***
— Просыпайся, милая, — кривлялась Тесс, тормоша меня. Я, с трудом открыв глаза, непонимающе уставилась на нее. В самом деле, зачем будить меня в... восемь часов, как услужливо подсказывали часы, если спешить нам некуда? Будь я у себя дома, то натянула бы на голову одеяло, но его с меня заранее стащила соседка. Так как выбора не оставалось, я встала, переодеваясь в темно-серые леггинсы и однотонную майку. Все это время Тесс внимательно наблюдала за мной, недовольно морщась. Затем она встала с кровати и подошла к моему шкафу, придирчиво осматривая все мои пожитки. — Переодень эту чушь, в таком виде ты не можешь ходить по больнице, — она протянула мне светло-серые (да, разница была невероятно ощутима) штаны и пеструю футболку с глупым рисунком. — Во-первых, мы не можем носить леггинсы на себе здесь, во-вторых, нельзя же быть настолько мрачной! — очередная яркая улыбка, и Тесс, заботливо протянув мне одежду, посмотрела на часы. Прошло всего пятнадцать минут, за такое время нормальные люди не успевают даже встать с кровати, но я уже была одета и умыта. На душе было легко и приятно, словно ночных пугающих ощущений и не существовало. Раздалась сирена, как в обеденное время, и я вздрогнула от неожиданности. В восемь пятнадцать часов утра мы должны завтракать? Что тогда делать весь день, если в комнатах долго все равно находиться нельзя? — Пойдем, здесь с ума сойти можно! — вскрикнула нервно Тесс. — Захвати с собой таблетку из бледно-зеленой баночки и тот бледный порошок рядом. Я прочитала указания, тебя проверят на входе в столовую. А там я спрошу у Дэйзи или кого-то из них, от этой дряни надо избавляться, — традиционно хихикнула она. Мы буквально выбежали из комнаты, влетев в поток других пациентов. Я не совру, если скажу, что их было очень много, притом у каждого в руке была зажата горсть таблеток/пилюль/порошков, поэтому я выглядела жалко со своей «порцией». Мы зашли в помещение столовой, положив на подносы по тарелке с подозрительно-белой кашей и стакану с минеральной водой. Затем Тесс повела меня к «своим», точнее, девушке Элли, видящей ауры людей, словарю-Дэйзи, там также сидел бедняга-Роджерс, вдыхавший запахи, но не имевший возможности съесть что-то кроме зеленого пюре, и еще один парень, с которым соседка еще не знакомила меня. Сев к ним, Тесс сразу же задала вопрос Элли про порошки, и та молчаливо показала на пюре Роджерса. Голодный (но гордый) парень без слов все понял, схватил медикаменты и аккуратно высыпал все в пюре, перемешав и даже проглотив, потому что рядом проходила санитарка. Меня сразу же посвятили во все подробности, касаемые этих конкретных лекарств: от одного должно подташнивать, от другого — мутить. Я не понимала, какая разница в двух синонимах, но Элли заявила, что лучше мне и не знать. В какой-то момент Тесс по-настоящему передернуло, и я почувствовала это, потому что сидела рядом. Она каким-то помутившимся взглядом посмотрела на санитарку, шептавшей очередному «сладкому» правила поведения в столовой, и на тарелку с кашей. — Вы ведь специально пичкаете нас этим? — выкрикнула она, подпрыгнув на стуле. — Чтобы мы стали психами, да? Чтобы не вышли и не рассказали, какие вещи проворачивают в райском месте «Эстерос»? — Тесс говорила каждое слово так, будто процеживала, но четко и громко, что все санитарки, бывшие здесь, услышали ее. Я дернулась, чтобы стянуть ее вниз, но парень, сидевший рядом, резко потянул меня вниз, не давая подняться. Я возмущенно посмотрела на него и хотела крикнуть что-то не из приятного, но под столом меня довольно сильно пнула Элли. Мне оставалось сидеть и смотреть, как Тесс буквально слетала с катушек. — Почему она белая? Почему есть третий этаж? Почему вы не рассказываете об особенностях таблеток? Почему никто до сих пор не заявил на вас в полицию? — не на шутку разбушевалась она, уже встав на стул и громко выкрикивая речь. Сзади нас появилась санитарка, я видела это благодаря боковому зрению. Ее приторная улыбка сменилась на злую гримасу, женщина схватила рукой запястье Тесс и настолько сильно сжала ее, что девушка пискнула от боли. — А теперь прекращай концерт и пойдем, — шикнула женщина, — милая. А вы что уставились? — крикнула она на остальных. — Доедайте и марш в коридор. Через мгновение к санитарке подбежали мужчины-санитары, скрутив вырывающуюся и все равно кричащую что-то непонятное Тесс. Все люди с нашего стола ушли спустя пару минут, лично для меня находиться дальше в столовой было невыносимо. Я хотела найти Тесс и понять, что с ней произошло. Вчера она была настолько жизнерадостной, даже ночью рядом с ней я не чувствовала никаких проблем, а сейчас? Это не была ее естественная реакция, иначе я бы почувствовала злость или гнев, но ничего. Только собственное смущение. — Это нормально здесь, — сказал тот парень, который не дал мне помочь Тесс, — со всеми это происходит. Если бы ты встала, то сделала бы хуже и себе, и нам. Психи должны помогать друг другу, — мрачно улыбнулся он. — Ты назвал меня психом? — Но ты сама вчера назвала себя сумасшедшей, Дэйзи бы не стала врать, — пожал он плечами. Дэйзи, виновато потупив голову, подошла ко мне поближе, взяв за руку. Она застенчиво посмотрела мне в глаза, чуть улыбнувшись. — Я всегда все рассказываю Зейну, чтобы он потом напоминал мне, понимаешь? — смущаясь, пролепетала девушка. — Я помню все слова, спроси, что угодно, но не это ценно, а воспоминания, — она вздрогнула и пошла к девушке-ауре, как я решила называть для себя Элли. — Я Зейн, очень приятно, — усмехнулся он, — а ты Али. Да, я знаю все, Тесс успела наболтать, пока ты занималась лекарствами. — И что с тобой не так? Тесс слишком жизнерадостная, Дэйзи знает все слова, Элли чувствует других людей, Роджерс не переносит свое имя, а ты? — У Роджерса проблема не в этом, — он задумчиво посмотрел на паренька, — как-нибудь, если подружимся, я расскажу тебе. Я Зейн, нет ничего особенного. Может, хорошая память.***
К обеду Тесс не пришла, к ужину тоже. Ее не было ни в коридорах, ни у окна — нигде, словно испарилась. Я провела время в компании тех ребят, периодически пытаясь разузнать у них что-то о Зейне. Он был единственным, кто не держался дружелюбно в этом месте, потому что практически все пытались пообщаться с кем-то, но он был в стороне, больше стоя рядом с Дэйзи, чем с кем-то из нас. — Почему он так ведет себя? — спросила я у Элли. — Я не помню, — пожала она плечами. — Наверное, передержали на третьем. Больше она не сказала мне ни слова про третий этаж или про Зейна, будто забыла все слова об этом разом. Мы развлекались тем, что она описывала людей. — Смотри, видишь ту санитарку? Это мисс Дженс, она называет меня дорогушей, да и остальных тоже, — Элли показывала на темноволосую женщину чуть пониже меня, у нее была довольно приятная улыбка и карие глаза. Санитарка была чуть полной и в стандартном белом халатике. — Она терпеть нас не может, поверь. Еще у нее был щенок когда-то, а потом он ей надоел... — девушка откашлялась, поморгав несколько лишних раз. — Прости, иногда меня заносит. Я еще не умею это контролировать. Что можешь ты? Я решила испытать свою особенность на Зейне, потому что в отсутствие Тесс я чувствовала небывалую тоску и апатию, будто на меня вылилась большая туча с плохим настроением, а этот парень вполне походил на подопытного кролика для моих тренировок с Элли. — Видишь Зейна? — шепнула я. — Я чувствую, что он хочет сказать что-то всем и каждому в отдельности, но не может, ему больно из-за этого. Мне кажется, что эта боль раздирает его на маленькие кусочки, но еще больнее ему от того, что не с кем поделиться. Ему очень надо... — Остановись, — вздохнула Элли, — не надо. Пойдем лучше к ним, хватит с нас на сегодня. Я так и не поняла, каким образом, но она пересекла мои ощущения на самом интересном месте. Мне казалось, что я могу докопаться до истины на основании одних «прощупываний», но я как будто была отрезана от него. Почему все так его защищали от меня?***
Тесс не появилась и к вечеру, я сходила в душ в полном одиночестве, затем поменяла одежду на спальную и под присмотром санитарки выпила какую-то жидкость, слишком сладкую и отдающую сахаром на вкус. Когда свет выключили, я не почувствовала ничего: ни страха, ни разочарования, ни тревоги. Мне было неуютно, могу сказать это однозначно: не давали покоя мысли о внезапном настроении Тесс и скрытности Зейна, странные санитары и третий этаж. Я не могла уснуть, хотя очень устала из-за чего-то. Может, дело в том, что я баловалась прощупыванием ощущений вместе с Элли, но я чувствовала себя невероятно истощенной. Сон никак не шел, звуков вокруг не было, как и света — полная глухота. Я пыталась связать в одну цепочку еду в столовой, лекарства, Тесс и ее выкрики. Она не могла просто так закричать это, просто не могла. Я, в этом плане полагаясь на свои ощущения, не могла поверить, что это дело рук соседки-божьего одуванчика. Я считала овец, пересказывала в голове детские считалочки, наизусть перечитала про себя отрывок из Шекспира, вспомнила самые нудные песни — сна не было. Я перевернулась на другой бок, накрыв голову подушкой и не понимая, как это я раньше до этого не додумалась. Как только я перестала видеть часы, стены, шкаф и пустующую кровать, я почувствовала то же чувство, которое преследовало меня вчера: скованность, тревога, предчувствие чего-то плохого. Мне захотелось стать такой, какой была Тесс: улыбающейся, задорной, живой, а не мешком с костями и ртом, способным только ныть и причинять себе боль. Я подумала, каково это, быть кем-то другим, притворяться, что ты совсем не являешься собой, но вместо того, чтобы расслабиться (ведь именно этот метод советовала мне психолог), я почувствовала подступающие к глазам слезы и всхлипнула. На долю секунды — приблизительно одну сотую — я слилась в одно целое с тем загадочным человеком, и это было режуще/колюще/изнывающе больно. И, когда часы пробили ровно половину четвертого утра, я заснула.