но и не кичащийся богатством. Все девки – твои, – резюмировал Белранд, довольно скалясь. – Рог не забудь к поясу прицепить.
Сам он тоже приоделся: легкий доспех, укрепленный металлическими пластинами, начищенными до блеска, без малейшей царапины наручи и сапоги в нордском стиле, меч и кинжал в парадных ножнах. Серебро Белранд тоже не забыл – надел пару простых колец на пальцы левой руки.
Иланаро глубоко вздохнул.
– Особенно старайся не нажираться, – сказал ему Белранд, когда они вышли из отведенных им комнат.
– Как скажешь, мамочка, – все же огрызнулся Иланаро, вспомнив детство и весьма похожие по тональности наставления Релама, возомнившего себя в их дружбе старшим.
– Серьезно, начальник, лучше мы потом с тобой бухнем в охотку, чем с этими потеряешь над собой контроль… слыхал, небось: «Кровь и серебро текут по улицам Маркарта»? Вот хотелось бы, чтобы не твоя это была кровь…
– Белранд, мне сто восемьдесят два года. Я разберусь, спасибо.
Иланаро и так не собирался напиваться – очень свежи были воспоминания о последнем запое. Если он еще раз разнесет местный храм Дибеллы, останется только бежать от позора куда-нибудь в Эльсвейр. В смысле, в Пеллетин или Анеквину.
– Ладно-ладно… что ты сразу в оппозицию? Я на всякий случай.
Вначале все было очень пристойно. Иланаро представили, поприветствовали, выпили за него. За Рог Юргена. За Скайрим. Он поднял ответный тост за гостеприимных и щедрых хозяев. Все взревели: «Кровь и серебро!» Воздали должное богатому столу. Барды завели песни, в том числе про Довакина – после чего поднимались новые тосты за Иланаро. Его начали уговаривать продемонстрировать Крик. Поломавшись для приличия, он выкрикнул «Файм», снова почувствовал эйфорию от растворения в воздухе. Сорвал овации. К нему начали подходить знакомиться какие-то влиятельные персоны, местные и не очень, а также дамы и девушки.
Белранд бдил где-то за его спиной, не мозоля Иланаро глаза и вообще не отсвечивая. Дело свое он, похоже, действительно знал.
Потом начались танцы. Иланаро в народных нордских танцах был ни в зуб ногой, к нему, впрочем, и не очень приставали… вообще, у него сложилось впечатление, что мало кто из присутствующих (а были это практически только норды) счастлив видеть в роли Довакина альтмера, но согласны «на безрыбье» и на такой вариант.
Какая-то нордка подсела к нему. Молодая, красивая.
– Драконорожденный… вы позволите?
– Конечно, госпожа.
– Я – Орла, жрица Дибеллы, – она медленно улыбнулась, задержав на нем взгляд.
Иланаро опять вспомнил тот неловкий эпизод. Вроде бы его тогда ругала не эта жрица… но все равно было как-то… стыдно.
– Очень приятно. Иланаро.
– Прекрасное имя, – сказала она. – Прекрасное, как и ваше лицо, Иланаро.
Так откровенно малознакомые женщины ему комплиментов еще не делали. Прекрасным свое лицо он тем более никогда не считал – он был недурен собой, но не более того. Опять же, шрам на щеке…
– Э-э…
– Не смущайтесь. Богиня радуется, когда видит красоту. В именах, в лицах, в поступках… можно взглянуть на Рог?
– Конечно, – он несколько суетливо протянул ей реликвию.
Она осторожно провела по рогу кончиками пальцев.
– Такой древний, – чуть печально сказала она. – Пришло время перемен, да?
– Возможно, госпожа.
– Орла, прошу вас. Орла.
– Орла, – повторил он. – Во всяком случае, драконы вернулись на Нирн. И явно не с миром.
– Но пришли и вы. Вы спасете всех нас, ведь так?
– Я… для меня самого оказалось сюрпризом, что я – не простой эльф, а герой древних легенд… тем более, нордских, прошу простить, если… и не могу сказать, что я в восторге от этого.
– Когда-то давно и я не знала, что на мне благословение Дибеллы. И тоже… не сразу приняла это, когда узнала. Но однажды я проснулась и поняла, что зря пыталась убить в себе то, для чего рождена, вытравить ради мнения каких-то посторонних людей или правил приличия… я не была счастлива, пока не стала собой, не приняла себя. Вы – дракон в теле смертного, а я – пророчица красоты, искусства и неги… и каждый из нас таков, как есть.
Странно, но ее слова не казались ни хвастовством, ни кокетством, она говорила об этом просто и спокойно, как о факте.
– А свобода воли? – спросил он. – Если я не желаю быть драконом?
– Почему?
Вдруг Иланаро понял, что этого простого вопроса он себе никогда не задавал. Потому что боялся? Потому что привык думать о себе иначе? Он вспомнил то сладостное чувство, когда душа дракона вошла в него и заполнила какую-то давнюю пустоту, столь привычную, что он перестал ее ощущать, забыл о ней… вспомнил, как Кричал, и пусть в этом было что-то неприятное, непривычное, но быть может, это был просто страх перед новизной? Перед своим же сердцем, которому только дай волю – потом не сможет без этого?
– Не знаю.
– Это же не приговор, Иланаро. Никто не заставляет вас быть кем-то таким, кого крестьяне представляют себе при слове «Довакин». Огромным нордом с топором и в рогатом шлеме, голыми руками разрывающим драконов на куски и горланящим песни.
– Да? А по-моему, все… хотя бы здесь, в этом зале… весьма недовольны, что я, во всяком случае, не норд.
– Не все.
– Большинство.
– У них есть на это причины. Но это не ваша забота, Иланаро, правда? Вы – тот, кто вы есть. И вы прекрасны. Будьте благословенны, – она легко поднялась, коснулась пальцами его щеки – нежно, чутко, он замер, пораженный тем, как отозвалась в нем эта ласка – трепетом и теплом.
– О жрица, – прошептал он, поднимая взгляд к ее глубоким и спокойным глазам.
– Вы все еще в горьких объятиях Мары, Иланаро. Оплачьте прошлое до последней слезы – и тогда приходите к Дибелле. То, что вы – из высших эльфов, не значит, что Богиня отвернулась от вас. Эта иллюзия отравила множество сердец… но истиной от этого не стала.
– Вам открыто многое, Орла, – он прикрыл веки.
– Быть может. И помните: Дибелла не спешит, не обманывает, не совращает, не пользуется моментом чужой слабости. Богиня ждет – и принимает паломников с открытым сердцем, бескорыстно. Приходите к ней. Не к другому.
– О чем вы?
Орла покачала головой. Печально улыбнулась.
– До свидания, драконорожденный.
И она ушла.
Иланаро машинально оглянулся, ища Белранда, – он стоял достаточно далеко, чтобы не слышать их разговора, но, встретив взгляд эльфа, успокаивающе покивал – мол, все хорошо, я слежу за ситуацией.
Альтмер, пребывая в некотором смятении чувств, потянулся к своему кубку… потом вспомнил, что решил не напиваться… большинство гостей все еще плясали, некоторые сидели парочками или небольшими группами, болтали, пили и смеялись. Про него, кажется, все забыли.
Было душновато. Иланаро вспомнил, что недалеко от пиршественной залы есть выход на балкон или террасу… поднявшись, он снова нашел взглядом Белранда и показал ему жестом, что хочет подышать свежим воздухом. Тот кивнул, показал рукой в сторону двери на балкон, но с места не сдвинулся. Видимо, выйти туда было вполне безопасно.
Ночной воздух сразу остудил лицо эльфа. Он вздохнул полной грудью. Подошел к каменным перилам, взглянул вниз, на ночной город. Улыбнулся. Разговор с Орлой как-то помог ему, это точно. Внушил надежду? Быть может, это громко сказано, но… в какой-то мере. В какой-то мере.
– Прекрасная ночь, – раздался из-за спины смутно знакомый голос.
Иланаро обернулся.
С кубком в руках, с рассыпавшимися по плечам золотыми волосами, позади него стояла хозяйка приема, Бетрид Среброкровная. Она была нетрезва, но держалась прямо, а голос даже стал более резким, четким.
– Да, миледи.
Женщина улыбнулась. У нее были полные, чувственные губы.
– Моя вина, что высокий гость вынужден скучать в одиночестве. Как хозяйка этого дома я обязана исправить это, – она порывисто подошла ближе.
– Все прекрасно, госпожа Бетрид, уверяю.
– Вы очень любезны, – ее глаза цвета самого чистого маркартского серебра оказались совсем рядом. Иланаро понял, что ситуация складывается щекотливая. Как любой альтмер, он попадал в нее не в первый раз. Большинству людей и эльфов иных рас альтмеры, даже невзрачные по меркам своего народа, часто казались весьма привлекательными. И если альтмерессам было легко отказывать настойчивым кавалерам – это было ожидаемым и вызывало даже уважение, то мужчинам приходилось куда тяжелее – отказать женщине означало оскорбить ее, но и согласиться на связь без обязательств для большинства высших эльфов было немыслимым, едва ли не насилием над собой.
Иланаро обычно успешно увиливал от подобных ситуаций, так как не очень-то ценил светскую жизнь и мало с кем общался вот так, на вечеринках. В тех случаях, когда к нему все же проявляли интерес, он старался деликатно свести интимность происходящего к минимуму, и почти всегда дальше поцелуев и легких ласк дело не заходило. Если проявившая к нему интерес дама казалось ему достаточно разумной и ищущей скорее флирта, чем постели, он объяснял ситуацию честно – и обычно приводил женщин в своего рода восторг, что такие мужчины вообще бывают. Что таких мужчин на свете «полный Саммерсет» верили только те, кто часто общался с альтмерами, обычно его считали уникумом, что ему даже льстило…
– Немного зябко, да? – задумчиво проговорила Бетрид, не спеша отстраниться. Задумчиво посмотрела вдаль, позволяя Иланаро оценить ее точеный профиль в свете лун. По правилам игры полагалось предложить ей свою мантию, а то и объятия – норды славятся простотой взглядов. – Кровь и серебро… совсем не греют.
Дело существенно осложнялось тем, что женщина, проявившая к нему интерес, была женой – если без эвфемизмов – главы местной организованной преступности. Отказать ей или согласиться – разницы нет, в обоих случаях это означало рисковать проснуться утром в шахте Сидна, а то и очутиться в канале с ножом в груди… короче говоря, он опять влип. Сейчас очень бы пригодился дракон – было самое время напасть на Маркарт какой-нибудь твари побольше, и тогда Иланаро призвал бы долг Довакина, а там и дело бы замялось само собой. Но драконы явно не спешили помочь своему «собрату», или кто он им.
Иланаро судорожно размышлял, прикинуться ли ему идиотом, в упор не понимающим намеков, упасть ли с балкона или попытаться напоить Среброкровную так, чтобы той было уже не до него…
Но Бетрид явно привыкла получать желаемое без проволочек.
– Иланаро, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Я всегда мечтала познакомиться с драконорожденным… поближе, – и, откинув чуть растрепанные ветром волосы альтмера, она припала к его губам жарким, умелым поцелуем.