Невозвращение

Неро даже не останавливается на входе, спокойно открывая тяжёлую дверь и подпирая её ладонью. Он стоит сейчас в дверном проходе и смотрит. А Данте… Данте в униформе сидит за столом, забросив ноги на стол. Неро не отводит взгляд, о, нет. Наоборот. Криво усмехается, потом театрально отпускает дверь и входит внутрь. Слишком поздно бояться или чувствовать неловкость. Все иногда ссорятся и потом примиряются, что-то вынося для себя. Опыт примирения с Данте бесценен. Опыт ссоры с ним – вообще нечто невероятное. Не каждому удаётся найти в Данте нечто такое, что могло бы послужить причиной стычки. Но Неро упорен. Они оба упорны, и Данте отлично понимает, что Неро не из тех, кто уступает дорогу и жертвует своим мнением. Скорей всего, они постоянно будут сражаться между собой. Если у них предусмотрено постоянство, поскольку это ещё ни разу не было озвучено. Неро, отпустив дверь, неторопливо подходит к столу. Данте, сложив руки на груди, смотрит на него, и по выражению его лица совершенно невозможно прочесть, о чём он думает. Но Неро уже привык к тому, что Данте всегда себе на уме. Неро подходит к столу, отодвигает второй стул и садится напротив, откидываясь на спинку и вытягивая ноги. Данте хмыкает, глядя на него. Неро с вызовом склоняет голову к плечу, поглядывая на оппонента. И никто из них не говорит ни слова. Данте ждёт. Чего? Оправданий? Извинений? Признаний? «Не в этот раз, приятель», ухмыляется Неро едва заметно. Данте разводит руками, жестом давая понять, что он ожидает разговора. Неро делает такой же жест и не отводит нахального взгляда. Идти – так до конца, решает Неро. Данте усмехается. Смотрит. Смотрит своими почти прозрачными глазами, и они, как всегда, будто светятся. В них, как и всегда, нет вражды. И, как всегда, в них немного опасности. Просто крохотная искра, которая никогда не гаснет. Неро вздыхает и приподнимает бровь: – Что-то не так? – интересуется он. Данте фыркает и пожимает плечами: – У меня? Такого не бывает. Опять молчание. На красивом лице Неро – мстительная улыбка. Такая сосредоточенная и прохладная. – Ну, и? – подгоняет Неро жестом. – Чего ты хочешь? – удивляется Данте. – Сейчас, – отвечает Неро тоном, словно Данте понимает, о чём он, словно он не может не понять. – Сейчас – отличное время уладить конфликт и извлечь на свет некоторые тайны даже из самых загадочных сердец, приятель. – О! Да ты романтик, пацан! – смеётся Данте, всё глядя на него. Неро пожимает плечами: – Вполне возможно, я не знаю, – спокойно говорит он. – Что, ты уже напуган? – Я не могу быть напуган, Неро, – Данте хмыкает. – И я не могу перевернуть столы. Моё прошлое остаётся только для меня. Я никогда им не поделюсь ни с кем. Даже с тобой. «Даже с тобой»… Это что-то значит? Это «даже» привносит некий оттенок необычности Неро в глазах любовника? Как интересно. Неро считает, что да, скорей всего, это что-то значит. Он слегка пожимает плечами, протягивая руку. Задумчиво смотрит на карандаш и играет с ним длинными пальцами. Потом резко отталкивает зелёный грифель, и тот катится к Данте. Данте останавливает его своей ладонью. – Я не настойчив. Расскажи, что-нибудь, чтобы я знал, с кем сплю, – произносит Неро, поднимая взгляд, в котором одно сплошное упрямство. – Потому что обычно спать с мужчинами – это не в моих правилах. – Поздно спохватился, – иронично усмехается Данте, отсылая карандаш обратно к Неро. – Да нет. В самый раз, – спокойно пожимает плечами Неро, захватывая полученное и лениво вертя в руке. Данте потягивается: – Окей, я начинаю уставать от тебя, пацан. Задавай свои вопросы, – Данте поудобней устраивается на стуле. Неро усмехается ему с каким-то превосходством. «Я могу быть настойчив, Данте. Сын Спарды». – Почему Ямато у меня? Почему мне кажется, что вокруг меня – тайный заговор? Почему в этом деле столько проблем?.. Что у тебя с Триш? – Я и Триш! – удивлённо повторяет Данте. – Неро, не разочаруй меня, сказав, что ревнуешь! – Я просто хочу знать! – повышает голос Неро, указывая на приятеля карандашом, но тут же успокаивается, чтобы не сдаться. – Мне это важно, и называй это как хочешь. – Триш… – Нет, Данте, сначала о Ямато, – напоминает Неро. – Что мне будет, если я отвечу? – интересуется Данте. Неро усмехается, обводя светлыми глазами стену, дартс на ней, бильярдный стол около и глупую барабанную установку. – Зависит от того, что ты скажешь. – Больше конкретики, пацан, – тоже усмехается Данте. – Так дела не делаются. – Данте, – переводит на него взгляд Неро. Данте разводит руками. – Окей, ты выиграл этот раунд, – смеётся он. – Только лишь потому, что мне чертовски нравятся твои глаза. Неро фыркает, но с губ не сходит усмешка. – Ямато – это меч моего брата. Ты знаешь историю, мне нечего добавить, – пожимает плечами Данте. – Понятия не имею, почему этот меч или… Или мой брат выбрал тебя. Я знаю об этом не больше остальных. – Ты его ненавидишь? – прищуривается Неро. – Своего брата. – Что тебе это даст? – Я просто хочу знать. Ты даже имя его не помнишь. Он ведь был тот воин? Данте вздыхает. Кажется, он уже действительно отвык от этого имени. Он не уверен, что произносил его тогда, в баре. Он даже не помнит, как оно произносится… Как оно звучит. – Вергилий, – со вздохом говорит Данте. – Вообще, Вёрдж, нооо… Нет, Вергилий. Это его имя. И да, он был воином. – Какой он был ещё? – интересуется Неро. Данте хмурится, вспоминая. Потом пожимает плечами и усмехается: – Стильный. – Стильный… – непонимающе фыркает Неро. – И это всё? – Да, он был стильный. Это всё. – За что ты ненавидишь стильного брата? Данте делает какой-то отстранённый жест рукой: – Не ненавижу… Просто у нас было слишком мало общего, чтобы я так уж хорошо его запомнил. И разные цели, – Данте задумывается и кивает. – Цель – вот, что объединяет людей. Так же, как меня с Триш или с Леди. У нас одна цель. Поэтому мы вместе, хотя иногда ненавидим друг друга. У него была иная цель. С самого начала. Я его просто не понимал, но развязка была впечатляющей. – Какой? – интересуется Неро. Данте начинает раздражаться: – Мы дрались, он прыгнул в ад, я не смог его остановить – он не принял руки. Следующий вопрос. – И у вас правда не было ничего общ… – Следующий вопрос, Неро, пока я не передумал. Судя по тону, он и правда готов передумать. Неро решает не играть с огнём. – Что это за, мать его, дело, о котором все вокруг, кажется, знают, а я чувствую себя полным идиотом? – сразу спрашивает он. – Детали мне и самому не известны. – Ты лжёшь. – Нет. – Ты говоришь «нет» и лжёшь, Данте! Данте разводит руками: – Как скажешь. Теперь у меня вопрос. И ты ответишь на него, – Данте внимательно смотрит на Неро и спрашивает, – как ты ко мне относишься? «Осторожно, тонкий лёд». Неро кивает: – Ну… Положительно? – аккуратно предполагает он. Карандаш вертится в длинных пальцах так, словно в руках у Неро – складной нож, а не дурацкая канцелярская принадлежность. – Нууу, это ожидаемо, – саркастически кивает Данте с усмешкой. – Ты, вроде, говорил, что парни – это не по твоей части, и я хотел бы преданно верить, что ты не стал бы мне отсасывать, если бы относился отрицательно, но я спрашиваю о другом. – Больше конкретики, Данте, – ухмыляется Неро, чуть подавшись вперёд. – Мне кажется, или кто-то говорил мне, что дела делаются иначе? Данте качает головой, и ухмылка у него до чёрта насмешливая. – Я говорил о том, как ты относишься ко мне, – Данте разводит руками. – Тебе просто нравится трахаться, или ты приезжаешь ради какого-то опыта, или может, ты думаешь, что влюблён, или ты… – Что?! Влюблён? Я?! – Неро тоже криво усмехается. – О, нет, я так не думаю, окей? Карандаш замирает в пальцах левой руки и вот-вот хрустнет, переломленный пополам. – Тогда какого хрена, Неро? – искренне не понимая, спрашивает Данте, тоже подаваясь вперёд. – Я думаю, что я влюблён, это не так плохо. Иначе я бы не позарился на твою тощую задницу. Но если тебе всё равно, с кем спать – буду только рад. – Что?! Мне всё равно, с кем?.. Чёрт бы тебя побрал, Данте! Так хочешь знать ответы на все вопросы?! Может быть, я… – он осекается и снова открывает рот, чтобы что-то сказать, но не знает, что именно, ощущая, что щёки позорно пылают, и поэтому спустя пару секунд выпаливает, – это… Не суть важно! – Не суть важно, – Данте с ухмылкой приподнимает бровь. – Это важно, но… Что ты хочешь, чтобы я сказал?! – возмущается вконец сбитый с толку Неро. Данте разводит руками, предлагая высказаться, и в глазах его искрами играют те самые черти, а на губах – лукавая, чертовски провокационная усмешка. Неро хмурится и отворачивается, не выдержав. – Да, – со вздохом произносит он в тот момент, когда Данте уже окончательно решает, что тот ничего не скажет. – «Да» что? – склоняет голову к плечу Данте. Чёртов провокатор! Чёртов разговор и чёртовы душевные излияния! Всё это раздражает, всё это явно сворачивает не в то русло. Неро стискивает зубы, разворачиваясь к нему, сжимая кулаки так, что костяшки на левой руке белеют. Он смотрит Данте в глаза, и взгляд его не предвещает ничего хорошего. Но Данте ведь отлично знает, что это не так. Кажется, он видит его насквозь. – Это… Просто «да», окей? Не вынуждай меня, чёрт бы тебя побрал, – хрипло говорит Неро, пытаясь оставаться спокойным, хотя получается хреново. Но Неро замечает, что Данте уже сдерживает смех, и это напоминает ему издевательство. «Что за абсурд?» – Теперь вопрос о Триш, я полагаю? – интересуется Данте, нарочито наигранно улыбаясь. Они теперь так близко, лицом к лицу, оба на нервах, и ни один не готов уступить. Неро весь бледный, но глаза горят. – Вопрос о Триш снимается, – говорит он, не отводя взгляда и не отдаляясь. – Уверен? – Нет, но… И потом они целуются. Очень страстно целуются, привстав на руках и уперевшись ладонями в деревянный стол. Данте кладёт руку Неро на затылок и прижимает поближе. Они целуются почти так же, как в тот раз ночью, в их самый первый раз. Сталкиваясь зубами, оба заведённые и злые, закрыв глаза. Только они не смеются, как тогда. Данте затягивает Неро на стол, схватив за грудки, и тот подчиняется, поставив колено на поверхность стола и отталкиваясь, чтобы подняться. Он оказывается у Данте в объятиях слишком быстро и не протестует, когда тот усаживает его верхом себе на бёдра. Неро послушно целует, жарко выдыхая ему в рот, путаясь пальцами в мягких серебристых волосах любовника, привставая, когда ладони Данте забираются ему под брюки и невыносимо жадно и так горячо стискивают ягодицы. Неро отрывается от его рта: – Мммданте… По… – Не сейчас, – разгорячённо шепчет тот, снова притягивая к себе. – Нет, я не… – Неро снова отстраняется и упирается ладонями ему в грудь, пытаясь успокоить дыхание. – Я не твоя… секретарша. Я не хочу отдаваться шефу на… – он сглатывает, – на его рабочем столе за прибавку к зарплате, мать её. – Вот как! – смеётся Данте, вставая и сталкивая его с колен. – Окей, раз не хочешь прибавку, это похвально. Целуясь и спотыкаясь, они направляются наверх, хватаясь за стены и пытаясь не оступиться на лестнице. Они уже довольно посмеиваются, на ходу сбрасывая куртки и задирая друг другу футболки. Так и не успев избавиться от одежды, они кое-как, наугад, подходят к кровати, и Данте толкает его в грудь. Неро падает спиной на постель и привстаёт на правой руке, вытирая тёмно-красные припухшие от нещадных поцелуев губы. Он следит за Данте. – Раз ты не хочешь быть секретаршей… – всё ещё тяжело дышит Данте. – Я буду особо романтичен. – Опять зубная паста? – подозрительно интересуется Неро. – Ты почти там! Данте открывает дверь ванной и наклоняется к полу, а потом прячет руку за спину, особо не стараясь скрытничать. – Да пошёл ты! – смеётся Неро. – Теперь ты знаешь, что романтик. Данте бросает ему букет цветов, и брызги воды со стеблей попадают на щёку Неро раньше, чем цветы достигают его правой руки. Это чёртовы розы. Огромные и почти чёрные, обёрнутые в розоватую шелестящую бумагу, скрепленную булавками. Среди роз виднеются маленькие бело-жёлтые полевые цветы, крошечные, такие лёгкие. Этот букет стоил недёшево. – Чёрт бы тебя побрал! – краснеет Неро, хмурясь. Дьявольская рука мерцает умиротворённо-голубоватым среди зелени, светло-розового и чёрно-бордового. – О, тебе идёт, – кивает Данте, стягивая с себя футболку и делая пару шагов к кровати. Потом он, не ожидая ни секунды, толкает Неро в грудь, и тот падает на спину. Данте привстаёт над ним на вытянутых руках. – Это… – Неро обнимает его за шею, смотрит на растрепавшуюся чёлку, спадающую на лицо Данте, потом смотрит на розы позади себя и неуверенно, ошеломлённо кивает, сбивчиво и негромко говоря, словно признаваясь в чём-то шокирующем. – Это… это было… SSS… – Всегда со стилем, пацан, – подмигивает ему в ответ Данте и успевает усмехнуться, прежде чем склониться к разомкнутому рту. – Только давай обойдёмся без розовых лепестков на постели… – Твою мать, – приглушённо смеётся Неро, отбрасывая букет рядом с собой, а потом притягивая Данте ближе, чтобы не отпустить до самого конца. Они совершенно теряют голову, захлёбываясь поцелуями и воздухом, жадно сжимая и поглаживая друг друга, нетерпеливо сдёргивая брюки и бельё, избавляясь от одежды нервно и раздражённо. Данте, целуя любовника, дотягивается до изголовья кровати, хватается и повисает над Неро, закусив губу, наблюдая, как тот отчаянно тянет его обратно на себя, и ухмыляясь. – Иди! – не выдерживает Неро, дёргая его за плечи на себя, и Данте, тяжело выдохнув сквозь усмешку, опускается к нему. Данте жарко целует его шею и плечи, и Неро кажется, что его дыхание обжигает. Он склоняет голову к противоположному плечу, закрывая глаза, позволяя Данте делать, что ему захочется. Потому что в этом их потрясающая гармония – то, чего хочется Данте, хочется и Неро. Данте целует и ласкает его между ногами, как-то грубо, нетерпеливо. Неро проводит левой рукой по его животу и опускает ладонь ниже. Данте на всякий случай прижимает ладонью его правую руку за запястье, протянув её к изголовью, но тот только смеётся, прогибаясь под ним, не останавливаясь, лаская левой. Данте стискивает зубы и рвано выдыхает, зажмуриваясь. Закусывает губу и сглатывает слюну. Неро знает, что в этот раз всё будет без сантиментов и затяжных ласк. Он знает, что вскоре произойдёт, он уже проходил это не раз, но ему снова и снова становится немного страшно, хотя причины в этом нет. Он просто ничего не может с собой поделать. Он отдаёт всё в руки Данте и стискивает зубы, прогибаясь и стыдясь, даже зная, что так будет проще потом. Но ему постоянно стыдно, и он крепко зажмуривается. – Как всегда, Неро, – усмехается Данте на выдохе. Неро не находит в себе сил ответить. И когда Данте входит, Неро дёргается и хватает его за шею свободной рукой. Он знает, что, как бы заведены они оба ни были, Данте всё так же осторожен. Неро это знает – он привык. И если сегодня или очень давно, возможно, пару вечностей тому назад или около того, он что-то слышал о доверии, то это, вполне может быть, – высшая степень доверия. Неро пытается ухватить эту ускользающую мысль, чтобы продумать её сейчас, чтобы успеть, поскольку она такая правильная и тёплая. Потом, после, он знает, он будет стыдиться этой слабости, этой красивой мысли. Но теперь она и правда ускользает, и Неро позволяет ей. Данте двигается медленно, полностью. И когда он покидает его тело раз за разом, то возникает ощущение какого-то постыдного опустошения, поэтому Неро хотелось бы быстрее, чтобы сократить эти повторяющиеся болезненно полые секунды. И поэтому он знает: когда всё закончится, Данте не оставит его сразу – Неро это не любит. Они уже так хорошо успели друг друга изучить… Казалось бы, это самый первый раз. Но с Данте это всегда, как в первый раз. Но потом Данте целует его в приоткрытый рот и освобождает его правую руку. Неро тут же обхватывает его за шею и подаётся на встречу, прижимаясь настолько близко к мокрому горячему телу любовника, словно ближе ещё может быть. И, как всегда, теряется во времени, иногда отсчитывая его теми пустыми минутами. А потом глаза застилает белой пеленой, Неро стонет сквозь стиснутые до скрипа зубы и судорожно прогибается. Данте вскрикивает. Неро чувствует внутри, когда тот кончает. А когда Неро изливается в ладонь любовника, то улавливает отголоски какой-то забавной, такой правильной мысли… Это казалось чем-то важным. Там было что-то о доверии… Но он падает на подушки бессильно и тянет Данте за собой. И они лежат так, в сумерках блеклого оранжевого света ночника. – Почему цветы? – еле слышно спрашивает Неро, тут же хватая Данте за плечо, чтобы не вздумал его оставить сейчас, стоит тому пошевелиться. – Почему? – Данте усмехается слабо. – Не знаю, просто… Я помню нечто подобное, – он сглатывает, пытаясь выровнять дыхание окончательно. – Трудно не простить того, кто… чёрт… дарит тебе цветы… Разве ты не знал? – Мне никто не дарил, – усмехается Неро в ответ, отводя взгляд, рассматривая тени на стенах. – Но это стильно, так? – Всегда стильно, – Данте смеётся бесшумно. Они отчего-то начинают тихо, почти совсем бесшумно хохотать вдвоём, а потом Неро позволяет Данте оставить его тело. И всё равно вздрагивает при этом.