Мир, который без меня.(Альтернативный гей-роман) Книга1.

29 MEXICO 2.       Рой нашел Энди в фойе гостиницы. Ключа у парня не было, и он сидел в холле. Увидев Маккену, мальчишка улыбнулся. Вернее попытался это сделать. Ну, как смог. — Послушай, — начал Рой. — Тебе не надо ничего объяснять, — перебил тот. — Я неправ. Я все понял. — Энди, — Маккена накрыл запястье парня ладонью. Тот хотел одернуть руку, но передумал, хотя Рой почувствовал это. — Я тоже неправ. Я переволновался. — Да, знаю. Прости. — Я посмотрел на акробатов… — Я рад. — У них действительно здорово получается. — Да.       Разговор не клеился. Энди закрылся, и Рой не знал, с какой стороны подступить к нему. — Чего-нибудь хочешь? — Нет. Спасибо. — Пойдем в номер. — Да.       Не дожидаясь, он встал и направился к лестнице. В его движениях сквозила усталость. Рой давно научился определять это по походке. Парень шел, чуть отклонив голову назад, едва заметно покачивая из стороны в сторону. — Я посмотрел снимки. Они великолепные, — начал Рой, закрывая дверь и все еще надеясь найти тот единственный узкий лаз к его душе. — Я рад. — Не хочешь посмотреть? — Хочу.       Энди уставился в монитор, но Маккена понимал, что он не видит там ровным счетом ничего. — Ну как? — Хорошо. Если это то, что ты хотел, я рад. — Да что ты заладил одно и то же?! Какой на твой взгляд лучше?       Парень ткнул пальцем в первый попавшийся. — Ты действительно так считаешь? — Да. — А мне вот этот нравится больше… — Да, пожалуй. — Ты купил бусы? — Нет. — Почему? — Не успел. — Давай пойдем и купим. Они будут напоминать о поездке. — Не хочется.       Рой обреченно опустил руки. — Энди, это уже невозможно! Так и будешь злиться?! — Да все нормально.       Маккена обнял мальчишку, заглядывая в глаза. Добрый темно-карий взгляд. Только потухший. Совсем. Парень поочередно смотрел то в один, то в другой зрачок Роя, и тот улавливал эти мелкие колебания. — Энди, я и правда перепугался. Один, в чужой стране… — Прости, я забыл о времени, — ответил тот, приподнимаясь на мысках, чтобы поцеловать Роя.       Сознание Маккены развернулось, и ему захотелось закопать, спрятать, похоронить в нем мальчишку, чтобы уже никто никогда не смог найти. Нет, он не выставит опознавательные флажки на этом месте. Он будет знать один. Ему захотелось носить его с собой, в кармане, чтобы чувствовать, что он рядом. Чертова нежность исторгалась сквозь пальцы, когда Рой нервно и нежно гладил Энди по волосам. Они пахли солнцем и морской солью. А еще ветром. А еще им самим. Отросшие. Почти по плечи. Спутанные, и пальцы чуть цепляются. Вязнут на мгновения. Целый мир внутри окружности руки. Нужный. Желанный. Необходимый. Теплый. — Прости. Я ведь знаю, как тебе это… Я просто испугался.       Энди улыбается. Это ответ. Целует. И это ответ. А еще обнимает, и Рой чувствует спиной тепло ладоней. Это тоже ответ.       Вечер размывает краски, чтобы после день смешал на палитре новые, яркие. Парень проснулся первым. Легкий сумрак развешивает прозрачные вуали, словно создает таинственную декорацию для чувственного спектакля. Рой спит. Лежит на животе, чуть согнув ногу в колене. В полутонах вечера тело кажется выточенным из слоновой кости. Ни зазубрин, ни углов, будто бы мастер шлифовал свое изделие до гладкого совершенного блеска. Он точно знал, что делает, выверяя гармонию форм. Ямочки над ягодицами, немного вдавленная линия позвоночника, рельеф лопаток, легкие контуры мышц на руках. Поза идеальная. Чуть сдвинь колено, и нарушится тонкая грань равновесия. Тихо. Страшно даже думать, потому что вот-вот и услышишь мысли. Они иногда так громко шуршат, когда трутся друг об друга. Бунтующий мир внутри Маккены отступил отливом, чтобы перестроиться, собраться и вновь выплеснуться шквальной волной. После. Когда проснется.       Энди провел рукой вдоль позвоночника Роя, чуть касаясь пальцами кожи, и тот заурчал, словно в нем проснулась внутренняя кошка. — Сколько времени? — Вечер. Будешь вставать или еще поваляешься? — Расскажи мне о преимуществах того и того, я подумаю. — Если ты встанешь, мы можем погулять или посидеть в баре… — Так. — Если не встанешь, мы можем полежать и поразговаривать. Я даже подам тебе виски в постель. По-любому, все равно рано или поздно мы опять встретимся здесь. — Так. Все понятно. Если мы останемся, то встречаться будем несколько раз, что лишит нас возможности развлечься иным способом и посмотреть что-то интересное. Поэтому решено! — Рой проворно сел в кровати. — Вставай и в путь! — Честно говоря, я тоже к этому склоняюсь.       Они гуляли по городу, делали снимки на память, останавливались выпить в небольших барах. — Слушай, — вдруг вспомнил Маккена. — Сдается мне, мы сюда не отдыхать приехали… — А что, ангелы по ночам тоже падают? Они до утра подождать не могут? Им что, не терпится? Раз этот упал в воду, значит утонул? Так ведь? — Не так. Еще два кадра. Его выносит волна. Переломанного. А после, когда отлив, он остается на песке. — Ну хорошо. Чего ты хочешь? — Не пропустить рассвет, пока вода не подступила, и песок еще мокрый. И чтобы следов не было. Уж что-что, а они мне точно не нужны. Ну, это все завтра, а сейчас пойдем, хочу посмотреть на твои шесты.       Энди остолбенел. — Зачем? — недоверчиво спросил он. — Хочу понять, во что еще скоро вбухаю деньги.       Парень не двинулся с места. Рой прошел несколько шагов и оглянулся. — Чего ты встал? Ты же сам сказал, что за свои деньги я смогу получить лучшее. По-моему, неплохое вложение?       Энди бросился, обнял его и повис, обхватив ногами. Пожалуй, в этот момент Маккена получил один из самых долгоиграющих и страстных поцелуев. Во всяком случае, ему так показалось. — Вот видишь, оно работает. Так в чем там фишка с этими шестами? Из какого такого дерьма они слеплены, что так быстро пленили тебя?       Мальчишка просиял. — Это китайский пилон. Он толще… — Люблю, когда что-то толще, — перебил Рой. — Продолжай. — Он шершавый, чем-то покрыт, чтобы исключить скольжение… — Не совсем приятно… — Перестань! Ты все можешь опошлить! — Побойся бога! Не знаю, о чем это ты! Я просто сказал, что люблю все толстое и гладкое. — Ну да. И чтобы оно при этом скользило. — Желательно. Почему нет? — Рой! — Что Рой? Еще в детстве я часами мог смотреть, как забивают сваи. Эта мощная поршневая машина завораживала меня. Я не мог оторвать глаз. — Теперь понимаю, откуда у тебя эта любовь к забиванию свай. — А насос от велосипеда? Поршень вдавливается в корпус, нагнетая давление. Разве не чудно? — Да ну тебя! — Итак, мы отвлеклись. Толстый шест, который не скользит. Где прикол? — В технике трюка. В возможностях владения телом. На этом пилоне можно сделать то, что ты никогда не смог бы на обычном для стриптиза… — Уж какой тут стриптиз, когда ничего не скользит! — Опять? — Молчу. — Они не раздеваются, потому что можно получить травму. Ожог или очень сильно ободраться. Но ведь акробаты секси? Ты же видел, какие у них тела? Мечта идиота… — Пожалуйста, без оскорблений. Ты будешь лазать, а я при этом стану мечтательным идиотом? Так что ли? — Ты бу-у-удешь меня хотеть. Я заставлю тебя… — И за это я должен заплатить, чтобы после за свои деньги еще что-то хотеть? Отличная перспектива… — Ты будешь, — Энди выделил последнее слово, дразня Роя языком, — меня хотеть так, как еще никогда раньше, а я время от времени буду к тебе спускаться. Может быть. — Весь ободранный и в ожогах? — Поначалу да. — То есть, я должен на все это согласиться? — Идем. Я хочу, чтобы ты увидел, как они соскальзывают, останавливаясь в сантиметре от земли… — Так там же ничего не скользит! — В этом и суть! Не скользит, но они делают это! — А если промахнутся? — Тогда не повезло. — Нет. Мне это уже совсем не нравится. Травмы, ожоги, вероятность переломать все кости… — Это мне, а тебе вместо этого самое лучшее. Разве не честно? К тому же, если я промахнусь, ты получишь гарантию, что я никуда не денусь.       Энди хитро прикусил верхнюю губу, сощурив лисий взгляд. Прямо как Стив. — Веский аргумент. — Соглашайся! — Пожалуй, пятьюстами долларами у кардиолога не обойтись, — выдавая крайнюю степень обреченности, произнес Рой. — Обещаю, я сэкономлю тебе эту сумму. — А если нет? — Возмещу сполна.       Маккена старался не восхищаться. Он держал себя железной заржавевшей хваткой. Ему было достаточно того, что парень нетерпеливо пружинил рядом. Роя не столько волновали акробаты, сколько реакция Энди. Он стал ребенком, выпрашивающим игрушку в магазине. Он готов был пообещать все что угодно, лишь бы получить ее. Мальчики на шестах действительно хороши. Бескостные, жилистые, состоящие из увлеченности и мышц. Они перемещались по снарядам с легкостью, рожденной вместе с телом. Во всяком случае, так казалось. Они делали трюки так, словно те не требовали усилий. Энди тек. Тело напрягалось, глаза горели, и он не мог устоять на месте. — Кстати, — вспомнил Рой, — что там с моим подарком? — Работаю над этим. Не думаю, что получится нечто супер, — виновато ответил парень, — нога еще побаливает, но я выжму из себя все, что смогу. — А что Стив говорит? — Он беспощаден. Знаешь, что он мне сказал? — Интересно. — Либо ты сделаешь это, либо сдохнешь. — Это вполне в его стиле. Предпочту первое. Он никогда себя не жалел. Назови хотя бы одну причину, почему он должен делать это для тебя? Детка, я хоть никогда на шест не лазал, но мне хватало его травм. И это при его-то опыте. Вполне резонно, он не хочет, чтобы ты повторял его неудачи… — Я буду с ним танцевать! — Это угроза или мечта? — И то и другое. Я буду!       Пожалуй, будет. Рой не сомневался. Бедняга Шон. Покой отодвигается. Энди слишком решителен. — Можно, я положу им деньги? — вдруг спросил парень.       Маккена неопределенно взглянул на него. — Не буду покупать бусы, — заверил Энди. — Они того не стоят. — Я дал их тебе. Решай сам.       Если и есть в мире что-то раздражающее, то верх тому будильник. Всегда хочется разбить мобильный телефон, а заодно с ним и убить того, кто это придумал. Поистине нужно исполниться ненавистью ко всему человечеству, чтобы так издеваться над ним. Человечество это, накопав в себе долю мазохизма, каждый вечер упорно жмет на кнопки, чтобы утром проклясть этот миг. И так всегда. Неизменно. — Кажется, я кончусь, если только шевельну мизинцем, — простонал Энди, когда Рой пихнул его в бок. — Мизинцами можешь не шевелить, вставай. Сейчас снимем один кадр, днем еще один и, считай, все. — Блин! Тяжелая ж у них работа. Чего им не сидится? Жили бы себе спокойно, так нет, падают!       Мальчишка поднялся, пытаясь досыпать сидя. — А их тоже по ночам трахают? — Дурень! Они же девственны и непорочны. — Тогда при чем тут я? — Ты уже ни то, ни другое. Ты падший, познавший порок. — Какой ужас, — скептически промямлил Энди, спуская с кровати ногу. — Наверное, порок того стоил, раз я на все это согласился.       Скорлупа ночи треснула. Нарождающийся день выжигал ее, и она оседала выцветающим пеплом. Канву прохлады пронизывали душные струи. Вода облизывала песок, и он довольно журчал пузырьками воздуха.       Энди лежал у кромки воды. Мокрый. В мокрых джинсах, а Рой снимал. Муза вновь скалилась, нервно одергивая влажные локоны. Она ходила вокруг, как обычно приподняв подол, брезгливо ставя на песок ступни, чтобы случайно не поранить нежную кожу осколком ракушки. Солнце чуть приподнялось, разглядывая мир. Еще неопределившееся. Сомневающееся. Ему немного лень, и оно нехотя достает вчерашние краски. Сейчас поставит мольберт, и мир засияет взрывом импрессионизма. Муза капризничает, и Рою все не так. Энди извалялся, вдоволь наелся песку и уже начинает тоже раздражаться. — Не думаю, — наконец произносит он, — что ангел, рушась, сильно заморачивается, как будет выглядеть после его тело. Ему не все равно? — Если ты обещаешь не заморачиваться, как будешь выглядеть на шесте, считай, договорились. — А черт! — восклицает мальчишка. — Это шантаж! — Да! Вполне честная сделка! Соглашайся первым, за мной не заржавеет! — Нет! — Нет?! Что ж. Продолжим, пожалуй.       Солнце полоскало подол, заигрывая с отражением, когда Рой наконец опустил камеру. — Все. Сделано. Теперь моли бога, чтобы я остался доволен.       Энди сидел, опустившись между колен, и устало взирал на небо. — Господи! Сделай так, чтобы этот маньяк испытал оргазм! У меня больше нет сил! — Оргазм, — заметил Маккена, — не господня прерогатива, и я его испытаю, когда мы вернемся в номер. Не сомневайся. — О нет! — О да! — Почему я не умер вчера? — Потому что больше всего хочешь испытать его сегодня. — Господи, — проскулил Энди. — Он прав. Уж если умирать, я бы предпочел в процессе этого.       Днем, когда на воде поднялось неспокойствие, Рой снимал последние кадры выставки. Безвольное тело выносит на берег пенная волна. Кто-то удачно заказал правильные волны. В самый раз. И пена тоже правильная. Музе жарко, но она мужественно терпела, пока не проголодалась окончательно. — Не знаю, как ты, Рой, а мне больше нечего тебе предложить. У меня от голода кружится голова, и мне жаль мальчишку. Посмотри, он уже весь ободрался о песок. Понимаю, что тебе не терпится, но пожалей его. — Я залижу его раны… — О! Несомненно, его это утешит! Тебе не стыдно говорить с ним о деньгах? Попробуй нанять профессионала, разоришься. И купи ему бусы, иначе я не буду с тобой разговаривать… — Хоть передохну немного. — Не хами! Сейчас уйду, и у тебя не выйдет больше ни один снимок. Он правильно сказал, ты маньяк! — Чьими бы стараниями?! — Не моими! Это жадность. Хотя, понимаю.       Рой подошел к Энди. По телу парня расползлась краснота. Стертая кожа на плечах, груди, подбородке. Боги! Он не видел этого в объектив. — Энди, да ты весь ободрался! — Неужели?! — обиженно произнес мальчишка. — Почему-то я не удивлен. — Почему ты не сказал?! — Это бы помогло? Надеюсь, ты получил, что хотел. Прости, но теперь я, кажется, долго не смогу быть к твоим услугам. — Черт! Энди! — Ты снял? — Что бы я ни снял, этого достаточно! — Не могу сказать, что рад. Это не будет правдой. — Прости, я… — Уже.       Аппетита у мальчишки не было. Он вяло поковырялся в тарелке и отложил вилку. — Ты чего? — Жаль, что все закончилось. Я привязался к ангелу. Знаешь, когда я ушел, мне его не хватало. Я уже говорил тебе? — Мне хуже. Мне не хватало двоих. Не расстраивайся. Это не последняя наша выставка. — Что бы ты ни сказал, такой уже не будет. — Да ты совсем, друг мой, пал духом, — заметил Рой. — Может, пойдешь в номер? Отдохнешь? — Не хочу. У нас ведь остался последний вечер. Завтра мы уезжаем. Пойдем лучше погуляем… — На шесты посмотрим? — Если ты не против. — Хочу еще на рынок зайти. Надо бы купить ребятам подарочки. — Отлично.       Городской рынок. Полно народу, бойко идет торговля. Сувениры на любой вкус. Продавцы в маленьких лавочках на подступах к рынку наперебой зазывают туристов. Маккена думает про бусы. Муза права. Они очень пойдут Энди. Нить из мелких разноцветных камушков на смуглой коже… Ох! Он загорел немного. Ему будет к лицу. — Что это за камни? — спросил Рой старуху продавщицу.       Она взглянула подслеповатым глазом, едва приподняв морщинистое веко. Несколько мгновений молча смотрела Маккене в лицо, почти не двигаясь. Рою показалось, что невидимые щупальца проникли в него и теперь копаются внутри. — Камни жизни, — ответила женщина скрипучим, глухим голосом на сносном английском языке. — Можем мы примерить? — нерешительно поинтересовался Рой, уже почти не сомневаясь, что не купит их.       Она утвердительно моргнула. Маккена надел Энди бусы, но никак не мог сладить с замочком. Он чувствовал взгляд старухи. Чувствовал, как он перемещается по его руке. Противно, словно тарантул ощупывает лапками кожу. — Хорошо? — весело спросил парень. — Очень, — с трудом выдавил Рой. — Хочешь? — Угу.       Старуха не шелохнулась. Энди радостно улыбался, а Маккене казалось, что сам он почти вошел в землю по колено. Неожиданно непонятная птица молнией скользнула вниз. Перепугала, почти коснувшись волос парня, потом резко взметнулась и исчезла. — Что это?! — воскликнул Энди. — Летучая мышь, — спокойно ответила женщина, едва шевеля бесцветными губами. — Днем?! — Энди, — вдруг сказал Рой, - иди, посмотри еще что-нибудь. Я расплачусь и догоню.       Когда парень отошел на несколько шагов, он собрался с духом и спросил: — Сколько за бусы?       Старуха не ответила. Казалось, она впала в состояние сомати, и лишь далекий бесцветный взгляд, вперившийся в даль, еще помогает ей сидеть. Рой открыл бумажник, достал купюру и протянул женщине. — Этого хватит? — Возьми так, — проскрипела она, не сводя глаз со своей далекой точки.       Маккена открыл рот, чтобы возразить, но она опередила: — Это посланник Миктлантекутли. — Кто? — Дух подземного царства. — Только этого не хватало! Что у вас тут за хрень? — Знаю, ты любишь его, — словно не слыша, проговорила старуха, взглянув вслед Энди. — Тебе-то что? — Он уже обменял свою жизнь на твою. Хочешь спасти - оттолкни его, иначе потеряешь. Времени не осталось.       Рой испугался. На него поочередно опрокинулись невидимые чаны с кипятком и ледяной водой. Ужас прокатился по телу, будто кто-то полоснул по коже наточенным ножом. Его словно парализовало на мгновение, потом встряхнуло, вывернуло и отпустило. — Что ты несешь, женщина?!       Старуха осталась неподвижной. — Денег не возьму. Пусть не снимает. Это дар Миктлантекутли (1). А теперь иди.       Рой безвольно послушался. Его тело отделилось от него самого, и кто-то управлял им теперь по собственному усмотрению. — Что с тобой? — взволнованно спросил Энди. — На тебе лица нет. — Да старуха странная какая-то. — Она что-нибудь сказала? — Сказала, что тебе идут бусы. — Рой? — Все нормально. Сейчас пройдет. Просто я только что понял, что смертельно устал и перегрелся. — Пойдем в номер. Черт с ними с подарками. — Нет. Давай все купим, а после я отдохну. — С тобой точно все нормально? — Кажется, да.       Рой готов был упасть в обморок. Ему было трудно дышать. Воздух вокруг сгустился, став ватным и липким. Он боролся с собой, но скрипучий голос старухи все еще звучал в голове. Хочешь спасти - оттолкни. Фраза затвердела, пересекла мозг и повисла, вцепившись в кости жесткими крюками. Пот потоками покатился по спине, и Рой чувствовал, как они изгибаются змейкой вдоль позвоночника. Он шел позади Энди, и ему казалось, что между ними растет плоский мутный сталагмит стены. Маккена почти не видел парня, различая лишь красно-оранжевое тепловое свечение. Когда сознание окончательно вернулось, Рой почувствовал свое анатомическое строение. Каждый мускул, каждую жилу, каждый волос. Отдельно. Все ощущалось чужим и лишь номинально продолжало существовать взаимосвязано. Навалилась усталость, и он не мог избавиться от мысли, что часть взгляда старухи все еще остается у него внутри. Она словно продолжала щупать его. Потом раздался щелчок, и что-то невидимое одернуло это. Рухнула секундная темнота, словно кто-то быстро закрыл и открыл затворку. Силы исчезли, и он едва волочил ноги, готовый упасть замертво в любой момент.       Ночь. Душно. Остервенело орут цикады, упиваясь собственным треском. Энди спит. Чуть постанывает, переворачиваясь, потому что саднит кожу. Рою не спится. Он даже не пытается закрыть глаза. Мысли заплетены в свалявшийся узел, и не разобрать, о чем они. Ком перемещается в голове, надавливая временами на какие-то болевые точки. Рой поворачивается на бок и принимается слушать дыхание парня. Хочется скулить. Выть, потому что внутри скулят и воют нервы. Разорвать весь мир, чтобы спасти одного. Маккена чувствует тепло мальчишки. Как?! Как оттолкнуть его?! Когда он обменял свою жизнь?! Мысль испуганно бьется о черепную коробку, создавая страшный гул. Того и гляди, взорвется мозг. Что? Шест? Автомобильная катастрофа? Конец света? Нелепая случайность? Что? Да еще этот проклятый сон. Не идет из головы. Все в кучу. Тяжело. О-о-о, как тяжело.       Часы вязнут в размышлениях, а те кучами развешены на бельевой веревке, и ветер треплет их как хочет. Они хлопают обрывками, срываясь с прищепок. Воздушные потоки подхватывают их и волокут, цепляя о кусты с шипами, мочалят, рвут. Переизбыток никотина противным вкусом во рту. Тошно, словно кто-то наследил в душе, не стряхнув с ботинок месива талого снега с грязью. Теперь оно плавится, растекается и впитывается, оставляя серые разводы. Хочется коснуться парня. Рой уже готов, но пальцы дрожат, и он одергивает руку. Он бы сгреб его, затискал, но у мальчишки такие обширные ссадины. Маккена поднялся, подошел к окну, закурил. — Рой? — услышал он сонный голос и понял, что не может ответить, потому что в глазах стоят слезы, и нет голоса. Он просто исчез и все. — Что с тобой? — Жарко, — слова плывут. – Спи.       Энди поднялся, подошел и обнял со спины. Теплый. Жмется щекой к лопаткам. — Иди, ложись. Сейчас покурю и приду. — Ты не спал ни минуты. Что происходит?       Надо соврать, но он не поверит. Рой точно знает. — Хочу, — шепот щекочет кожу на спине. — Ты не можешь. У тебя… — Я не говорил, что могу, я сказал, что хочу.       Ладонь Энди предательски медленно опускается к животу, а после скользит ниже. — Энди, перестань, — Рой пытается отстраниться. — Ты никогда не отказывал мне. — Что-нибудь когда-нибудь случается впервые. Зато ты мне отказывал. — Я был неправ. — Теперь неправ я.       Парень замирает на мгновения, опускается на колени, целуя Роя от ягодиц по бедру к сгибу под коленом. Мягкие волосы касаются кожи, вызывают дрожь. Мурашки как конфетти из хлопушки. Энди знает все точки возбуждения на теле Роя. Он изучил его. Давно. Когда Стив объяснял как. — И сейчас не прав? — шепчет под колено. — Перестань, — отвечает Маккена, запрокидывая голову. — Я не хочу. — И даже так? — спрашивает, поднимаясь к паху. — И даже так, — слова смазаны. Кто знает, может, он и не это сказал.       Энди всхлипывает. Слишком болезненна кожа, но в этой боли что-то есть, когда она смешана с чем-то большим. Рой аккуратен. Контролирует себя. Ласков. Даже слишком. Парень смотрит на него. Любуется. При каждом толчке ссадины на спине трутся о простыни, взрываясь жжением, но это ничего. Больнее видеть, как Рой страдает.       Утро не за горами. Расправляет оборки на широких юбках. Смотрится в зеркало залива, нанося румяна. Вертится кокетливо, вкалывая в облачные локоны солнечную заколку. Надо возвращаться. Назад они поедут вдвоем. Муза отправилась вчерашним экспрессом. Оно и к лучшему. Не будет тревожить воспаленный мозг. — Ты доволен? — спрашивает Энди. — Тебя устраивают снимки? — Очень, — машинально отвечает Маккена, продолжая неосмысленно что-то обдумывать. — Как думаешь, сувениры понравятся ребятам? — Это их дело. Другого все равно нет. — Ночевать где будем? — Энди, только утро, а ты уже о ночлеге. Нам еще весь день ехать. — Просто. Интересно все же. — Тогда в мотеле. Я не выдержу кузнечиков второй раз. Да и тебе нужна нормальная постель. — Моя нормальная постель там, где ты. Здорово ты меня вчера на песке извалял, — шутливо произнес парень, рассматривая схватившиеся тонкой коркой ссадины. — Долго еще помнить буду. — А кто тебе обещал легкое падение? — Интересно, они все так жестко падают? — Думаю, бывает много хуже. Бывает, они ребра ломают. — О нет! Спасибо, что только этим обошлись. Придется тебе еще долго их зализывать… — Мне зализывать?! — Ну да. Я-то сам как достану? Твой ангел падал, ты и лижи.       Рой многозначно взглянул на Энди. — Кто-то мне тут вещал, что я торгуюсь. Не знаешь, у кого я научился? — Нет, даже не догадываюсь. Кстати, вот еще что. Кажется, ты останешься без подарка ко дню рождения. — Как без подарка?! — театрально возмутился Маккена. — Сдается мне, какое-то время я буду в состоянии только на определенный шест взгромождаться. И то с трудом. — Значит, исполнишь мне танец на нем. Времени у тебя еще достаточно. — Меньше, чем два месяца. Ну, не знаю, достаточно ли этого? — А ты увеличь количество тренировок. Вот и натаскаешься.       Энди уже не мог сдерживаться и рассмеялся. — А шест-то выдержит? — Придется купить масло подороже, чтобы износ меньше был.       Существует на свете непревзойденное счастье — миг возвращения домой. Дом сияет, пропитавшись ароматом праздничной еды. Ольга постаралась. Запах поджаренного пирога течет сквозь щели окон на улицу. На столе свежие цветы и свечи. — Мальчик мой! — воскликнула женщина, впервые обняв парня. — Загорел!       Энди скрипнул. — Добрый вечер. — Боже мой, худющий какой! Господин Маккена! — Добрый вечер, Ольга, — Рой даже улыбнулся от души. — Пахнет так, что я почти готов признаться вам в любви. — Спасибо, конечно, но я постараюсь обойтись. Кстати, Стив просил передать, чтобы без него не начинали. — Кто бы сомневался!       Энди улыбнулся. — Он любит тебя, Рой.       Шон не заставил себя ждать. Его внесло в гостиную в облаке клубящейся энергии. — В следующий раз поеду с вами! — не здороваясь, начал он. — Можно так издеваться?! Я всегда считал, что мобильник служит для того, чтобы говорить «хай», как только он начинает звонить. Добрый вечер, Ольга. — Неужели вы меня заметили?       Стив повернулся к женщине и замер. — Вау! Что это за мексиканская леди?! — воскликнул он, рассматривая цветастое пончо. — Вам очень идет. — Спасибо, господин Стивенсон. — Стив, — поправил Шон. — Господин Стив, — постаралась исправиться Ольга. — Просто Стив. — Хорошо, господин Стивенсон. — Вам нравится? — рискнул вклиниться Энди. — Выбирал специально для вас. — Очень. Спасибо. — Детка! Наконец у меня до тебя дошли руки!       Не успел парень открыть рот, как Шон стиснул его в объятьях и начал мять. Кровавые мальчики заплясали у парня перед глазами, и он взвыл. — Тихо ты, гризли! — забеспокоился Рой.       Энди открыл рот, стараясь продышаться. — Не знаю, что это было, — не в состоянии вздохнуть, промямлил мальчишка, — но оно меня точно убило. — Что такое? — заволновался Стив.       Парень медленно поднял рубашку. — Матерь божья! — в один голос воскликнули Ольга и Шон. — Что это?!       Энди косо улыбнулся. — На пятнадцатом падении ангел умер. — Господин Маккена! — женщина сурово повернулась к Рою. — Простите за грубость, но волку надежнее доверить овец, чем вам ребенка! — Ты в своем уме, Рой?! — поддержал ее Шон. — Вот она прелесть возраста, — вставил Энди с интонацией объевшегося сметаной кота. — Я обещал вылизывать, пока не заживет, — потупив взгляд, проскрипел Маккена. — Детка! Солнышко! — засуетилась Ольга. — Знаете что, господин Маккена, в следующий раз и я поеду с вами, хоть даже вы и не будете мне за это платить! Бедный мальчик! Что он с вами сделал?! — Снимал, — лукаво произнес парень и победно взглянул на Маккену. — Кожу он с вас снимал! — зло подытожила женщина. — Изверг! Как только вы его терпите?! — С трудом, — Энди улыбнулся еще шире. — И не смейте прикасаться к нему руками! — Только языком. Мягкое, теплое вылизывание, — заверил Рой. — Замолчи, извращенец! — Стив, наконец, обрел дар речи. — Ладно уж, — смягчился Энди. — Оставьте его. Заживет как на собаке. — После обеда схожу в аптеку. Извольте выдать мне деньги, господин Маккена. — И купите мне сердечные, а то у меня от чувства вины сейчас сердце остановится. — Медицинскую помощь вам окажут в порядке общей очереди и не минутой раньше!       Обед оказался дивным. Пирог с лососем, сырные шарики, фруктовый мусс. — А вы, оказывается, хорошо готовите, — заключил Рой, сыто отваливаясь. — Неужели вы снизошли до комплимента? Чтобы вы смогли оценить, я приготовила то, что не с чем сравнивать. Вас вообще надо было оставить голодным… — Вернуть? — Нет уж! Оставьте при себе! — Не думал, что когда-нибудь смогу поладить с вами. Люблю дерзких людей. — С вами, господин Маккена… — Рой! — С вами, Рой, по-другому нельзя! — И не надо. А к тому же, если бы вам не нравилось, вас давно бы уже здесь не было. — Не льстите себе, Рой. Если я еще здесь, то уж точно не из-за вас. — Жаль. Я уже начал мечтать. Вот она извечная проблема жизненной ротации. (1) Миктлантекутли — ацтекский бог подземного мира. Крайне непривлекательный персонаж, которого обычно сопровождают паук, сова и летучая мышь.