Holes

Намджун просыпается, когда Хосок пытается неловкими движениями натянуть на тело футболку – мышцы рук и плеч, помимо всего прочего, нещадно ломит. Первые несколько минут они молчат. Намджун садится на противоположной стороне кровати и совсем не собирается по-тихому съебать. А Хосок уж было надеялся. – Как долго ты жрешь свои пилюли, Хосок? – голос у Намджуна хриплый со сна. А Хосок кривится – состояние ни к черту. Даже перспектива пойти поблевать выглядит лучше, чем разговор с Намджуном. – Полгода. Намджун тяжело вздыхает, рассматривая поднятую с пола картонную упаковку, а потом кидает ее в Хосока. – Когда ты собирался рассказать? – А зачем? – улыбка у Хосока выходит совсем кривой. Не так все должно было быть. Вообще не должно было быть – ни вчерашней пьяной разгоряченной ночи, ни этого отвратного утра. – Мы типа друзья, нет? – из уст Намджуна звучит как само собой разумеющееся. Хосока опять подводят реакции и резкая попытка встать – из груди рвется полувскрик-полусмех. Намджун поворачивается как раз вовремя – чтобы заценить голую задницу Хосока. – И поэтому ты меня вчера трахнул? – срывается с губ раньше, чем Хосок успевает подумать. Вот так, Хосок, опять перевел стрелки, чтобы избежать откровенности. – Тебе не ясно? Кажется, что недопонимание опять висит над ними грозовой тучей. Тошнота к горлу все-таки поступает – и это лучшее событие утра. – Почему, Хосок? – спрашивает Намджун то, что не успел спросить в прошлый раз. Куда делся ебланский Юнги, только же тут был, ебаный буфер между ними, думает Хосок и, вместо поисков ответа, привычно ищет пути отступления. – Да все нормально. – Нормально ровно на две выжранные пилюли с утра – можно дальше бесить Юнги своим ебнутым смехом. Только где его черти носят. – Я же не страдаю всякой хуйней, просто доктор прописал. Намджун тоже бы ему кое-что прописал – кулаком по роже. Вряд ли остался хоть кто-то, кто верит в его жизнерадостность. Но Хосок все равно смеется. – Ужасно бесит твой смех, – Намджун говорит то, что думает. Хосок тоже так умел, а потом влюбился и все похерил. – О, я не один такой, наконец-то, – Юнги подваливает все же вовремя, а в голосе его столько показной радости, будто он только что решил жизненно-важный квест. Сокджин, плетущийся за ним, первым делом пристраивает свой зад, а только потом страдальчески стонет – "какого хуя все вокруг такие веселые". – Такой взрослый хён, а такой слепой, – Юнги ядовито скалится и смотрит на Намджуна. Привык уже решать часть его проблем. – Почему ты тогда не пришел, Хосок? – еще один риторический вопрос. Намджун пьет пиво из бутылки, сидя в их с Юнги студии, а Хосок не знает, чего приперся – показать, что с ним все нормально? Что между ними все нормально? Хосок в ответ пожимает плечами. Говорить не разучился, нет? С Юнги в этот раз приходят Чимин с Тэхёном – студия это круто, а хёны дают поучаствовать в процессе и даже выпить пива. От их энтузиазма и смеха Хосока мутит – в глазах становится темно. – Хён, тебе норм? – Чимин, как и Тэхён, очень искренний и заботливый, а в его восторженном взгляде, все чаще прикованном к Намджуну, не только восхищение. Юнги тут как тут. – Знаешь, есть еще один способ. – Юнги смотрит на Намджуна. Хосоку не нужно, чтобы Юнги продолжал. – Даже детишки об этом способе знают. Намджун смотрит на них с другой стороны, и в его взгляде для Хосока нет ничего хорошего. – Когда ты ржешь, мне хочется тебя трахнуть, – говорит он немногим позже, зажимая Хосока между стеной и собой. Хосок опять дает повод. И еще тысячу поводов готов дать, чтобы оказаться к Намджуну так близко, и вовсе не дурак, чтобы проебать такое предложение. Намджун кусает его за нижнюю губу и стягивает футболку, прежде чем кинуть спиной на диван. Он берет его быстро и резко, придерживая руками колени, и кончает, впиваясь зубами в шею. Только тогда Хосок наконец выдыхает и, зарываясь пальцами в волосы лежащего на нем Намджуна, гладит его по спине. Юнги был прав – способ определенно есть. – Я буду делать это каждый раз, когда тебе будет херово, – говорит Намджун, закуривая лежа прямо на кровати. Хосок не против, только просит открыть окно. Сквозняк легким ветерком обдувает голую разгоряченную спину. Намджун его снова выебал – по-другому и не назвать – когда Хосок своим приправленным истерикой смехом его в очередной раз довел. Намджун морщится, когда Хосок рыщет в ящике в поисках своих пилюлей, но больше ничего не говорит – что говорить, когда сделать ничего не можешь. Впрочем, Намджун свое слово держит, а Хосоку похуй, что глотать – если эффект мало чем отличается. – Намджун любит заниматься благотворительностью, – заявляет Юнги, когда в студии застает в сборе всех своих донсенов. – Пусть сидят, мне не жалко, – отвечает Намджун, отмахиваясь. Хосок руку готов отдать, что Юнги имел в виду не только Чимина с Тэхёном, но и самого Хосока. Оперативная психологическая помощь от Ким Намджуна. Отчего бы опять не посмеяться теперь уже над самим собой. Хосок выходит на улицу подышать свежим воздухом, пизданув последнюю сигарету из пачки Юнги – в отместку. Намджун выходит следом и кладет свои руки на плечи Хосоку, а потом тоже закуривает, не дождавшись от Хосока реакции. Будто они находят взаимопонимание, только когда член Намджуна у Хосока внутри, а потом опять – многотонная стена молчания. Заебись апгрейднулись. Чонгук говорит, что Хосок стал каким-то вялым. – У тебя сегодня даже ноги заплетались, хён, – Чонгук традиционно отказывается от пива, но просит молочный коктейль, вместо сока – если хёну так неймется. Чонгук не лезет дальше ему в душу, и Хосок рад – не очень хочется травмировать детскую психику, Чонгуку только в этом году исполнится 19. Если, конечно, осталось что травмировать, учитывая его недавнее знакомство с Тэхёном. Они прощаются в метро, в этот раз Хосок уезжает раньше и машет ему с той стороны стеклянной двери, пока поезд не скрывается в тоннеле. Чонгук тоже хочет, чтобы хён улыбался как раньше. Когда Хосок заходит в свою квартиру, его в одиночестве ждет Намджун. – А где Тэхён? – Ушел гулять с каким-то новым другом. – А, – Хосок скидывает рюкзак на пол, стягивает кеды и, проходя, валится на пол рядом с Намджуном. – А ты что тут делаешь? Избавляешь меня от ночи в одиночестве? – Нас обоих. Они так и остаются сидеть на полу – втыкают в какое-то дурацкое тв-шоу, пока Хосок не начинает смотреть больше на Намджуна, а Намджун не перестает делать вид, что не замечает. – Поцелуй меня, – просит Хосок, и это такое облегчение – просить то, чего хочется больше всего на свете. Намджун кладет руку ему на затылок и целует медленно и осторожно – совсем не так, как Хосок привык. Он облизывает его губы, проникая языком внутрь, когда Хосок послушно в полувыдохе приоткрывает рот, и, отстраняясь, обводит пальцами контуры его губ, гладит ладонями шею, а потом целует еще раз. Хосоку, кажется, будет мало, даже если Намджун будет с ним до рассвета. Комментарии Юнги – последнее, что хочется слышать Хосоку с утра, но когда за его спиной стоит Намджун, Юнги отчего-то сдерживается. Намджун все еще смеху Хосока не верит, рефлекторно сжимая каждый раз на его талии ладони, и все так же обещает чуть что выебать, но с разницей, что все стало вдруг лучше, нет?