Змеи в траве

      Рост всегда был одной из, скажем так, не самых сильных сторон Серены. И сейчас она ощущала это в полной мере, стоя едва ли не на кончиках пальцев, пытаясь дотянуться до своей небольшой сумки, что она взяла с собой в вагон. Казалось бы, полки ведь совсем не такие уж и высокие, чтобы она не могла достать до них, вытянув руку вверх. Просто она совершила одну ошибку, закинув сумку наверх одной из первых, так как теперь та была задвинута в самую глубь парой мужских портфелей и одной крошечной дамской сумочкой. И вот в эту «самую глубь» Серена дотянуться уже не могла.       Она в сотый раз прокляла себя за то, что забыла, по своему обыкновению, надеть на запястье резинку для волос. Неприметную, не портящую ее образ и такую иногда выручающую ее, когда длинные темные волосы начинали мешать и лезть в лицо. Ровно как и сейчас.       Серена готова была поклясться, что ее верхняя губа уже полностью высохла из-за постоянных попыток девушки сдуть с лица мешающие волоски, и от того злилась на ситуацию еще сильнее. Да уж, сейчас она явно не похожа на элегантную высокородную особу «голубых», — хотя, скорее, изумрудных, — кровей. Впрочем, сейчас ее это особо и не волновало. Она слишком сильно злилась на свой маленький рост и два мужских портфеля, чтобы думать о том, как она смотрится со стороны.       Святой Мерлин, Серена, тетушка Моника пришла бы в ужас от подобного.       «Всегда следи за тем, как выглядишь со стороны, моя дорогая. Ты должна соответствовать.»       Ага, как только прибавит в дюймах.       Рука и пальцы ног уже начинали ныть, но Серена не оставляла своих попыток достать из сумки злополучную резинку. Кажется, к лицу даже прилила кровь от напряжения, отчего бледное лицо приобрело хоть какие-то краски, если не брать в расчет косметику.       — Что, ноги коротковаты?       Голос, раздавшийся откуда-то справа, стал для Серены такой неожиданностью, что она дернулась и непроизвольно опустила пятки вниз, отчего этот же голос внезапно вскрикнул от боли, что заставило Серену снова дернуться, но на этот раз полностью теряя равновесие. Она почувствовала, как начинает падать, и беспорядочно стала сжимать руку, пытаясь ухватиться за металлическую сетку подвесной полки. Как только Серена ощутила холодную опору в ладони, то тут же рванула свое тело вперед, стараясь восстановить потерянное равновесие, и в следующую секунду ее лобная кость отозвалась резкой, отчаянной болью.       В вагоне не было тихо: со всех сторон слышался не особо громкий, но все-таки гул переговаривающихся студентов. И потому плюс один голос не должен был так сильно испугать Серену, однако она была слишком сосредоточена, чтобы слышать что-то вокруг себя ровно до тех пор, пока это «что-то» не раздастся прямо у нее над ухом.       Потирая ушибленный лоб, Серена с толикой злости взглянула на того, кто доставил ей такие неудобства, и раздраженно цокнула языком, стоило взгляду мазнуть по лицу этого человека.       — Ты издеваешься? — она произнесла это с усталостью и какой-то обреченностью, что ли.       — Нет, — короткий ответ, за которым последовало пояснение, — просто я не думал, что ты настолько глухая и слепая.       — Я была сосредоточена на другом, — ответила Серена, чуть сжимая зубы и делая наконец шаг назад.       — Ну вот за это и расплачиваешься, — сказал юноша и с обвинением добавил: — И я, кстати, тоже.       Серена закатила глаза, подавляя в себе яркое желание еще раз наступить своим каблуком на пальцы этому заносчивому… идиоту.       Какого черта он вообще так подкрадывается?       Если честно, она немного потерялась в том, что ей делать дальше: стоять просто так — не выход; сесть — тоже, ведь она так и не добралась до своей цели. Серена убрала волосы с одной стороны лица и заправила их за ухо. Действие вышло немного злым и поспешным, отчего, она могла поклясться, губы Малфоя тронула едва заметная самодовольная ухмылка.       Бросив на него еще один недовольный взгляд, Серена продемонстрировала ему свою полную дальнейшую незаинтересованность в диалоге и снова встала на носочки, продолжая свои попытки дотянуться до глубины подвесной вагонной полки. Она как будто почувствовала прилив сил и куда большее рвение к достижению цели, и непонятно, было ли это из-за того, что она дала конечностям недолгий отдых, или от смешанной со злостью гордости.       Впрочем, это не сильно помогло делу: Серена так и не могла подцепить своими пальцами лямку сумки. А стоящий по правую от нее сторону в расслабленно-самодовольной позе Драко Малфой едва ли способствовал ее концентрации.       — Мерлин, ты меня в могилу сведешь, — с нескрываемым раздражением протянул Малфой, и в следующую секунду Серена увидела рядом со своей рукой его руку, которая безо всякого труда протянулась вглубь полки и выудила то, что Серене было так необходимо.       Расслабленно, устало, но с явным пренебрежением и очень грубо Малфой пихнул сумку Серены ей в руки, ударив о грудную клетку, и бесцеремонно сдвинул ее с места. А сам уселся на сиденье.       И в ней почти мгновенно, как будто спичка, с новой силой вспыхнула злость на этого человека.       Мало того, что он без малейшего труда да и так, словно хвастался своим огромным ростом, достал ей сумку, так еще и… черт. Она почувствовала себя такой маленькой, такой… беспомощной, как будто она — крохотная мышка, а он — огромный варан, который сейчас сожрет ее с потрохами. Задавит своим чертовым мнимым превосходством. Хорошо, может и не особо мнимым, но крайне выводящим из себя от осознания собственного бессилия.       Это просто несправедливо. Она ничем не хуже его, в каких-то местах даже лучше, но это даже не берется в расчет, ведь он… он… он может достать вещь с высокой полки, ага. Было бы неплохо, если бы этим его превосходство над ней и ограничивалось.       Не говоря ни слова, Серена достала из маленького кармана небольшую черную резинку и, скорее бездумно, чем обдуманно, снова закинула сумку на полку. Она только потом подумала о том, что, возможно, та снова может ей понадобиться, но понадеялась, что, если так и произойдет, к тому моменту к ним уже присоединятся Тео, Блейз и Пэнси, отлучившиеся докупить себе сладостей.       Завязав волосы в не очень тугой хвост, Серена села на свое место и, старательно избегая смотреть на Малфоя, уставилась в окно. Вчера в Малфой-мэноре она была более сдержанной в своих эмоциях и не могла это не отметить, но грешила на угнетающую атмосферу поместья. А тут, в этом вагоне поезда, можно ведь и ненадолго расслабиться. В конце концов среди слизеринцев можно и не быть такой каменной, какой она предстает перед остальными. За год учебы в Хогвартсе Серена успела заметить, что студенты ее факультета действительно более раскованы и менее высокомерны, когда находятся в окружении своих. Ну, ладно, большинство из них. И Серене это нравилось: правильный образ для других, но с наличием безопасной зоны.       Это… удобно.       — Что, даже спасибо не скажешь? — небрежно бросил Малфой, сплетая руки, лежащие на столике, в замок.       — Сказала бы, если бы просила твоей помощи, — не отрываясь от пейзажей за окном, ответила Серена.       — А стоило бы, — начал юноша, — ты выглядела ужасно нелепо, хорошо, что хоть прыгать не начала.       — А ты, я смотрю, повеселел со вчерашнего вечера, — она ловко сменила тему так, чтобы теперь неудобно было Малфою, и наконец посмотрела на него.       И первый раз с самого утра ей выдалась возможность внимательно осмотреть его, изучить, взглядом вспороть кожу и наконец понять, что сейчас у него внутри.       Конечно, он выглядел, как всегда, превосходно. Гордо приподнятый подбородок, привычная надменность, самодовольство и этот дорогой лоск, который уже буквально слился с его кожей. Но если задержать на нем взгляд чуть дольше, то можно заметить слабые тени под глазами, устало едва опущенные веки, отсутствие блеска в глазах, чуть хмурые брови — он выглядел изнуренным. Но не физически, а скорее морально, что, в свою очередь, уже сказывалось и на внешнем облике.       Взгляд Серены упал на его левую руку, скрытую под рубашкой и черным пиджаком. Она прекрасно знала, что теперь он не сможет надевать вещи с короткими рукавами, даже в своей спальне. Однако ей казалось, что есть что-то еще. Что-то помимо недавно обретенного им знака принадлежности. Что-то, о чем знает только он и что является причиной его моральной изнуренности.       — Что? — проигнорировав ее реплику, Малфой обратился к ней, когда заметил, что она почти внаглую разглядывает его. — Не можешь насмотреться?       — Пытаюсь понять, как за такой милой мордашкой может скрываться столько драконьего дерьма, — она посмотрела ему прямо в глаза, а затем откинулась на спинку сиденья.       — Тебе лучше это знать, — парировал Драко. — Хотя… нет, ты же сказала «за милой мордашкой».       Серена предпочла не отвечать. Если честно, она начала задумываться о том, что у него биполярное расстройство. Правда, потом она вспомнила, что иногда и сама ведет себя подобным образом: непредсказуемо, меняя настроение по щелчку пальцев или же излишне эмоционально (определенно, над этим недостатком надо работать), — и как будто бы даже перестала раздражаться.       Как будто.       Впрочем, нельзя не заметить, что сейчас их взаимоотношения с Малфоем можно назвать даже неплохими, если сравнить с прошлым годом, когда она только-только поступила в Хогвартс. Разумеется, Серена хоть и была новенькой, но чувствовать себя чужой не могла. Тео и Блейз — два ее любимых мальчика — просто не допускали такой возможности, хоть сами они этого и не осознавали. А когда Распределяющая шляпа отправила девушку на Слизерин, то вообще закатили подпольную вечеринку по этому случаю. Хотя, честно говоря, им повезло, что старостами факультета стали их друзья, иначе эта вечеринка была бы разогнана в мгновение ока.       Серена сразу влилась в эту хогвартскую школьную суету — одно из преимуществ постоянной смены учебных заведений. Она как-то привыкла особо не задерживаться в своих школах, что этот первый месяц изучения здания, знакомства с учителями и новыми порядками стал какой-то неотъемлемой частью ее жизни. Правда, Хогвартс стал для нее только третьей школой, но какая разница. Будет чудом, если после этого учебного года Серену не переведут в какой-нибудь Шармбатон или, не дай Мерлин, Колдовстворец. Если бы у нее был выбор, то он скорее всего бы пал либо на Шармбатон, либо на Махотокоро, однако, вторая школа вряд ли бы подошла ей из-за… излишне строгого отношения к темной магии. Так или иначе, у нее впереди еще целый год в Хогвартсе, так что сейчас, пожалуй, рано задумываться о возможности в очередной раз сменить учебное заведение.       — Ну и очередь там, конечно, — протянул Теодор, неожиданно возникший около Серены, сопровождаемый Блейзом и Пэнси. Все трое стали раскладывать купленные сладости на столике, а затем рассаживаться по местам. Серена не без удовольствия отметила, что Драко пришлось чуть подвинуться, чтобы все смогли уместиться.       — Ага, — согласился с другом Блейз, — когда эта тетка со своей тележкой ходила по вагону, никому ничего нахрен было не нужно. А как только она засела там у себя, то все, блин, ломанулись.       Серена улыбнулась на реплику Забини и быстрым взглядом осмотрела столик, на котором теперь лежало огромное количество различных пестрых упаковок. Она почему-то была уверена, что большая часть покупок принадлежала Тео — он с детства был падок на все сладкое.       — Кстати, принцесса, — обратился к Серене Нотт, — если ты думаешь, что я забыл о тебе, то не дождешься. Держи.       — «Пестрые пчелки»? — удивилась девушка, принимая из рук Тео упаковку вкуснейших сливочных помадок.       — Именно, — подтвердил Тео, — а еще шоколад темный с клюквой, шоколад молочный с миндалем и, — черт, куда она делась? А, вот, — большая плитка темного с мятой.       Теодор был явно доволен собой и произведенным на Серену впечатлением. А впечатление он действительно произвел: когда они уходили за сладостями, Тео спросил, не хочет ли чего Серена, но она вежливо отказалась, понимая, что в тот момент сладкое — это последнее, чего ей бы хотелось. Однако сейчас, когда в ее руках находились плитки ее трех любимых вкусов шоколада и упаковка сливочных помадок, Серена почувствовала, что ей действительно хочется что-нибудь съесть. И то, что Теодор не послушал ее «ничего не надо», а сделал по-своему, не могло не вызвать у девушки теплой улыбки.       Она мысленно провела сравнение с Малфоем. Вот он бы точно ничего не принес, даже если бы она попросила. Просто потому что «я тебе не посыльный, сходи сама». Впрочем, вряд ли бы Серена когда-нибудь попросила бы его что-то ей принести или передать, или… проще самой сходить или дотянуться, чем выслушивать потом недовольное бормотание. Или же получить удар в грудную клетку, как несколькими минутами ранее.       Серена посмотрела на Тео, который уже начал вскрывать свои засахаренные ананасы, и, потрепав его волосы, чмокнула его куда-то в район виска.       — Спасибо, — сказала Серена. — Сколько я тебе за это должна?       — Ой, перестань, — отмахнулся Теодор. — Ничего ты не должна. Считай жестом доброй воли и проявлением невероятных дружеских чувств.       — Ладно, хорошо, — она даже рассмеялась и потянулась к мятной шоколадке. — Спасибо.       — Ты бы так не налегала на сахар, Серена, — стоило ей аккуратно подцепить край упаковки, как послышался голос Малфоя, сидящего напротив. — А то так и до диабета недалеко, не считая уже проблем с зубами и лишним весом.       — А ты так беспокоишься о моем здоровье, Драко? — она взглянула на него с налетом наивной вежливости.       — Ну, разумеется, принцесса.       Три слова. Он произнес всего три слова, но они отравленными стрелами вошли в ее уши, и она буквально почувствовала, как это яд заструился к мозгу. Особенно ядовитым было последнее слово, на котором он сделал ядовитый акцент, как бы подкалывая манеру Тео и Блейза называть ее принцессой. Только вот почему именно она выслушивает эти подколы, а не они, Серена не понимала.       Не она же стала основателем этой традиции. Это произошло давно, им было лет по восемь, кажется. На одном из приемов в доме Забини, когда дети находились отдельно от взрослых, малыш Блейз подметил тот факт, что Серена в своем бледно-лиловом платье и небольшой диадемой на голове похожа на принцессу из сказки. Правда, стоит заметить, что он сказал это с издевкой, высмеивая девочку. Но в дальнейшем издевка, с которой это прозвище за ней закрепилось, испарилась, оставив место легкой несерьезности с намеком на комплимент.       — Серена, — почувствовавший напряжение между своими друзьями, Теодор обратился к девушке. — Пойдем пройдемся?       Взгляд его говорил о том, что он настаивает, но Серена не особо-то и хотела сопротивляться. Она и сама была не против ненадолго оставить друзей, а точнее покинуть компанию Драко Малфоя, который постоянно как будто специально старался изранить воздух вокруг нее.       Тео не стал дожидаться вербального ответа. Да и не нужно было. Как только он покинул свое место, Серена тут же сделала то же самое. Она чувствовала, как ее действия сопровождаются по-злому довольной ухмылкой Малфоя, но постаралась не дать на это никакого ответа ни жестом, ни взглядом, ни даже дернувшимися в неприязни уголками губ. Хотелось полностью абстрагироваться от воздействия этого человека.       Желательно навсегда.       Теодор пропустил Серену вперед, и они двинулись по узкому коридору поезда куда-то подальше от их купе. Несколько раз им пришлось прислониться к оконной раме, пропуская носящихся по поезду младшекурсников. Но наконец они дошли почти до самого конца поезда.       — Заходи, — сказал Тео, кивая головой на дверь перед ними.       — В туалет? — уточнила Серена. Нет, она ничего не имела против туалетов в Хогвартс-экспрессе: они были вполне себе чистыми, находиться в них не было противно, — но помимо этого они были крайне маленькими, и двоим там было особо не развернуться.       — Ага, — подтвердил юноша и, открыв дверь, подтолкнул туда Серену.       Зайдя внутрь, Тео запер дверь и прислонился к ней. Потому что, да, места тут было совсем немного. Они не дышали друг другу в лицо, но и свободно перемещаться, а еще и удобно устраиваться тут было явно негде. Серена не особо понимала, для чего Теодор привел ее сюда.       Кажется, он хотел пройтись, а не запираться с ней в крошечном помещении.       Ответ на свой вопрос она получила уже через несколько секунд, когда Нотт вытащил из кармана своих брюк слегка помятую пачку сигарет. Ее сигарет.       — Это же мои?..       — Ага, — кивнул Тео. — Я забыл отдать тебе на платформе. Вспомнил только, когда мы возвращались сейчас к вам. Это проблема?       — Нет, — она отрицательно покачала головой, добавляя вес своему ответу. — Я просто даже как-то и забыла об этом.       Достав из пачки две сигареты, Теодор протянул одну из них и всю оставшуюся пачку Серене. Она кивнула ему в знак благодарности, вытянула из своего кармана зажигалку и протянула ее юноше. Зажав сигарету зубами, она убрала пачку себе в карман, осознавая, что, когда достанет ее в следующий раз, увидит, что та стала еще более помятой, чем сейчас, но, если честно, ее мало это волновало.       Ощущая вишневую сладость фильтра, Серена сделала сильную затяжку. Она чувствовала, как дым течет по горлу прямиком в легкие, и наслаждалась этим моментом.       В такие минуты она успокаивалась. Возможно, это эффект плацебо, который ее мозг специально выдумал из инстинкта самосохранения. А возможно, табак действительно обладает успокаивающими свойствами. В любом случае это было неважно, пока Серена получает то, что она хочет.       Пальцы крепко зажимали сигарету, выдавая все напряжение тела девушки.       — Забудь о том, что он сказал, — произнес Тео, открывая окно, чтобы маленькая комнатка не утонула в дыму.       — Он говорит слишком много, так что тебе придется уточнить, — с беззлобной иронией ответила Серена.       — Ты поняла, о чем я, — уверенно сказал Теодор, стряхивая пепел в окно. — Он чем-то расстроен или озабочен. Или и то, и то. В любом случае он сорвался на тебе, потому что…       — Потому что мог, — Серена перебила друга и произнесла это уже с намеком на злость. — И потому что я его цель номер один, Тео. Сначала он сорвет весь свой негатив на мне, а остатки уже достанутся кому-то другому. И я одновременно его и понимаю, и не понимаю.       Это было правдой. Серена прекрасно понимала, почему Драко позволяет себе более грубые и резкие высказывания в ее сторону, чем в сторону других, просто потому, что сама была такой же. Все свое негодование, всю свою злость и всю свою агрессию она по большей части тоже выплескивала именно на него. Как будто специально ждала, пока поднакопится побольше, и взрывалась рядом с ним. А он взрывался рядом с ней. И вместе они устраивали атомный взрыв, уничтожающий все в радиусе нескольких метров.       В прошлом году уж точно. Когда она только поступила в Хогвартс, они вообще не могли ужиться друг с другом. Тео и Блейз отказывались прекращать общение с ними обоими, а значит и Драко, и Серене приходилось терпеть общество друг друга. Это было даже несколько благородно со стороны обоих. А потом время сглаживало углы, словно вода обтачивала камень. К концу года они стали более терпимы друг к другу, но это вовсе не означало, что все претензии вдруг разом исчезли, и они стали лучшими друзьями.       Они просто научились находиться в одной компании, практически не ругаясь. Научились проводить много времени вместе и ограничиваться только колкими высказываниями. Как бы между прочим.       А потом наступило лето. То самое, в течение которого число сторонников Темного лорда поубавилось из-за приговора многих к заключению в Азкабане, в том числе и отца Тео, и отца Драко. Серена, гостившая этим летом у Ноттов, видела, как заключение отца подкосило Теодора. Он был сам не свой: все веселье и весь оптимизм улетучились, оставив после себя лишь оболочку, подобие привычного ей Теодора Нотта. И наблюдая за этим, Серена волей-неволей представляла, каково было Драко. Она не знала, насколько он был близок с Люциусом, но почему-то ей казалось, что на Малфое-младшем это тоже оставило свой неприятный отпечаток.       — Ты как будто его оправдываешь, — ответил Тео, выдыхая горький дым.       — Нет, — чуть резче, чем хотелось, сказала Серена. — Но, мне кажется, уж ты должен его понять.       — Я бы его понял, если бы его отношения с мистером Малфоем хоть каплю напоминали теплые семейные, Эс, — юноша затушил сигарету о деревянную раму и выбросил окурок в окно, а затем сложил руки на груди в ожидании Серены. — Если бы… знаешь, он слишком к тебе придирается и говорит отвратительные вещи. Особенно, учитывая…       — Тео, — твердо произнесла девушка, вслед за Ноттом выбросив остаток сигареты, и посмотрела ему в глаза. — Ты рассуждаешь с позиции того, кто обладает информацией. Ты знаешь меня намного лучше, чем он. А ему некоторые вещи и не надо знать, понимаешь? Забудь об этом, правда. Я думаю, у меня почти выработался иммунитет к нему, так что все хорошо. Ну, или будет в ближайшее время.       — Ты меня не убедила, но я сделаю вид, что поверил, — Теодор ухмыльнулся краем рта. — Просто знай, что если он перейдет черту, я не посмотрю на то, что он мой друг.       — И что ты сделаешь? Сломаешь ему нос? — скептически поинтересовалась Серена.       — Не исключено, — пожал плечами Нотт. — Ладно, пойдем, а то мы уже долго тут торчим.

***

      Аппетита не было. Несмотря на изобилие вкуснейших блюд, стоявших на длинном столе Слизерина, Серена лишь вертела в руках нетронутое зеленое яблоко, безучастно глядя куда-то сквозь. Справа от нее неутомимо щебетали Пэнси с Дафной; сидя напротив, о чем-то говорили Тео и Блейз. Серена периодически отвечала на их вопросы, но особо в диалог не вникала, хотя упорно делала вид, что слушает их. И только один Малфой, расположившийся рядом с Забини, молчал.       Он выглядел крайне задумчивым. Как будто в его голове прокручивалась какая-то очень важная мысль, или он пытался решить какую-то сложную проблему. Он был таким еще в поезде: почти не разговаривал с ребятами после того, как Тео и Серена вернулись на свои места. Она несколько раз бросала на него заинтересованный взгляд, но каждый раз замечала только то, что мысли Драко были очень далеко. О чем таком он раздумывал, Серена не имела ни малейшего понятия. Что-то подсказывало ей, что это было связано с тем, о чем миссис Малфой говорила с Темным лордом.       Строжайший секрет. Великая тайна, узнать которую Серене хотелось до безумия. Но если Темный лорд решил не посвящать ее в это, значит ей и не нужно знать.       Вселенская несправедливость. Какого черта, спрашивается, этот дохляк, который еще и месяца не носит метку, знает о планах Лорда больше, чем она? Неужели ее верность и преданность Его идеалам не стоят ровным счетом ничего?       Это просто, блин, несправедливо.       И только вероятность вызвать гнев Лорда, если вдруг он узнает, что Серена пытается выяснить то, что ей знать не положено, останавливала ее от того, чтобы устроить Драко Малфою допрос с пристрастием.       — Избранным, походу, чужда пунктуальность, — Серена вздрогнула, когда ее слух выцепил эту фразу из разговора девочек.       — Что? — вопрос вырвался прежде, чем она успела подумать о том, чтобы задать его.       — Да вон, смотри, — и Пэнси кивнула в сторону гриффиндорского стола, за который только что сел Гарри Поттер, старательно старавшийся не привлекать внимание к себе и… кажется, что-то случилось с его лицом. Серена не смогла увидеть, что именно. — Интересно, что его так задержало?       — Тебе правда это интересно? — с иронией спросила Дафна и усмехнулась. — Держу пари, геройские дела, не требующие отлагательств.       Серена снова перестала слушать их, погружаясь в собственные мысли. Она все еще вертела в руках нетронутое зеленое яблоко, не сводя глаз со спины Поттера. Он сидел почти неподвижно, давая девчонке Уизли проявлять свою дешевую заботу, протирая ему лицо. Платок, которым она делала это, попал под свет свечей, и Серена смогла разглядеть темно-бордовые пятна.       Кровь? У него кровь уже в первый же школьный день? Да уж, Поттер бьет все рекорды.       Интересно, кто его так приложил? Серена поймала себя на мысли, что надеется, что ему было очень больно.       Любое упоминание о тех или иных страданиях Гарри Поттера вызывали у Серены детский восторг. Когда он получал травмы во время игры в квиддич; когда в прошлом году пропадал на отработках у Амбридж (трудно было не заметить огромных шрамов у него на руке; хотя не то что бы она особо вглядывалась); о, а Турнир Трех Волшебников два года назад — просто кладезь для злорадства Серены.       Ей хотелось верить, что с каждой неприятностью он становится слабее. Более уставшим. Замученным. Опускающим руки. Чтобы в конце концов он просто не мог противостоять Темному лорду. Он и так не сможет, но смотреть, как с небес великий Гарри Поттер упадет на землю с такой скоростью, что костям впору с оглушающим хрустом разлететься на кусочки, было бы райским наслаждением. Видеть, насколько все его величие меркнет; видеть, как силы покидают его; видеть его истинное лицо — жалкое и немощное.       Он вырос только для того, чтобы сделать победу Темного лорда еще более зрелищной, еще более яркой, еще более великой.       Просто свинья на убой. И больше ничто.       Вечер тянулся мучительно медленно. Серене уже осточертели все эти люди, вся эта еда, гул голосов, да и попросту атмосфера, царившая в Большом зале. Тяжелая, давящая. Хотелось просто встать и уйти отсюда. Спуститься в прохладные подземелья, где ее ждет ее комната и ее кровать. Серена была уверена, что белье, на котором ей предстоит сегодня спать, приятно-прохладное. Сладкий контраст с духотой Большого зала.       Но пир еще шел. Основные блюда только-только сменились десертами, а значит студентам предстояло провести за столами еще как минимум полчаса.       Это не пир. Это просто какое-то наказание. Кому вообще в радость столько сидеть и есть?       Так вовремя попавшийся на глаза Рон Уизли стал для Серены исчерпывающим ответом.       — А ты что думаешь, Серена? — услышав свое имя, Серена снова дернулась и посмотрела на обратившегося к ней Блейза.       — Что? — вновь спросила она. — Насчет чего?       — Да где ты витаешь весь вечер? — недовольный, но скорее риторический вопрос. — Мы говорим о назначении Снейпа. Добился-таки своего. Он шел к должности преподавателя защиты, сколько я себя помню.       — Погоди, Снейпа назначали преподавателем защиты? — удивление Серены было искренним. Кажется, она действительно прослушала все важное, сказанное директором школы за этот вечер. — А кто тогда будет вести зелья?       — Слизнорт, — ответила Дафна. — Он преподавал тут раньше. В семидесятых, кажется.       — Мне кажется, старик назначил Снейпа только из безысходности, — пожала плечами Пэнси. — Сколько у нас уже преподов сменилось? Пять?       — Да, он шестой, — подтвердил Тео. — Походу все другие просто не рискнули связываться с этим.       Через какое-то время профессор Дамблдор наконец объявил, что пир по случаю начала учебного года подошел к концу и студенты могут отправляться по своим комнатам. Началась возня и в дверях стала даже образовываться очередь. Серене с друзьями пришлось даже протискиваться между первокурсниками, ожидающими, когда же старосты поведут их в гостиные факультетов.       Учитывая, что старостами Слизерина были Драко и Пэнси, им пришлось остаться и выполнять свои прямые обязанности. А Серена, Дафна и мальчики со спокойной душой вышли из Большого зала и направились к подземельям. Произнеся пароль, они вошли в гостиную, в которой только-только начинал собираться народ. Но вряд ли это было надолго: было достаточно поздно, многие устали после поезда, да и завтра надо было рано вставать на занятия. Так что студенты почти сразу разбредались по своим комнатам.       Пожелав Тео и Блейзу спокойной ночи, девочки свернули в свое крыло и наконец оказались в своей комнате. Как Серена и предполагала, здесь оказалось прохладно и свежо. Окно было приоткрыто, впуская в комнату озерный воздух.       Серена вдохнула полной грудью и буквально упала на кровать. Это то, чего ей не хватало весь вечер. Да и, в принципе, весь день. Весь прошедший день был слишком длинный и душный, и она была рада, что он наконец подходил к своему завершению. Серена уже предвкушала, как заберется под мягкое одеяло и заснет сладким сном.       На часах было около часа ночи, когда Серена осознала, что ее мечтам не суждено сбыться. Она несколько часов просто лежала и смотрела в потолок, с каждой минутой все больше ощущая, как бессонница подкрадывается к ней, становясь нежеланной спутницей сегодняшней ночи. В тишине спальни Серена слышала, как беззаботно спят ее соседки. Даже Пэнси, вернувшаяся всего час назад с вечернего патрулирования (продленного на час в первый вечер) уже вовсю сопела на соседней кровати, отчего Серене захотелось бросить в нее подушкой.       Просто чтобы быть не единственной во всей этой чертовой школе, кто мучается от отсутствия сна.       Лежать уже не было никаких сил, поэтому Серена села на кровати и тяжело вздохнула. Она посмотрела на часы, оценивая свои шансы встретить кого-то в такой поздний час, а затем встала с кровати и, взяв со стола принесенное из Большого зала зеленое яблоко и по пути накидывая на плечи халат, вышла из комнаты. От злости на несправедливость этой жизни Серена чуть не хлопнула дверью, но вовремя спохватилась и постаралась закрыть ее как можно тише.       Поначалу она хотела подняться из подземелий и побродить по замку, однако потом подумала о том, что риск нарваться на Филча с его отвратительной кошкой того явно не стоит. Ей ведь просто хотелось сменить обстановку с тихой, темной спальни на… что угодно другое. А под «что угодно другое» подойдет и их гостиная.       Уж в такое-то время там никого не должно быть. Подпольная вечеринка старшекурсников по случаю начала учебного года была назначена на завтрашний вечер, так что ни у кого не было ни одного резона находиться в общей комнате.       И она оказалась права: гостиная была пуста и даже почти безжизненна. Стояла спокойная, сонная тишина, нарушаемая лишь поленьями, что потрескивали в камине, добавляя помещению тепла и уюта. Вряд ли слизеринцы нуждались в подобном, но, подумалось Серене, если бы камин не был разожжен, здесь было бы слишком холодно.       А ей нравился этот баланс между неимоверной жарой и духотой и обжигающе ледяным холодом. В конце концов без камина и других отопительных элементов они бы все тут замерзли к чертовой матери, ведь их жилые помещения находятся в нижней части замка и практически у воды.       Удобно устроившись на мягком диване, Серена уставилась в камин, позволяя языкам пламени загипнотизировать ее. Ей пришла в голову мысль, что хоть Хогвартс и не предел мечтаний, но в плане проживания это лучшая школа из тех, где она училась.       В Ильверморни слишком сильно заботились об учениках, и заботились именно в плохом смысле, потому что руководство школы, видимо, считало, что их замок находится в достаточно холодной части Америки для того, чтобы протапливать его просто до состояния едва ли не плавления. Серена в какой-то момент даже думала, что вся школьная администрация родом из какой-нибудь Флориды, раз зима в Массачусетсе им кажется настолько холодной. Хотя надо признать, что из окон ее спальни открывался весьма красивый пейзаж.       В Дурмстранге же проблема была иная. Дядя Игорь считал, что ничто так не закаляет характер как отсутствие достаточного количества тепла. Нет, конечно, он не пытал своих студентов холодом и не выставлял на мороз в одних трусах, но все было почти на грани: так, чтобы студенты не замерзали слишком сильно, но и чтобы уютное тепло не лишало их сосредоточенности и собранности.       Весьма эффективный способ дисциплины, если честно. Да и школа всегда позиционировала себя как заведение, растящее из детей сильных магов, едва ли не воинов. Поэтому там не так много студентов, как в британской и американской школах: не все хотят, да и не все смогут справиться с обучением.       Впрочем, Серена и сама не думала, что справится. Когда она вынужденно была переведена в Дурмстранг, она и понятия не имела, что ее ждет. А когда поняла, то не могла поверить, что, привыкшая к мягкой обстановке Ильверморни, сможет принять суровое воспитание северной школы. Однако родство с директором и ее пол давали ей некоторые поблажки. Серене не очень нравился тот факт, что к ней относятся более снисходительно из-за того, что она девчонка, но так как первое время это было ей на руку, то не возражала. Зато как только она более-менее обосновалась в новой школе и привыкла к новым порядкам, то дала понять всем, что отсутствие члена не делает ее хуже или слабее.       И, хвала Мерлину, им хватило ума не оспаривать данный факт. Хотя нет, был один юноша. Очень глупый и недальновидный.       В гостиной было настолько тихо, что звук открывшегося прохода был, казалось, настолько оглушительным, что Серена вздрогнула. Уже в который раз за вечер, черт возьми.       Она оторвала взгляд от пламени и с нескрываемым удивлением посмотрела на пустую лестницу, где через мгновение выросла тень, мягким полотном проходя по стенам и ступенькам. Кто может шататься по замку в столь поздний час?       Но как только этот человек вышел на свет, все вопросы отпали разом.       — Не поздновато ли бродить по школе? — возможно, если бы здесь был еще кто-то, то Серена бы молчала. Но никого не было.       Серена наблюдала за тем, как ее голос заставил юношу остановиться. Кажется, несколько мгновений назад он был глубоко погружен в свои мысли точно так же, как и она. Но вопрос, адресованный именно к нему, возможно, неожиданный, заставил его остановиться в полушаге и повернуть голову в ее сторону.       Его лицо, слабо освещенное пламенем камина, выражало крайнюю степень усталости, и она не могла понять, только ли физическая эта усталость. Упавшие на лоб волосы закрывали часть лица, из-за чего он казался сейчас еще загадочнее, чем есть на самом деле. Серена заметила, как кончики его челки едва касались носа, и ей захотелось убрать эти пряди с его лица. Чтобы… уж если и смотреть на него, то без лишних раздражителей.       — А тебе не пора спать? — ей показалось, что сарказм, с которым Драко произнес это, был как будто бы вымученным.       — О, поверь, если бы я могла заснуть, то давно бы уже это сделала, — грустно усмехнулась Серена.       — Посчитай овец, — Малфой пожал плечами, все еще стоя на том же месте и даже в той же позе. — Говорят, помогает.       — Лучше посчитаю количество твоих сломанных костей, — огрызнулась Серена и, не желая больше вести этот диалог, снова уставилась на огонь.       Мысленно она уже успела отругать себя за то, что вообще подала голос и обратила внимание Малфоя на себя. Ничего особенного не произошло, но тот покой, в котором она пребывала до его возвращения в подземелья, испарился в мгновение ока. Короткий, буквально кратчайший диалог с этим человеком умудрился оставить после себя неприятное послевкусие. Горькое, такое, которое хочется запить чем-нибудь нейтральным или сладким.       Конечно, она не ожидала, что он внезапно станет к ней добр, но… ладно, она просто не подумала. Не наступать на одни и те же грабли очень трудно. И ведь каждый раз, когда Драко Малфой появляется в поле зрения, Серена говорит себе, мол, не нарывайся. Это не стоит дальнейшего раздражения. Но каждый — каждый, блин, — раз она все равно его цепляет. Как будто хочет вывести на какую-то эмоцию. И, да, вывести-то у нее получается, но это плохо заканчивается для обоих.       И в чем тогда смысл? Она же вроде не мазохистка.       — Что думаешь насчет Снейпа? — вопрос стрелой влетел ей в уши.       Она думала, он уже ушел. Правда, она не слышала шагов, но все равно ей казалось, что после ее ответа он просто закатил глаза и свалил в свою чертову комнату.       И потому увидеть его на диване напротив нее для Серены было неожиданно.       Он почти отзеркалил ее: развалился точно так же, вытянув ноги по всю длину дивана. Разве что руки он раскинул на спинку и подлокотник. В таком положении Драко Малфой выглядел как будто все здесь принадлежит ему. Как будто он чертов король этого чертова места.       Драко не смотрел на нее — только на пламя и горящие поленья. А она в замешательстве смотрела на него.       Хотелось сострить, съязвить, по-детски поиздеваться над его решением присоединиться к ней в этой пустой гостиной. Но ведь она уже не ребенок, чтобы вести себя соответствующе.       — Ничего, — Серена пожала плечами и покачала головой в подтверждение своих слов.       — Ты, возможно, не знаешь, но он упорно добивался этого места с моего первого курса или даже раньше, — сказал Драко.       — Я знаю, — возразила Серена. — Блейз сказал. Это правда так удивительно?       — Что его назначили? — уточнил Малфой. — Да. Дамблдор назначал кого угодно: выебывающегося придурка, оборотня, психически неуравновешенного бывшего мракоборца, — но только не человека, который действительно достоин этого места.       — Я слышала, должность проклята, — скептически произнесла Серена.       — Ходят такие слухи, — ответил Драко. — Но не думаю, что это правда на сто процентов. Так или иначе теперь у нас начнется настоящая защита.       — А разве нам надо защищаться от темных искусств? — с явным намеком спросила Серена.       Она заметила, как губы Драко тронула понимающая, но какая-то обреченная ухмылка. Он не ответил на вопрос.       Диалог завершился, но никто не стремился уходить. Они молча сидели какое-то время на мягких диванах гостиной Слизерина, оба погруженные в свои мысли. Серена поймала себя на внезапном осознании того, что это один из крайне редких их нормальных разговоров. Когда никто друг друга не оскорбляет, не пытается унизить, задеть или еще что. Когда они просто разговаривают спокойным тоном, без злости или раздражения. Как хорошие знакомые.       Но, скорее всего, это можно объяснить банальной усталостью за весь прошедший день. А пытаться найти в себе силы на спор было бы сейчас крайне глупым и необдуманным занятием.       В нем бы не было просто никакого смысла.       — Ладно, — наконец сказала Серена, спустя долгое время тишины. — Я, наверно, пойду и все-таки попробую поспать.       — Ага, давай, — безразлично произнес Драко, бросив на нее короткий взгляд.       Она встала с дивана и направилась в сторону своей комнаты, все еще сжимая в руках это злополучное яблоко, с которым она практически не расставалась весь вечер. Серена думала, что съест его перед сном или же во время этого приступа бессонницы (именно с этим расчетом она и взяла его с собой, когда выходила из спальни), но, видимо, не судьба.       Она перебрасывала его из руки в руку, ступая по каменному полу голыми ногами. Но в какой-то момент замерла на месте и обернулась к сидящему у камина Драко.       — Эй, Малфой, — позвала она.       — Что? — лениво обернулся Драко в ожидании.       — Держи, — сказала Серена и бросила ему яблоко.       Драко ловко поймал фрукт и в недоумении посмотрел на Серену. Она пожала плечами и в эту секунду, она могла поклясться, Малфой даже улыбнулся ей.       Но оба больше не произнесли ни слова друг другу. Серена скрылась в женском крыле, оставляя Малфоя в гостиной в полном, таком необходимом ему одиночестве.