Невозвращение

Они ошиваются по городу уже пару часов. Данте постоянно звонят, и он только выслушивает, спрашивая лишь изредка, а ответы его слишком краткие, чтобы можно было составить хоть примерную картину происходящего. А с Данте что-то происходит, в этом Неро уверен. Данте спрашивает: «Снова не появился?», потом слушает, потом говорит: «Понял», потом говорит: «Мы не успеем», потом снова слушает и кивает невидимому собеседнику, задумчиво кусая губу. Потом отвечает: «Да. Постарайся ещё. Только не теряй времени». Почти одинаковые фразы. Каждый раз, когда кто-то звонит, Данте повторяет практически одно и то же. А затем, когда он отключает телефон, на его красивом лице появляется незнакомая раньше глубокая задумчивость и досада, и он потом долго молчит. Неро ничего не спрашивает. Он просто шагает рядом, пиная камни гравия, которым усыпаны дорожки парка. В прошлый раз в этом же парке всё было иначе. Неро кажется, что теперь всё это место даже выглядит по-другому. Как-то тихо и безлюдно. А возможно, раньше он просто придавал больше значения людям, которые всё так же сидели на деревянных скамейках вдоль аллей, или кормили уток в искусственном пруду, или на ходу ели гамбургеры, или картошку фри на вынос из бумажных жёлто-красных пакетов Макдоналдса. Ему хочется спросить: «Что с тобой происходит?» Ему хочется крикнуть: «Да что происходит, чёрт бы тебя побрал?!» Ему хочется сорваться, выйти из себя и ненавидеть в открытую. Но он не может заставить себя. Такого Данте он не знал раньше. Да и кто знает Данте вообще? И то, что они спят, ничего не меняет. Для Данте, наверное, ничто ничего не меняет. Он выглядит именно так. Он из тех, кто предпочитает не говорить лишнего никогда. Говорить только хорошее, либо не говорить вообще. Но молчание начинает действовать на нервы. Вчера тоже было молчание, но это было иное молчание. Сейчас это позади. Сейчас – это не молчание. Это какое-то опустошение и предчувствие. И Неро не хочет спрашивать, он отпускает эти мысли. Он просто не хочет знать. Приближается что-то плохое. Что-то, что даже сам Данте, Легендарный Тёмный Рыцарь, Охотник на демонов, лучший из лучших, не может игнорировать. От этого становится чертовски не по себе, и Неро закусывает губу, отворачиваясь и глядя на пруд, где плещутся утки, в очередной раз устраивая потасовку за хлебные крошки, которые им бросает маленькая девочка с золотистыми кудрями, выбивающимися из-под осенней белой шапки. Отец, молодой темноволосый мужчина в расстёгнутой зелёной куртке, поставил ребёнка на перила моста, он крепко придерживает девчонку за подмышки, на всякий случай прижимая к себе. Тут на плечо Неро ложится рука Данте. – Всё в порядке, приятель? – спрашивает Данте, потрепав его по плечу. – А что? – удивлённо переспрашивает Неро. – Ты молчаливый даже больше, чем обычно, – замечает Данте. – Нет. Это ты постоянно треплешься по телефону, – язвительно отвечает Неро. – Хотя я думал, мы собирались погулять. – Это насчёт последнего дела, – спокойно поясняет Данте, потягиваясь. – Просто небольшие неполадки перед началом. – Неполадки какого плана? – настораживается Неро. – Мелочи, – отмахивается Данте. – Нам просто нужен набор артефактов. У нас на руках один, а необходимо два. Иначе предстоящая битва утомит даже меня – она станет бесконечной и скучной. По расчётам Триш, всё скоро начнётся, а мы так и не нашли то, что ищем. Это пока всё, что я могу тебе сказать. Я и сам знаю немного. – Мне кажется, кое-кто здесь – плохой лжец, – приподнимает бровь Неро. – Он должен стараться получше. – Здесь кроме нас полно людей, – смеётся Данте. – Кто же из них, а? – Данте! – Я не лгу тебе, пацан, – говорит Данте спокойно и тихо. – Я, кажется, тебе вообще ни разу не солгал… Не важно. Всё, что я хочу сказать, это «подожди, пока всё прояснится». Мне и самому интересно, – тут он склоняется к его уху и ещё тише добавляет. – Мне вообще многое интересно…. – Ты о чём? – глухо спрашивает Неро, отворачиваясь, боясь, что на них обратят внимание и всё поймут. – О ком. Я о тебе, – говорит Данте. – И обо мне. Неро деликатно отстраняется: – Я… Ты имеешь в виду секс? – тихо спрашивает он, и щёки вспыхивают. – Для начала. – А потом что? – Будь последователен в своих желаниях, – смеётся Данте. – Это твоё желание, если я правильно понял, – раздражённо отвечает тот. – Если бы ты правильно понял, то признал бы, что оно у нас взаимно, – замечает Данте с лёгкой иронией. – Иначе я буду чувствовать себя насильником, надругавшимся над невинным ребёнком. – Перестань, – хмурится Неро, отталкивая его плечом. – Да как скажешь, пацан, – Данте фыркает и отстраняется. «Чёрт, я где-то ошибся только что», думает Неро, и ему становится не по себе. – Нет, это… – он даже не знает, что собирается сказать. – Это не то, что я имел ввиду. Просто… – он нерешительно, как-то рассеянно разводит руками и качает головой. – Я, кажется, совсем тебя не знаю. В смысле, что-то происходит, я же вижу, не держи меня за идиота, Данте. И ты делаешь вид, что всё в порядке. И я чувствую, что ты просто играешь. – Что бы ни происходило, это не относится к тебе, – уверяет Данте, вынимая сигареты. – В том-то и дело, – криво усмехается Неро. – Это относится к кому угодно, но только не ко мне. Они идут неторопливо по дорожке, и под ногами хрустит гравий. – Ты не понимаешь, – говорит Данте и умолкает. – Тогда объясни! – Неро почти выкрикивает, потом оглядывается по сторонам и вытирает пересохшие губы рукавом джинсовки. – Если ты пытаешься злить меня или манипулировать мной, то не стоит: я не из тех, кому это могло бы понравиться. И если я выйду из себя, то поверь – тебя это тоже не обрадует, Данте. – Нет, – пожимает плечами Данте, выпуская дым. – Я не обязан что-то рассказывать. Мы не супружеская пара. На это я не подписывался. Поэтому я ничего не стану тебе говорить, а ты не будешь пытаться разузнать, ясно? Выполнять, пацан. «Да что он…» Этого просто не может быть, мать его! Всё становится на свои места буквально в считанные секунды. «Выполнять, ха?» Перед глазами белеет, и Неро в бешенстве замирает на миг. – Пошёл на хуй! – бросает сквозь зубы Неро, резко толкая его ладонью в грудь и прибавляя шагу. Оставляя Данте позади. Он идёт сквозь парк, по аллее, которая потом пересекается под ногами с другой такой же аллеей. Руки в карманах куртки, зубы сцеплены. Идёт быстро, просто вперёд, не оглядываясь, глядя под ноги, не уступая дорогу прохожим, иногда задевая кого-то плечом и даже не слыша ругательств за спиной. Он уже почти бежит, ненавидя всех до одного, кто может увидеть его таким. Отчаянно и неожиданно влюблённым и ощутившим тот самый легендарный пинок под задницу от самого объекта влюблённости. Неро не уверен, что влюблён, на самом деле, но чувствует себя именно так, когда уходит прочь по гравию аллей. Он понятия не имеет, куда идёт. Просто подальше. Прочь отсюда. Куда-нибудь далеко-далеко, мать его. А потом, когда станет легче, когда надсадная боль пройдёт, когда сердце перестанет тесниться в груди, когда его отпустит, он просто придёт, соберёт свой рюкзак и исчезнет из жизни Данте. А потом он забудет к чёртовой матери всю эту дрянь, на которую сознательно же пошёл. Да, ошибся. Но с кем не бывает? Сам виноват, но теперь зато он узнал цену как людям, так и демонам. Лучше было бы никогда и не связываться, но Неро такой дурак! Ведь умные учатся на чужих ошибках, и только глупцы – на своих собственных. Но не страшно – попробовать нужно всё. Всё будет отлично. Всё наладится само собой. Это просто одна ошибка. Это просто потому, что он доверился кому-то, кого знал недостаточно. Кого лучше бы и не знал вовсе. Но что сделано, то сделано, и поэтому теперь он идёт куда-то вперёд, а закатное солнце розовыми пятнами прозрачного света ложится на его щёки и плечи, слепит глаза. Но они не слезятся. Наверное, он разучился плакать. Возможно, стал сильней… Неро оглядывается по сторонам. Парк остался позади, а он даже не заметил. Теперь перед ним – пустынная молчаливая дорога где-то в спальных районах чужого ему города. Такого огромного пустынного города. Неро закусывает губу и идёт вдоль дороги мимо жилых домов и закрывающихся магазинчиков. Торговцы заносят товар, о чём-то переговариваются друг с другом, усмехаясь, прощаясь до завтра… Мимо проезжает автомобиль, и Неро только сейчас замечает, что у машины включен ближний свет – значит, уже темнеет? Это тот удивительный момент, когда весь день таскал солнечные очки и не заметил, что настали сумерки. Это пока не сумерки, но прозрачные синие тени уже сгущаются в арках и подворотнях, путаются в чёрных ветвях деревьев и зажигают разноцветные окна. Сколько он так гулял? Неро идёт мимо всех этих домов. Из приоткрытых окон доносятся голоса детей («Ма, звать папу?», «Лиз, скажи отцу, что ужин готов», «И мне подливы!»), лёгкий, узнаваемый звон тарелок и столовых приборов, кое-где едва слышна музыка радио, и всё это смешивается с ароматами готовящихся ужинов. Судя по всему, у кого-то сегодня пицца… А вот здесь будут есть стейки или что-то подобное. А отсюда пахнет чем-то азиатским. Неро не смотрит в окна. Это всё чужая жизнь, она ему не интересна. Кирие бы тоже приготовила отличные стейки. Она вообще прекрасно готовит, и по вечерам он никогда не бывает настолько одинок… Кирие. “Что я здесь делаю?.. Кирие, что я делаю здесь?» Он закусывает губу, качает головой, а потом прибавляет шаг. Неро чувствует, что проголодался. Впереди маячит вывеска какого-то крошечного заведения с уютным светом из окна. Ну, конечно. Фастфуд. Он не заходит в кафетерий, он стоит у окошка и ожидает свой гамбургер. Вскоре ему передают его заказ, обёрнутый в шелестящую белёсую бумагу с бледно-красными полосами, банку колы, пару дешёвых белых салфеток и сдачу. Неро бросает сдачу в карман куртки, туда же запихивает банку колы и уходит. Он идёт по извилистым улицам, глядя под ноги, хотя уже почти не видит дороги под ногами, и ест на ходу, держа огромный гамбургер обеими руками, подложив салфетку под промокшую от жира обёртку. Стоит такая тишина, что эхо от его шагов разносится на мили вокруг, как ему начинает казаться. А ещё он осознал, что дорога давно закончилась, и теперь он шагает по камням и пыли. Он пытается осмотреться и видит, что перед ним возвышаются какие-то уродливые здания без окон. А может, с окнами, но свет в них не горит. Трубы и квадратные крыши чётко выделяются на фоне чёрно-синего ночного неба. Неро оборачивается. На горизонте, там, где не скрыто домами, ещё отсвечивает бледная полоса заката. Дальше идти некуда. Он разворачивается и направляется обратно, открывая банку колы. Он смотрит под ноги и не сразу замечает, с кем сталкивается на пути. Чуть меньше половины недоеденного гамбургера и полупустая банка колы приземляются около ботинок, и Неро слышит шипение выплеснувшегося на землю напитка. Всё это сначала резко не нравится Охотнику. А потом тут же начинает нравиться. – Надо же. А я так долго искал хоть кого-нибудь, чтобы дать в зубы, – ухмыляется Неро. Он бьёт не глядя. Просто наугад левой. Тень впереди него – нечто крупное и с красными глазами, она перепрыгивает в воздухе и оказывается за спиной, собираясь нанести удар. Неро уворачивается, бьёт с ноги, потом прямой удар правой. Неро улыбается. Он отличный боец. Просто так к нему не притронешься. Вёрткий, ловкий и быстрый. Он хватает тварь за шершавую холодную лапу, перебрасывает через плечо и добивает ногой, уже оборачиваясь на рычание следующей. Та выпрыгивает из темноты и летит на него. Неро успевает подумать о том, что ему чертовски не хватает Синей Розы, чтобы выстрелить наугад и попасть в лоб. Неро не промахивается. Тварь задевает его лапой в лицо, и рот наполняет кровь. А кровь наполняется адреналином. Отличный вечер! Неро дерётся с наслаждением, с губ не сходит кровь и улыбка. Никакого напряжения, ни единого слова. Молча он раскидывает тварей и мысленно хвалит себя за красивую рукопашную схватку. Он отдыхает, мысли очищаются… Он счастлив. Но потом, когда его внезапно сбивают с ног и он падает на колени, едва успев опереться ладонью на острые камни, чтобы тут же подпрыгнуть и ударить локтём назад, намереваясь попасть в грудь или в зубы, всё прекращается. Всего пара выстрелов, глухой звук тяжёлого тела, падающего на гравий, какой-то шорох, и затем – тишина. Неро в недоумении оглядывается. Кто-то приземляется прямо рядом с ним. – Так поздно, а ты гуляешь, – говорят ему. – Триш, ты что, следишь за мной? – недовольно прищёлкивает языком Неро, запрокидывая голову. Триш стоит перед ним, спокойная и почти невидимая в темноте. Неро думает, что она похожа на чёрную кошку… – Ты так, по зову сердца или это заказ Данте? – ядовито спрашивает он, отряхивая штаны и потом ладони. – Просто вернула долг. – Ах, это… Неро пожимает плечами безразлично. – Я не должна вмешиваться, но тебе лучше вернуться и всё уладить, – спокойно и негромко говорит Триш, перезаряжая пистолет. – Данте, конечно, бывает излишне заботливым, но поверь, – она усмехается криво. – Если и доверять кому-то, то ему. Неро иронично кивает, сжимая и разжимая кулаки. – Это была отличная речь, мать твою, – смеётся он зло. – Но ты права, Триш, не стоит вмешиваться. Ты вернула свой долг, теперь мы квиты. Триш качает головой, вынимая второй пистолет из кобуры на бедре: – Если ты вернёшься – тогда я верну свой долг. Она отходит и прыгает куда-то вверх. Неро слышит стук её каблуков по металлу. Она на низкой крыше, совсем рядом. И когда Триш выпрямляется, он видит её силуэт на фоне ночного неба. – И откуда тебе знать?! – отчаянно говорит Неро или себе, или этому чёрному силуэту наверху. – Знаю. Когда-то я и ему задолжала жизнь, – отвечает Триш сверху. – Долги давно уплачены, а он всё равно остаётся тем, кому я доверяю. Ветер колышет её длинные волосы. «Она похожа на тень». Неро вздыхает и устало бормочет: – С чего ты вообще взяла, что… – Ты бы не ошивался здесь один, если бы у вас всё было в порядке, – перебивает Триш тоном, словно говорит с ребёнком. – Да вы просто все заодно! Эта ваша чёртова вся такая крутая команда, – злится Неро. – Неро, – усмехается Триш, – Мы в деле вместе очень давно, и у нас не самая безопасная работа. Поэтому доверие для нас – слишком важный фактор, – она умолкает на миг. – Но как скажешь. Стук каблуков по крыше. – Помощь нужна? – запоздало спрашивает Неро. Но остаётся без ответа. Стук шпилек прерывается на секунду, потом он слышит его уже совсем издалека и гораздо выше. Неро поднимает голову и снова смотрит на то место, где только что стояла женщина, похожая на ночную тень. Или на кошку… Триш по природе – такая же одиночка, как Данте, как и сам Неро. Но даже одиночки иногда объединяются, чтобы дело пошло на лад, этим они связаны. Этим и ещё безоговорочным доверием. Сейчас Триш работает сама, и помощь ей явно вряд ли понадобится, иначе бы она попросила об этом сразу. Утром эта демоница казалась совсем другой... она казалась настоящей человеческой женщиной. – Чёрт бы вас всех побрал, – вздыхает Неро, разворачиваясь и направляясь прочь с места чужой Охоты. Триш стоит высоко на крыше и с ухмылкой смотрит на удаляющуюся в ночи фигуру. Её глаза демона видят сквозь тьму. Видят отлично. Данте есть, что терять… Неро – тем более. Ничего не выходит, время упущено, второй замок не найден, Леди старается изо всех сил, в последнее время её не застать, у неё сломана кисть, кажется, а она всё не сдаётся. Но они всё равно проигрывают… Только вот Данте, сын Спарды, как всегда ненавидит это и не готов к такому исходу. Но теперь, кажется, сама Триш готова сдаться. Поскольку трудно будет жить дальше среди людей без Данте. Непривычно и тихо… Зачем он такой упрямый? Мстить нужно начинать заранее. Триш не верит, что месть подаётся холодной. Они не проиграют. Только этот выигрыш стоит слишком дорого. Но Данте, конечно, готов заплатить. Как всегда. Человек чести. Упрямый. Точно такой же, как тот, другой, которого она почти не знала, о котором ходили легенды в аду, которого она не застала человеком, но успела встретиться с ним на службе, когда он уже был окончательно и бесповоротно изменён. Обращён в устрашающую машину, у которой к тому времени уже была напрочь изъята та мятежная душа. Человек в нём был полностью уничтожен, вытравлен раз и навсегда без возможности восстановления, хотя известно, что до последнего сопротивлялся. Родной брат Данте стал самым преданным и покорным слугой и самым надёжным и верным защитником своего злейшего врага. Ничего не помнил, не мог говорить и безоговорочно выполнял приказы. Идеальный воин и раб. Невероятно, что они действительно были родными, эти двое, Данте и… А ведь Данте так до сих пор и старается не упоминать даже имя Вергилия вслух. Он до сих пор его стыдится. Помнится, единственный раз после заварухи на острове Данте спросил: «Он не страдал?», и Триш ответила честно: «Нет. Ему было легко», и Данте только кивнул в ответ. Но Ад настойчиво требует выдать предателей. Снова за старое? Будто одного из них было недостаточно… Ну, что ж... – Привет, – с тонкой, злой усмешкой произносит Триш, и локтем назад резко ударяет какую-то подкравшуюся тварь, что чернее мрака, и попадает в челюсть, точно, как Неро до этого, тут же разворачиваясь и занося сверкнувший в свете луны нож – Триш не против холодного оружия, о, да. – Прости, немного отвлеклась на сантименты: поздравляю с нашей победой. Нож опускается так быстро, что увернуться невозможно. Следующего демона Триш встречает шпилькой сапога в безобразную морду, а потом провожает выстрелом из револьвера. Ночь поминовения стоит начать прямо сейчас. Акт возмездия, беспощадного и заблаговременного, можно считать открытым.