Гвардия Солнца

      Иланаро понял, что жив, еще через несколько долгих мгновений. Почему-то тварь не сожгла его огнем, не перекусила пополам… вместо этого… она что-то сказала?       – ДРЕМ-ЙОЛ-ЛОК, МАЛ ФРОН ДОВАКИН, – прогрохотал дракон еще раз.       – Простите? – машинально переспросил Иланаро и понял, что выглядит его вопрос в данной ситуации вопиюще идиотским. Из всего произнесенного драконом он понял только «Довакин». Эта тварь, во всяком случае, признала его. Это хорошо или плохо? Быть может, ему, как будущему победителю Алдуина, сородич Пожирателя Мира уготовил смерть более мучительную, чем в огненном дыхании или в зубастой пасти?       – Зу осос водамин йор тинвак…* – тише, словно про себя, произнес дракон. – «Приветствую, маленький родич Довакин», сказал я.       Говорил дракон с некоторым акцентом и довольно медленно, но на вполне различимом тамриэлике.       – Э… я… – Иланаро растерял все слова. Пережитый страх еще сковывал его тело и разум. – Понимаете ли, я пришел сюда в поисках Партурнакса…       – Зу’у… я – Партурнакс.       – Вы? – Иланаро, наконец, поднял взгляд.       Дракон величественно уселся, загребая снег шипастым хвостом.       – Да. Ты нашел меня. Что ты хотел?       – Я… у меня есть дело к, – он запнулся, не зная, стоит ли верить дракону, что он и есть Партурнакс, – одно дело. Но… на меня только что напал тролль. Мне нужно срочно обработать рану, я истекаю кровью. Тут нет какого-нибудь… убежища, где тепло?       – Огонь – в тебе, Довакин, как в любом из дова. Драконов.       – Я слишком измотан, чтобы колдовать.       – Маленькая магия смертных? Я говорю про истинную силу. Ту’ум.       – Я не знаю Крика огня, – Иланаро оглянулся. Конечно, тут нет никакого убежища… Рука болела все сильнее, кровь продолжала течь из раны... похоже, он несколько недооценил серьезность ситуации в горячке боя. Кровь нужно было остановить. Иланаро еще раз пожалел, что так и не дошли у него руки до Школы Восстановления – тут одними зельями не ограничиться, нужно перевязывать... причем немедленно. Значит, придется раздеться прямо тут, на продуваемом всеми ветрами плато. Хорошо хоть та дикая метель осталась внизу, на тропе.       – Удивительно, – дракон раздул ноздри.       Иланаро, кусая губы от вспышки боли в раненой руке, снял и сбросил шубу прямо в снег.       – Это такой обряд приветствия у смертных? – полюбопытствовал… ну, за неимением лучшего варианта, придется, наверное, поверить, что это Партурнакс.       Иланаро, борясь с дурнотой, не ответил, стягивая и мантию. Вся ее правая сторона пропиталась кровью. А хорошая была мантия… кровь-то можно отстирать, а вот сшить рукав так, чтобы не было заметно – вряд ли. Холод сразу набросился на эльфа. Нижняя рубаха… тоже вся в крови… Иланаро все же вскрикнул от боли, стягивая ее с руки. Холод сразу вгрызся в обнаженную кожу эльфа. Иланаро вытащил из сумы бинты – как знал, что стоило взять! – и, часто и со всхлипами дыша, стал туго заматывать рассеченное почти до кости плечо. Его сотрясала сильная дрожь – и от холода, и от перенапряжения.       – Ты совсем как смертный… – с легким удивлением сказал Партурнакс, пододвигаясь чуть ближе к альтмеру и принюхиваясь к крови. – Маленький… уязвимый…       – Я и есть… смертный, – с трудом проговорил Иланаро. – И если я не перевяжу эту рану… вы в этом убедитесь… наглядно.       Закончив, он выпил самое сильное из исцеляющих зелий, что у него были с собой. В руку тут же словно вгрызлась сотня муравьев. Зато… возможно, через неделю он уже сможет ею пользоваться. Надел обратно рубаху, мантию, шубу, кусая губы от боли. Но озноб не спешил проходить.       – Почему ты дрожишь? – спросил Партурнакс.       – Потому что холодно, – процедил Иланаро сквозь зубы.       – Это не дело, – дракон приподнялся, протянул морду к лицу Иланаро, обнюхал. – Дракону не может быть холодно. Может быть, ты не Довакин?       Приехали.       – Седобородые нарекли меня Исмиром, во всяком случае.       – Быть может, они ошиблись?       Стоит ли говорить Партурнаксу, что Иланаро уже поглотил души двух драконов? Вряд ли ему это понравится… он может даже счесть это угрозой.       – Не ошиблись, – как мог твердо сказал Иланаро. Где Исмир, когда он так нужен?       – То есть ты заявляешь, что ты – дова? – вкрадчиво осведомился дракон. Шипы на хребте Партурнакса поднялись.       – Я – Довакин, но...       – В данном случае нет разницы. Что ж… Есть формальности, которые должно соблюдать при первой встрече двух дова. По давней традиции сперва говорит старейший. Слушай мой ту'ум!       И дракон снова раскрыл пасть. О боги, он только понадеялся, что останется жив! Эльф машинально выставил вперед здоровую руку, хотя понимал, что это никак его не спасет… немного бы магии! Боги, помогите!..       – ЙОЛ-ТОР-ШУЛ!       Огонь объял Иланаро, рыжими прядями прошел между расставленными пальцами, но… боли не было. Эльф вдруг понял, что огонь не обжигает его, потому что его вновь окутал прирученный ветер, не давая огню коснуться кожи и одежды. Исмир! Он все-таки явился!       – А-ах, – Партурнакс вновь сел. Сверкнули аметистовые глаза. – Вижу, что мои ученики не ошиблись. Говори теперь ты, Довакин. Говори огнем. Говори искренне.       Исмир опустил руку, распрямляясь.       – Король не Говорит впустую, – произнес он. – Я пришел узнать от тебя слова «Драконобоя», наставник Языков. Скажи мне их.       Партурнакс фыркнул.       – Ты мог бы прийти к рыбе, чтобы узнать о суше, к троллю, чтобы узнать о бри… о красоте, и к фалмеру, чтобы узнать о свете – и преуспел бы больше. Дракон не способен принять в свою душу эту… это подобие Крика. Я не знаю его. Никто из дова не знает. И, раз ты не хочешь почтить меня Разговором, на этом прощай, бескрылый дракон.       Он отступил, взмахнул крыльями…       – Стой, прошу! – выкрикнул Иланаро, как-то сумевший вновь овладеть своим телом – видимо, от страха, что все так и закончится, и он останется тут, на вершине горы, разбираться с холодом, троллем и раной в одиночку. – Прости… я… я готов почтить тебя. Вас. Просто Исмир не… слишком любезен. Он брал контроль над моим телом только что… Но теперь я – снова я.       Партурнакс величественно сложил крылья.       – Ты ошибаешься, Довакин, – заявил он.       – В чем? – осторожно спросил Иланаро.       – Исмир не является отдельной сущностью, чьим-то духом, способным брать контроль над телом и так далее. Исмир – состояние, которое способен принять Довакин… в определенных обстоятельствах. Так вода может стать паром, если ее сильно нагреть… или льдом, если охладить. Понимаешь меня?       – Но… когда я становлюсь им… он действует самостоятельно. Не по моей воле.       – Ты считаешь? Вспомни получше.       – Я, – Иланаро задумался, – пожалуй, он все-таки по большей части делал то, чего хотел я… но не так, как сделал бы я сам. Но… почему тогда я не могу становиться Исмиром произвольно?       – Может ли вода произвольно стать льдом? Впрочем, всегда приятно видеть дова, умеющего думать, маленький родич.       – Хм, спасибо. Но поверьте, я не хотел оскорбить вас, даже будучи Исмиром.       – Пожалуй. И если это действительно так, Скажи мне Слово огня, и на этом закончим с формальностями.       – Как я уже говорил, я не…       – Первый слог – «Йол», – перебил его Партурнакс. – Хотя бы так.       Иланаро закрыл глаза, сосредотачиваясь.       – ЙОЛ! – выкрикнул он, и вдруг моментально преисполнился тепла. Даже жара – он тут же вспотел под шубой. Холод перестал иметь значение. Совсем не похоже на магию огня, совсем! Он будто сам стал огнем, его дыхание стало пламенем… он был драконом в этот миг, и он выдохнул, желая поделиться этим огнем с другим таким же, как он…       – А-ах, – довольно произнес Партурнакс. – Сошседов лос муль.** Твой жар как сама юность, маленький родич. Новый, искренний, щедрый. Я принимаю твое приветствие, Довакин.       – Меня зовут Иланаро.       – И-ла-на-ро, – по слогам произнес дракон. – Чем-то похоже на имя дова.       – Это альтмерское имя, не драконье.       Партурнакс зажмурился, чуть поводя мордой. Возможно, это означало улыбку.       – Я понимаю. Просто занятное совпадение. «На» – это ярость, а «Ро» – равновесие. Тебе подходит… учитывая обе твои формы. Впрочем, вернемся к твоему вопросу. Да, здесь, на этой струнма… этой горе… мои несчастные смертные друзья атаковали Алдуина с помощью кощунственного Крика, искажения самой идеи Разговора. Они надеялись, вопреки моим предупреждениям, что «Драконобой» повергнет Пожирателя Мира. И, да, крылья ненадолго отказали ему. Он был в ярости, – Партурнакс произнес это таким довольным тоном, словно эти воспоминания ему весьма приятны. – Но это краткое унижение его гордыни было единственным результатом применения «Драконобоя». Алдуин не стал уязвимым ни для оружия, ни для магии, ни даже для Слов, которым я научил моих бедных учеников.       – Но ведь, – сказал Иланаро, – он все-таки был повержен… на многие сотни лет. Наша история – тому доказательство! Как тогда, если не «Драконобоем»?       – Никак, – Партурнакс резко махнул хвостом, взметая снег. – Он не был повержен! Не был даже ранен… ок мулаг унслад.*** Он в полной своей силе – был и остался. В чем сейчас убеждаются смертные по всему Скайриму.       – Тогда где же он был все это время? Почему не… являл себя?       – В твоем вопросе есть большая часть ответа, Иланаро.       Партурнакс пытливо смотрел на него, словно строгий учитель – на талантливого, но склонного к лености ученика. Иланаро нахмурился, пытаясь уловить за хвост какую-то мысль. Ведь что-то похожее говорили ему гра-Лаг и Анкано… что-то про Алдуина. О его неуязвимости. И о… прошлом и будущем, о времени!       – Время? – пробормотал альтмер, еще не сформулировав свою мысль.       – А-ах! – Партурнакс лихо щелкнул челюстями. Похоже, он был доволен. – Ты и впрямь способен думать, маленький родич! Один из моих учеников все-таки внял моим словам и не понадеялся на «Драконобой». Но даже Феллдир не смог победить Алдуина. Он смог только… сдвинуть его.       – То есть?..       – Переместить в будущее. С нашей точки зрения, сюда, в настоящее. С тех пор вот здесь, – Партурнакс указал головой куда-то в сторону, – существует Тид-Аран, Временной Разрыв, рана на крыле Отца. Для Алдуина не прошло и мига с той битвы, как он оказался в сейчас. Он был несколько… растерян. И очень зол. Для тех же, кто остался в потоке времени, прошли многие века. Мир забыл о власти драконов… тела его соратников упокоились, истлевшие, в своих курганах. Для нас смерть тела, конечно, мало что значит, но все же… Служители драконьего культа обратились в нежить, храмы – в склепы. Алдуину теперь придется потрудиться, восстанавливая утраченное.       Иланаро слушал Партурнакса, едва не открыв рот. Он даже о ране своей забыл. Такого он не мог даже предположить! Вот, значит, что! На самом деле древние норды не победили Алдуина, а… фактически, перекинули эту проблему на плечи потомков. На его плечи, в частности!       – Как он это сделал? Как отправил Алдуина в будущее? – он подался вперед.       – С помощью Кел. Древнего Свитка, – сказал дракон и многозначительно прищурился.       – Это уже что-то, – пробормотал Иланаро.       – Это не просто «что-то», смертный родич, это пока что единственный известный мне способ справиться с Алдуином. Хотя бы… на время, – дракон оскалил острые зубы.       – И где мне взять Древний Свиток? Когда во время Великой войны Башня Белого Золота была разграблена, насколько я слышал, они исчезли…       – Этого я, увы, не знаю, – в голосе Партурнакса прозвучала досада. – Но, думаю, найти его вполне реально. Ты хочешь узнать еще что-то, маленький родич?       – М-м… вопросов даже слишком много.       И один вопрос был особенно интересным. Если Партурнакс – дракон, то не значит ли это, что он все-таки за Алдуина? А раз он – глава Седобородых, не значит ли это, что и они лояльны Пожирателю Мира? Стоит ли вообще искать у них помощи и верить их словам? Вот только задавать его Партурнаксу было бы не умно.       – Представляю. И вижу в твоих глазах главный вопрос: стоит ли доверять мне, дракону? Ты спрашиваешь себя, не на стороне ли я Алдуина? Не лгу ли тебе сейчас, преследуя некие коварные цели?       – Я… – Иланаро осекся. Он не думал, что его подозрения настолько очевидны.       Протянув морду к Иланаро, дракон слегка толкнул его носом в грудь, и эльф упал в снег, хватая ртом воздух – удар оказался весомым, будто лошадь лягнула.       – На эти вопросы ответы ты найдешь сам, – сказал Партурнакс не без иронии и, подняв крыльями небольшую снежную бурю, взмыл в небо и исчез в тяжелых серых тучах.       Иланаро поднялся, потирая грудь здоровой рукой. Кажется, ему все-таки придется самому разбираться с холодом, раной и троллем.