Смотри в глаза

Утро сумрачное, туманное и влажное. Такая погода после почти бессонной ночи на жестком коврике и безжалостной порки абсолютно не помогала взбодриться, только усугубляла тоску и раздражение на выгнавшего меня Игоря. Рубашка выбилась из джинсов, волосы спутались, и я даже расчесать их не подумал — вылетел из квартиры, как ужаленный, опаздывая в универ. Ехать отсюда на автобусе с пересадкой часа полтора не меньше, а я должен успеть на семинар. Я готовился, я должен… Стараясь думать об учебе, о ключах от Пашкиной тачки, позвякивающих в кармане, о самом Пашке и своей матери — ведь ради них я сегодня ночью был в качестве раба, — я отвлекался на совершенно противоположные мысли. Вспоминал приятное жжение ягодиц, вспоминал нежные поглаживания Игоря и его большой член у себя во рту. Держа за волосы, он просто трахнул меня в рот, но… я хотел этого. Я растекался на его кровати и почти кончил, если бы не кончил он: желание удовлетворить его превысило собственные потребности. Да, ночью я понял суть своей роли, только проблема оставалась одна, небольшая такая — наличие у меня члена. Я был парнем, именно это стопорило Игоря. В каком-то смысле. Я должен был придумать что-то, что могло бы его… расслабить, сделать наше, кхм, общение чуть проще. Договор у меня был, конечно, но бумажкой этой, в принципе, можно было подтереться. Он мог бы приехать ко мне и, разорвав ее в клочья, после порвать меня. На маленьких котят. А что, если не говорить ему об испытываемых чувствах — не упоминать, что чуть не кончил, слушая его приказы и чувствуя сильные шлепки? Сделать вид, что я недоволен — тогда ему будет проще наказывать меня. Что, если так? Глупо, конечно, ведь по одному из пунктов договора Игорь обязан заботиться обо мне… — Глаза разуй, педрила! — я не заметил, как влетел в спину парня. Он недовольно обернулся. Стас. Твою ж дивизию… — О, Андриян, гы-гы, это ты? Моя стесняшка-обаяшка решилась на каминг-аут? Что напрыгиваешь на меня? Соскучился, красавчик? — он заржал, а мне в очередной раз стало неловко за свой внешний вид, особенно перед тем, кто год назад меня так цинично послал, сперва вволю попользовавшись. Очевидно вернулся из академического отпуска. Урод! Я ненавидел его! Не глядя в его сторону, я направился по коридору к аудитории. — Я с кем разговариваю, а? — Точно не со мной, — пробубнил, заворачивая за угол. Ну почему у меня всегда так? В школе с идиотами учился, теперь в универе! Наверное, я создан для того, чтобы получать пиздюлей, это понял, когда, после семинара, трое незнакомых старшекурсников во главе со Стасом поймали меня в коридоре. — Давай его в сортир, там навешаем хорошенько, — сказал один из них, подталкивая меня в сторону туалета. Они вслух обсуждали, что будут делать со мной. Варианта было два: головой в унитаз, либо просто отмудохать. Они считали, что это должно было возыметь положительное действие — никогда больше я бы не носил вызывающих пидорских шмоток, ну а Стас мне просто мстил за утреннюю встречу и еще раз хотел напомнить, что я — ничтожество. А может, просто нужен был козел отпущения, я не знал. Быть избитым я не хотел — я боялся боли! И опять же в голове всплывал вопрос: почему с Игорем всё было иначе, ведь по сути он тоже побил меня — той же телефонной зарядкой. Но нет — всё было другое. Подача, эмоции были иными. Не было в Игоре ненависти, презрения такого, на которое можно было бы обидеться. Да, он злился, но делал это по-другому. Мало того — он бил сильно, но под его руками я плыл, как мороженое в жаркой кухне, вытащенное из холодильника. — Ребят, кто рюкзак оставил в аудитории? — нас окликнул преподаватель, и парни обернулись. Я воспользовался моментом и, вырвавшись из цепких рук, побежал к лестнице, там — к выходу. Только крики позади, но при известном своей принципиальностью биологе они не рискнули ничего сделать. Мне повезло, причем конкретно, а на остановке я сразу запрыгнул в нужный автобус и через несколько секунд отчалил. Только через какое-то время вспомнил, что Игорь дал мне выходной, и пересел на другой маршрут. Дверь квартиры открыл тихо, почему-то побаиваясь Пашиной реакции на мое появление. Сразу прошёл в комнату, скинул сумку на пол, спрятал договор в стол и достал ключи. В этот момент и появился брат. — Вот, — сказал ему и подбросил ключи. Паша их ловко поймал и улыбнулся. Он был рад возвращению тачки, а мне, видимо, не очень. — Почему вчера не предупредил, что не придешь? Ты теперь вообще дома появляться не будешь? — спросил он недовольно и подошел ближе. Принюхался ко мне, пригляделся и покачал головой. — Ну и вырядился. Это он тебе шмотки купил? — он цепанул за рукав рубахи и посмотрел на ярлык. — Нормально он тебя приодел, только цвета, конечно, пиздец. Ты ж как педик, смотри, не появляйся в таком виде во дворе, а то гопота мигом тебя в подвале прижмёт. — Ну спасибо… — Я тебе правду, хуль ты обижаешься?! — Мог бы и поддержать. Я из-за тебя в этой хуйне хожу! — выкрикнул я, машинально дотронувшись до ярлыка на рубашке. Стало обидно — за то, что я так про шмотки говорю, которые Игорь купил. Да, яркие, и что?! Мне, может, нравится! — Сам подписался! — рявкнул он в ответ. — Однако твоей вины от этого меньше не становится, — обошёл его, а на кухне достал турку и поставил её на плиту, как-то вдруг осознав, что у Игоря готовить мне ещё не приходилось. — Так считай всё, легко отделался. — Паша прокрутил на пальце ключи, появляясь на кухне следом. — Зачем тебе к нему еще возвращаться? Ключи и доки забрал, молодец. — А-а? — я непонимающе уставился на него. — Что «а»? Всё, говорю: Гарик лоханулся, больше-то у него ничего нет, чтобы долг подтверждало. Так что расслабься, закончилась твоя, гы, подработка. Ты же никаких ему расписок не подписывал? — Пашка взглянул на меня более внимательно и по глазам понял, что не так все просто. — Подписал?! Вот ты идиот! Ну это уже твои проблемы, умнее надо быть. На сколько расписку-то написал? Я помолчал, думая, объяснять или нет, что речь идет не про расписку, а про договор, но решил не уточнять — какая разница? Пашке-то точно никакой. — На три миллиона. — На сколько-о? — Паша открыл рот, но тут же его захлопнул. — Ну да, на три, конечно. А Гарик что сказал? — Ничего не сказал, он даже не посмотрел. — Так. Это хорошо, что не посмотрел. Иди к нему домой и, как хочешь, но расписку эту достань и уничтожь. Слушай меня, я тебе, мудаку, добра желаю! — Ты же говорил, он бандит, что ему расписка — по новой заставит написать. — Не заставит, это… В общем, я преувеличил немного. Ну, на нервах был, вот и припиздел сгоряча. Ничего тебе Игрок не сделает, ты главное, все забери, что там накорябал. И какого хуя он вообще решил письменное подтверждение получить? Сам же всегда орал: карточный долг — долг чести! — Может, он знал, что у кого-то чести нет? — ответил я тихо, думая, что вовсе не хочу, чтобы договор испарился. — Что-о? Да что ты знаешь?! Кофе давай вари! Что-то я подустал немного… Выходной… Целый свободный день, в который я не знал, чем себя занять. Мог сходить погулять в парк, захватив с собой книгу, мог посидеть за компом, играя во что-нибудь интересное, или подготовить курсач. Но не хотел — чувствовал себя растерянным, даже каким-то неживым и ощущал острое желание вернуться к Игорю. Но вернуться — означало ослушаться, и мне грозило бы наказание, точно. Это-то не страшно, но ведь мог и просто выгнать. А если я как-нибудь задобрю его? Хм… Я взглянул на разогревающийся в турке кофе, на Пашу, выглядывающего в окно на свою машину, а потом выключил плиту. Кнопка щелкнула, брат обернулся и вопросительно уставился на меня. — Сам себе сваришь, — сказал тихо, глядя прямо в глаза. Пошел он в жопу, урод, только о тачке своей и думал, о бухле думал и о том, как бы побольше бабла срубить. Эгоист хуев! — Эй, ты чё, Дюх… Он недоумевающе — от слова Недоумок — смотрел, как я надеваю цветные новые кроссы, как закидываю сумку через плечо. Что было в его голове сейчас — без понятия. — Ты куда? — Отрабатывать твой долг, — сказал, специально тяжело вздохнув, может совесть у него проснется. — Это же из-за тебя всё. — А вернёшься когда? Понятно — не проснулась. — Сегодня, когда ещё-то? Или завтра, не знаю. Вышел, хлопнул дверью, чувствуя, что настроение поганится с каждой минутой всё больше. Но негатив сменился страшным волнением, когда я был у квартиры Игоря. Думал, стоит ли нарушать его указание. Надо было вернуться домой, но… я не хотел туда, в холодную серую хату, там было слишком тоскливо. Достал ключи, аккуратно открыл дверь и вошел, чувствуя себя преступником. Разулся в прихожей, сев на диван, кинул сумку тут же и сразу же прошел на кухню. Мука и масло у Игоря были, а вот с начинкой пришлось поломать голову. В холодильнике я нашел остатки ветчины и заветренный сыр: будет пирог с ветчиной и сыром, значит. Успел всё сделать и поставить в духовку, а Игорь так и не вернулся. Вдруг он вообще ночевать не придет? Или появится не один? Об этих вариантах я не подумал, когда к нему собирался. Но теперь-то поздно уже что-то менять, и я решил заняться тем, что изначально входило в мои обязанности — уборкой. Направился в туалет, где стояли все принадлежности для чистки полов и стёкол. Здесь же были тряпки для пыли, ведро, навороченная самоотжимающаяся швабра, больше похожая на космическое оружие. Налив в ведро воды со средством, я решил начать с коридора и ванной комнаты. Интересно было подняться на второй этаж, но Игорь запретил. Вдруг внезапно вернётся, а я там по шкафам ковыряюсь, не удержав в узде любопытство?! Вообще странно, что ему понадобилась уборщица — квартира чистая, ухоженная, наверное, до меня здесь работал кто-то, потому что пыли даже на люстре не оказалось. Протерев поверхности, я полил цветы и уже потом принялся за пол. Снял джинсы, чтобы не испачкать, и взялся по привычке за тряпку. Дорогущую швабру даже трогать страшно, да и руками всё равно чище получится. Согнувшись пополам усердно намывал цветную красивую плитку, когда за спиной щелкнул замок захлопнувшейся двери. Игорь — он был один к моей радости — громко хмыкнул. — И что мы здесь делаем? — спросил он, скрестив на груди руки. — Я сказал, что у тебя выходной. И… как ты вошёл? — он взглянул на пустой крючок, где раньше висели запасные ключи, которые я успешно стырил. — Ты охуел? — он подскочил быстро, схватил меня за волосы и прижал лицом к мокрой швабре. — Я думал вы специально их оставили! — закричал. — Я забыл про выходной, Игорь, пустите, — и последнее постарался сказать настолько жалобно, чтобы у него не оставалось сомнений — чтобы он наказал меня. — Пожалуйста, не делайте мне больно! — Пожа-а-алуйста, не делайте мне больно! — повторил он издевательски и, подняв меня за шкирку, поволок за собой в комнату. Да-да-да! — Игорь, я прибрался, пирог почти испёк, хотел сделать вам ванну, ну, с пенкой и всем таким… Может, я сильно вывел его, нарушил какие-то планы на вечер? Потому что движения его были резкими и грубыми. И в глазах полыхал огонь, но без ненависти, без запредельной злобы. Что-то другое было… Он втолкнул меня в комнату на первом этаже, и я сел на задницу, чуть не распластался на полу. — На колени, — скомандовал он, встав напротив. Руки в карманах, взгляд — в мои глаза, которыми я привычно уткнулся ему в переносицу. Не мог я в глаза смотреть спокойно, не мог. Вот его матери или отцу — пожалуйста, Пашке — тоже можно иногда, одногруппникам — запросто. Но не Игорю. Сложно было и не объяснимо — почему сложно. — Смотри в глаза. Смотрю, уже смотрю… На левый глаз или правый? А может по очереди — с одного на другой? — Застынь, мать твою, не двигайся. По полу не елозь, руки за спину. И взгляд на меня, — это прозвучало даже успокаивающе. — Какого цвета у меня глаза? Несколько долгих секунд я пялился, задрав голову, и… чуть не подавился слюнями, чувствуя невероятное возбуждение только от того, как он смотрел на меня. — Карие, тёмные или… я плохо вижу. Без очков, — он нахмурился и подошел ближе. — Да, тёмно-карие. Очень темные, затягивающие в себя. — Теперь поднимись, спусти трусы и обопрись локтями на стол, — голос был спокойным, будто он продумал заранее, что будет делать со мной. Черт, я ведь даже не попробовал поныть или пожаловаться, чтобы мой страх казался реальным. Возбуждение пронзало всё тело, и руки тряслись по той же причине. На ватных ногах я поднялся и стащил трусы, затем оперся о стол руками. — Нагнись, — услышал над ухом, — сильнее. Он провёл пальцами, видимо, по оставшимся следам от шнура. — Болит? — спросил в ухо и голос прозвучал заботливо и нежно, непривычно мягко и ужасно волнующе. — Н-нет. — Не ври мне! — ладонь звучно шлепнула по левой ягодице, отчего я непроизвольно выгнулся. — Болит, я знаю. Сейчас смажу, постой минуту. Он вышел из комнаты, глянув на меня с порога и почему-то мне показалось, что в глазах его загорелся какой-то насмешливый огонек, будто он задумал не только сходить за мазью. Вернувшись, Игорь снова принялся гладить и мять мне ягодицы скользкими от крема пальцами, его прикосновения заставляли меня выпячивать задницу в ожидании… все равно чего — ласки или боли. Я хотел, чтобы он меня трогал. И не только. Словно прочитав мои мысли, он приглушенно хохотнул. — Нет, я не буду тебя трахать, сказал же, что я не… — и еще раз шлепнул уже сильнее. — М-м-м! — я невольно застонал, то ли от боли, то ли от возбуждения. Игорь видел, что я заведён? Надеюсь, нет, но я сделал бы всё сейчас, чтобы он трахнул меня. Словно в ответ на мысли, он рукой проскользнул между половинок и дотронулся до ануса, нежно поглаживая его и чуть надавливая. А потом я почувствовал, как руку сменило что-то твердое, и явно не член. Игорь замолчал, рассматривая меня, положив свободную руку мне на поясницу. — Что это, Игорь? Что… вы хотите сделать? — Ты! Хочешь сделать уборку. А я тебе просто придам скорости, рвения. Своеобразный толчок. Считай то же, что вдохновение. — Фаллоимитатор? — Почти угадал, — прошептал он мне на ухо и двинул рукой. То, что он держал, медленно проникало внутрь. Я только надеялся, что это не что-то огромное, но обернуться и посмотреть не мог, меня придавила к столу его ладонь. Нет, не большое, уф, повезло. Игрушка вошла в меня целиком, и мышцы вновь сомкнулись, снаружи остался лишь тонкий шнурок, — я нащупал его, закинув руку за спину, когда Игорь вышел из комнаты. Натянул трусы, не предполагая, сколько буду ходить с этой штукой. Час или два? — Теперь принимайся за уборку, — насмешливо сказал он, появляясь в комнате и попутно вытирая руки о небольшое полотенце. — Начнешь с кухни, я как раз поужинаю, — на его лице мелькнула коварная ухмылка, а потом он кинул полотенце мне под ноги. — А для начала подними его. Я хотел спросить, для чего он всунул в меня эту штуковину, но не стал; двигаться с ней было очень странно, но, к счастью, не больно. Нагнувшись, я взял полотенце, выпрямился и в тот же миг по всему телу пробежала волна ни с чем несравнимого наслаждения. Игрушка внутри меня завибрировала, слегка касаясь простаты. Совсем слегка, но… — Господи Иисусе! — выдохнул я тихо, пошатнувшись и глядя на внезапно ошарашенного Игоря. Вот как будто он тут не при делах! Удивляется ещё, специально же сделал это. Вибрация повторилась, короткая, но сильнее. — Игорь…