Смотри в глаза

«Сперва смотри карты соседа, свои всегда успеешь», — одна из сотен карточных поговорок, которые любил и знал Сан Саныч. Получив свои карты, я положил их на стол рубашкой вверх и потянулся, вроде как размять затекшие от долгой игры плечи, а сам мельком глянул вниз и вправо. Дядя Гриша, сидящий на прикупе и не участвующий в данной раздаче, насмешливо сверкнул черными глазами в мою сторону. Я ответил ему движением брови, мол, знаю, знаю, но привычка вторая натура. Сегодня я играл в гостях у дяди Гриши — Григория Ивановича, с ним меня еще Саныч познакомил, поэтому я и звал того так по-родственному, двух других игроков я тоже знал, но хуже. Один — восточного типа мужчина под пятьдесят — Дамир, был хорошим преферансистом, второй Юрий, мой ровесник, — похуже, средней руки картежник. Но играть с ними было интересно — мы вчетвером расписывали пулю вдумчиво, без надежды на чудеса в прикупе, просчитывая ходы. Подловить моих карточных партнеров на вистах удавалось редко, но оттого-то задача выиграть выглядела заманчивей, азартней. — Пашку давно не видали? — спросил вдруг Юрий, пока все смотрели в свои карты, прикидывая, сколько взяток заказать. — Батона-то? — уточнил дядя Гриша. А у меня сразу испортилось настроение — вспомнил про Дюху, ведь это именно его братца прозвали в наших кругах Батоном за череп вытянутый, да за фамилию — Пшеничный. Ну и за то, что батон крошил не по делу часто. — Шесть в пиках, — сперва выдал Дамир, потом ответил на вопрос: — Давно его не видал, он мне должен, шухерится теперь, падла. — Во, и мне он должен, сука! — Юрий еще раз глянул на свои руки, в ладонях которых скрывались карты, раньше их надо было прятать. — Пас! — Семь в бубях, — ответил я, игнорируя вопрос про Пашку и перепрыгивая через постепенный заказ мастей на шести взятках — своя компания, нормально. Оба играющих пасанули. — Кто играет семь бубен, тот бывает удивлен, — речитативом произнес дядя Гриша. Да уж куда больше удивляться после утренних открытий, подумал я, открывая прикуп: валет бубей — хорошо, валет крестей — так себе, на Пашку выпученными глазами похож. — Два валета и вот это… Знал, что за столом отвлекаться нельзя, а мысли все равно в сторону убежали — от карт к Пашке, от него к Дюхе: как он уходил от меня сегодня утром деревянной походкой, как на занятиях-то сидеть сможет? Не пойдет, наверное. Надо же, минет мне сделал! Охренеть, не встать. А я помнил лишь, что охуенно было, но смутно, словно во сне. Смущало ли меня, что мне сосал парень? И да, и нет. Не я же ему сосал. Что меня волновало, так это скорее собственная несдержанность, никогда раньше я не превращал «наказание» в избиение. — Гарри, тебя ждут! — дядя Гриша недовольно пальцами по столешнице застучал, конечно, ему на прикупе сидеть скучно, хочется, чтоб мы сыграли побыстрей и он карты в руки взял. — Так и играю, семь бубей, — сбросил этого валета крестового мерзкого и восьмерку крестовую к нему же. Юра с Дамиром решили вистовать. Выложил туза бубнового, на красный ромбик смотрю, а сам вижу отпечаток прямоугольный розовый от стэка на Дюхиной белой заднице. Сейчас она у него уже не белая. Бля-адь! Стыдно было за свою выходку ужас, хорошо, морду держать умею, не показал утром малолетке свое раскаяние в том, что слишком жестко с ним обошелся. Следы мазью смазал и сказал просто, что выходной даю. Мол, отлежись. Он кивнул и за дверь тихо шмыгнул, ни слова упрека, ни жалоб, ни обвинений. Я даже удивился такой реакции, вернее, её отсутствию, но похмелье мне не дало долго объяснений его поведению искать: пошел завтракать и кофе голову лечить. Потом решил в сеть выйти, почту проверить. В кабинете на столе несколько белых листков. Контракт. Хорошо, что я сидел уже. И ведь этот уебок мелкий мне даже не намекнул, повествуя о событиях ночи, что мы с ним исхитрились договор подписать! Второй экземпляр он, походу, с собой унес, то-то я еще думал, что у него в кармане куртки за листки, что вроде вчера их не было. Стал читать, что вчера в прострации подмахнул, не глядя. Матерь божья и святые угодники! А я еще чуть не извинился перед ним! Повезло, что ноги унес, хуесос драный! На последнем листе, в пункте: «Если одна из сторон расторгает данное соглашение без согласия второй до истечения срока, назначается сумма компенсации в размере…» стоит скромненькая запись — «3 (три) миллиона»! Это он во столько свою выпоротую жопу оценил! Су-ка! — Игрок, ты чего семь-то играл? Все девять мог заказывать! Юрка вон без виста остался, — Дамир довольный, что он-то свой вист взял, толкнул меня локтем. — Гарри, ты смурной сегодня какой-то. Случилось что? — дядя Гриша по-отечески поинтересовался. Ага, случилось. Получил себе гемор невъебенный — пидора-нижнего. И ведь я его даже выгнать теперь не смогу, по контракту этому блядскому, он со мной должен чуть ли не жить. Постоянно на глазах у хозяина, так сказать. А я должен о нем заботиться и воспитывать его. Всю жизнь, блядь, мечтал! Отнять его вариант и разорвать эти сраные бумаги? Себя пиздаболом выставлю, кто меня за язык тянул Дюху контрактом пугать? И еще эта сумма дикая… Как она в его тупую башку-то пришла? Или воспользоваться ситуацией к собственной выгоде? Пришли говеные карты — играй мизер и выиграешь. Я смогу выиграть и при таком раскладе. Я его так воспитаю, что он у меня в бестелесного призрака превратится, три месяца будет тише воды, ниже травы. В конце концов, будет меня задарма облизывать с ног до головы. Облизывать… Это у него неплохо вроде получилось… Бля-а! — Да перебрал вчера немного, — потер глаза рукой, отгоняя навязчивые мысли, от которых зубы сжимались в бессильной злости. И, что самое хуевое, злился я сам на себя. За то, что в чем-то был даже рад сегодня, что Дюха не сбежал от меня в первый же день. Мальчишка демонстрировал поведение настоящего нижнего. Неопытного, но старательного. Может, мне даже очень еще понравится Тема без секса. Без? Без! А тихий голосок, ехидно интересующийся, с каких пор я так боюсь нарушить кем-то установленные правила, я задушил в зародыше. Вчера на парня член встал, потому что пьян был, перепутал, с кем не бывает. По трезвости ведь не встанет? Не-ет, конечно. А если — да? — Я на прикупе? Отлично! — заткнул свой фонтан идиотских мыслей про идиотского Дюху и стал ожесточенно тасовать колоду. — У тебя и карты похмельем застрадали, что ли? — Дамир недовольно покосился на меня, когда выяснилось, что им троим предстоит распасовка. Я только ухмыльнулся в ответ, не сомневался, что дядя Гриша взяток не возьмет, а этим двоим в гору очков добавить точно не помешает: — Если фишка не идет к Магомету, Магомет идет в гору. — Как вы могли ошибиться на охоте и выстрелить, когда потерпевший кричал, что он не дикий кабан? — задумчиво глядя на меня, Дамир нахмурил брови, превратив их в сплошную черную широкую линию. — Я думал, что он, как всегда, блефует… — Блефовать на прикупе? Ты мне льстишь. Мы все заржали, и дальше игра пошла веселее, но, когда уже после подсчетов и взаимных расчетов, пришла пора прощаться с гостеприимным хозяином дома, дядя Гриша вдруг попросил меня задержаться. — Гарри, я тебя давно знаю, у тебя не только похмелье сегодня, — сказал он, когда закрыл дверь за Юркой и Дамиром. — Ты рассеян был всю игру и то, что остался в плюсе — маленьком плюсе, не твоя заслуга, а недочет Юры. Что стряслось? Ты ведь знаешь, мне можно рассказать. Ему можно было, я знал. Но только не знал про что рассказывать. Про то, что в моей жизни возник непонятный парень, которого я избил вчера и трахнул в рот? Или про то, что я не знаю, как относиться к этому парню? Я не хотел менять свою жизнь, меня все устраивало. А Дюха не вписывался в привычный уклад. Вот совсем никак в него не лез — никаким боком. — Дядь Гриш, мне бы в себе разобраться, подкинул мне тут Батон одну задачку. — Я сразу почувствовал, что ты напрягся, когда про него говорили. Что, неужели проиграл ему? — Да нет, как раз выиграл. Моё настроение можно было заметить? Плохо. Хотя, только дядя Гриша, пожалуй, и мог бы. — Тоже долг стрясти не можешь? Я вообще удивляюсь, как с ним еще играют-то те, кто его знает. — В том-то и дело, что стряс. Но не так, как планировал. — А-а, это он умеет, знаешь, как говорится: «В последнее время мне несказанно везет. Постоянно на чем-нибудь наживаюсь. Часы, за которые отдал сотню баксов, проиграл за триста, а дубленку, которой красная цена не больше пятисот за тысячу». Вот так-то. Впарил тебе Пашка говно какое-то? Я не выдержал и засмеялся: — Впарил. Кота в мешке. — Так разберись, ты же умный парень, Гарри, я знаю, Саныч тобой всегда гордился. — Я разберусь, дядя Гриша, спасибо. Ехал домой и думал — фактически что получилось? Пашка спихнул на меня своего брательника, подбросил, как кукушка — на тебе, Гарик, птенчика, делай с ним что хочешь — одевай, корми, воспитывай. Бей, если хочется. А он тебе гнездышко вычистит, червячков приготовит и отсосет на ночь. Н-да. Все по-честному, не придраться. Только мне не нравился этот расклад. Чувствовал, что-то не то, не все так просто. Почему Пашка знал заранее, что Дюха согласится? Почему Дюха действительно согласился? Почему вытерпел все? Да еще так, словно с удовольствием на все пошел? Непонятно. А когда я что-то не мог понять, начинал злиться. Так и не придумал никаких вменяемых объяснений поведению парня, пока с Васьки* выбирался через вечные пробки, даже вечером в субботу Тучков мост стоял — Зенит, что ли, на Петровском играл? Потом еще раз наглухо встал у Черной речки, пока елозил в пробке, слушая нервные гудки, от мыслей про Дюху отвлек звонок Светки. Ну правильно — вечер субботы обычно мы проводили вместе, но почему-то её мне после вчерашнего видеть вообще не хотелось. Если бы она не свалила без объяснений в ночи, ничего бы не случилось — ни порки, ни договора, ни мине… Ничего бы не произошло! Светка, чувствуя за собой косяк, начала сразу ныть: — Игорёнчик, прости-прости, что я вчера убежала, мне с полицией не хотелось объясняться, ты же знаешь, я так и не оформила гражданство, там все так сложно… — вот дура-то, ну с чего бы гаишник ей заинтересовался? Она жила в Питере уже несколько лет, но все не могла оформить гражданство — так и не предоставила бумагу о том, что вышла из гражданства Молдовы. Почему? У нее имелся миллион и еще одна причина для этого, но на деле — банальная лень и глупость, ждала, что кто-нибудь решит за неё все проблемы. Бога ради, пусть кто-нибудь решит, но я не собирался принимать на себя заботу о ней. Света — из тех прекрасных женщин, которые любят сесть на шею и ножки свесить, при этом ноя, что им мало дали. Нет, с такими можно только заниматься сексом, поэтому я ничего не ответил на её тираду. Съебала и съебала. Я и без неё прекрасно, кхм, развлекся. — Можно мне приехать сегодня? Я так соскучилась по твоим сильным рукам, — мурлычет, как кошка, которая к хозяйским тапкам подбирается, чтоб нассать в них. — Нет, Свет, я занят сегодня. — отсёк её поползновения как можно холодно. А про себя подумал — да уж очень занят: буду валяться на диване, перечитывать договор и материться на себя за пьянку, да играть в покер он-лайн. — Давай завтра. — А если я днем, аюшки? И, кстати, вчерашний твой шофЭр… Кто он? — Никто. — Бля, опять про Дюху напомнила! — Всё, не могу говорить, пока. Сбросил звонок и сам уже нажал на руль, добавляя свою ноту в общий гудеж — какого хуя этот мудак на шкоде выперся на перекресток, не проехать! Вот так и добрался до дома почти в одиннадцать — ехать полчаса, а потратил чуть ли не два. Усталый, голодный и раздраженный, загнал машину на парковку и только тогда вспомнил, что забыл заехать в магазин за жратвой. Желудок аж свело, так еще на площадке меня добил аромат свежей выпечки, пироги соседи, видимо, испекли на ужин — чуть слюной не захлебнулся, а в холодильнике-то, наверняка, пусто. Открыл дверь и остолбенел на пороге: во-первых этот умопомрачительнейший запах шел из моей кухни, а во-вторых, прямо передо мной стоял на коленях Дюха в футболке, но с голыми ногами: оттопырив свой зад в обтягивающих темно-синих плавках, он мыл пол, старательно прогибаясь в пояснице на каждое движение тряпкой.