Смотри в глаза

Он отпустил меня на целых четыре дня, и я что-то совсем растерялся. Решил, конечно, сразу, что домой не поеду, но даже нахождение в квартире Игоря без него самого было для меня непривычным и одиноким. Я сварил себе кофе, слопал остатки пирожных, заедая скуку и несчастную судьбу, а потом завалился на диван в гостиной и врубил телик, чтобы посвятить время просмотру какой-нибудь интересной передачи по Энимал плэнэт. Показывали обезьян, каких-то макак, любящих ковыряться друг у друга в волосах и чесать свои лысые задницы. Но, несмотря на их забавный вид и порой неуклюжие движения, они были добры друг к другу. Забота и всё такое. А где забота Игоря обо мне? — Прибери здесь, а потом свободен! — идиотским голосом проворчал я, вспоминая его слова перед уходом. Неблагодарный. Я к нему со всей душой, а он?! Жаловаться и иронизировать можно было бесконечно, но это быстро надоело, и я направился в гостевую комнату, борясь с желанием заглянуть на второй этаж в спальню, куда заходить мне было запрещено. Если повезёт — получится уснуть, и на какое-то время я забудусь. Только удача обошла меня стороной, и спустя час я продолжал бессмысленную попытку заснуть. Мысли возвращались к тому вечеру, когда в этой комнате Игорь приказал встать к столу; он гладил меня, втирая мазь, а потом вставил игрушку, доведя меняющейся вибрацией до полной потери контроля над собой. Он разрешил кончить, стоя перед ним на коленях… Эти воспоминания действовали отнюдь не успокаивающее, и в какой-то момент я понял — не усну, хоть извертись. Он ведь приказал мне убраться в гардеробной? Так чего откладывать на утро?! Поднялся наверх и, собрав с кресла и пола рубашки и пиджаки, понёс развешивать их по местам. Подойдя к шкафу, рассмотрел свою унылую морду: ну кто сможет проникнуться к такому страшному дрищу?! Затем развесил одежду аккуратно по плечикам и потянулся ко второй дверце: интересно, что там? Открыв, увидел яркие женские шмотки, целую кучу вещей всех цветов и оттенков — Светкины, наверное, чтоб она провалилась, курва. Вытащил платьице, розовое в белый горох, с рюшками и очень короткое, с юбкой солнышком — у нас девки на районе в таких ходили, помню. Откинул платье в сторону: потом уберу всё. Следом за платьем на пол полетело черное бельё в сеточку, чулки рваные красного цвета, упаковки с новыми, какие-то костюмчики игровые — фартучки, комбинезончики, платье стюардессы с дырками для сосков. Да, Света протоптала себе дорожку отлично. Кто останется равнодушным, увидев красивую девушку в таком наряде? А Света красивая, чего уж там. Это я, как дурак, из ревности пытался мысленно оскорбить её и принизить. У них с Игорем отношения, а я тут даже не третий лишний — ещё хуже. В попытках развеселить себя натянул розовое платье и, расправив юбку, подошёл к зеркалу. Если бы не волосатые ноги, отсутствие груди и кадык, меня спокойно можно было бы принять за девушку. Если ещё и подкрасить — был бы отпад! Тут же вспомнил, что в ванной вроде была какая-то косметика. Отправился проверить и нашёл в шкафчике помаду и черный карандаш — намалевал губы и обвел глаза жирной линией. Рядом стоял стаканчик с бритвой и помазком; я задумчиво повертел станок в руках — им Игорь бреется: проводит лезвиями по щекам, по твердому подбородку… Но ведь он никогда не узнает, если я использую бритву для себя? Решительно задрал юбку и, сев на бортик, опустил ноги в ванную — вот так… По гладкой коже ног черные чулки из новой упаковки заскользили идеально. Почему я решился надеть их? Наверное, отчасти потому, что из зеркала на меня смотрела размалеванная девчачья морда с горящими от возбуждения глазами. Я должен был завершить образ, закончить этот спектакль, которого требовала моя творческая натура. Интересно, если бы меня увидел в таком виде Игорь, ему было бы проще забыть о своих гомофобных мыслях? — Ты бы отшлёпал меня, Игорь, м-м? — спросил я у отражения, стараясь придать своему голосу нотки женственности. Сделал губки бантиком, причмокнул — просто обалдеть! Я походил на старшеклассницу, готовую на всё. Намотал на шею легкий шарфик — и кто скажет, что я парень? Сразу вспомнилось, как Игорь называл меня девочкой, когда впервые отшлёпал. Сейчас он мог бы сделать то же самое — не снимая платья, держа за тонкий шарфик на шее, как за поводок. Мысль об этом ужасно возбудила, и я, плюнув на запрет и предупреждения, двинулся в спальню к Игорю. Ну как он узнает, что я заходил туда? Да никак — камер у него нет, я изначально к этому присмотрелся. Только если он не уехал, а прячется где-нибудь в шкафу или под кроватью, так сам за ним дверь закрывал. Но всё равно было страшновато, чтобы набраться смелости, распахнул дверь в запретную комнату с ноги. Юбка задралась, ударив подолом мне по морде — задрал ногу, как танцовщица из Парижского салона. Помню, в детстве мечтал заниматься балетом — теперь воплотить свою мечту я частично смог. Проскакал в середину комнаты, растопыривая ноги и взмахивая руками, чуть не снёс с тумбочки ноутбук. На нем, вероятнее всего была какая-нибудь музыка, а это сейчас очень в тему. Мазнул по тачпаду — выключен и наверняка запоролен, вот чёрт. Хотел захлопнуть, но вовремя спохватился — Игорь заметит! Решил ничего не трогать; но желание станцевать не проходило, потому рискнул включить музыку на центре. Ничего же в этом такого — просто послушаю и выключу. Комнату наполнила медленная романтичная мелодия, и я завёлся ещё больше. Боже, всё как по заказу. Я мог делать всё, что пожелаю, мог насладиться одиночеством, представляя себя в компании Игоря. Мы с ним, вдвоём, в кровати, лижемся и лапаем друг друга. Затем он садится на колени, подогнув под себя ноги; я устраиваюсь рядом, подставив ему свой зад, и терпеливо, делая вид, что мне не нравится, наслаждаюсь сильными шлепками, пронзающими меня насквозь, будто он бьёт меня не ладонью, а ремнём. Я застонал, опершись о стол локтями и оттопырив задницу, представляя, как мои фантазии воплощаются в жизнь. Член уже стоял, но легкая и быстрая разрядка мне была не нужна. — Ох, Игорь, что ж ты со мной делаешь… — пробормотал и с трудом выпрямился. На ватных ногах дошёл до шкафа и вновь застыл, уставившись в зеркало на дверце, разглядывая отражение. Себя? Или незнакомки? — Я — валет, и я без пары, я — валет, и я у ног. Я и юноша, и дева, я несу тебе напевы, встречи в глубине зеркал*, — пропел на звучащую медленную мелодию, любуясь своим обликом, кокетливо поводя плечами и изображая неглубокий реверанс. И лишь потом дёрнул дверцу в сторону. Дыхание сбилось, когда взгляд мой упал на паддл. Член упёрся в мягкую юбку, а руки сами потянулись к куче разнообразных игрушек. Плётки, зажимы, колечки непонятные, анальные пробки разных размеров: силиконовые и даже тускло блестящие металлические, шарики какие-то на шнурке, ремешки с застёжками, наручники — полный набор; и разложено аккуратно, по порядку, каждой детали — своё место. Паддл тот чертов сбоку пристроен, его и вытащил первым. Поднялся, разглядывая эту чудо-лопатку. На вид она не такая и грозная, но ведь Игорь — профи, он знал, как применить такую штуку. Шлёп по ляжке, и совсем не больно. А по жопе? Развернулся к зеркалу задом, юбку задрал и поддал себе пару раз. Нет, эффект не тот: не мог я себе больно сделать — это раз, а два — лишь сильнее возбудился. Отбросив паддл в сторону, потянулся за другой игрушкой. Плётка — палка, обтянутая черной кожей с множеством не очень длинных хвостиков. Прошелся ей по ногам, по спине, ухмыляясь. — Ну и что такой фигнёй можно сделать? Как в баньке веничком! Вот так. — Пошлёпал по ягодицам нежными хвостиками, наклонившись раком, чтобы видеть в зеркале. — Вот так… отлично… не больно. Ерунда какая-то. Я подумал: а что, если бы этой плеткой он попал мне по члену, скажем? Аж передернуло от такой картинки, и плетка отправилась вслед за паддлом на кровать. А затем я замер, не сразу осознав, что весь трясусь от волнения, увидев в ящике большой, приятный на ощупь член. Как настоящий, как у Игоря — такой же длинный и толстый, но не настолько, чтобы порвать анус. Рядом лежало виброяйцо, то самое, и, разглядев фаллоимитатор, я понял: он точно такой — на батарейках и вибрирующий. Отличный массажёр, наверное. Взял его, почувствовал, что краснею от стыда и возбуждения. Кровь к щекам прилила мгновенно, и, внимательно изучая игрушку, я сел на кровать. С каким удовольствием сейчас отсосал бы Игорю, подставил бы свой рот, чтобы он трахнул его. Я бы на всё согласился! Принюхался к игрушке, пытаясь воспроизвести в памяти запах тела Игоря, а потом лизнул твёрдую силиконовую головку. Ему понравилось тогда, и теперь я старался так, будто его член был у меня во рту. Сосал медленно, но сильно втягивая в себя, сам же постанывал, вспоминая, как Игорь толкался мне навстречу. Потрясающий вибратор, на нём чувствовалась каждая мелкая венка, головка была, как настоящая и очень… вкусная. Ещё бы раз почувствовать на языке вкус спермы Игоря, но, видать, не в этой жизни. Он явно не стремился расширять своё доминирование ни на какие сферы, кроме бытовой. Разве снова проявить инициативу? Как-нибудь его спровоцировать, подтолкнуть? Но всё потом; сейчас я мог думать только хуем, который стоял камнем, и, устроившись на коленях, чуть наклонившись назад, я задрал юбку и приставил игрушку к анусу, вспоминая шёпот Игоря мне на ухо, когда он устроил мне совершенно крышесносящую вибро-уборку. Что он говорил? Что-то нейтральное, вроде. Но сейчас его слова в моих фантазиях звучали иначе. «Прогнись немного» или «покажи мне себя» — под этим он бы имел в виду, что я должен оттопырить свою задницу, как только умею. Игрушка была во мне… Сама гладкая и смоченная слюнями, она вошла легко, а я застонал, прикрыв глаза. Толкнул чуть глубже, включил вибрацию и заскулил, инстинктивно виляя задом. Боже мой, как хорошо! «Хочу видеть тебя» — я почти слышал его голос, и рукой взялся за ягодицу, другой втолкнул игрушку на всю длину и начал трахать себя. Быстро, очень. Сердце колотилось бешено, колени подгибались, а в голове вертелась одна фраза, которая уверенно вела меня к финишу. «Смотри на меня, в глаза…» Упал грудью на кровать и развернул голову, представляя Игоря сзади. Его серьёзное лицо, чуть приоткрытый рот, блестящие губы — будто только что он облизал их. И жадный взгляд тёмных глаз… Проснулся от звонка своего мобильного. Он дребезжал так громко, что я расслышал его и на втором этаже. Попытавшись подняться, упал обратно — тело было расслаблено, ноги вообще отказывались слушаться. За окном темно, но шум машин, доносящийся с улицы, показывал, что скорее уже утро. Кряхтя и путаясь в лямках, стянул платье, затем чулки и, немного ободрившись, сразу решил убрать игрушки на место. Конечно, нужно вымыть сперва и продезинфицировать, а ещё необходимо постирать постельное белье. Сразу в голове куча мыслей: какой же я негодяй, просто кошмар, устроил тут непонятно что — так думал, уже раскладывая девайсы по местам. Каждый из них на своём месте, а ощущение было такое, что Игорь всё равно запалит меня. Даже в один момент, струсив, решил, что нужно быстро сваливать домой. Но… лучше ждать здесь, видя реакцию и предполагая наказание. Я искренне попытался испугаться, но не вышло: сама мысль о том, что Игорь мог узнать обо всём, была абсурдной. Так что, расслабившись, быстро прибрал за собой следы преступления. Тут же и Пашу вспомнил. Наверное, это он звонил — чтобы узнать, не уничтожил ли я экземпляр договора Игоря. Хрен ему, сволочи такой. Теперь я был уверен, интуиция буквально кричала, Паша обманул меня. С самого начала наврал с три короба, рассказав о том, какой Игорь жестокий. Либо я плохо знал своего… хозяина. В любом случае я не жаловался: как ни крути, должен радоваться, что вообще встретил такого человека. Такого, блин. Это какого? Доброго, нежного, заботливого. Ага, конечно. Где-то, может, глубоко внутри в нём и были эти качества, но ко мне он явно не собирался их применять. А ещё Игорь очень красив, и в юности тоже был привлекательным, но каким-то более живым, чем сейчас. Это я понял, когда случайно заметил, раскладывая девайсы по местам, небольшой ящик внутри шкафа, а в нем тонкую пачку фотографий и каких-то листков. Понимал, что это еще более интимное, чем все те вещи, что я трогал до сих пор, но вновь не смог удержаться. — Ничего, что я лезу тебе в душу? — тишина, только мелкий дождь за окном. — Ну и славно, ведь другой момент познакомиться ближе ты вряд ли для меня выкроишь, да? Я поборол в себе нарастающее чувство стыда и, достав фотографии, погрузился в свидетельства чужой юности. Вот с каким-то пожилым мужчиной — дедом? — Игорь в разодранных на коленях джинсах и с наглой ухмылкой на лице. Руки в карманах, взгляд — прямо в камеру. Надо же, а волосы у него были длиннее, чем у меня сейчас — ниже плеч. И феньки на руках. Совместить того самоуверенного хозяина жизни, которого я знал и этого лохматого подростка в прихиппованном виде? Анриал! Перебирая остальные глянцевые листы, на которых Игорь снова был с тем стариком — с ним он улыбался, хотя глаза с каждым снимком становились жестче, словно улыбка затрагивала лишь губы, я думал, почему он хранит их здесь? Куда явно никого не пускает, в маленьком незаметном ящичке, который и не найдешь, если не приглядываться. Запер воспоминания, спрятал их ото всех. Как и свое сердце? Ни одной девушки не было на снимках, даже родителей и тех нет — либо один, либо с седым мужчиной. Кто он ему? Взглянул на оставшиеся и понял, что это уже не фотографии — текст, написанный от руки мелким убористым почерком, короткие строчки длинным столбцом. Стихи?! «Мой каждый день похож на остальные, Я заперт в клетке и спасенья нет. Хоть карты на руках все козырные, Но дамой будет бит всегда валет» Прочел, прищурившись, чтобы разобрать буквы. Это он сам написал? Как будто про меня. Только никаких козырей у меня нет — ни единого. Отложил листки, уставившись в темную стенку шкафа. Нельзя мне было читать этого — слишком личное. Но оставалась последняя фотография, от которой я чуть не пустил слезу. Игорь сидел на скамейке в парке, упёршись спиной в резной подлокотник, и смотрел выше объектива, словно не замечая, что его снимают. Отличная постановка — наверняка, но от нее веяло такой грустью, таким одиночеством, и я подумал: возможно, не каждый в жизни понимал Игоря. Может, в какие-то моменты он был очень одинок. Или я просто хотел видеть его таким — как себя, таким же не таким, как все. Вроде как: посмотри, мы встретились с тобой не случайно, а ещё я люблю тебя, люблю, так, может… Быстро убрав всё на место, я спустился в гостиную. Зачем я полез в эту чертову комнату?! Кретин.