Смотри в глаза

На удивление, я не волновался. Даже перед сессией в первом семестре нервничал больше, а тут… Наверное, это от того, что выбора особого не было, я знал — защищаю свою семью: свою мать, себя, брата сводного. И все-таки он настоящий идиот — так подставиться, не имея за душой ни гроша. Три лимона проиграть — верх идиотизма. Нет, я, конечно, тоже не самый умный в мире человек, но такое вряд ли допустил бы в жизни. Опять же воспитание, условия проживания у нас были разными. Матери у нас разные, и, если Паша всегда был продвинутым рисковым городским парнем, то я, живущий в своей деревне, как он любил выражаться, находился в трезвом уме и стоял на земле, а не витал в облаках. Почему? Может, потому что соблазнов таких не было, потому что силы всегда свои рассчитывал. Я знал: могу все, если не больше, а Паша… Паша — наивный кретин. Я был уверен в своей правоте, в том, что справлюсь со всем — как-то воспылал духом после легко принятого решения. Но всё оказалось немного не таким, как я себе представлял. Нажав кнопку домофона, оглядел огромный двор с небольшой площадкой под баскетбол, с детской площадкой — горками и каруселями; пятиэтажный дом имел два подъезда и подземную парковку. Элитный дом с гладкой зеленой травкой по всей территории двора — я в таком месте был впервые. Хозяин квартиры ответил не сразу, а когда я услышал его голос, меня будто током шибануло — холодный, властный тон. Кажется, мужик был не в духе, или мне показалось. — Это эм… от Павла. Представился я как дурак, растерялся сразу, хоть пару секунд назад еще был уверен в себе. Замок на двери пикнул, и я вошел в подъезд, точнее, в большую прихожую с двумя небольшими диванами, зеркалом на всю стену и лестницей наверх, у лифта. Восьмая квартира находилась на четвертом этаже, а кнопки «5» в кабине не было. Очевидно, на четвертом располагались двухуровневые квартиры. Хорошо жил этот гад. Наверное, таким образом он и зарабатывал — разводил наивных лохов, как мой брат. Вряд ли он один действовал, скорее всего, у них вообще целая мафия, как у наперсточников. Я читал: сперва обыгрывают, а потом деньги вымогают, не гнушаясь насилием и… убийствами. Страшно стало, но и отступать уже поздно. Протянув руку, почти коснулся звонка, как тут же дверь распахнулась, и я увидел хозяина квартиры — темноволосого небритого мужчину, по-утреннему в халате, который с презрением смотрел на меня. Он поджал губы, цыкнул, мдакнул и отошел в сторону. — Ну и убожество, — сказал он задумчиво. Охуел, сволочь?! Я промолчал. Вообще не привык огрызаться, тем более с тем, кому почти сам, можно сказать, торчал нехилую кучу бабла. А что, если бы я сразу сказал ему: «Короче, давай так — я мою твои сраные полы, а потом тихонечко пиздую домой, и все счастливы?!» Что, если бы сказал? Да вот только хрен мне на постном масле — мужик приковал к месту взглядом, и хоть в глаза я ему не смотрел — рассматривал подбородок, — почувствовал, что с ним лучше не спорить. Что-то было в нем не так, а что — мне предстояло узнать, похоже, на себе. Почему-то мысли, сколько метров полов и сантиметров пыли я вытру в этой хате прошли, забыл и о том, что, вероятно, мне придется готовить на двадцать человек и убирать собачьи какашки. В душе поселился необъяснимый страх, и, глядя на этого мужчину, я думал: что мне ждать от него? — Заходи, — сказал он уже другим тоном, и мысль, чтобы помедлить или ослушаться, растворилась где-то внутри меня. Я переступил порог, глядя себе под ноги, и встал сбоку от двери. Бросил короткий взгляд на прихожую, напоминающую гостиную — здесь стоял диван, журнальный стол и лимонное дерево в большом горшке. Это же помещение и служило коридором: из него шел выход на крытый, как я понял, балкон, похожий на террасу, и в кухню. Были еще несколько дверей, наверное, спальни или вроде того. У балкона завивалась аккуратная лестница с перилами на второй этаж. Отлично устроился этот чел, как я узнал секундой позже — Игорь. — Андриян, — я протянул руку и попытался улыбнуться, чтобы сбросить это неприятное чувство страха, но, наверное, вышло ущербно, потому что Игорь, иронично вскинув брови, усмехнулся. И усмешка эта как бы говорила о том, что я, деревенский чмошник, здорово его веселю. — Андриян, — повторил Игорь и подавил смешок, не ответив на рукопожатие, и за это я был готов двинуть ему. Остановила его комплекция — он был в два раза больше меня. Был выше, мощнее, с явно выделяющимися кубиками на животе, хорошо видневшимися, потому что мягкий пушистый халат синего цвета распахнулся. — Сними обувь и иди за мной, — сказал он и направился к лестнице. Я быстро стянул пыльные кеды, отодвинул их к двери, чтобы не испачкать белоснежный ковёр. Что за идиотизм — кто стелет белый ковер в прихожей, или что — в этот дом обычно входят, пройдя санобработку? — Наверх? — застыл у лестницы, разглядывая его босые ступни и пальцы ног в то время, как он поднимался. Игорь не ответил, только фыркнул нетерпеливо, и я взялся за перила. — Сюда, — он прошел в одну из комнат и чуть развёл руки, показывая объём работы. — Это моя спальня, — сказал и закусил губу, что-то обдумывая. — Сюда заходить нельзя. И вообще, на второй этаж поднимаешься лишь после моих указаний, — пока он говорил, смотрел прямо на меня; я чувствовал этот взгляд всем телом, настолько прожигающим он был; но я попытался сосредоточиться на своих обязанностях. Всё как обычно в моей жизни — помыть полы, вытереть пыль, полить цветы, но не трогать кактусы. Хотел вставить, что знаю, как с растениями обращаться, но не решился. А он дальше перечислял: постирать, погладить, купить продукты, приготовить обед… Всё, что я делал у Пашки в квартире, но там у меня не было запретов. А здесь: плазму не включать, в шкафы не залезать — очень надо; к вещам на столах не притрагиваться, по ковру не топтаться, на звонки не отвечать, свой мобильник на входе отключать — нафига интересно? Пока шло перечисление обязанностей, я украдкой оглядывал спальню. Кровать с металлическими завитушками в изголовье, огромная, а вот постельное бельё поменять явно необходимо; вся комната пропахла спермой и сладким парфюмом, а ещё присутствовал какой-то металлическо-резиновый запах. Внимание привлекла странная конструкция у стены прямо напротив кровати: здоровый косой крест из темного дерева — турник какой-то хитрый или модная инсталляция? — Ты меня слышишь? — тихо спросил Игорь и подошел ближе. Я был в двух метрах от него, а ощущение складывалось, что прямо рядом с ним. Такая от него пёрла энергия, что страшно становилось. — Отвечай, когда я задаю вопрос, не молчи. Я кивнул: — Я всё понял. — Что ты понял? — Всё. Где нужно — вымоем, где не надо — оставим, — это была моя последняя попытка пошутить. Последняя попытка, после которой я, вероятно, забуду, что такое смех и улыбки месяца на три точно. Игорь подошел вплотную, взял меня за подбородок, грубо вцепившись пальцами. — На меня смотри, щенок, — отчеканил он. — Я должен видеть, что ты понимаешь, а не догадываться, что там в твоей башке тупой происходит. Я должен видеть реакцию, а сейчас её нет. Я не вижу, что ты понял. А знаешь, почему? Потому что ты нихуя не понял. Пялился на то, что тебя интересовать не должно. Продемонстрируй мне своё понимание, ты же прилежный мальчик и ясно осознаешь, для чего здесь. Покажи, насколько будешь старательным. Что мне нужно было сделать? До меня не доходило. Но Игорь пояснил. — На колени, — сказал он, заставив меня закашляться. Это он сейчас пошутил так? — Не расслышал? — Давайте я просто сделаю свою работу… — На колени, я сказал, — прищурившись, он наблюдал за мной, а я не знал, как поступить. Паша сказал слушаться его во всём, и что случится, если я не подчинюсь? ЭТО мой брат назвал извращением? Наверняка. Вот сука. И один, и второй — суки. Дернув за джинсы, опустился на колени. Какой же я лох, и все из-за этого азартного идиота. Он же, тварь, можно сказать, подставил меня. Хотя нет — я сам вызвался помочь, и теперь мной будут пользоваться. — Голову подними, — громче добавил Игорь, но голос стал чуть мягче, — смотри в глаза. Я ещё раз пробежался взглядом по пальцам его ног, рассмотрел сами ноги, сильные и стройные; надпись на трусах — белые буквы на серо-синем фоне — как увидел их, сердце защемило в страхе, что Игорь разозлится от моего внимания к таким интимным вещам; задрал башку и уставился на свой же нос, скосив глаза. — Ты в курсе, что такое смотреть людям в глаза? — насмешливо спросил он. — Глаза в глаза, парень, давай же, ну? Или я воплощу идею «Законопослушного гражданина» и срежу нахрен тебе веки. Это сработало. Уж не знаю, серьезно ли он говорил, угрожая, или шутил, но эффект был достигнут, и спустя секунду мы столкнулись взглядами. На лице Игоря не было улыбки, но его моё, кхм, послушание явно порадовало. Он удовлетворённо поджал губы, а светлые карие глаза блеснули в дневном свете, и сейчас я смог хорошенько рассмотреть его. Игорь был красив, привлекателен настолько, что на пару мгновений я забыл о его тоне и ехидных ухмылках и подумал, что, наверное, он точно так же поджимает губы, чуть улыбаясь, когда кончает… — Вот и замечательно, — он протянул руку и небрежно, как собачку, потрепал меня по волосам. — А теперь за работу. Первую пару я, конечно, пропустил. — Ну что, как первый рабочий день? — Паша заулыбался с порога, словно брата-первоклассника из школы встречал. Сказать ему, что Игорь этот странный пиздец? Что от одного его вида мне хотелось убежать и спрятаться, в шкафу к примеру, чтобы после за ним наблюдать. Он вызывал разные чувства — страх, стыд и какое-то возбуждение, которое уж точно было ни к месту; всё это в голове перемешивалось, когда я следовал его указаниям, испытывая при этом крайнюю неуверенность. Когда я уходил — видел, что Игорю хотелось придраться, он проверил всё и недовольно хмыкнул, не найдя ни пылинки, посмотрел волком, но промолчал, после чего мотнул головой на дверь, мол, выметайся, и даже не ответил ничего на моё: «До свидания». Вечером это было уже не так мучительно вспоминать, словно дневные обычные заботы стерли четкие контуры моего утреннего позора. — Где ключи от тачки и ПТС? Бли-и-ин! — Я забыл спросить о них, извини, — промямлил, хотя должен был наехать, ведь это всё из-за него! Из-за него меня унижали. — Завтра заберу. — А мне, блядь, завтра на работу пешком ебашить? — заорал он, но быстро взял себя в руки. — Что там Гарик? Не сильно тебя?.. — Что «не сильно»? — не понял я. Не сильно издевался? Это как сказать. Но пережил ведь, не будет же так каждый раз? И, может, потом мы вообще не будем пересекаться? Ключи от квартиры Игорь мне пока не дал, но вряд ли каждый раз он планировал следить за моей уборкой. — Ну это… того самое… — Что? — Да ничего, забей хуй. Пошли жрать, я макароны сварил. Ты ж в отпуске считай…