Мир, который без меня.(Альтернативный гей-роман) Книга1.

10. BRIDGE. RIVER. GULLS.*       Энди изнемогал. Ему не танцевалось, а Стиву, похоже, было все равно. Он делал вид, что ничего не замечает. Парень немного злился. Заткнуть бы этот энергетический фонтан Шона, так нет же! Тот извергается равномерно, мощно и высоко. Судя по всему, глубинный пласт иссякнет не скоро. Чертово месторождение! И если раньше во время танца его, Стива, как он говорил, не было, то теперь наоборот - он решил быть. Не вовремя как! — Детка, — шептал Шон на ухо Энди, — давай посмотрим, из чего ты состоишь? Не хочешь сам угадать? — Из костей и мяса, — недолго думая ответил парень. — Ну, если ты решил прикинуться корейкой, причем не самой лучшей, то тебе - не ко мне, дорогой. Я — художник, а не мясник. На первый раз помогу. Ты состоишь из комплексов, которые убивают возможности, которые оставляют нереализованными желания. А еще - из дерьма, которое и упирается сейчас. В данный момент мы с тобой чем занимаемся? — Танцами. — Танцами? Мы с тобой занимаемся изнасилованием твоей свободной личности. Разве нет? — Нет. — Лучшее восприятие - это чувственно-визуальное. Позволь, я покажу. Держись за шест, и, чтобы я ни делал, попробуй не отцепиться. — Хорошо.       Энди схватился обеими руками за пилон. Блин! Заявление весьма расплывчатое. Чтобы он ни делал… Ну, Стив! — Отклонись на меня. — Так? — Еще больше. Вот так.       Шон легко пробежал пальцами по голой спине мальчишки от поясницы к лопаткам, тронул волосы, потом прижался к спине парня, повторив его позу. — Теперь отпусти руки и сомкни у меня на шее. Не бойся. Я стою твердо, так что, не упадешь.       Энди почувствовал прикосновения, стекающие от груди к животу. — Что я делаю? — Не знаю. — А сейчас?       Мальчишка понял, что ладони Шона опускаются ниже и джинсы готовы послушно пасть. — Что ты делаешь?! — забеспокоился Энди. — Я спросил тебя о том же.       Парень хотел разжать руки, но Шон удержал их ладонью. — Перестань, Стив, — он почти взмолился. — А я еще ничего и не делал, но твои комплексы уже восстали и управляют тобой. Позволим им дальше? — Я не могу… — Или не хочешь? — Э-э! — вдруг откуда-то послышался голос Роя. — Я не понял! Что это вы делаете?!       Стив разогнулся. — Это далеко не то, что ты думаешь, — он улыбнулся. — А поскольку я знаю, что ты думаешь, предупреждаю следующий вопрос. Мы ловим комплексы. — И много наловили? — Пока один. Стеснение. — О! — воскликнул Маккена. — Великое дело! Искусный ловчий! Уж что-что, а стеснение - не твой удел! — Солнце мое! — Стив уперся ладонями в бедра. — Уж не ты ли хотел, чтобы я научил его… — Чему?! — Танцам! Чему же еще?! Когда ты созерцаешь меня, висящего на шесте в одеянии из одного только носка, ты же не задаешь мне столь нелепые вопросы. Хочу напомнить, что я не танцую народные ирландские танцы или, чего хуже, пляски эскимосов в тундре… Стой! Да ты взревновал, что ли?! — А это не мой удел. — Вижу. Да ладно. Нам ли с тобой счеты считать? Посмотри лучше на ребенка. Хорош, а?!       Энди, который все время разговора мялся с ноги на ногу, вздрогнул, не ожидая, что тот за секунду перескочит с темы на тему. Да еще этот взгляд Роя. Все совсем плохо. Это комплекс. Шон прав. Хочется провалиться. Да какое там?! Из-под пола достанут. Ну что, Энди? Хочешь стать лучше Стива? Где уж тебе?! Стоишь красный, как дева на первом свидании… Кстати, а что, правда, они так краснеют? — Иди-ка сюда, — Рой манит парня рукой. — Дай посмотрю. Что там у тебя в ухе? — Ничего особенного, — отмахивается Энди. — Это идея Стива. — Ах, идея! Кто бы сомневался! Стив — одна сплошная идея! Это ж старо как мир!       Парень подходит. Запинается ногой об ногу. А тот наклоняется и кусает его за мочку уха. Вай! — Иди-ка за мной, — говорит, а сам улыбается. — Тут освещение плохое.       Куда? Рой напирает сзади, и руки уже смыкаются на груди. И он уже без пиджака. Галстук тоже куда-то подевался, хотя только что был. Энди еще успел подумать, что никому так не идут костюмы, как Маккене. А без них он лучше. Боги! И это он успел подумать?! И догадался, наверное, что, безусловно, в «комнатах отдыха» освещение лучше. Тупое. Красное. Рой конечно же разглядит. А ему, вообще, это надо? Надо. Ну, да! Рою всегда надо. Только другое. Сосчитать бы сколько раз за день. А, какая разница! Плюс-минус один сильно счет не испортит. — Метров двадцать осталось! — кричит Стив и тоже улыбается. — Успеете?!       Ноги путаются в джинсах, как у стреноженного жеребенка. Маккена - искусный наездник. Седлает в дверях, только и успевай опереться о стену. Пропускает сквозь пальцы гривку, тянет назад и опять кусает за мочку. Больно, но его это, похоже, не волнует нисколько. Он что-то шепчет. Словно безумный. Не разобрать. Кожу на плечах саднит. Чуть обгорел с непривычки. И от этого горячо. И от другого - тоже. И губы обжигает. А Рой властвует везде. И Энди - бескостный и бескожий, словно Маккена вошел со спины и занял его тело. Они теперь вдвоем внутри, и в этом «нутри» у них в одном месте - два сердца и два желудка, и две печени. И поцелуй - один на двоих. Они уже запутались, где чей язык. А, важно? Потом разделятся как-нибудь.       В «комнатах отдыха» темно, лишь приглушенный красный свет. Энди правильно определил. Тупой. Рой кажется демоном ночи, поймавшим добычу. Облизывает. Кусает. Почти рвет зубами. Энди лишь всхлипывает, если удается схватить воздуха. А хищник ненасытен, словно голодал в иссушенной прерии, которую покинули антилопы. Треплет добычу. Упивается. И после, даже опустившись на колени, продолжает повелевать, пока мальчишка едва не падает обессиленный. И в этой возне им обоим плевать, что Стив стоит напротив и смотрит, скрестив руки на груди. — Сти-ив? — мямлит парень, заливаясь краской, но свет в комнатах скрывает это. — Красиво делаете, — отвечает Шон, ничуть не смущаясь. — Чувственно.       Рой тоже улыбается. Энди хочется, чтобы он покраснел, но свет крадет то, что на лице его нет даже напыления смущения. — Так ты не ответил, — как ни в чем не бывало, продолжает Шон, — как тебе детка? — Я бы, наверное, усомнился, предложи мне кто-нибудь другой вместо тебя свои услуги. — Польщен, — довольно соглашается тот. — Очень.       Энди непонятно, как они могут так просто разговаривать, словно сидят за бокалом пивка. Рой застегивает брюки, заправляет рубашку, а у парня дрожат руки. И молния как назло заедает. — Как там контракт? — интересуется Стив. — Мой! — радостно сообщает Маккена. — Считай, в кармане. Прогноз маркетинга крутой. И клиент готов вложиться не по-детски. — И чем на сей раз рынок наполнять будем? — Из чего это сделано - не знаю, но вкус, должен мягко сказать, интересный. Сок - не сок, а на дне - желированные ягоды и фрукты. Дерьмо, короче. Я посмотрел макеты бутылок. В этом что-то есть.       Потом повернулся к Энди и продолжил: — Стив сделал тебе подарок. Я чуть не проболтался заранее… — Ты знал? — Конечно. — И не сказал? — Зачем? Это не было бы подарком. Теперь моя очередь. У меня тоже есть для тебя подарок. — Для меня? — удивился Энди. — Ты и так много для меня делаешь… — Я сниму тебя в рекламе. Мне как раз нужно определенное лицо. Ни детское, ни взрослое. Короче, твое. — Я сниму тебя, — глумился Шон. — Звучит многообещающе. — В рекламе, — уточнил Маккена.       Парень пытался что-то выразить, но волнение украло голос, потеряло где-то, и он просто немо открывал рот. — Вот это, да-а-а! — за него воскликнул Стив. — Чувствую, войны не избежать! Скоро нам ничего не останется, как составить график поочередного пользования твоим телом. — Но я никогда… — Ты все когда-нибудь никогда, — не дослушал Маккена.       Он был доволен. Энди тоже был доволен, потому что доволен Рой. Стив тоже был рад, потому что запах перспективы казался ему привлекательным. Шон был одним из тех немногих людей, что воспринимают чужую радость самозабвенно, как свою собственную, независимо от того, касается она их или нет. — Устал я что-то, — вздохнул Маккена. — Скажи еще, что стареешь, — не выдержал Стив. — Старею, — кивнул Рой. — И что? — В таком случае, тебе к лицу. Ты - как хорошее вино. Чем старше - тем крепче. — Детка, ты тоже так считаешь? — Стал бы я, такая краса, со стариком трахаться! — Ого! — в один голос протянули Рой и Стив. — А дитя-то выросло, — заключил Шон. — И твои танцы ему, кажется, на пользу пошли.       Друзья переглянулись. — Мы с тобой, как престарелая родительская пара… — Это к нашему разговору про курицу и яйца, помнишь? — как-то сильно растягивая слова, проговорил (именно проговорил) Стив. — А переходный возраст? — А что "переходный возраст"? Из дома сбегал? — Сбегал. — Хамил? — Хамил. — Ну, вот тебе и переходный возраст. Дитя уже во всю еб…, а ты только собираешься с ним о половом созревании говорить. Пестики там, тычинки разные. Поздно! Проверяй теперь, чтоб презервативы дома не забывал, и чтоб ни он сам, ни кто-нибудь не забеременел. — Ну все! Старику нужен отдых. — Теплые носки и … Кстати, смотри не злоупотребляй белками. В твоем возрасте они трудно перевариваются…       Стив не успел закончить, как заработал смачный подзатыльник от Роя. — Сынок, а что у нас на ужин? — загадочно спросил Маккена. — А ты разве не наелся? — встрял Шон. — Так и располнеть недолго. — От белков не полнеют.       Энди понял, что на ужин - ничего. Он старался судорожно что-то придумать, но как назло -       ни единой мысли. — Понятно, — грустно заключил Рой. — Беспроигрышный вариант. Курица по-тайски. — Может, я как-нибудь смогу спасти ситуацию? — издалека поинтересовался Стив. — Нет уж! Уволь! — Рой, — извиняющимся тоном начал парень. — Я все понимаю. Где тебе, такой красе, время на старика найти? Накормил белками и ладно.       Шон не выдержал и расхохотался. Энди было не смешно. В мозгу медленно начала выстраиваться длинная цепочка несделанного. Ужина нет. Белье не глажено. В студии - пыль в три пальца. В холодильнике - мышь от голода сдохла. На унитаз - не сесть, к раковине - не подойти. Вот уже четыре дня он не чистил их. А еще - несвежие полотенца в душевой… С газоном что-то не то… Короче, все плохо. Кофе, кстати, тоже закончился, а ведь Рой исправно перечисляет на карточку деньги. Получается - за то, что Энди ничего не успевает. Решение мутно обозначилось в конце цепи. Ночь. Однако между ночью и цепью возник еще один пункт, который тут же оброс очередной проблемой. Вечерний секс, и потом - не уснуть. Вся эта сложная схема изогнулась в форме вопросительного знака. Как не спать, когда так невыносимо хочется?       В машине оба молчат. Каждый о своем. Рой уже давно нашел решение. Можно же поужинать где-то еще? Можно. Он, собственно, уже выбрал где. Энди старается смотреть в окно, но опять эти серебристые лисицы. Боковым зрением он видит каждый жест Маккены. Не хочет видеть, но видит. Он же может не думать хотя бы пять минут? Где там? Лисицы лезут в мозг, грызут. Уже проделали тоннели и кишат в них. И цепочка из несделанного, как змея, просачивается в эти норы. Длинная. Бесконечная. Жизнь трясет. Это все равно что управлять самолетом, не имея представления о том, как это делать. Может, и взлетишь с горем напополам, но потом уж точно не удержишь и, если невысоко, то ткнешься мордой в песчаную дюну. Ну а с высоты… Чертовы лисицы! — У тебя такой вид, — не выдерживает Рой, — что можно подумать, ты решаешь проблемы мироздания. — Почти, — не сразу отвечает Энди. — Может, я смогу помочь чем-то? — Рой, — начал парень, и Маккена почувствовал, что это очень далеко от того, что именно он сейчас скажет. — Я тут подумал, что все это, конечно, замечательно, но… — Но? — Не стоит этого делать. — Мне теперь предстоит угадать, чего именно не стоит делать? — Того, о чем ты говорил. — Если ты обозначишь почетче временные рамки, я постараюсь вспомнить, что говорил в это время. — Все эти танцы, солярии, съемки. — Угу, — Рой сделал вид, что почти понял. — И что же так неизгладимо оказало на тебя влияние, что ты принял такое решение?       Энди ответил не сразу. — Я очень благодарен тебе за… — Дай угадаю, — перебил Маккена. — Ты благодарен мне за то, что я терплю твои постоянные капризы? — Нет. — Нет? И? — Ну, то, что я нанимался к тебе на совсем другую работу. — А, да-да! Что-то припоминаю. Постой! Если я правильно понял, шкрябать кастрюли и натирать унитаз тебе нравится больше? — Нет. — Нет? Тогда?.. — Я запустил дом… — Ах, вот оно что! Да, действительно, веская причина. Еще что-то? — У нас нечего есть. Ужин… — Ну да! Я забыл про ужин! Действительно, это серьезный аргумент! — Перестань издеваться надо мной, Рой! — вскрикнул Энди. — А я еще и не начинал! Потому что, когда начну, тебе мало не покажется! Это звучит так, что я почти верю, под мостом было лучше, чем со мной? — Причем здесь это? — Притом, что получается - все, что я делаю, я делаю для того, чтобы не подпустить тебя к унитазу. А ведь он, если не ошибаюсь - предел твоих мечтаний?! — Ты не обязан делать для меня все это… — Что? Не подпускать к унитазу? — Рой, я серьезно! — А я, по-твоему, шучу?! Я уже говорил тебе, что ты - маленький кусок дерьма? — Да. — Тогда повторюсь. Ты — маленький кусок дерьма, с которым я живу и трахаюсь! Я хочу сделать из тебя… — Большой кусок дерьма, — перебив, прыснул Энди.       Маккена оторопел на мгновение, а потом расхохотался. — Точно! Большой кусок дерьма! И, кажется, я весьма успешен на этой стезе! — Прости, Рой. — Считай, все, что я делаю из тебя, с тобой, в тебе, на тебе и под тобой, я делаю для себя! И я рад, что у нас нечего жрать, потому, что я могу пригласить тебя в какой-нибудь долбаный ресторан, чтобы провести там вечер! Потому что, черт подери, мне приятно провести вечер с таким вонючим куском дерьма! И вообще, я найму тебе домработницу, чтобы ты перестал высасывать мне мозг! — Что-о-о?! — Ты уже даже не замечаешь, как дырявишь в моем черепе дырочку, просовываешь туда свой длинный липкий язык, высасываешь мозги и вылизываешь кости изнутри! Надо было заранее предупреждать о своей хищности, когда я спасал тебя… — Ты спасал меня?! — А что, ты меня?! — Ну, знаешь! Это ты свалился с моста! — Никуда я не валился! Я купался! Какого черта ты мешал, а после дохал, как турбина, начерпавшая воды?! — Это уже слишком! — Энди даже не замечал, что Рой подшучивает над ним. — И я говорю, слишком! Войдя в одну узкую дверь, я открыл перед тобой кучу широких, а ты еще недоволен! — Куда вошел?! Что ты несешь?! — Обычно я вхожу с заднего крыльца, а сейчас, пожалуй, войду с переднего входа, потому что маленький кусок дерьма не оставляет мне выбора.       Энди не успел ничего ответить, как Рой притянул его и поцеловал глубоко и жестко. — Черт! — только и успел воскликнуть парень, как Рой вошел через парадную дверь еще раз.       Спроси сейчас Энди, что бы он отдал за еще один поцелуй, и парень, не раздумывая, отдал бы все. Ему было уже все равно, что спинка сиденья откидывается, было плевать на то, что неудобно и тесно. В конце концов, Рою тоже всегда в нем тесно. И от этой тесноты - обоим кайф. Здание почти не сопротивлялось, когда его окружали и отрядом опытного спецназа одновременно штурмовали со всех торцов. Оно сдалось сразу на радость и торжество ворвавшихся подразделений. Осажденные, повинуясь стокгольмскому синдрому, проникнувшись сочувствием к захватчикам, позволили делать с собой все, что угодно.       Рой отстранил лицо и, улыбаясь, посмотрел на Энди. — Не оставляй двери открытыми, когда не хочешь, чтобы в них входили. — Бесполезно закрывать, если у кого-то есть ключи. — Смени замки. — Что толку, когда кто-то умеет пользоваться отмычками? — Ну, тогда не знаю, что делать.       Мальчишка смотрел, как Маккена ест. Он делал это до такой степени заразительно, что, даже не будучи голодным, начинаешь испытывать потребность что-нибудь пожевать. — Не надо, — ни с того ни с сего вдруг сказал Энди.       Рой изумленно замер. — Я еще не наелся. — Я не о том. Не надо нанимать домработницу. — Тьфу ты! — тот облегченно выдохнул. — Я уж перепугался! Хорошо, найму домработника. Хотя, нет! Ты его испортишь. — Я?! — А что, я? — Насколько мне помнится, ты уже развязал, или как это там у вас называется, одного. — Кого? — изумился Рой. — Одного глупого мальчика… — Ну, если глупого. Хотя, не припомню. Завязать обратно?       Энди растерялся. Ему хотелось ответить что-то остроумное, но «умие» как-то отказывало. Рой продолжал есть, ехидно улыбаясь. — Так я не понял, — не глядя на парня, спросил Маккена, — завязать? — Нет.       Странно. Мальчишка даже не покраснел, хотя собирался. Смущение его где-то шлялось, не удосужившись явиться вовремя. Энди был к этому не готов. «Завязать» не получится. Он хочет теперь много больше, чем тогда, когда нырял с моста. Засунуть все обратно? Так оно не поместится! И кто будет этим заниматься? Энди же просто так не дастся. А Рой жует. Смешно ему. — Ешь давай. Это, конечно, не курица по-тайски, но есть можно. — Не хочется. Устал, в меня ничего не лезет.       Рой засмеялся, чуть не поперхнувшись вином. — Постой. Я только что проверял. Все лезло… — Почему у тебя все сводится к одному и тому же? — Потому что, когда к этому перестает сводиться, наступает старость. Бойся этой приставки «не». Не лезет. Не стоит. Не хочется. Не можется. Ну, да ладно. Поговорим о другом. Ты подумал насчет моего предложения? — Если ты обозначишь почетче временные рамки, — Энди скопировал Роя, — я постараюсь вспомнить, о каком именно предложении идет речь. — Стать моделью для нового контракта. — У меня есть выбор? — Выбор есть всегда. У меня - нет, ибо я свой уже сделал. — Чтобы и мне не оставить? — Я надеялся, ты не откажешься. — А я и не отказался. — Вот и славно, — расслабленно заключил Рой. — Потому что мне нельзя отказать. — Я уже где-то это слышал. — Неужели? Я даже не рискну предположить, где. Парень не заметил, что Маккена вновь подшучивает над ним. — Не Стив ли? — Ли, — согласился Энди. — Он про себя говорит то же самое. — Вот видишь, как едины мы с ним.       Ну, да. Более десяти лет за спиной. И зашкаливающая самоуверенность. Энди вспомнил его слова. А у него самого - ночи и безудержная наглость. Опыт против дерзости. — Я уже вижу картинку, — тем временем продолжал Рой. — Нужна крыша. И чем выше, тем лучше. — Согласен. Раз тебе не удалось меня утопить, решил научить летать? — Хорошо, — согласился Рой. — У тебя одна попытка. Не полетишь - извини. — Шон говорит, я все ловлю на лету, так что, и у тебя тоже одна попытка показать, как это делается. Знай, если я вдруг не пойму, и ты извини. У тебя какая-то интересная связь между высотой, водой и полетами. — Так я тебя еще тогда проверял, — отшутился Маккена. – Дай, думаю, посмотрю. Прыгнет с моста — мой человек, ну, а не прыгнет — не мой. — А если бы я не прыгнул. Как бы ты потом узнал? — В том то и дело, что не узнал бы. Но ведь ты знал, что я не узнаю, и чтоб я узнал, знал, что делать, и теперь я знаю. Фу, пока сказал, утомился весь. — Рой, я тебя люблю…       Энди осекся. А вот и смущение. Явилось, наконец. Только поздно и некстати. Черт бы его побрал! — Ну, то есть не то, чтобы люблю… Мне нравится с тобой… — Что со мной не то, чтобы любить? Трахаться? — Рой свел все в шутку. — И это тоже. — Ты есть маленькая похотливая детка. Это я к вопросу о порче мальчиков. То, что изначально испорчено, испортить еще раз нельзя.       Маккена продолжал с удовольствием есть. Энди смотрел и не понимал, как в него столько влезает. Двухдневное количество еды. Наверное, он недокармливает Роя, и тот вечно голоден. Надо бы готовить больше. Или чаще? Или больше и чаще? И костюм ему к лицу, словно тот, кто изобретал такую одежду, изобретал ее именно для него. Все время облизывает нижнюю губу. Энди так нравится эта его идиотская привычка. Как там говорил Стив? А, шарм. Парень пробовал повторить перед зеркалом. Получалось жалко. Так что, он сейчас сидит и любуется, потому что у Роя получается классно. И сам он классный. Какой-то знакомый донельзя. Родной, словно живешь с ним лет сто. Энди знает о нем много. Много? Ну, по крайней мере, немало. Знает, какие рубашки тот любит. Знает, что из еды предпочитает. Как спит. Как видит мир. Как трахается. Какой он на ощупь и как пахнет. О, феромоны. Не такие, как у Шона. Другие. — О чем думаешь? — вопрос вырывает парня из круговерти мыслей. — Так. Ни о чем. — Не хочешь подумать о вечере?       Как-то неожиданно. Энди уже давно привык не думать об этом, потому что думай - не думай, все пойдет как обычно. Сперва - возня в койке до отказа сознания, потом - ладошки под подушку и пузыри. А еще, никуда не делся унитаз, газон и подвал со стиральной машиной. И, кроме того, утро непременно наступит и вместе с ним - утренний голод. Мышь в холодильнике ко всему этому пока тоже никуда не делась. Рой спрашивает про вечер, следовательно, его тоже надо куда-то впихнуть. А ведь это первый раз, когда его, Энди, приглашают куда-то. А чего думать? Вычеркнуть из списка все, кроме мыши. Просто, завтра Энди не пойдет к Стиву. Или пойдет позже. — В смысле? — спросил парень. — Провести его со мной? — Я и так провожу каждый вечер с тобой. — Куда бы ты хотел сходить или поехать? — Не знаю. — Поедем на мост? — На мост? — Хочу посмотреть на воду. — Надеюсь, мне не придется опять за тобой бросаться? — А если придется, бросишься? — Да.       Рой смотрел на Энди, и взгляд его казался мягким и теплым. — Решено? — Валяй.       Сентябрь в этом году выдался теплым. Однако ночи напоминали, что лето позади, разливаясь пронизывающей прохладой. Опускался тяжелый, пропитанный влагой вечер. В сумерках мост казался увесистым и низким. Парапеты выглядели шире, а вода под ними - глубже. Покачиваясь, она размывала отблески уличных фонарей, и они напоминали тающие кусочки сахара.       Рой остановил машину и обернулся к Энди. — Ну вот, мы в начале, — сказал он, поглаживая взглядом щеку парня.       Мальчишка обернулся. — Уже полгода.       Маккена потянулся, чтобы поцеловать. Нет, он даже не поцеловал, а просто прижался губами к его щеке. — Выйдем? — Да.       Они подошли к ограждению, чтобы посмотреть на воду. Энди подумал, что она все же пахнет болотом. Странно. Прошло полгода, он успел отвыкнуть, и теперь все казалось ему чужим. И он, тогдашний, казался чужим. — Знаешь, — отчего-то сказал Маккена, — затянись я тогда еще пару раз твоей сигаретой, наверное, умер бы еще стоя на парапете. — Скажи, Рой, что толкнуло тебя на тот шаг? — День рождения. Я хотел сделать себе самый дорогой подарок. — Но почему? — Мы праздновали у Стива. Было весело, и я был счастлив. Мы пили, баловались наркотой. Все шло хорошо, пока не пришли Шерон и Том, в прошлом - мой самый лучший и близкий друг. Ты ведь не знаешь, но мы дружили с детства… — С детства? — Я искренне любил его и слепо пропустил момент, когда дружба переросла в зависимость и зависть. Я знал, что он встречался с девушкой, но не понимал, почему не хочет познакомить ее со мной. — Теперь знаешь? — Теперь - да. Она стала моей женой. Я влюбился до умопомрачения, и мне было абсолютно плевать на чувства Тома. Как любой творческий человек, я забыл, что был уже обручен. — Как обручен? — перепугался Энди. — Да, это вечная спутница жизни. Капризная и непостоянная, способная изменить в любой самый неподходящий момент. Муза. Вдохновение. У нее много имен. Так же много, как и лиц.       Рой замолчал, а Энди подумал, что только он мог так сказать. — В общем, Шерон принесла бумаги на развод и сказала, что это будет мне подарком. Через десять лет… Подарок. — А почему ты не развелся с ней раньше? — Не решался, наверное. Да и разговора об этом как-то не было. Так было удобнее, что ли. Я отдал ей дом, счета, машину, и это оставалось последней нитью, что связывала нас. Я был не готов. Напился. Обкурился. — Ты все еще любишь ее? — Нет, но ни одно сильное чувство не проходит бесследно. Мне стало очень больно тогда. Казалось, все проблемы решатся сразу, а там - будь что будет, потому что я уже ничего не узнаю. Это как помешательство. Тебе кажется, что ты не нужен никому… — А Стив? — А что Стив? — Разве ты не нужен ему? — Стив — это вечность. Идеальные отношения. Он принимает все как есть. Он принимает мою жизнь, не стараясь что-то переставить в ней, так же, принял бы и смерть. Безусловно, я нужен ему, как и он мне, но зачем, страдая самому, заставлять страдать и его? Я думал… А, не знаю, о чем я тогда думал…       Рой обнял Энди со спины, прижавшись подбородком к плечу. — Кстати, все хотел тебя спросить. А почему ты ни разу не надевал часы? — Не хотел, чтобы они напоминали тебе… не знаю. Стеснялся, наверное. — Если я подарю их тебе во второй раз, будешь носить? — Не знаю. У меня никогда не было часов. — Мне было бы приятно. — Ладно. — Странно. Я даже помню, что ты сказал мне тогда. — Я сказал, что не стоит этого делать. — Ты и сейчас думаешь, что не стоило?       Энди не ответил и лишь потянулся за поцелуем. — Скажи, чем пахнет вода? — поинтересовался парень.       Рой задумался. — Болотом. — Они не пустили меня дальше порога, — вдруг очень по-взрослому произнес Энди. — Потом пожалели и разрешили посидеть в сушилке, пока не высохнет одежда. Так я и сидел там до рассвета голый. А когда наступило утро, ушел и забыл про тебя. Подумал, что богатому обдолбанному засранцу не будет до меня никакого дела… — Обдолбанному засранцу?! — возмутился Рой резко развернув к себе Энди. — Это кто "обдолбанный засранец"?! — Ты, — улыбаясь, ответил парень. — Посмотри мне в глаза и скажи это еще раз, — настаивал Маккена. — Так и есть, — мальчишка не закончил фразу, впившись в губы Роя. — А ты — похотливый развязанный щенок, — услышал он сквозь прерывистое дыхание. — Только не говори, — высвободившись, успел произнести Энди, — что мы будем трахаться на мосту. — А чего говорить, когда мы уже… — Пойдем в машину. — Не успеем.       Небо покрылось ветрянкой звезд. Чайки вдалеке пробовали последние ноты. Блики в реке покачиваясь передразнивали Энди с Роем. И вода как-то слишком сильно пахла болотом. И какая разница, что парапет пытается холодом прощупать живот парня, а мимо несутся машины? Не все ли им равно, когда непреодолимое желание слияния поглощает целиком, и нет ни сил, ни времени сопротивляться? Рой бьется, целует, а Энди зажмуривает глаза до белых всполохов, а внутри, как ветер сквозь печную трубу, воет «хочу». Мост. Река. Блики. Машины. Хочу. — Знаешь, — помолчав, произнес Маккена. — У меня родилась одна идейка. Что, если я попробую снимать тебя здесь? — Здесь? — А что? Ты — классный. Я — классный. Парапет и река - тоже классные. Не слиться ли нам в одном едином творческом экстазе? Ты - на парапете. Я - с фотоаппаратом. Река - под нами. Разве не здорово? — Наверное, — задумавшись, протянул Энди. — А после: ты, река и эта гребаная бутылка - по всему городу. — А ты? — А что я? Тебе - лавры, мне - деньги за контракт и гордость за тебя. — Ты точно уверен, что хочешь сделать это? — Точно. — Другой бы, может быть, и спорил, а я согласен. — Вот и отлично. * Мост. Река. Чайки.