Мир, который без меня.(Альтернативный гей-роман) Книга1.

23. PLEASE STAY.*       Уже три дня как Рой и Стив не разговаривали. Кусок времени выпал из жизни, провалился в какой-то Бермудский треугольник, и никто не заметил, когда между ними выросла непреодолимая китайская стена недопонимания. И даже если бы они попытались поговорить, чего, в принципе, не хотелось ни тому, ни другому, ничего бы не вышло, точно так же, как если бы глухой с пеной у рта объяснял что-то слепому. Их сросшаяся жизнь раскололась на две, и они растерялись, не представляя, что теперь делать с этими нежизнеспособными кусками. Итак, Стив угрюмо торчал в клубе, а Рой - не менее угрюмо - в студии. Каждый думал. По сотому разу. Об одном и том же. Это ни к чему не вело, мутный кисель мыслей не прояснялся, наоборот, становясь еще более вязким. Параллельный принцип Стива трещал по всем направлениям, и Шон почти готов был отказаться от него, ибо мысль о спасении во благо не давала покоя. Он тоже не давал ей покоя, продолжая обдумывать снова и снова. Понятие «Энди» становилось уже навязчивой идеей, и Стив окончательно погряз в нем. Маккена тупо завис в компьютере и том же понятии «Энди». Его лозунг совершенной абсолютной свободы превращался в абсолютно несовершенный и уж точно не свободный. В общем, Рой ни разу не был на мосту, а Стив около кафе.       Энди продолжал заниматься малоинтересным, материально ненапряжным и достаточно трудным предприятием, то есть выживанием. Мальчишка наконец признался себе, что устал, расстроен и к тому же простужен. Он тоже не ходил к мосту, потому что едва перемещал себя в пространстве. Особых мыслей у парня не было, вернее, были, но он старался их не обдумывать, ибо это требовало дополнительных сил, а у него их просто не осталось. Так втроем они и существовали неравнобедреным треугольником с перекошенными сторонами.       Близилось Рождество, наполняя мир мишурой, венками, Санта-Клаусами, оленями и прочими милыми безделушками. Денег у Энди не было, и он просто разглядывал чужой праздник. Мальчишка занимался тем, что старался придумать, чем себя развлечь, но чем больше старался, тем больше понимал, что не стоит этого делать. В конце концов, он решил, что просто посмотрит на все со стороны. Со стороны, то есть со стороны улицы. Кафе будет исправно работать и в канун Рождества, и на следующий день. Это даже неплохо, потому что является некоторым подобием спасения. Мысль зайти к Шону в клуб проскользнула в голове, но, не задерживаясь, улетучилась. Он сам выбрал эту жизнь, и не стоит ни с чем ее мешать. Во всяком случае, так будет честно.       В конце концов, Стив не выдержал, сел в машину и поехал к кафе. Рождественская ночь весело заполняла город. Люди тоже заполняли его, и вокруг кипела счастливая жизнь. Кафе работало до десяти, и последние посетители уже покидали его. Впервые за эти дни Шон решился вновь взглянуть на парня. Энди разговаривал с Линдой, уже переодевшийся и готовый уйти. Наконец, он поцеловал девушку, попрощался и вышел. Какое-то время Шон следовал за парнем, пока не понял, что тот собирается болтаться по городу всю ночь. Стив вдруг явственно почувствовал, что Энди сознательно лишает себя удовольствий. После них ему будет тяжелее. Какой смысл входить в теплый дом или идти в льющийся изобилием клуб, чтобы после вернуться к ящикам с картонкой? Что ж, наверное, он прав. Так легче. Это не мазохизм, это условие выживания на улице.       Праздник шел своим чередом. Рой так и не приехал, напившись дома, а Стив позволил себе обкуриться до полуобморочного состояния. Короче, они провели вечер в отсутствии дум, переживаний и проблем. Энди купил красивую зажигалку, положил под «подушку», а, проснувшись, сыграл в удивление. Наутро все как-то по новой завертелось, подгоняя время. Оно и не думало сопротивляться и, не споткнувшись, слизнуло пару дней. Неудивительно, но китайская стена Роя и Стива успела обрасти еще одним слоем добротных закаленных кирпичей. Жизнь стала как-то очень похожа на вращающуюся супермаркетную дверь. Чуть зазеваешься, и она пнет сзади для ускорения. Рождественские каникулы перебросили толпы людей из жилищ в места общественного скопления, разделив по интересам и пристрастиям. «Терра Инкогнита» не избежал нашествия своего куска толпы и гудел, исправно сотрясая металлоконструкции внутреннего дизайна. Голова Шона гудела не меньше, сотрясая распухший воспаленный мозг. Рой тоже не мог с точностью назвать все гудящие в нем органы, отказавшись от попыток, связанных с их опознанием.       Навязчиво звонил телефон. Стив слышал его, но не мог определить наличие связи между собой и этим раздражающим фактором. В конце концов, скорее интуитивно, чем осознанно, он взял трубку. — Да. Слушаю.       Незнакомый хриплый голос заставил его вскочить. — Вечер добрый. Звоню по поводу мальчонки. — Мальчонки? — Ну, того, что живет в подвале. — Что с ним?! — перепугался Стив. — Приезжай. По ходу, дело дрянь. — Что значит "дело дрянь"?! — Сдается мне, он сломал ногу. Вчера еще опухла, а сегодня я принес ему эластичный бинт, а она уже напоминает перекаченный шар. — Да, еду.       Шон машинально взглянул на часы. Пять вечера. Сердце болталось в груди, долбясь о кости, как теннисный мяч. Он пытался сообразить хоть что-нибудь, но развал в мыслях приводил лишь к такому же беспорядочному развалу движений. В конце концов, Стив кое-как оделся, сел в машину и поехал к Маккене. Зачем - не знал, с трудом соображая, что так будет лучше. Ворвавшись в дом, он выволок из душа отмокающего Роя. — Собирайся! Поехали! — Куда? — Покажу тебе, чего ты достиг! — Ты перекурил, что ли, или чего принял? — Не докурил!       Стив запихивал практически ничего не понимающего Маккену в одежду, не утруждаясь ничего объяснять. Молча и зло. — Куда мы едем? — Рой пытался начать разговор. — Заткнись! Приедем - увидишь. — Ладно-ладно, уже молчу.       Машина затормозила так резко, что Маккена чуть не приложился лбом о панель. На стук Стива, сотрясший вагончик, вышел мужчина. — Ворота открой! Внутрь заеду! — не церемонясь, настаивал Шон. — Не положено, — начал сторож. — Вот разрешение, — обрезал Шон, протягивая купюру. — И фонарь дай! — Давай. Только быстро. — Чем быстрее откроешь, тем быстрее закроешь!       Машина въехала на территорию стройки. — Давай, — начал Стив, не глядя на Роя. — Вытаскивай свою задницу! — Сперва скажи зачем, потом я подумаю… — После думать будешь так же, как я отвечу на весь твой список вопросов! — Список вопросов? — Полагаю, у тебя их будет много.       Рой решил не спорить и последовал за другом. Стеная ржавыми петлями, открылась дверь, оголяя разве что проход в ад. Во всяком случае, это было первое, что пришло на ум Маккене. — Блядь! — выругался Рой. — Это точно не преисподняя? — Скорее тамбур ада. — Ты бы хоть заранее сообщил, что решил сделать из меня спелеолога. Я б завещание оставил. — А есть кому? Голову не сломай.       В свете фонаря лестница напоминала руины уцелевшего после бомбежки средневекового замка. — Энди! — крикнул Шон, и Роя парализовало. Прямо сразу. — Стив? — из темноты донесся удивленный голос парня.       Наконец Маккена увидел мальчишку. В искажающем свете фонаря он скорее напоминал отражение привидения в старинном зеркале. Энди лежал на спине, испуганно глядя блестящими бусинами с размытого темнотой лица. — Рой? — еще больше удивился парень, различив в темноте фигуру Маккены. — Энди? — выдавил тот потусторонним голосом.       Стив светил фонарем на ноги парня. — И когда ты собирался сообщить мне? — зло спросил он. — Завтра… — Угу, завтра? Чудесно. А сегодня?       Мрак скрыл смущение парня. — Репетировал текст абсурдного признания своей несостоятельности… — Что ж, — перебил Стив, — считай, я избавил тебя от этого унизительного мероприятия, хотя, как я понимаю, тебе к унижению уже не привыкать. А, Энди?! — Что здесь происходит? — наконец опомнился Рой. — Что здесь происходит?! — зло перебил Шон. — Хрень происходит! Думаю, твой чудо-ангел порушился не совсем удачно и сломал ногу. Знаешь, это иногда случается с ними! — Как ты узнал? — напрягся мальчишка. — У меня всевидящее око! Повращал им, посмотрел и увидел! Забирай обломки, — прошипел Стив, пихая Роя, — а я соберу пожитки! После разберемся, что куда!       Он принялся грубо сгребать все в коробку. Последствия шокового паралича не позволяли Маккене сообразить, что делать. — Детку забирай! — злился Стив. — И погоди, посвечу фонарем, а то переломаете остатки костей, потом думай, как их между вами поделить! — Я сам, — пытался противиться Энди. — Сам ты уже наделал дел! Так что засунь свою самостоятельность в задницу и заткнись! Если есть вопросы, задашь после! Сейчас я очень зол!       Парень никогда не видел его в такой ярости. Она не терпела возражений и отметала напрочь любое сопротивление. — Мне что, все самому делать?! — не унимался Шон, видя, что Рой не двигается. — На хрена тогда я тебя взял?!       Мальчишка оказался легким. Маккена не ожидал. Тонкие руки обхватили шею, и волосы коснулись щеки. «Прости, Рой». Дуновение ветра. Было или показалось? А после вздох. Глубокий. Внутренний. То ли свой, то ли его… — Отец его, что ли? — поинтересовался сторож, когда Стив отдавал фонарь. — Типа того. — Эка волнуется как. — Ну да. Подростки - они такие. Текут из дома, а потом бегай, разыскивай. — Повезло парню. Другим вон плевать. — Нет, — заверил Шон. — Этот не такой. — Ну, дай бог. — Честное слово, — злился Стив, — десять раз подумаешь, иметь или не иметь… — Кого? — перебил Рой. — Кого-кого?! Вас! — В смысле? — Геморрой сплошной… — У кого? — У меня! У кого ж еще?! — Ты хоть понял, что сказал?       Стив резко затормозил, сообразив, наконец, что у диалога есть второй, не совсем приличный в общественном понимании смысл. Постояв так мгновения, он расхохотался. — Черти! — Ну так что, будешь нас иметь? — Буду! Куда же без вас?!       Энди лишь грустно улыбнулся. Он до сих пор не мог сообразить, как все это произошло. Рой нес его к машине, и парень просто потерялся между двумя своими мирами. Маккена посадил его на заднее сиденье, задержался, укутывая ногу курткой, а мальчишка потянулся и поцеловал его. Вдруг. А потом еще раз. Не вдруг. — Эй! — встрял Стив, понимая, что Рой не вылезает дольше, чем того требовали обстоятельства. — Только не говорите, что решили трахаться прямо сейчас! — А можно? — улыбнулся Маккена, захлопывая дверцу, и Шон увидел, как блестками зарождается в его глазах надежда.       Рой сжал ладонью плечо друга и, не говоря больше ни слова, сел на переднее сиденье. Энди смотрел на отражение друзей в панорамном зеркале и думал. А ведь много месяцев назад, так же сидя на этом месте, он впервые стал деткой. Впервые ехал в клуб. Вспомнил, как запутался, когда узнал, что Стив вовсе и не Стив. Нет, ну то есть Стив номинально, а не номинально - Шон. Да и говорили они тогда о том, кто и как собирается его портить. Энди и не подозревал тогда, что это лишь первые капли, а весь поток обрушится на него позже. Не знал, что подчинится этому потоку, позволяя нести себя, кувыркая, как угодно, а после со всей силы ударить о камни. Та же машина Стива. Она такая же, как и он. Элегантная снаружи и беспредельно уютная внутри. Наперекор всему этому, словно палки в колеса воспоминаний, лезли какие-то тяжелые мысли, но перемалывались, попав в круговерть и оставляя тяжелое послевкусие.       В госпитале не многолюдно. У Энди сразу взяли анализы, отправили на обследование и… украли. Во всяком случае, так казалось Рою, и он заметно нервничал от долгого ожидания. — Ты так спокоен, — укорял он Стива, — словно ничего не происходит! — Я свое уже отнервничал. Больше, чем за полтора месяца привык. — Какие полтора месяца? — напрягся Рой. — А такие, какие я наблюдал за этой катастрофой вселенского значения. Кто кого добьет первым. Можно было тотализатор открывать.       Рой развернулся и уставился на друга. — А что ты на меня так смотришь? — А что ты сказал? — Я сказал то, что уже устал наблюдать, как ты ждешь его на мосту, а он смотрит на тебя издалека. Я нашел его полтора месяца назад. Удивлен? Не стоит. Это случается иногда.       Лицо Маккены мгновенно покрылось багровыми пятнами. — Что, прости, ты сказал? — Ты не ослышался, Рой. Я нашел его полтора месяца назад… — И все это время врал?! — Я не врал! Я молчал, вынянчивая и твою, и его, и заодно свою, мать вашу, тайну! — Почему ты ничего… — А должен был?! — Ну знаешь! — Знаю!       Стив вскочил. — Я все сделал в соответствии с вашими пожеланиями и терпел все это до тех пор, пока все стало совсем не смешным… — Ты в своем уме?! — Единственный среди вас! А теперь скажи мне спасибо и заткнись, пока я тебе не врезал! — Да пошел ты, придурок! — Я и не рассчитывал на большую благодарность! Не понимаю, как этой-то удосужился?!       Шон плюхнулся в кресло, нервно отвернувшись. — Во всяком случае, надеюсь, что теперь все это наконец кончится, — произнес он упавшим голосом и вздохнул. — Блядь. Как я устал.       Маккена сел рядом, виновато положив ему на колено ладонь. — И я тебя, Рой, — тихо произнес Стив. — Прости. — Уже.       Они молчали, глядя в разные стороны, и Шон чувствовал, как подрагивают пальцы друга на его колене. — Он приходил к мосту каждый день, — начал Стив. — Дождь - не дождь, снег - не снег, он просто приходил, чтобы увидеть тебя. — Почему ты не сказал? — Хочешь, совру? Принцип параллельного существования, — Шон грустно улыбнулся. — А правду? — Боялся, что спугну его, и он исчезнет. Я выследил его. Знал, где он живет, где работает. Я знал, что окажусь рядом, когда наступит край. Это был его выбор. Что я мог сделать? Думаешь, мне не было больно? Было. И больнее, чем вам обоим...       Наконец, растянув время до бесконечного ожидания, появился врач. — С кем я могу поговорить относительно мальчика? — Со мной! — бросился навстречу Рой. — Мистер? — Маккена. — Мистер Маккена, — начал врач, — должен сразу предупредить, что состояние пациента не самое лучшее. Перелом костей стопы. Многочисленные ушибы и ссадины… — Ушибы и ссадины? — Он говорит, что поскользнулся, но я думаю, это не так. Кроме того, до крайней степени запущенный бронхит. И что самое неприятное, похоже, он продолжительное время недоедал. Во всяком случае, показания анализов склоняют так думать. Очень низкий гемоглобин…       Рой заморгал, стараясь осознать то, что услышал. — А… — При надлежащем уходе он восстановится. Его уже перевели в палату и поставили капельницу. Это поддержит. — Могу я видеть его? — Ему сделали укол, и он спит. — Я хочу увидеть его. — Только несколько минут. — Когда его можно забрать? — Думаю, завтра утром все прояснится. Когда вернетесь, подойдете, чтобы оформить документы.       Рой вернулся расстроенный. Ему позволили быть в палате считанные минуты. Энди спал. Капельница монотонно и безразлично впрыскивала в него силы. — Спи, детка, — прошептал Маккена, испугавшись собственной нежности, но сердце его отозвалось теплым толчком, и он улыбнулся. — Больше не отпущу тебя. Знаешь, ничего более нелепого я еще не говорил, но, кажется, я люблю тебя.       Тщедушный молодой человек с лоснящимся прыщавым лицом заполнял корявым почерком бумаги. — Мистер Маккена? — Да. — Ваше полное имя, пожалуйста. — Рой Гейл Маккена. — Возраст? — Тридцать шесть. — Род занятий? — Скандальный фотограф.       Молодой человек вскинул удивленные засаленные глаза. Несколько мгновений он бесстыдно разглядывал Роя. — Вас что-то смущает? — Нет-нет. Просто я посещал ваши выставки… — Это имеет отношение к делу? — Нет-нет. Простите. Имя пациента: Энди Джалалли? Я не ошибся? — Нет. — Возраст?       Маккена задумался. — Возраст господина Джалалли? — Девятнадцать. — Кем приходитесь господину Джалалли? — Партнер. — Простите? — молодой человек вновь посмотрел на Роя, но уже не так откровенно. — Я его трахаю! — раздраженно и жестко произнес Маккена. — Еще раз повторить?! — Извольте документы медицинской страховки. — Чьей?! — Господина Джалалли. — Какая неприятность! Я как раз нес их вам и случайно потерял по дороге. Могу оплатить наличными? — Сейчас я оформлю документы… — Насколько я понимаю, вы и так этим занимаетесь?       Молодой человек еще какое-то время что-то писал, однако, не отказывая себе в удовольствии бросить на Маккену беглый взгляд. Обнаружив это, Рой увлекся тем, что принялся взглядом ковырять в клерке дырку. Наконец, закончив писанину, юноша попросил Роя расписаться. — У вас красивая подпись, — заметил он. — Неужели? Мне еще никто не говорил. — Нет, правда. — К сожалению, я не свободен, — вдруг произнес Маккена, добавив сахара в свои слова. — Что, простите? — не понял служащий. — Говорю, я бы переспал с тобой, но я несвободен.       А после добавил: — К сожалению.       Повернулся и пошел прочь. «Не знаю, сколько нужно выпить, чтобы сделать это», — подумал он и тут же сам себе ответил: «Не получится. Сдохну раньше». — Побудь со мной, — попросил Рой, когда Стив остановился возле его дома. — Уверен? — Знаешь, мне так не хватает той нашей жизни. Я соскучился. Кажется, с тех пор прошла вечность. — Она и прошла. Я тоже соскучился.       Они обнялись и стояли так долго. Не шевелясь. Молча. В этот момент тонкий росток надежды несмело поднимал стебелек, словно прорастая между ними. Может быть, еще не поздно? Не все потеряно? И можно все вернуть? Ветер сомнений гнул его, готовый безжалостно переломить, и оставалось только ждать, когда он стихнет, чтобы понять, что же осталось. — Спроси, наконец, то, о чем не решаешься, — не выдержал Стив, видя, как Рой уже по пятому кругу оборачивает на столе пустую чашку. — Это об Энди? — Нет. Хотя, да. — Ну. — Знаю, ты сейчас пошлешь меня к чертям собачьим и будешь прав… — Хорошо, к собачьим не пошлю. Пойдешь к кошачьим. Так лучше? И? — Я хочу, чтоб ты вернул Ольгу.       Рой осмелился взглянуть на Шона. — Еще раз, пожалуйста. Мне, кажется, изменяет слух. — Не изменяет, Стив. Я хочу, чтобы ты вернул Ольгу.       Шон почесал голову. — Ты издеваешься или как? Хотя, если тебе удалось вспомнить ее имя… — Она мне нужна… — Не думал, что доживу до такого потрясения. Рой Гейл Маккена — натурал! Блин, никак не выберу место, с которого можно начинать смеяться… — Прибавь жалование, только уговори. — А почему бы тебе не заняться этим самому? — Потому, что это провальное предприятие. — Мам, а мам, — передразнил его Стив. — Я хвастался твоим фалоиммитатором перед друзьями, а они его сломали. Я ведь не виноват? Так приблизительно? — Ну, Сти-и-ив, — подыграл Рой. — Попробую, только приготовься платить вдвойне. Думаешь, она не возбудит его? — Даже если бы он переспал со всеми женщинами на земле, от этой бы точно отказался. — Ну да, помню. Ее прикосновения, как шлепок хвоста шершавой рыбы. — Именно. — Тебе виднее, если, конечно, он не любитель жесткой экзотики. — Даже если и любитель - не такой. Это точно.       Сквозь сон Стив чувствовал, как ворочается Рой. Он не мог лежать спокойно больше пяти минут. Наконец, вообще встал и спустился в гостиную. Шон тоже спал неспокойно. Короткими перебежками, сотню раз просыпаясь, не пойми от чего. Наутро он понял, что голова плотно набита какой-то мыслительной шелухой, словно он всю ночь выискивал здравые ядра в капустных кочанах. — Так, — начал Рой, садясь в машину. — Чего там при гемоглобине есть надо? — Гранаты, кажется. — Кажется или гранаты? — А я откуда знаю? Короче, едем в супермаркет и берем все подряд. — Точно. — И виноград. — И виноград. — Красный и зеленый. — Красный и зеленый.       Часа через полтора друзья вышли из магазина с огромной корзиной фруктов. Виноград, бананы, гранаты, апельсины, мандарины, папайя, карамбола, пейшен, абрикосы, клубника… — Надеюсь, хоть что-то поднимет этот долбаный гемоглобин, — рассматривая корзину, произнес Рой. — Если он не помрет от обжорства, думаю, да. — Лучше от обжорства, чем от голода… — Лучше никак, — перебил Стив. — Кто ж ему теперь позволит? — Ну, если ты не возобновишь эксперимент, надеюсь, никто.       Маккена досадливо сжал губы, но не возразил.       Энди в палате не было, и друзья озадачились. — Он на процедурах, — рассеял сомнения мужчина на соседней койке. — Надолго? — Да кто ж его знает. Пока во все дырки заглянут, отовсюду все выкачают, ощупают… — Достаточно, — перебил Рой. — Меня сейчас вывернет.       В этот момент медбрат вкатил кресло с восседающим фараоном парнем. — Ё мое! — воскликнул Стив. — Детка, ты никак обзавелся личным транспортом с водителем?! — Не все ж ногами ходить. Так и стоптать недолго, — отшутился мальчишка. — Как ты? — спросил Рой, стараясь помочь Энди пересесть на койку. — Видимо, при смерти, раз ты так беспокоишься.       Маккена одернул руки. — Выживет, — улыбнулся Стив. — По-любому. — Ладно, — парень стал серьезным. — Теперь расскажите мне, какого черта вчера было? — А какого черта вчера было? — друзья недоуменно переглянулись. — Как вы нашли меня? — Понимаешь, детка, — начал Шон, театрально выписывая ногой круги на полу. — Это иногда случается, что мальчики бегут из дома… — Рой? — Энди, я ничего не знал до вчерашнего вечера… — Стив? — Я почти и не терял тебя. Просто я позволил тебе наиграться вдоволь. Другой вопрос, что игры день ото дня становились все опаснее, особенно для одного детки, выскакивающего ненадолго с мешками из кафе.       Мальчишка покраснел. Неужели он знает и это? — С какими мешками? — не понял Рой. — Когда на улице мороз, а некоторые мальчики выбегают раздетые, чтобы выбросить мусор, это не всегда кончается хорошо. В данном случае это удача, что бронхитом, а не пневмонией.       Энди умоляюще взглянул на Стива и понял - Рой не узнает. Тот не скажет ему. — Думаю, — беззаботно произнес Шон, — свою дозу ремня ты получишь дома, а пока получи подарок. — Что это? — Это? Полагаю, фрукты. Или я ошибаюсь?       Он снова был тем Стивом, которого так любил Энди. И хотя фонтан его энергии лишь делал пробные рывки, парень знал - он снова вскинется высоко и мощно. — Заметь, — продолжал Шон. — Центр композиции венчает виноград. Кажется, кто-то его еще никогда не пробовал? Надеюсь, его вкус впишется в твои эротические представления об устройстве мира. — Ты помнишь? — растроганно произнес парень. — Как и ты. Кстати, у меня есть три кое-чего. Завтра непременно прихвачу их. — Три чего? — опять не понял Рой. — Три кое-чего. Привезу - увидишь. Ладно, киски, — Стив мгновенно вошел в новый образ, — пойду, добуду врача, а вы тут пощебечите пока.       Он исчез за дверью, а вместе с ним исчезла и улыбка мальчишки. Он опустил глаза и принялся ковырять дырку в больничном халате. — Энди? — Рой не знал, с чего начать.       Он опустился на корточки, стараясь заглянуть тому в глаза. Парень виновато, как нашкодивший ребенок, взглянул на него. — Стив прав, — продолжил Маккена. — Я искал тебя повсюду. Я торчал на мосту в надежде, что ты придешь. Я хотел, чтобы ты пришел. Хотел, чтобы вернулся. Хотел, чтобы остался… — Больше всего на свете мне хотелось бы вернуться и остаться, но, Рой… — Я — Рой уже почти сорок лет и что? — Ты свободный художник! Ты не можешь… не должен вляпаться в отношения. — А кто говорит про отношения? Если два человека хотят одного и того же, это еще не есть отношения. Отношения — это когда возникают обязательства и тогда говорят, что люди связаны отношениями. А раз связаны, то уже не свободны. Они, по определению, не могут свободно делать то, что хотят. Ты сделал то, что хотел. Ушел. Я делал тоже то, что хотел. Искал тебя. А теперь прошу: останься. Ты не должен, но я просто надеюсь, что ты хочешь. Знаю, я зашкаливающий эгоист, но ты мне нужен, Энди.       Парень взглянул на него исподлобья. — И ты вернешь мне половину дивана? — он ехидно улыбнулся. — Половину? — возмутился Рой. — А после ты попросишь еще и место в стаканчике для зубной щетки? И крючок для полотенца? — И ящик для трусов. — Это уже слишком! Еще и ящик?! — А еще я собираюсь пользоваться твоим мылом и туалетной бумагой. — Блин! Надо было прежде подумать, а уж после предлагать. Но раз я был столь опрометчиво беспечен, и для поддержания своего дурного статуса придется признать, что предложение остается в силе при одном условии. — Условии? — Обещай не тратить слишком много туалетной бумаги. — Это все? — Страшно ответить. Вдруг ты захочешь чего-нибудь еще… — Уже, — перебил Энди. — Уже?! — Рой отпрянул. – Что, прямо здесь и сейчас?! Нет, постой! Я … Ну, в принципе… в целях медицинской профилактики… для выравнивания давления вакуумным способом…       Парень засмеялся. — Рой, ты неисправим! — Ну, ты же сам сказал, что уже хочешь… — С этим я потерплю. Я хочу домой.       Маккена запнулся. Это так странно. Так лично. Так глубинно. Он испытал поток счастья. Полноводный. Теплый. Кто-то словно перевернул песочные часы, и они потекли, плавно отсчитывая новое время. Рой выиграл счастливый билет. Победил в детской игре «Угадай, в какой руке». Домой. Так просто и так сложно. Он моргнул, словно стер старую картинку. Сменил кадр. Поставил последний титр в трагедийном фильме с плохим концом. Душа его студии… фея его музы… возвращались, наполняя смыслом опустевшую жизнь… и теперь Рой пытается понять, где же он сам…       К вечеру Энди наконец попал домой. Правда на руках Роя, поэтому ничто не затормозило его в дверях, кроме, пожалуй, этих самых дверей. Стив, проявляя высший пилотаж тактичности, вспомнил про кучу внезапно накопившихся дел, опоздание на какую-то деловую встречу и умчался, едва лизнув каждого в щеку. Отъехав метров сто, он выдохнул, отменил все кучи, заменив их баловством морепродуктами в тайском ресторане. — Ну, заходи, — улыбнулся Рой, стоя с Энди посреди гостиной. — Не знаешь, куда сложить набор деталей твоей развалившейся игрушки? — Заметь, любимой игрушки, а это значит, что я соберу ее вновь, отремонтирую, и она станет, как новенькая. Вот только одежку надо сменить кардинально. Эта от каких-то других кукол. — Вот я и узнал твой секрет. Впадаешь в детство, поигрывая в куклы? — Грешен. Испытываю страсть к одной из них. — И что, она хороша собой? — Очень, и от этого беда. Знаешь, не могу без нее уснуть.       Маккена, наконец, усадил мальчишку на стол. — Так. Сейчас уберем лохмотья, отмоем, накормим и спать уложим. Энди, детка, скажи мне, как у тебя хватило ума и изобретательности отыскать эти ношенные-переношенные шмотки? — Ну, видишь ли, Рой. После тебя, как бы это полегче сказать, я и сам весьма поизношен, так что… А если честно, ума не хватило, едва хватило денег.       Стягивая с парня одежду, Маккена заметил синяки. — Позволь, я не поверю, если скажешь, что упал. — Хорошо. Уронили. — Кто?! — Какая разница? — Энди, скажи, что произошло? — Ты ведь не слезешь с меня живого? — Не слезу. — Какие-то гомофобные уроды узнали меня по снимкам в той газете и рекламе. Докопались, грозились кастрировать, ну и все такое. Не хочу вспоминать. Пожалуйста. Я жив, здоров, а остальное не имеет значения. — Энди… — Рой, пожалуйста. Я нахлебался выше крыши и хочу все забыть. — Даже это? — лукаво спросил Маккена, касаясь губами плеча парня.       Тот не ответил, запрокидывая голову и подставляя для поцелуя шею. Опомнившись, Рой отпрянул. — Что я делаю?! Врач прописал тебе абсолютный покой, воздержание и постельный режим. — Конечно. Я непременно воспользуюсь его советом. И знаешь, что? Кажется, у меня поднимается гемоглобин, и я сдохну с большей вероятностью, чем уже смогу его опустить. — Ну, если только он располагается там, где что-то может подниматься и опускаться, то… Раз уж пошел столь скоротечный процесс, позволь мне, как бывшему врачу, самому детально и тщательно обследовать тебя, чтобы выяснить состояние твоего здоровья.       Тело парня обсыпалось мурашками, и он подался навстречу медленным чувственным поцелуям. — Как там мой гемоглобин? — Дай посмотрю. О-о-о, достиг предельного значения. Сейчас возьму на пробу анализы и дальше пропишу лечение. Скорее всего это будут белковые инъекции, массаж и разогревающие процедуры. Кстати, правильно исполненный римминг и здравая фелляция творят чудеса терапевтического оздоровления. Испытываете ли, пациент, неудобства или напряжения в паху? — Небольшие. — Тогда вам подойдет многоступенчатое лечение с непродолжительными перерывами.       Рой занимался любовью. Теперь Энди мог точно это определить. Каждое прикосновение, смазанное нежностью, было отдельным рассказом о чувствах. Все обретало новое звучание. Проявляло новые оттенки. Все было так, как не было никогда, даже в самые трогательные минуты их жизни. Художник вновь обретал своего ангела, возрождал из пепла, жадно целуя обессиленные крылья. Ангел вверял себя его рукам, оживая и наполняясь жизнью.       Утро расцветало приглушенными красками. Зимнее солнце решилось размять затекшие лучи, щедро раскидав их по небу. Немного желтого. Чуть голубого. Перламутр белого. Энди открыл глаза. Нерешительно, словно боялся спугнуть остатки сладкого сна, еще блуждающие в его мыслях. Было тепло и уютно. По телу текла сладостная нега. Пушистый плед. Хм. Парень заморгал. Он не помнил, как уснул. Когда? И вообще, что все это? Тело воспротивилось движениям. Ах да. Гипс и тяжесть под ним. Рой? Занимался с ним любовью… всю ночь… ничего не понимаю. Получается, словно выпал в осадок крупными хлопьями и сам не заметил как. Энди повернулся. Рядом на полу, на одеяле спит Маккена. Замерз. Даже подушку не взял. Спит, подложив под голову руку и зарывшись в нее лицом. Парень рассматривал его какое-то время. Вроде бы знает наизусть, но этого мало. Хочется еще. А внутри словно из кокона вылупляется бабочка, касаясь тонкими крыльями, самыми их краешками, и от этого так приятно. До одури.       Энди спустил на пол ноги, взял плед, аккуратно накрывая Роя. Пусть согреется. Невесть когда уснул. Затем тихонько поднялся, размышляя, как добраться до туалета, не создавая грохота падающего самолета. Почти испытал отчаяние. Вот уж проблема. Но тут же почувствовал, как Маккена схватил его за щиколотку. — Куда? — Хотел втихаря воспользоваться твоей туалетной бумагой. — Дай-ка пойду с тобой. — Зачем? — Проконтролирую. — Рой, ты решил из меня калеку сделать? — Я-а-а?! Боже упаси! Ты и сам совершенен в подобной затее. Почти избавил меня от хлопот тебя убивать, как я думал. Я даже рад. — Чему? — Что ты сломал ногу. Теперь далеко не уйдешь. В этом есть какая-то гарантия спокойствия. — Ты извращенец! — Прочий. — Что? — Как говорит твоя подружка леди Джорджина: «Прочий извращенец». Наверное, так оно и есть, раз меня так возбуждают переломанные мальчики. — Вчера ночью оно и видно было. Затрахал до смерти… — Полусмерти, — поправил Рой, — потому что вторую половину я оставил на сегодня. — О, нет! Меня после даже в секонд-хэнд не возьмут, а к тому же разве ты забыл, доктор прописал мне постельный режим, покой и воздержание. — А я что, спорю? Я и не прошу, чтобы ты нарушал его рекомендации. Можешь лежать, не двигаться и воздерживаться сколько тебе угодно. Постельный режим и так, и так обеспечен. Не вижу противоречий. А к тому же, если я ничего не перепутал, ко мне твои рекомендации какое отношение имеют? Ладно, уговорил. Рискну предложить альтернативную программу реабилитации на сегодня. Итак, сейчас душ с туалетной бумагой, потом кофе с круассанами. Потом разок-другой. Затем… Ах да, забыл. Где-то между этим, ну, или во время доставят новые шмотки для любимой куклы. Я заказал. Потом капельница с двухчасовым воздержанием и покоем. Дальше обед из пятнадцати блюд. Потом еще разок постельного режима. Ну и, в конце концов, клуб. Кстати, у тебя на сегодня антиалко. Щадящий ужин из девяти блюд. А венчает это все постельный режим до обморочного состояния. Ну как? — Можно я сдохну прямо сейчас? — И пропустишь такую программу? — Хотя… Если мне удастся дожить до ее окончания, буду счастлив.       Стив загадочно улыбался, пряча за спиной руки. — Есть три замечательных события, которые следует отметить. Мой день рождения, возвращение блудного детки и величайшее в истории воссоединение непримиримых. Участников этих событий тоже трое, и у меня есть три нечто, что магическим образом венчает все события в одно.       Он выдернул руку, и друзья увидели карамельные флюте. — Я знал, — продолжил Шон, — что этот день настанет, поэтому подготовился заранее. Энди, дядя Стив… — Давно живет на свете, — улыбнулся парень. — Давно живет на свете, но еще никогда не получал такого подарка. Если сказать, что я был тронут, это не сказать ничего. Я был шокирован. И хоть клиент пожелал остаться инкогнито, я ни мгновения не сомневался в том, кто он. Спасибо, детка. Поскольку тебя не было, сообщаю, что фигурку я оставил на память, а это сохранил до сегодняшнего дня. Думаю, столь великое количество алкоголя не повредит твоему лечению, и надеюсь распить его с тобой и Роем.       Друзья растроганно чокнулись, надкусили сладкие бокалы и выпили, скрепив тост крепким объятием на троих. Есть в этом какая-то ноу-хау-идея. Карамельные флюте. Выпил из них, ими же и закусил. * Пожалуйста, останься.