Смотри в глаза

Поднявшись с пола, я отряхнулся и попытался привести мокрые волосы в порядок. Вода с них стекала на джемпер, и из зеркала на меня смотрело чудовище — грязное и скользкое. В коридоре раздался дикий гогот мудаков, которые меня подловили в туалете, но спустя какое-то время всё стихло. Началась вторая пара, на которую я идти уже не собирался: видок у меня был тот ещё, а настроение упало ниже плинтуса. Гондоны эти сказали, что в следующий раз я так легко не отделаюсь. И если сейчас они рискнули прямо в универе — поймали и сунули башкой в унитаз, а Стас ещё и противно облапал всего, то что могло быть дальше? Мне было не по себе, но я прекрасно понимал: они добьются своего и, наверное, даже отпиздят меня где-нибудь в подворотне или тут же, в главном корпусе. Что им преподаватели и охранник на первом — срать они хотели на всё, ублюдки! Но больше меня напрягали две вещи: непонятно почему вернувшийся ко мне интерес Стаса, принявший форму травли; и то, что на днях будет проходить зачёт, а к нему, чтобы подготовиться, нужно не только вызубрить учебник, но и на лекциях присутствовать. Одну из этих лекций я сейчас собирался пропустить. Ну как я мог появиться в таком виде в аудитории? Под дружный ржач одногруппников и язвительные замечания девчонок? Вот уж хуй им всем. Выходил из здания — охранник окинул меня удивлённым взглядом, а я как-то нелепо и непонятно зачем оправдался: — Жарко — ужас, — сказал и, хлопнув дверью, вышел на холод. Было ветрено, промозгло, серо. Обычно я любил такую погоду — за исключением сегодняшнего дня. Натянул шапку на глаза и направился в сторону остановки, там простоял полчаса в ожидании автобуса и, промёрзнув до костей, решил идти пешком. Это даже не прогулка была, а так — бесцельное блуждание по городу. Мокрый воротник противно терся о шею. Почти так же мерзко было чувствовать на ней пальцы Стаса. А ведь когда-то я мечтал о его прикосновениях… В прошлом сентябре мне реально крышу снесло из-за него. Как я только мог так быстро поддаться на фальшивое обаяние? Нет, конечно, Стас внешне казался привлекательным: загорелый, и загар был явно получен не на грядках, а как минимум на Средиземноморских курортах; белозубая улыбка, каштановые кудри, из которых одна прядь эффектно спадала на лоб. Дорогая одежда великолепно смотрелась на спортивной фигуре… Идеально просчитанный образ. Меня он зацепил на дне первокурсника, и я моментально поддался его чарам: смотрел в рот и хлопал ушами, как наивный дурак. Хотя почему как? Мне казалось: вот оно — я встретил того, кто меня понимает, с кем можно не притворяться. А потом Стас сказал: «Я просто хотел поэкспериментировать, попробовать — как это с парнем». Он попробовал. А я… Я три месяца буквально ходил за ним хвостиком, принимая редкие знаки внимания — то есть, быстрый и грубый секс — за какие-то отношения. Шнырял за ним тенью, пока не дождался заявления: «Ебать тебя неплохо, но ты ведь не ждешь от меня любви и всего такого?» Дурак я! Признался, что жду и что сам уже давно влюбился, услышал смех и издевательское замечание: «Кто ты и кто я? Не думаешь же, что я могу быть с таким лузером, как ты?!» Я был ужасно рад, когда, завалив сессию, Стас взял академку. От армии его, вроде как, отмазали родители, и где год он провел — я не знал, да и знать не хотел; даже не заходил на его страницу ВКонтакте, чтобы посмотреть статус и фотки. Но время пролетело быстро, слишком быстро. Глупая влюблённость рассосалась без следа; я не понимал, как мог быть настолько слеп год назад. Зачем я понадобился ему сейчас? Наверное, он просто хотел самоутвердиться, его задело, что «лузер» посмел его проигнорировать… Мысль о том, что, возможно, сейчас я наступаю на те же грабли с Игорем, вовсе погрузила в уныние. Ну попробует он со мной — это ещё в лучшем случае, трахнет из желания «поэкспериментировать», а потом пошлёт. Конечно, пошлёт. У него же блондинка. Тупая, зато с сиськами. Почему я влюбляюсь в тех, с кем у меня ничего по определению не может получиться? Одна улица сменялась другой; дома, люди, машины, городской гам и далекий вой сирен — все сливалось в одну унылую расплывчатую неинтересную картину. Через какое-то время зарядил дождь. Остановившись под козырьком кафешки, я стянул мокрую шапку и закинул её в сумку. С удовольствием бы зашёл в кафе выпить чего-нибудь горячего — чтобы согреться, но денег при себе не было. Тут же возникла мысль — перевестись на заочку и пойти работать, тогда я избежал бы ненужных встреч. Я смог бы платить за себя сам, потому что это стрёмно — не иметь наличных и возможности купить себе чашку кофе; да и жить бы смог отдельно от Пашки. Внимание моё привлекла женщина по ту сторону окна кафе. Она махнула мне рукой, потом ещё раз, как бы давая знак войти и присоединиться к ней. Я не сразу узнал её, а как дошло — быстро подскочил к двери и, открыв, вошёл в тёплое уютное помещение. — Доброе утро! — поздоровался я. — Андрюш, садись к нам, давай! Ох, господи, ты весь промок. Замёрз? Я закажу тебе кофе и что-нибудь на десерт, — Любовь Сергеевна открыто улыбнулась и указала мне на стул рядом с собой. Напротив сидела женщина примерно её возраста, наверное, подруга. — Давай же, милый, не стесняйся, присаживайся! Я испытал крайнюю неловкость из-за своего убожеского вида и, кажется, даже немного покраснел. — Знаешь, неспроста мы с тобой вот так встретились, — сказала она, внимательно всматриваясь в моё лицо. — И вообще, честно признаться, я очень рада. Я хотела поговорить с тобой, но не нашла повода заявиться к Игорю без предупреждения. Я понял, что должен поддержать иллюзию наших с ним отношений: Игорь ведь этого хотел и противоположных инструкций не давал. Любовь Сергеевна заказала кофе и какой-то пирог с вишней, через минуту мы попрощались с её подругой и остались одни. Она молчала, а я чувствовал необходимость как-то ответить на её фразу. Но не пришлось — она продолжила сама. — Давно вы встречаетесь? — Любовь Сергеевна пересела на другой стул, чтобы удобнее было на меня смотреть. По глазам моим хотела прочитать правду, женщины так умеют, я знал. — Не так давно, — ответил я. Не врал же — познакомились с Игорем несколько дней назад, так что всё честно. — Я прошу тебя, будь честен со мной, — прервала она ход моих мыслей. — Я взрослый человек, и мне хотелось бы получить правдивые ответы на свои вопросы. А вопрос, к слову, у меня лишь один, и ты — по глазам вижу, — знаешь, как он звучит. Интуиция её не обманывала. Любовь Сергеевна прекрасно понимала, что между мной и её сыном нет ничего, что бы могло затрагивать романтические чувства. Мы… просто играли, и нам обоим это нравилось. Но было кое-что ещё: моё желание к Игорю, не связанное с игрой, мои мысли о нём и образ, который я идеализировал за каким-то чёртом. Я сам себя обманывал и делал это намеренно, знал же: никогда он не будет относиться ко мне тепло и нежно, как мне того хотелось. — Мы — чада хаоса. Мы — маски карнавала*, — прошептал я, уткнувшись взглядом в чашку с горячим кофе. Что ей ещё сказать — я не знал. — Я так и поняла, — ответила она тихо и опёрлась на стол локтями. Она смотрела на меня, может, ждала ещё чего-то. — Игорю нужна была домработница, — пробормотал после паузы: — А я… искал работу, — не совсем так, конечно, но максимально близко к реальному положению вещей. — Но раз так, я удивлена тем трагизмом, который ты вкладываешь в свои слова, — я открыл рот, чтобы как-то оправдать себя, но Любовь Сергеевна жестом остановила. — Ты, как открытая книга, Андриян. Можешь не говорить ничего, это будет лишним. Она смотрела серьёзно и, когда я поднял на нее глаза, мягко улыбнулась мне; лишь теперь я заметил сходство между ней и Игорем. У него были те же тёмные глаза, тот же прямой нос и очаровательная улыбка. Жаль, что он так редко улыбался мне. Внезапно я почувствовал, что ей, матери Игоря, можно доверять. На неё можно положиться в трудной ситуации — она сказала мне об этом, не говоря ничего: улыбкой, взглядом, позой, в которой она сидела — чуть подавшись в мою сторону. — Спасибо вам, — сказал я виновато. — Что не задаёте больше вопросов и вообще… — Всё, что мне было нужно, я узнала, — она пожала плечами и перевела тему. — Ну как пирог, кстати? Игоря любимый, хочу заметить, — она многозначительно на меня посмотрела и легко улыбнулась. — И я знаю, как ребята его здесь готовят. Могу сказать рецепт. — Да! Пожалуйста! Она рассмеялась моей прыти и подозвала официанта. *** Уговор был таким: после учёбы я возвращаюсь к Игорю, затем, если он посчитает нужным, позволяет мне пойти домой. Из нашего с ним договора я понял, что должен именно жить у него, но эта тема не поднималась, и я не хотел быть навязчивым. Когда мой долг, моя, с Пашиных слов, подработка — стала приятной, нужной мне? По-моему, почти сразу, и для меня это естественным точно не было. Однако присутствовало ощущение правильности происходящего, так что особо я даже не заморачивался, пытаясь разложить всё по полочкам. Если бы мать узнала, чем я занимаюсь в свободное время, обалдела бы. Но если я испытываю удовольствие, это ведь главное? Смогла бы она понять меня? Скорее Да, чем Нет. Мамка добрая, она всегда всё понимала. Даже про мою ориентацию она знала и не ругалась, считая это ветром в голове, а никак не моральным уродством. *** Игорь был дома — разговаривал по телефону, договаривался о встрече с кем-то и на моё появление отреагировал… никак: выглянул в прихожую, мазнул по мне взглядом и скрылся в комнате. Воспользовавшись моментом, я отправился в кухню и выгрузил из сумки купленные Любовью Сергеевной продукты для приготовления пирога. Свежую вишню, тростниковый сахар, муку, яйца и еще кучу всяких приправ и ерунды, необходимой для создания шедевра. Пока взбивал тесто и подготавливал начинку, Игорь продолжал телефонный разговор, я был рад — мог получиться сюрприз. Вот какая я охуительная домохозяюшка! Поставил форму с содержимым в духовку и вскоре по кухне стал разноситься потрясающий аромат. В коридоре послышался голос Игоря. — Думаю, можно на следующей неделе, да… что? Погоди-ка минутку, — он вошёл в кухню, прошел к плите, заглянул в духовку и обернулся на меня. — Я перезвоню. — Пирог, — сообщил я. — Ещё двадцать пять минут, и будет готов… — он с интересом разглядывал меня, а я какого-то чёрта второй раз за день покраснел. — Сладенького захотелось. Чего-то вкусненького такого… — Вишнёвый? — спросил он, зная, что я отвечу утвердительно. Я кивнул. Умоляю, не спрашивай, кто мне дал рецепт! — Вкусно пахнет, — он подошёл ближе. — Андрей, смотри в глаза. Поднял голову, а встретившись с его взглядом, поджал губы, чтобы не заулыбаться. — Ну и? — он чуть наклонил голову вбок. — Ну да, рецепт мне дала ваша мама! И что? — возмутился я. — Сказала, что ваш любимый… поэтому сейчас пирог испечётся, и ешь его на здоровье. То есть, ешьте! — Я так и понял: этот аромат с другим не спутать, — он сел у окна и закурил. — Где вы виделись с ней? — В кафе. Встретились совершенно случайно на Льва Толстого… — На Петроградской? Что ты делал там? — Шёл с учёбы. — Почему пешком? — Захотелось прогуляться! — почти гавкнул. И почему-то вспомнил Стаса и выходку этих дебилов. Тут же и догнал, что от меня, наверное, пасёт университетским сортиром за километр. Душ я не принимал, голову не мыл, но Игорь, вроде, ничего не просёк. Была мысль нажаловаться ему, но что-то удержало меня. Кто мы друг другу, даже с учётом договора? Нет-нет, случившееся только больше бы подчеркнуло мою ущербность в глазах Игоря. Ни к чему ему было знать об этом. — Итак, в доме чисто, еда в холодильнике есть, — подвёл итог проделанной работе, надеясь, что Игорь найдёт мне ещё какое-нибудь применение. Но он молчал, слушая, изучая меня и не двигаясь. Что, если я упаду на колени, как он любит, и попрошу оставить меня на ночь, как бездомного щенка? Он же сам говорил: я — щенок. Почему-то сделалось ужасно грустно; я моментом раскис, не в силах даже посмотреть в его сторону. Что я буду, как лох, упрашивать?! Приказа не было — стой и молчи, Дюша, блядь. — Что ты рассказал ей? — спросил Игорь резко. — Ничего! Мы почти и не разговаривали! — Понятно-о, — протянул он. Скажи, чтобы я остался. Я с радостью уткнусь мордой в твой прикроватный ковер, могу даже не дышать. Оставь меня здесь. Оставь меня себе! — Можешь идти, жду завтра вечером, не раньше. Вот так «можешь идти» и всё. Ни тебе «спасибо», ни тебе «до свидания». Я и пошёл. Домой к Паше через ларёк. Даже не предполагал, что не переношу спиртное, потому мои обжимания с унитазом стали большим сюрпризом. Две бутылки дешёвого пива — и я в мясо, причём такое дикое, что, проблевавшись, не мог стоять на ногах и ползком отправился в комнату. Паша не особо впечатлился моим состоянием, сказал только, что напился я потому, что сам лох; он считал, что всё из-за расписки и денег. Не знал он, что дело в другом. Я и сам, кажется, лишь сейчас начал это понимать — что схожу с ума, готовый броситься на колени перед Игорем в ожидании любого его приказа. «Я готов целовать песок, по которому ты ходила, моя крокодила…» — как-то так. Забравшись в кровать, прочувствовал на себе всю мощь невидимых головокружительных вертолётных танцев и в итоге вернулся к белому другу. У него же и пришёл в себя через какое-то время. В квартире было тихо и холодно, за окном — темно, и монотонно моросил дождь. С какой радостью я сейчас оказался бы у Игоря! Я подумал: а что, если я рискну напомнить об одном из условий договора? Пусть заботится обо мне, чёрт возьми! Но нет: что-то требовать — себе дороже, с Игорем такое не проканает, да и я слишком застенчив, чтобы напрямую сказать о своих желаниях. К тому же о Моих желаниях речи в договоре не идёт, а понятие заботы — у всех разное. Может, то, что Игорь меня ещё не убил — и есть его забота. Прикинул, если бы он был жёстче, ведь бывают такие. Он мог бы быть более грубым, злым, не давал бы вставить и слова, а в какой-нибудь момент, рассвирепев, так бы меня отпиздил, что утреннее запугивание старшекурсниками показалось бы мне приятной игрой. Я попытался представить Игоря в роли именно такого человека. Придя к нему домой, я был бы сразу поставлен на колени, он бы держал меня за волосы и, всматриваясь в мое лицо, говорил… пошлые, до безумия развратные вещи. Он бы заставил раздеться — жестом, взглядом указав на мою одежду; затем поставил бы раком и без подготовки, без использования игрушек, трахнул. Не говоря ни слова — лишь выдыхая мне в затылок. Он бы приказал описать, что я чувствую, каково это — когда он во мне… Как добрался до кровати, разделся — осталось для меня тайной. Всё было, как в тумане: я, закутавшийся в одеяло, бешеная пьяная дрочка и оргазм, от которого заложило уши; через пару секунд я уже спал.