Невозвращение

Данте возвращается пару часов спустя. Он поднимается к себе и находит Неро спящим. Тот лежит поперёк кровати, раскинув руки. Наверное, он сидел, а потом упал на спину и уснул. Его вымотала дорога? Данте присаживается на корточки и расшнуровывает его ботинки, отбрасывая их куда-то в сторону. Подхватывает Неро под спиной и укладывает на кровать. Неро полуоткрывает глаза и бормочет: – А… Ты пришёл. Я сейчас встану. – Это не к спеху, – отмахивается Данте. – Поспи. Тебе пойдёт на пользу. Неро хмурится, что-то говорит в ответ, но голова его откидывается на подушку, и глаза закрываются. Данте внимательно смотрит на спящего и замечает, что парень как-то слишком уж бледноват. Даже губы побелели. Он осматривается. Неро начинал разбирать свои немногочисленные пожитки, с которыми приехал, но по какой-то причине не закончил, и теперь его вещи в беспорядке разбросаны по полу. Что не так на этой картинке? Данте становится не по себе, и он внимательно всматривается в лицо спящего. Чёрт возьми, да кто знает, что у этого панка в голове? Данте вздыхает, пожимает плечами и разворачивается, чтобы уйти. Но только что-то не даёт ему покоя, и на душе как-то внезапно муторно. Конечно, Неро умеет выходить из себя по пустякам. Он может быть настоящей королевой драмы, но всё же что-то тревожит полудемона, и он тихо притворяет за собой дверь, пытаясь думать о том, что бы заказать поесть на вечер, хотя голода совершенно нет. Почему-то возникает ощущение, что прогулка на сегодня отменяется. *** Данте и Триш до семи вечера играют в бильярд, болтают и пьют джин с тоником. А потом разговаривают о чём-то на кухне очень тихо. И Данте при этом выглядит немного озадаченным. Потом Триш уходит на задание. Ничего серьёзного, она говорит. А Неро не появляется и тогда, когда на улице уже темнеет. Ужин давно остыл… *** Данте заходит к себе и слышит, как в душе шумит вода. Он не открывает дверь. Он стучит, нахмурившись. Кажется, пацан сегодня не в себе, лучше не усугублять ситуацию. Дверь открывается на удивление быстро. Неро стоит перед ним, голый и мокрый, правая рука, Рука-Приносящая-Дьявола, плавно и загадочно мерцает каким-то другим, незнакомым оттенком зеленоватого. Неро ничего не говорит, и капли воды стекают с потемневших волос на лицо, скользят по губам и подбородку, попадают в глаза. Возможно, поэтому белки – такие покрасневшие. Данте знает, что причина – вовсе не в воде. Какое-то время Неро и Данте смотрят друг на друга, не говоря ни слова. Потом Неро протягивает руку и так же молча переплетает его пальцы со своими. Данте склоняет голову к плечу в нерешительности и, прищурившись, смотрит, раздумывая о чём-то. Сейчас здесь что-то происходит, наверное. Неслышное, невидимое, хрупкое… Одно неверное движение, и всё растает. Растворится в водопаде тёплых капель и раздражающего электрического освещения. Нельзя это рассмотреть, можно просто почувствовать. В воздухе, в задерживающихся выдохах и вдохах, в светлых, почти прозрачных глазах с расширившимися зрачками. В этом влажном горячем воздухе, посреди пара и шумящей воды, точно так же, как в прошлый раз. Но что-то подсказывает этим двоим, замершим здесь и осторожным, что теперь ставки в игре гораздо выше. Только это нельзя обсуждать вслух, нельзя вообще произносить ни звука. И не смотреть – тоже нельзя. Поэтому они пока просто смотрят. И молчат. И так – они говорят. А потом Данте заходит в ванную и закрывает за собой дверь. И они занимаются любовью так же без слов, без стонов. То ли с ненавистью, то ли с любовью. Это отчаяние, оба знают, хотя чёткой причины для отчаяния сейчас нет ни у кого, пока им так хорошо. Неро замечает какое-то странное выражение на лице любовника. Такое, словно он вспоминает что-то, что не должен вспоминать, а избавиться от этого не может, словно что-то мешает ему. И он так прижимает к себе Неро потом, и так целует, словно доказывает что-то кому-то. Кому угодно, но только не Неро. А у Неро от этих поцелуев шумит в ушах, и кровь до головной боли бьётся в виски. У него краснеют и саднят губы, и он глотает воздух вместе с горячей водой, и руки соскальзывают с сильных плеч Данте. То ли нарочно, то ли случайно, трогая, стискивая, сжимая. Данте выдыхает, склоняется к нему и целует его шею и плечо, а Неро откидывает голову, расслабленный, еле держащийся на подкашивающихся от охватившей слабости коленях. Неро хватается за его шею, и Данте удерживает его под спиной. Неро в каком-то забытьи отстраняется, уперевшись ладонями ему в грудь, и потом опускается перед ним на колени. Да он всё равно предчувствует, что не устоит. Данте смотрит на него из-под полуприкрытых, тёмных от воды ресниц. У Неро закрыты глаза, и он больше совсем не тот пацан, который в прошлый раз учился удивлять. Неро касается разомкнутыми губами его живота, тут и там, поглаживая по бёдрам ладонями. Кожа на правом бедре Данте, расцарапанная жёсткими светящимися пластинами, словно настоящей рукой дьявола, тут же заживает. И Неро потом вжимается лицом в пах любовника и выдыхает. Устало, лениво, с каким-то облегчением. И когда Неро прикасается к нему сначала кончиками пальцев, а затем щекой, Данте судорожно выдыхает. Он кладёт ладонь на затылок Неро, сам того не замечая, гладит по мокрым тяжёлым волосам, неосознанно перебирая их, и они тут же разделяются на тонкие упрямые прядки. А потом Данте резко прерывает его, и Неро поднимает голову. И он смотрит на Данте своими прозрачными глазами, и губы, тёмно-красные от притока крови, разомкнуты. Данте не говорит то, что мог бы сейчас сказать, он не хочет разрушить то странное, что между ними только недавно возникло, поэтому просто помогает ему подняться и разворачивает к стене. Белый кафель стены тёплый и скользкий. Он легко крошится, когда Неро царапает его кончиками пальцев правой руки, прижимаясь к стене щекой, стискивая зубы, зажмуриваясь, и на лице его – выражение агонии, хотя это не совсем так. Он стискивает, даже не ощущая, когда по инерции подаётся к стене снова и снова. Данте пытается быть нежным, но ему хочется всего и много, и Неро хочется того же. И поэтому он приоткрывает глаза и размыкает губы, улыбаясь как-то нервно и жестоко. Данте слишком сильный, и входит до упора. Так резко и грубо, а потом сразу покидает чужое тело. И только на миг. Даже меньше, чтобы повторять, повторять, повторять, чтобы никогда не заканчивалось, чтобы Неро продолжал рвано и хрипло выдыхать, глотая воду, и снова и снова прижимаясь к стене, и царапая гладкую безликую кафельную плитку на стене. Неро, чувствуя, что вот-вот рухнет, запрокидывает руку и вслепую обхватывает шею Данте. Тот смазанно целует его щёку, и ухо, и скулу, гладит по груди и сжимает в паху. И когда он ласкает Неро между ногами, тот понимает, что уже на пределе и сдерживаться нет смысла. Это всегда можно повторить. Всегда, когда захочется. Он мучительно пытается удержаться на грани, но потом, уже падая куда-то, уже выплёскиваясь Данте в ладонь, понимает, что всё равно долго бы не продержался: он слишком хотел, он слишком долго ждал… Данте опаздывает всего на секунду или около того. А потом они стоят так, в шуме воды, и он кажется им таким тихим, почти неслышным. Неро уверен, что смог бы сейчас уловить удары сердца Данте. Данте, не своего. Его сердце, кажется, просто перестало биться. Неро касается лбом стены и что-то говорит почти неслышно. Кажется, его ещё бьёт мелкая дрожь. – Что? – переспрашивает Данте негромко. – Шаг… вперёд, – хрипло повторяет он. – Мой шаг вперёд, не назад. Данте… Ничего не отвечает. Если бы Неро не был таким уставшим и ошеломлённым, его бы насторожило это. Данте целует его затылок и поглаживает по плечу. Он так ничего и не говорит. Но он, кажется, отлично знает, о чём речь. Как жаль… Всё рушится. Данте – счастливчик, но, кажется, в этот раз выхода не будет. Это будет его последнее задание, но он готов. Он уже давно разучился бояться смерти. И в момент, когда всё разрушается, Данте мягко целует мокрые волосы своего любовника снова и снова. И приобнимает чуть крепче, чем ещё секунду назад. Смерть может подождать – она привыкла ждать его. Ей совсем недолго осталось. К чёрту. Не стоит сейчас о делах.