Люмен Истуар, и мы вас предупреждали I

      Больше всего на свете Эзель любит сражаться и убивать. Он создан таким, его тело — для боя, чтобы рвать врага на части, пронзать клинками, затягивать в вихрь лезвий, откуда даже сам Король Преисподней не вышел бы невредимым. Он жаждет битв и смертей, крови и побед, — в этом смысл его существования.       Но иногда просыпается иная жажда.       Тогда он находит Темпесту.       Катастрофа во плоти. Вообще-то он бесит Эзеля — особенно когда Лами создаёт ему тело, похожее на человеческое. Он выглядит слабым.       Но бывают моменты, когда эта слабость притягивает. Мнимая слабость, ведь Темпеста — не слабейший из Девяти Врат. Если бы он был против того, что делает с ним Эзель, донёс бы это быстро и кристально ясно. Он — бушующий шторм, волна цунами и лесной пожар, стихия разрушения, которую не удержать.       Но он тоже испытывает эту жажду.       Она проступает в глазах, сменяя удивление от первых бесстыдных прикосновений. Его память — белое пятно, он не знает, сколько уже раз Эзель вот так отыскивал его и уводил в темноту пустынных коридоров, бросая только несколько слов в ответ на возглас-вопрос. Он принимает предложение с отчаянной жадностью, граничащей с безумием, вцепляется в покрытые шипами плечи, раздирая ладони в кровь.       От запаха крови у Эзеля мутнеет в глазах. Щупальца оплетают почти-человеческое тело, слишком хрупкое и этим привлекательное, вздёргивают в воздух, сжимают до хруста костей. Не сломать бы сразу — но это он пока ещё может.       Он утоляет странную и болезненную жажду, двигается то резкими толчками, то плавно и тягуче. Вплетает себя в плоть любовника, пытаясь проникнуть глубже, быть ближе, хотя сам не понимает, зачем.       Смуглая кожа кажется заманчиво-тонкой, выступающий кадык так и хочется вырвать, когда Темпеста с глухим стоном запрокидывает голову. И…       Эзель не планирует это. Никогда не планирует — это просто происходит.       Что-то перемыкает в голове, он вцепляется похожими на зубья пилы клыками в плечо Темпесты и вырывает кусок мяса. Кровь, отдающая горечью, наполняет пасть: тогда он теряет остатки рассудка. Вгрызается глубже, и треск костей сливается с захлёбывающимся воплем. Эзеля окатывает алой кровью, тело в его руках судорожно дёргается и обмякает.       Ему уже всё равно. Мерещится, будто пропитанная проклятиями плоть может насытить его; будто с тёплым сердцем, которое лежит в ладони, он что-то получит. Невозможно остановиться, не рвать мышцы и не ломать кости, не глотать, захлёбываясь, кровь, и задыхаться от её опьяняюще сильного запаха.       Он успокаивается, только когда от тела Темпесты не остаётся практически ничего. Голод ведь почти так же силён, как та жажда.       Эзель вылизывает липкие от подсыхающей крови ладони и думает, что если Король Преисподней узнает, то будет недоволен. Но запугать Лами, чтобы она не разболтала, нетрудно. Проверено: это уже не первый раз.       А Темпеста каждый раз ничего не помнит — снова и снова позволяет утаскивать себя в тёмные закоулки.

04.05 – 10.07.2016 Хельга