Per aspera ad astra (Через тернии к звездам)

Скоро рассвет Выхода нет Ключ поверни - и полетели Нужно вписать В чью-то тетрадь Кровью, как в метрополитене: Выхода нет Сплин – «Выхода нет»

      Погода – странная штука. Она не предсказуема, может выкинуть такое, чего никак нельзя ожидать. Например, осенью, в середине октября, неожиданно может выдаться жаркий день с ослепительным солнцем, какой не всегда выпадает летом. Иногда, наоборот, в середине июня может пойти настоящий снег. Но бывают такие дни, когда погода соответствует если не времени года, то настроению какого-то человека. Вот и сегодня погода отражала настроение казалась-бы обычной, но отчаявшейся и разочарованной девушке.       За окном было серо, небо было затянуто свинцовыми тучами, казалось, они поглотили все, не только небо над Москвой, но и её здания, улочки, районы, окраины, да и жизни людей были затянуты этой серостью, вязкостью опустившихся туч. На небе не было ни единого просвета. Не смотря на холодный, пронизывающий до самых костей ветер в воздухе висела противная пелена, смесь тумана и мельчайших капель дождя.       Это подавляло, забирало все силы. Апогеем такой столь давящей, угнетающей, даже мучительной атмосферы стали холод и сырость, царящие в маленькой комнате общежития на окраине этого чудного и поистине красивого города.       Помещение было отнюдь не уютным: в нем пахло сырой штукатуркой, старые пожелтевшие обои взбухли и начали отваливаться, множество желтых разводов от воды, на когда-то белой штукатурке потолка, старая облупившаяся, полуразвалившаяся, редко стоящая мебель, старые, выцветшие газеты, разбросанные то там, то здесь и разбитая посуда завершали картину.       В комнате не было темно, в ней было серо. Казалось, все краски этого мира разом выцвели, и не осталось ничего кроме давящей, безжизненной серости. Посреди комнаты стоял диван. Большинство пружин уже лет десять назад были сломаны, часть из них прорвали поролон и проеденную молью обивочную ткань, а поэтому с удовольствием впивались в сидящего.       В этот ранний час им оказалась девушка 17 лет, хотя внешне она выглядела почти на 30. У неё были темные волосы, не черные или темно русые, а грязно рыжего цвета, лицо было под стать обстановке. Огромные синяки и мешки под глазами, острые скулы, впавшие щёки. Девушка была настолько худа, что при взгляде на неё невольно задаешься вопросом «когда же она в последний раз ела?». Глаза её казались практически мертвыми, в них плескались обида, тоска, ненависть и отчаянье.       Сложно было в этой измученной, пугающей девушке узнать радостную и светящуюся жизненной силой «Грозную Русскую Гротти» и дело тут даже не в заклинании, из-за которого её никто не мог узнать и найти, а в том в кого она превратилась. Ведь Татьяна была жива только благодаря трем вещам. Ненависти к людям, которые отняли у неё все. В сознании девушки даже старушка Чума, отнявшая жизнь её родителей уже была не столь ужасна, она хотя бы не лицемерила, и кто знает, может мир сделал ей что-то подобное, после чего она решила отомстить... Внутреннего стержня, который даже сейчас заставлял девушку пусть не жить, а хотя бы существовать, как-бы напоминая, что «Гроттеры не сдаются» и она не может опустить руки и умереть. А так же записки единственного по прежнему верного и дорогого ей человека, экстравагантной подруги Гробыни Склеповой.       Тонкие обветренные пальцы держали уже изрядно потрепанный, начавший рваться и сыпаться клочок бумаги. «Не дрейфь подруга! Мы что-нибудь придумаем. Так просто ты от нас не отделаешься». Пустым взглядом Таня раз за разом, строчка за строчкой скользила по, навсегда въевшимся в её память и столь важным словам.       В этот момент леденящую душу серость и пустоту разразил противный писк, старой с отваливающимися кнопками, Нокии. Будильник, возвещающий о том, что начался новый день и нужно вставать на работу. Однако девушке казалось-бы все равно, она чисто механически отключила телефон, и отправилась в общественную ванну. Как всегда в летний период из-за опрессовок в кранах не было горячей воды. Постояв под ледяным душем, который на удивление не доставлял ей никаких неудобств, разве что фоновое шушуканье её соседок, которые в очередной раз крутили пальцем у виска, вызывало очередную волну ненависти и презрения.       Натянув старый свитер, рваные джинсы, которые, чтоб не спадали, были завязаны какой-то веревкой, и дырявые кеды, отправилась на работу, в забегаловку неподалеку.       Выскользнув на улицу, она словно безжизненная тень с легкостью лавировала между унылыми, еще не до конца проснувшимися людьми, не обращая внимания на леденящий, пронизывающий душу ветер. В десяти кварталах от полуразрушенного пристанища девушки находилась низкосортная забегаловка с изрядно выцветшей и давно устаревшей вывеской с красноречивым и явно не соответствующим названием «Веселый Роджер».       Когда-то в 90-х годах это было уютное и популярное заведение. Круглые столики с милыми тряпичными красно-белыми скатертями, цветочные горшки в которых почти круглый год цвели фиалки, стены, покрытые бежевыми обоями в ненавязчивый цветочек, с яркими фотографиями, создавали домашнюю атмосферу, приветливые официантки и ни с чем несравнимые запахи домашней выпечки делали это кафе невероятно уютным, даже семейным. В нем всегда было много людей – начиная от молодежи, собиравшейся на какой-то праздник или просто игравшей на гитаре, заканчивая стариками, пришедшими со своими внуками угоститься вкуснейшим мороженным. Однако после кризиса, в начале 2000-х, владельцам пришлось продать это чудесное кафе, в котором постоянные посетители так любили собираться семьями и дружескими компаниями.       Новый владелец – бывший уголовник, со временем пристрастился к алкоголю, продал все ценное, что было в этом кафе, вернулся к криминальным делам и начал постоянно приглашать своих друзей и подельников, постепенно превращая семейное кафе в забегаловку облюбованную спецконтингентом. Пьяные мужланы, зачастую позволяющие себе слишком многое, наркоманы и бандитские авторитеты навсегда уничтожили у социально успешных клиентов желание посещать «Веселый Роджер». Со временем все оставшееся пришло в запустенье и только старая вывеска напоминала о былых временах.       Пробираясь между старыми, вонючими, грязными и местами сгнившими коробками Татьяна спешила в раздевалку, ведь даже находясь в состоянье унынья отчаянья и ненависти никто не захочет лишний раз общаться с мерзким администратором кафе. Николя – администратор, который никогда не гнушался указывать работникам на их место, при этом всякий раз при первой же возможности обнимая своими сальными руками юных отчаянных девушек, оказавшихся в Роджере не от хорошей жизни, предлагая решить все их проблемы за определенные не двусмысленные услуги с их стороны.       Помимо Татьяны в кафе в этот день работали еще 2 официантки – все девушки из неблагополучных семей 16 и 18 лет. Податься им было не куда, вот и приходилось терпеть унижения, приставания и работать не покладая рук почти без выходных и перерывов в антисанитарных условиях. Вся мебель, посуда, кухонная утварь, не говоря уже о мебели в подсобных помещениях – были в запустенье. Облупившаяся и облезшая краска, пыль, грязь, толстый слой жира и то и дело пробегающие тараканы, заставляли задуматься как «Веселый Роджер» еще не закрылся.       Несмотря на все ужасы, в кафе постоянно были посетители. Вот и сейчас открывшись всего десять минут назад забегаловку уже заполняли вечно недовольные, спешащие клиенты, заставляя и так измученных девушек носиться от одного столика к другому. Спеша с очередным заказом Татьяна проскользнула мимо еще одного занятого столика, безучастно взглянув на не типичного для этого места посетителя, пытавшегося расплатиться по счету бумажными фантиками от конфет.       Увиденное заставило девушку остановиться и оглянуться. Высокий симпатичный парень лет 18-19, с темными, слегка отросшими волосами, одетый в явно не дешевые вещи: светло коричневая с желтым оттенком кожаная ветровка, черная футболка с какой-то едва различимой надписью, темные джинсы и кеды в цвет куртки. Весь его вид показывал, что он оказался в Роджере совершенно случайно и больше никогда здесь не появится. Средь выцветших и облезлых стен, полов, старых столов и стульев он казался невероятно живым и ярким. Нельзя сказать, что он производил впечатление какого-то позитивного, светлого и доброго человека, наоборот казалось, что он намного опаснее любого, кто находится сейчас в кафе. Глядя на него не возникало ни толики сомнения, что он убьет любого, кто встанет у него на пути, однако его взгляд манил, словно магнит заставлял смотреть не отрываясь, останавливая кровь и принуждая в немом ужасе дожидаться своей участи. Этот взгляд всколыхнул в Тане, казалось, уже далекие воспоминания, о прошлой жизни, к которой уже не вернуться.       Из-за его выходки терпеть очередную порцию унижения? Ну уж нет. Пусть лучше, убьет одним взглядом или заклинаньем, зато этот кошмар закончится. С такими мыслями Гроттер направилась к столику, за которым бесспорно сидел один из самых опасных волшебников, тот от кого все стараются держаться подальше – некромаг. - Заберите ваш мусор и оплатите счет – вытащив и гневно кинув, прямо в тарелку, злосчастные фантики сказала Гроттер. В этот момент, впервые спустя почти год, в ее глазах появились эмоции. - Кто вы? – удивленно рассматривая подошедшую девушку, спросил брюнет. Она казалась обычной, замученной девушкой, в сером, грязном официантском фартуке. В ней не было ничего примечательного. Разве только боль, ненависть, предательство и желание отомстить которые плескались в ее глазах. Некромаг на несколько раз просканировал ее ауру и на всякий случай выставил руку. - Это имеет значение? – продолжая внимательно рассматривать юношу, вопросом на вопрос ответила Гротти. Дерзость и другие не самые лучшие привычки глубоко вошли в ее характер еще со времени общения со Склеповой и Бейбарсовым, а сейчас только подкрепились, ненавистью и отчаяньем. - Не часто встретишь лопухоидку с запечатанной, почти уничтоженной, но при этом чужой магией, на которую не действуют простейшие заклинания. – призывая реальные деньги и вкладывая их в книжечку ответил парень – Ты хочешь вернуть себе магию? - Это не важно. Буд-то от моего желания что-то изменится – чувствуя, как ноги становятся ватными, а руки предательски трясутся, спросила Гроттер. Она постепенно осознавала, что некромаг сказал, что в ней все ещё есть магия. Глубоко внутри затлелся костер надежды. Эта встреча намного более значима, чем все произошедшее с ней за год. Этот человек – единственная ниточка связующая ее с миром магии. - Я бы не спешил с выводами. Встретимся у кафе после закрытия, ты расскажешь мне что случилось и если я решу, что ты мне подходишь, я расскажу тебе, как вернуться в мир магии и отомстить за все, что с тобой сделали. – поднимаясь из-за столика, в свойственной для некромагов манере, сказал юноша. - Как тебя зовут? – дрогнувшим от напряжения голосом, Гроттер не переставая теребить почти развалившуюся книжку со счетом, окликнула уходящего парня. - Матвей Багров – уже в дверях брюнет бросил последнюю фразу и бесследно растворился, словно его и не было. - Таня – прошептала Гроттер, прижимая все ту же книжку к груди, словно лекарство от смертельной болезни и единственное подтверждение, что все произошедшее было реально.