Смотри в глаза

— Я не знаю, что купить ей. — А раньше ты что покупал? — Игорь стоял у шкафа и выбирал рубашку, придирчиво разглядывая каждую. Кажется, даже к цвету пуговиц присматривался. Такие тщательные сборы вызывали во мне неприятное волнение. Я знал, что он собирается на встречу с Дамиром, знал, что посиделки эти затянутся, но… Теперь Дамир не вызывал во мне уверенности, что была прежде, казалось, тот что-то задумал: что-то плохое и связанное со мной. А Игорь знал или догадывался об этом. Или же ему просто некомфортно от того, что я затеял разговор о подарке для матери? Какая-то жёсткая паранойя — во всем ищу скрытую подоплеку. Уезжаю на выходные, а ощущение — что навсегда, но только мы оба делаем вид, что ничего не происходит. Я боялся спугнуть то, что возникло между нами, хотя даже не мог этому подобрать определение — понимание? Доверие? Или что? — Ничего, — ответил на автомате, пожимая плечами. А ведь правда: раньше я ничего не покупал маме. Денег не было, да и фантазия работала плохо. Меня хватало только на самодельные открытки и цветы, которые росли у нас в саду. Игорь подошел, вытащил из заднего кармана брюк кошелек, открыл его и достал тонкую пачку купюр. Отсчитал несколько и положил их на покрывало. — Подари ей… — он размышляюще махнул рукой. — Серьги или любое другое украшение, женщины любят красивые цацки, — он улыбнулся моему взгляду. — Заработаешь, если захочешь, отдашь. Но пойми, Дюх, это нормально — то, что я даю тебе деньги. — Ладно. Значит… — что «значит»? Всё и так понятно. Вернуться я должен послезавтра — это мы обсудили полчаса назад. Игорь к тому времени уже будет дома. Будет ждать меня. Если не выглядывая в окно каждые пять минут, то хотя бы с небольшим нетерпением. Ведь так? — Я буду ждать тебя, — ответил на мой мысленный вопрос, развернулся и, кинув на спинку кресла пиджак и рубашку, подошёл ко мне. — Если вдруг ты решишь задержаться — предупреди, — прозвучало как «лучше не задерживайся». Игорь не сразу уловил свою же интонацию, но спустя несколько секунд пристального взгляда добавил: — Похоже, есть вероятность, что я буду скучать. — Наверное, совсем мизерная? — я поднялся и прошёл к двери, услышал его тихий смешок и обернулся — чтобы он видел мою улыбку. В этот момент Игорь показался мне каким-то другим. Он замер у кровати и сосредоточенно смотрел на меня без своего привычного «покерфейса», во взгляде — переживание. За меня или за себя? За нас? Улыбка с его лица исчезла, он чуть нахмурил брови, приоткрыл губы, но в итоге сказал лишь: — Послезавтра. Поцелуя на прощание и объятий мы друг друга лишили. Вернее будет сказать — Игорь вряд ли был готов к такому. А я не стал смущать его своими розовыми соплями. Старался быть мужчиной, хотя всё, чего я хотел в тот момент, когда он стоял у дверей, мягко улыбаясь мне — броситься к нему на шею и никуда не уезжать. Уже чуть позже я понял одну вещь: боялся я не за себя. За него. Встреча с Дамиром, который, как мне теперь казалось, не так-то и прост — для чего она? Для чего эти игры в карты? Неужели можно жить только так — зарабатывая на лохах, как мой брат? Но это жизнь Игоря, так всегда было, разве теперь я вправе говорить, что мне что-то не нравится? А признаться себе в том, что это оказалась всего лишь ревность, получилось легко! Ревность к друзьям Игоря, к его образу жизни, к его, блядь, мыслям, о которых я никогда не узнаю. К его бывшим, к Светке этой, хоть она и обломалась. Ко всему, что окружало Игоря — да, я его ревновал. Но удалось включить адекватность — маленькую такую невидимую кнопочку в моей башке — всё вернулось на свои места: я вновь стал собой, задвигая мысли о ревности подальше. Если бы эта гадость была со мной постоянно, и я бы не умел контролировать себя — давно бы сошёл с ума. Я спустился вниз, вышел на улицу. Меня ждала машина. Игорь вызвал такси, отчего вновь неприятно кольнуло в груди: сам он отвезти меня не мог — ждал звонка от Дамира. Водитель приветливо улыбнулся. — На автовокзал на Обводном, — сказал я и, спохватившись, добавил, — но сперва в ювелирный, куда ближе. *** — Ох, сынок, — мама качнула головой, открыв маленькую коробочку и глядя на тонкую жемчужную нить. — Спасибо, милый мой, — мы обнялись, а затем она подозрительно прищурилась. — Андрюш, деньги-то откуда на такую роскошь? Ты же учишься, про работу мне ничего не говорил. А как там Паша? Он ещё не женился? Хотя кто за него, дурачка, пойдет, господи, что я говорю?! Андрюш? — ещё один пристальный взгляд. — А у тебя что? Три месяца не виделись, звонишь редко, и ты… изменился, — она провела ладонью по моей щеке и улыбнулась. — Глаза светятся. Влюбился? — Я? Ну да щаз! Мама хмыкнула, прошла к плите, поставила чайник и похлопала по спинке стула: — Садись, давай, и никуда не торопясь, с расстановкой вещай, милый мой друг. Я честно попытался солгать, не желая говорить об Игоре. Почему? Да просто в подробности не углубишься — от такого даже мама в шоке будет, а поверхностно, вскользь — получится ли? После первой же фразы о том, что Паша проникся ко мне братскими чувствами и задаривает подарками, мама недовольно поджала губы, цыкнула, а мне стало стыдно. — Паша? Это он приодел тебя, как с картинки? Я с ним, конечно, не общалась почти, но что он за человек, поняла сразу. Да и, знаешь ли, ушлых таких за километр видно. Постеснялся бы обманывать, — сказала она. Я покраснел, опустил глаза и за час где-то — пока мы пили чай с тортом — не остановившись ни на минуту, выложил ей всё. Исключая интимные подробности, конечно, про то, что у меня на заднице еще виднелись следы от хлыста, ей знать точно ни к чему. Я рассказал о Паше — как он проиграл в карты, как обманул меня и Игоря; рассказал о Светке — которая оказалась той ещё наглой стервой. Я рассказал о самом Игоре, и когда вспоминал его, когда думал о нём — о том, как он выглядит, говорит, каким нежным он может быть, я понимал, что, вероятно, мама в своем коротком вопросе-утверждении была права. Глаза матери, и так большие и яркие, округлились блюдцами, губы дрогнули в нервной улыбке, но она взяла себя в руки. Какое-то время молчала, размышляя над услышанным, изучающе рассматривала меня, но в итоге развела руками. — Ну, это уже похоже на правду, — сказала она нерешительно. — Хоть и звучит странно. А ты уверен, что тебе именно это и надо, Андрюш? Нет, постой, я вовсе не хочу обидеть твоего Игоря… кстати, отлично он с идиотом этим разобрался, — она рассмеялась, настроение её будто сразу подскочило вверх. — Но всё же. Он — мужчина, и взрослый уже. Игрок к тому же. Знаешь, игры на деньги, тем более в карты, никогда ни к чему хорошему не приводили, — мама протянула руку через стол и погладила мои пальцы. — Не страшно тебе с ним связываться? Вдруг разборки какие… — Я уже с ним связался, мам. — Ладно, — она согласилась, но без уверенности в голосе. — А он что? — В смысле? — Что у Игоря этого твоего на уме? Какие… планы? Как это звучит странно. Был бы ты девкой — тогда понятно… — Мама! — Дай поворчать! У меня, может, надежды были, планы на внуков, вера в то, что дурь эта из головы твоей вылетит! Но, видимо, не судьба, — она подпёрла подбородок рукой и с грустью посмотрела в окно. — Ну, мам, я ж не специально в конце-то концов. — Ну да. Её можно понять: как женщина с материнским инстинктом, она стремилась к тому, чтобы я был счастлив. Надеялась, что я построю крепкую семью, и все мы заживём, как никогда, счастливо. Переживания матери расстроили, но она сама же в течение следующих минут разговора попыталась меня отвлечь: завела тему об её отношениях с соседями, обмолвилась о каком-то мужчине, который в последнее время наведывался к ней то с цветами, то с пряниками. Затем она практически вытурила меня из дома, насильно всучила деньги и сказала, чтобы развлекался хоть до утра, мол, наверняка соскучился по всем старым приятелям. Я понял, что она до сих пор свято верила в то, что у меня куча друзей, и отношения с теми же одноклассниками близкие и тёплые. Наверное, не стоило скрывать от неё так старательно правду о последнем моем году в школе. Чтобы не расстраивать её, мне предстояло немного погулять. Но это даже к лучшему: я мог позволить себе побыть в одиночестве. Нельзя сказать, что я скучал по временам, когда был совершенно один, когда одногодки стебали меня, а учителя, как сговорившись, твердили, что в этой жизни мне ничего не светит. Но что-то было такое, неосязаемое, лёгкое, грустное. Я скучал по себе прежнему, тогда у меня была уверенность, что стоит уехать в большой город, и жизнь станет простой и безоблачной. Почему-то вдруг показалось, что за короткий промежуток времени я изменился до неузнаваемости, и изменения эти вряд ли ведут в нужную мне сторону. Сомнения в Игоре? Нет. В себе? Вероятно. Я забрёл в магазин, продавщица не узнала меня, но я не стал ей даже улыбаться. Взял два пива, закинул банки в пакет, уже зная, где устроюсь, чтобы отдохнуть, и вышел на улицу. Игорь… Игрок. Не страшно ли мне с ним связываться? Нет-нет. Мне не страшно, и его самого я не боюсь. Но что, если та теплота внутри нас, между нами — погаснет? Рано или поздно каждый костёр гаснет. Вечного огня не бывает, только искусственно созданный, да и тот, стоит перекрыть вентиль, пропадет. Завернув за угол, глянул в сторону детского садика. По вечерам здесь тихо, безлюдно, даже подростки редко шатаются. Карты, деньги. Игорь всегда будет в этом крутиться. Чёрт возьми, это всё — он сам. Его «я», которое не переделать, и пытаться не стоит. Пусть он сам бы или ради меня во всеуслышание заявил, что с завтрашнего дня кардинально меняет жизнь и прекращает играть. Игорь бы стал кем-то другим, но был бы он доволен этим? А я?.. «Шаг вправо, шаг влево — только с моего разрешения», — вспомнил, каким голосом он говорил это и в груди потеплело. Рука сама потянулась к телефону. — Привет, я… — договорить он мне не дал, рявкнул: «Не сейчас!» и сбросил звонок. Ну вот и пообщались. Маленькая покосившаяся беседка за кустами акации была ожидаемо пустой и я залез внутрь. Но не успел открыть пиво, как услышал позади до боли знакомые смешки. Только, в отличие от школьных времён, причина для стёба была иная. — О-о-о, городские понаехали! Быстро стянув очки и сунув их в карман, я обернулся — не обращать внимания всё равно бесполезно. Попытался улыбнуться, показал зубы, а через пару секунд меня окружили бывшие одноклассники. Просто сборище старых друзей, блядь. Какое счастье видеть вас всех здесь, боже. — Привет! Я встал со скамьи, и каждый по очереди пожал мне руку. Сеня, Ваня, Вова. Не забывается такое никогда… Даже кто где сидел в классе не забыл. Каждую, сука, выходку их помнил. Надеюсь, сейчас они понимают, что их время прошло? Все выросли, стали другими; жизненные позиции поменялись. — А ты изменился, — сказал Вова, Сеня кивнул, Ваня гыгыкнул, обнажая кривые жёлтые зубы. Ничего не изменилось. Всё тот же тон, всё те же повадки. Только издеваться они почему-то не спешили, да и я, если честно, не был настроен на то, чтобы легко сдаться. — Ну что, отпразднуешь с нами? Юлька вчера замуж вышла, вот мы и собрались все. Идём на торжество. Присоединишься? Или, как в Питер перебрался, совсем совесть потерял? Зазнался, да? Тебе же не западло выпить со старыми товарищами? — Да никаких проблем, — ответил деловито, представляя, как бы Игорь повёл себя на моём месте. Он бы даже не заметил этих насекомых, не повёлся бы на детский развод «на слабо». Он бы и не плюнул в их сторону, а я… — Я угощаю, — добавил, сунув руки в карманы. — Вот это я понимаю! — Да ты крутой чувак! — Уверенным стал, я с тобой теперь дружу! Они по-идиотски заржали, а я, возглавив троицу этих кретинов, двинулся в сторону магазина. Всё происходило машинально: магазин, покупка алкоголя, дорога до квартиры Юли. Я смутно помнил её — потому что внимания на девчонок почти никогда не обращал. Увидел её тоже не сразу — лишь когда она вышла из кухни, взмыленная и уставшая, в белом сарафане — чтобы поздороваться с гостями. Поздравил, в качестве подарка сунув в руки бутылку шампанского. В квартире находились её родственники, куча друзей, и все пьяные, весёлые, сумасшедшие. Я стал одним из них. Только спустя какое-то время, может, около часа, я понял, что хотел таким стать. Я хотел нажраться, хотел забыться. Всё вдруг всплыло на поверхность — моя жизнь, мои привязанности, ошибки и наоборот, мои везения. Блядь, да мне ж всю жизнь фартило как утопленнику, разве теперь я могу просто взять и быть с Игорем? Он же идеален, я не достоин его. Ха, ну как же — не достоин! Я достоин даже большего! Понял это, когда покинув Юлькину квартиру, чтобы дать молодоженам отдохнуть — ха-ха, от чего им отдыхать-то? — мы переместились на квартиру к кому-то еще, чтобы продолжить веселье, там тоже было много народа, а я чувствовал себя в незнакомой компании, как рыба в воде. — Разливай! — махнул рукой Вовчику, пусть нальёт мне ещё. Мы уже не враги, мы — друзья. Он любит меня, я самый крутой чел во Вселенной. Я — шутник, каких поискать, и не какой-нибудь сраный шут при Короле-неудачнике, не какой-то там сабмиссив при Доме… — Самогон только, будешь? — что за вопрос? Конечно! В руках оказался стакан с мутной желтоватой жидкостью. Приятный аромат, и улыбка на моём лице стала шире. Напиток согрел. Бросило в жар, затем в острый холод — почему? — о, так это я выполз на балкон курить, оказывается. Я курю — они что, не знали? Я ж городской парень, я — талант, продвинутый чел. У меня есть Игорь… — Как же заебись! — прокричал кто-то, а народ вокруг меня заржал. Меня обнимали, хлопали по плечу, девчонки дёргали шутливо за волосы, спрашивая натуральный ли цвет, а я, не парясь, расслаблялся всё больше. Я теперь свой среди своих, по-любому. Так приятно, реально — просто оттянуться, ни о чём не думая, никуда не торопясь. Предлагают ещё? Да легко! Почему я должен отказываться? Игорь же себе ни в чём не отказывал. Чем он там занят сейчас с Дамиром, м? Но, впрочем, что мне за разница? Главное, что сейчас хорошо. Так хорошо, что всё кружится, мелькают огни, лица, музыка грохочет в ушах в такт сердца. Не надо ни о чем думать, не осталось никаких проблем, всё в ка-а-айф! Приятно, м-м-м, очень, особенно, когда я стал двигаться, не сдерживая себя. Инстинктивно подался вперёд, показывая свою силу. Руками по влажному телу… Стоны, слитные движения, мягкая грудь под пальцами и член мой обхватило что-то, но недостаточно сильно, слишком мягко. О-о, Игорь, сожми немного пальцы… Ощущения интересны, но… чего-то не хватало. Что-то не так. — Дюшенька… Давай ещё, сильнее! Какой же ты… — горячий шепот в ухо. Дюшенька? Игорь меня так ни разу раньше не называл, не прижимался ко мне с такой нежностью. А вот так… Игорь, да-а… Игорь? Ох, нет, это… Внезапно всё выпитое рвануло вверх, я только успел отвернуть голову с кровати, как содержимое моего желудка пришлось на пол. Но успел заметить на подушке длинные рыжие волосы. Длинные. Рыжие. БЛЯДЬ!