Гвардия Солнца

      Иланаро едва не вскочил – казалось, сейчас из шеи старика хлынет кровь и он рухнет мертвым. Но Эсберн остался стоять, кровь не лилась, а ворожея рассматривала что-то в своей когтистой лапе. Потом кивнула.       Эсберн задрал голову.       – Эй! Идите сюда, все в порядке!       Рагаш и Иланаро переглянулись. Оркесса молча поманила эльфа за собой и они, все же не вставая сразу в полный рост, ретировались к лошадям. Там гра-Лаг издала негромкий хрипловатый крик, имитируя ястреба, и вскоре двое Гвардейцев – одетые, впрочем, как стражники Предела – предстали перед ее глазами.       – Прикрывайте нас, – негромко сказала она. – Иланаро, ставьте все нужные щиты…       – Я не очень смыслю в защитных чарах, – тихо сказал он.       Оркесса выразительно посмотрела на него, потом, вздохнув, протянула два свитка. Иланаро глянул на них: это были не самые дешевые одноразовые защитные заклятия, «устойчивый оберег» и «эбонитовая плоть». Себе Рагаш оставила два таких же.       – Идем.       Иланаро замялся. Идти вот так, открыто, хотя Изгои вроде бы не собирались нападать, казалось ему слишком рискованным.       – А если они все же нападут?       – Тогда бегите к лошадям и скачите прочь.       – А вы?       – А я вас прикрою, – спокойно сказала оркесса.       – Но…       – Мы теряем время, Иланаро, – резко сказала она.       Заклинанием от стрел оба воспользовались перед последним поворотом тропки, а антимагический оберег зажали в левой руке.       – Ну вот и они! – встретил их Эсберн, бледный и улыбающийся несколько натянуто: пожалуй, риск своей авантюры он все-таки осознавал. – Знакомьтесь! Мудрейшая Лагра, матриарх этого клана, и… Довакин!       Лагра сразу же напомнила Иланаро ту несчастную ворожею, с которой он попущением Сангвина обручился по пьянке… и которую ему пришлось потом убить: обезумев от ревности неизвестно к кому, она не слушала ни увещеваний, ни просьб. К счастью, та оказалась довольно слаба в бою.       Иланаро вежливо поклонился матриарху Изгоев, прижав руку к сердцу, Рагаш отсалютовала ей, стукнув себя кулаком в грудь и склонив голову.       – Эльфеныш-ш, – прошипела ворожея, – ты и ес-сть бес-скрылый дракон?       – Я… да. Я – драконорожденный.       – С-старик со змеиным лицом с-сказал, что ты с-сможеш-шь войти в запретный зал.       Иланаро в тревоге оглянулся на Клинка. «Старик со змеиным лицом» успокаивающе покивал.       – Многие с-сотни лет запретный зал был закрыт, – ворожея задрала лицо к небу, встряхнулась, словно вылезшая из воды собака. – Он ждал дракона без крыльев…       Иланаро впервые обратил внимание на сопровождающих Лагру ричменов. Они казались обычными людьми, но теперь, когда он присмотрелся… в груди каждого зияла рана размером с кулак, грубо стянутая кожаными ремешками. Внутри ран виднелось что-то зелено-желтое, по форме похожее на луковицу… Иланаро вздрогнул, поняв, что эта штука заменяет телохранителям матриарха сердце.       – Пойдем, эльфеныш-ш, – ворожея сделала шаг к нему, по-птичьи наклоняя голову, потом протянула руку и откинула когтем волосы альтмера, чтобы получше рассмотреть лицо. Иланаро не без труда выдержал пристальный, нечеловеческий взгляд чудовищной старухи. От нее почему-то пахло пылью, как от старой книги. – Ес-сли ты откроеш-шь дверь, значит, ты и вправду драконорожденный.       Иланаро подавил желание спросить, что будет, если он не откроет дверь. И что вообще за дверь такая?       Ворожея повернулась и, сопровождаемая телохранителями, направилась куда-то вглубь лагеря. Иланаро со спутниками пошел за ней. Изгои молча освобождали им путь. Рагаш внимательно рассматривала все вокруг, кусая губы, Эсберн же что-то бормотал себе под нос, то потирая руки, то передергивая плечами.       Они прошли по лагерю, потом через пещеру, тоже обжитую Изгоями, потом куда-то внутрь горы, через опускающийся мост, через зал с полом из неработающих пластин-ловушек, и, наконец, вышли в помещение, самым заметным элементом декора которого было огромное каменное лицо на одной из стен.       – Вот она, кровавая печать, – Эсберн припал на колено, ладонями пытаясь очистить пол от многолетней пыли. – Я читал о ней…       На полу был выложен камнем какой-то узор, вроде бы из концентрических кругов.       – Давным-давно люди-змеи, служивш-шие бес-скрылым драконам, пос-строили это мес-то, – Лагра прошлась перед каменным лицом, обводя рукой-крылом помещение. Сопровождающие ее ричмены встали у входа, словно почетный караул.       – Люди-змеи – это Клинки, – пояснил Эсберн, продолжая очищать пол от пыли. – Первые Клинки, акавирцы.       – Потом, много позже, рядом с ним пос-селились наш-ши предки, и люди-змеи, которые давно уже с-сняли змеиные кожи, заключили с-с ними договор. Было с-сказано, что придет новый драконорожденный, которому откроетс-ся запретный зал. Мать моей матери спросила терновник и кости, и ей открылось, что бес-скрылый дракон принес-сет с-смерть и жизнь, и даже время покоритс-ся его взгляду… и мать моей матери обещ-щала, что пропустит драконорожденного и тех, кто придет с ним, с-сюда. Прош-шли годы, но мы не забыли с-своей клятвы…       – Ты должен пролить свою кровь на эту печать, Довакин, – Эсберн, кряхтя, поднялся с колен и попытался отряхнуть штаны.       – И что будет? – спросил Иланаро.       – Полагаю, откроется та самая дверь.       – Но тут нет никаких дверей, – Иланаро еще раз оглядел зал.       – Проливай кровь, эльфеныш-ш… – Лагра приблизилась к нему. – Или ты откроеш-шь дверь, или вы вс-се заплатите цену лжи.       Рагаш напряглась. Иланаро прикинул, что с ворожеей и двумя ее присными они легко справятся, но вот сумеют ли они пробиться обратно через весь лагерь Изгоев, если что?       Эсберн протянул Иланаро небольшой острый ножик. Альтмер опустился на одно колено перед печатью. Мысль резать себя его совсем не привлекала. В этом было что-то ненормальное. Но, похоже, придется… стиснув зубы, эльф быстро чиркнул ножом по мякоти левой ладони, скривился от боли и протянул руку над каменным узором. Несколько капель крови упали на пол.       Что-то заскрипело. Иланаро поднял глаза – каменное лицо, дрогнув, начало уходить в стену, открывая проход.       – О Талос! – Эсберн выдохнул воздух. – Довакин! Ты… ты сделал это…       Иланаро машинально лизнул порез, потом вспомнил уроки Колетты, пару которых он все же посетил после стычки с вампирами, и наскоро залечил ладонь.       Ворожея шумно принюхалась.       – И вправду… – проговорила она. – Что ж, драконье мес-сто – дракону. Иди, эльфеныш-ш. Тебя и тех, кого ты приведешь, мы пропус-стим с-сюда.       Развернувшись, она двинулась обратно, сопровождаемая своими странными телохранителями.       – Однако… – Иланаро вдруг передернуло. – Не думал, что все пройдет гладко. Ворожея… эти ее странные сопровождающие… что у них в груди?       – Это «вересковые сердца», – напряженно сказала Рагаш, – ворожеи создают их из людей с помощью какой-то черной магии. Они непревзойденные бойцы.       – Это такая нежить?       – Сложно сказать, – оркесса еще раз оглянулась. – Ладно, Эсберн, что дальше?       – Войди туда первым, Довакин. Храм Небесной гавани вновь открыт! – голос старика задрожал от слез. – О, я так мечтал об этом! Не думал, что доживу…       Под восторженные причитания старика Иланаро и Рагаш вошли в то, что ворожея назвала «драконьим местом». Огромный каменный зал был погружен во тьму. Спутники зажгли факелы. Отсветы огня заметались по темным стенам.       – О! О! Вот она! Вот она! – Эсберн вдруг обогнал остальных, рванувшись к одной из стен. На ней был большой, со множеством фигур, барельеф. – Вот он, ответ! Так, мне нужен свет… о боги! О Талос!       Через какое-то время, когда Эсберн чуть подуспокоился, выяснилось, что барельеф называется «Стена Алдуина» и изображено на нем прошлое и будущее.       – Вот здесь, – старик захлебывался слюной, – изображено как Языки прошлого победили Алдуина на заре времен… вот эти завитушки – это Крик. Вот и ответ! Крик! Особый Крик, способный повергнуть Пожирателя Мира… а вот это – ты...       – Не похож, – сказал Иланаро, разглядывая мощную фигуру изображенного героя.       – Это же аллегория! А это вот Клинки… которые помогают тебе. Алдуин падет! Падет! – старик опять залился своим визгливым смехом.       Рагаш очень внимательно слушала и рассматривала Стену.       – Иди к Седобородым, Довакин! Они должны знать, что это за Крик… – Эсберн почти уткнулся носом в какую-то деталь на барельефе, щурясь и вглядываясь. – Я останусь здесь и буду изучать Стену… и, может быть… мы вновь возродим наш орден! Истинных Клинков, соратников Довакина! Убийц драконов, не более и не менее!       Рагаш жестом поманила Иланаро, и они отошли подальше от обнюхивающего барельеф Клинка.       – Нужную информацию мы, считайте, получили, – прошептала оркесса.       – Про Крик?       – В том числе. Но на этом барельефе есть еще кое-что. Смотрите, он в какой-то мере симметричен… фигуры Алдуина слева и справа почти зеркальны. Прошлое и будущее…       Какой-то шум у входа отвлек оркессу от созерцания барельефа.       – Довакин! Довакин! – женский отчаянный голос. Молодая ричменка в дымящихся шкурах, с обгоревшими волосами, покрытая гарью ворвалась в Храм Небесной гавани, споткнулась, покатилась кубарем по полу. – Дракон! Напал дракон! Помоги… пожалуйста… – и она потеряла сознание.       – Ха! – завопил Эсберн, отрываясь от Стены. – На ловца и дракон летит! Веди меня, Довакин! Сейчас мы покажем этой твари!..       Иланаро совершенно не разделял восторга старика. Но трусливая мысль отсидеться здесь, в Храме, хоть и мелькнула в голове, была им отброшена – там умирают люди, которые надеются на его помощь… и, возможно, дракон прилетел не случайно, а по его душу. Не то чтобы это делало его виноватым, но все же…       – Рагаш? – спросил он.       – Я готова.       Втроем они поспешили наружу. В сквозной пещере было ужасно жарко и дымно, и они постарались пересечь ее побыстрее, дыша через ткань рукавов. Им показалось, что она пуста, впрочем, времени уточнять не было. Выскочили с другой стороны…       И их встретил огненный ад. Не один, а целых три дракона кружили над пожаром, изрыгая пламя, будто его было еще недостаточно. Куча обгорелых тел, огонь, пожирающий шатры и деревянные укрепления… гарь, дым, треск и гул… рев крылатых тварей… и чей-то визг, жуткий, рвущий барабанные перепонки…       – Назад! – крикнула Рагаш, хватая и дергая альтмера за руку. – Слишком поздно! Они все мертвы!       Иланаро в ужасе озирался, не желая верить, что меньше чем за час хорошо укрепленный лагерь дикарей превратился в это… в памяти всплыл горящий Хелген. Все повторялось…       Эсберн вцепился в него с другой стороны.       – Отходим! – выдохнул старик. – В крепость!       Они потащили Иланаро обратно.       Кто-то живой в пещере выкатился им под ноги, плача – это был ребенок, мальчик лет восьми. Рагаш с ходу подхватила его на руки… от дыма слезились глаза, было почти невозможно дышать…       – Моя мама-а! – закричал мальчик, колотя кулачками оркессу по спине, – где мама-аа?! Аааа!       Гра-Лаг зарычала, стискивая мальчишку крепче.       Эсберн выкрикнул какое-то заклинание. Похоже, «обнаружение жизни». Рванулся куда-то в сторону, отшвырнул с дороги какой-то хлам. Иланаро, наконец, очнувшийся, поспешил за ним. Потерявшая сознание маленькая девочка, пытавшаяся, видимо, спрятаться от дыма… альтмер поднял малышку, обернулся к Эсберну:       – Еще есть? – он закашлялся.       – Там, – прохрипел старик, показывая. – Взрослый…       Иланаро сунул ему девочку и побежал в указанном направлении. Старуха, тоже без сознания… эльф рывком поднял ее, подхватил на руки… только бы не упасть…       Они вывалились на воздух, кашляя, обливаясь потом и всхлипывая. Старуха на руках Иланаро застонала.       – Быстрее! – Эсберн мотнул головой. – В Храм!       Иланаро прикусил губу. Спина уже ныла – старуха была не из худышек – но терзало его не это. Три дракона – и вот несколько десятков человек мертвы, а они уже отступили, бежали, капитулировали. А если пять драконов? А если среди них будет сам Алдуин?..       В этот момент он поверил – прочувствовал – что все действительно серьезно, и разговоры о конце света и о мире на кону – не пустой треп и не сказки. Все это на самом деле. А он – Довакин или нет – похоже, ничего не может этому противопоставить.