Tristan

Грязные переулки сменяли друг друга унылой чередой, различаясь разве что насыщенностью наполняющих их "ароматов" и количеством сваленного у стен мусора. Блэйд уже давно перестал ориентироваться в этом зловонном лабиринте, слепо следуя за своим жестоким любовником по чавкающей под ногами жиже сомнительного происхождения. Разбуженное дьяволенком желание все не унималось, постоянно напоминая о неутоленном голоде, о скребущей горло жажде. На языке все еще чувствовался привкус их безумного, головокружительного поцелуя, а боль в ребрах неустанно напоминала о дерзких стальных коготочках, что всего несколько минут назад дразнили киллера, впиваясь в крепкие, тренированные бока. Блэйд никак не мог сосредоточиться, собрать воедино разбегающиеся мысли. Неудовлетворение действовало на нервы. Да, сейчас не время поддаваться слабостям, не время превращаться в похотливое животное, но… Это чересчур жестоко – так возбудить, завести, а потом просто взять и бросить. Бесчеловечно! Неужели дьяволенок не испытывает подобных чувств? Он ведь тоже возбудился, тоже завелся не на шутку. Блэйд чувствовал это, перехватывая его жадные поцелуи, упираясь своим стояком в чужой, не менее твердый. Неужели Тристан мазохист или он просто так хорошо себя контролирует? Маленький, развратный инкуб… Блэйд поднял отяжелевший взгляд на идущего впереди любовника, скользнул по спине, задержался на плавно покачивающихся ягодицах. Стальные когти поблескивали в лунном свете, что заглядывал в переулок через узкую щель между осыпающимися крышами. Хоть киллер и не видел лица дьяволенка, он отчетливо чувствовал источаемое им довольство. Оно читалось в каждом движении. Словно… словно и не было никакого зверя, никакой тяжелой лапы, накрывшей блестящий черный браслет и тем самым оборвавшей единственную ниточку, единственную зацепку. Словно Тристан получил необходимую ему информацию и вышел безоговорочным победителем из схватки с невидимым врагом: походка легкая, непринужденная, стальные когти на правой руке беззаботно ведут по потрескавшейся стене, оставляя после себя неглубокие борозды. Не верилось, что этот парень только что жестоко расправился с группой наемных убийц, а после устроил забег по крышам трущобного лабиринта. Он совсем не казался уставшим. Блэйд нахмурился, с трудом отрывая взгляд от манящих бедер. Вот, что должно его беспокоить на самом деле. Эта беспечность, а не неугомонный зуд в паху. Тристан сказал ему отыскать тех немногих, кому посчастливилось уберечь "Забвение" от длинных рук прихвостней Огавы. Хотя Блэйд сомневался, что то были только его прихвостни. Легко дать подобное поручение, а вот выполнить его… С теми, кто не подчиняется приказам короля преступного мира, обычно всегда был короткий и очень неприятный разговор. Если не тем людям станет известно, что у кого-то еще завалялась ампула-другая, то… Жадные до наживы дилеры не станут трепать языками на каждом углу о своем маленьком успехе. Они будут толкать взлетевший в цене товар тайно и только проверенным клиентам, тем, кто достаточно умен, чтобы не разевать понапрасну свой болтливый рот. Возможно, благодаря кое-каким связям Блэйду и удастся кое-что разузнать, но на это потребуется время. Ампул же осталось всего четыре. Риск слишком велик. Тристан не может не понимать этого. Но тогда почему? Почему он так себя ведет? Будто ему наплевать на то, что случится дальше. Киллер понимал, что тянуть нельзя. Надо что-то делать. Показать Тристана специалисту, который хотя бы попытается помочь, попытается разобраться, как предотвратить эти внезапные приступы и избавиться от необходимости вливать в себя наркотик, при обычных обстоятельствах разъедающий внутренние органы. Только как убедить его? Какие доводы привести? Дьяволенок уже дал понять, что не станет ничего слушать, а если Блэйд начнет напирать, то все его маленькие победы, доставшиеся с таким трудом, рассыплются, как карточный домик. Да, Тристан во многих пунктах превосходил своего напарника, однако некоторые вещи он все же доводил до абсурда. Райвал не хотел потерять своего любовника. Ни так, ни так. Переулок расширился, нехотя раздвинул свои крошащиеся каменные ребра. Значительно выросшие в размерах кучи мусора неуклюже отползли к стенам, освободив достаточно места в центре изъеденной оспинами дороги, чтобы возжелавшие прогуляться горожане смогли беспрепятственно передвигаться по одному из лучших злачных районов города, любуясь его вывернутыми наизнанку внутренностями во всей красе. Хотя, надо было заметить, дома по обе стороны переулка тоже переменились в лучшую сторону: меньше трещин, ошметков свисающей со стен штукатурки, меньше заколоченных, наглухо замурованных и разбитых окон. Но самым главным признаком изменений, конечно же, являлась жизнь. Эти переулки и дома, в отличие от прошлых, не были мертвы, и дело заключалось вовсе не в крысах или шныряющих повсюду ободранных помойных котах. Внезапно раздавшийся совсем рядом сухой, болезненный кашель заставил Блэйда схватиться за пистолет. Однако в следующую секунду киллер расслабился и убрал руки от оружия. Всего лишь грязный бродяга, который решил заночевать в переулке, укрывшись заплесневелым картоном вместо одеяла. Если бы не кашель, он бы так и продолжил оставаться неотъемлемой частью мусорного пейзажа. Исходивший от бродяги едкий запах застарелой мочи ударил в ноздри вместе с переменившимся ветром. Блэйд зажал нос рукой. Проклятье! Когда они уже выберутся из этой дыры?! В его жизни и так хватает дерьма, чтобы он мог обойтись без этих заманчивых, романтических прогулок по гноящимся язвам любимого города. Он бросил взгляд на своего спутника, ожидая, что тот тоже среагировал на неожиданный кашель и в тот же миг отскочил в густую тень. У этого парня ведь такая невероятная реакция. Однако, вопреки ожиданиям, Тристан даже ухом не повел, продолжая идти вперед как ни в чем не бывало. Словно и кашель, и его обладатель были обычным миражом, минутной галлюцинацией, привидевшейся одному лишь Райвалу. Когтями по стене Тристан больше не вел – мешали кучи разросшегося мусора. Блэйд промолчал, продолжив прерванный путь. Кажется, к заброшенной стройке они шли иной дорогой. Определенно. Он бы точно запомнил, если бы им на пути попался кто-то живой. В подтверждение его мыслям откуда-то сверху послышался звон бьющейся посуды, за которым последовали крики и ругань. В одном из окон зажегся тусклый свет, замигал и почти сразу же погас. В боковом ответвлении переулка заорали коты, распуганные сиплым окриком разгневанного пропойцы. А чуть выше по улице – Блэйд решил, что это все-таки улица, едва отличимая от переулка – они наткнулись на очередного бродягу, взобравшегося на свою, а может и не свою, пьяную до беспамятства подругу. Он так усердно пыхтел, неуклюже толкаясь в расплывшееся под ним тело, полностью сосредоточенный на своем нелегком деле, что не обратил никакого внимания на проходящих мимо невольных свидетелей жалкого совокупления. Будто две свиньи посреди навозной лужи. Блэйд скривился от отвращения и поспешил отвернуться, Тристан его чувств не разделил. Наоборот, он даже замедлил шаг, чтобы подольше полюбоваться забавными потугами помойного героя-любовника, его дряблым голым задом, трясущимся как расковырянное ложкой подтаявшее желе. Насмешливая улыбка изогнула тонкие губы. – Тебя это веселит? – поинтересовался Блэйд, нарушая установившееся между ними молчание. – А тебя нет? – вопросом на вопрос ответил его любовник. – Как-то не очень, – честно признался киллер. – А что же тогда тебя веселит, Блэйд Райвал? – Тристан посмотрел на него почти так же насмешливо, как смотрел до этого на пыхтящего бродягу со спущенными штанами. – Может быть, Шоу? Блэйд хотел ответить, даже рот раскрыл, но в этот момент его взгляд выхватил из полумрака под ногами черный полумесяц приоткрытого канализационного люка. Занесенная нога как раз метила в изогнутую в беззубой улыбке дыру. Киллер тут же отдернулся и громко выругался. Еще бы чуть-чуть и… Секундный испуг. Контроль над собой Блэйд вернул почти сразу же, но вот сердце в груди все еще продолжало неистово биться о ребра. И как он не заметил?! Хотя чего тут удивительного? В полумраке, да еще и в подобном месте. Здесь даже при свете дня все сливается в один грязный тон, чего уж говорить о ночи. Попробуй разгляди хоть что-нибудь!.. Очки! Тут он вспомнил про спасительные очки ночного видения и принялся похлопывать себя по карманам. И почему он не воспользовался ими раньше? Не пришлось бы тогда всю дорогу спотыкаться о разбросанный под ногами мусор. Однако не прошло и двух секунд, как Блэйд вспомнил. Вспомнил ловкие пальчики Тристана, стягивающие с него очки, вспомнил его ласкающий слух голос, рассуждающий о каком-то стекле, вспомнил будоражащий кровь взгляд из-под стянутых очков, его очков ночного видения. Они так шли дьяволенку… А потом… Нет, страстные поцелуи и острые когти под ребрами он помнил хорошо, а вот очки… Они были на Тристане. Блэйд их точно с него не снимал, да и самому Тристану в тот момент было уже не до них. Тогда получается… – Дерьмо! – в сердцах воскликнул раздосадованный киллер. Его очки, его незаменимые очки теперь валялись где-то там, посреди темного зловонного переулка в куче гниющих отбросов. Запасных Блэйд не держал. Конечно, всегда можно дойти до специализированного магазина и купить новые, но именно эту модель больше не выпускают. А она так ему нравилась! Первым порывом киллера было развернуться и отправиться на поиски утерянного имущества. Они пять лет были вместе – как-никак срок приличный. Однако он быстро осознал, что это безрассудная затея, весьма безрассудная. Самостоятельно он ни за что не отыщет то место, а Тристан навряд ли согласится его сопроводить. – Оплакиваешь утрату? – в голосе Тристана слышались дразнящие нотки. Сейчас он был похож на озорного чертенка, которому удалась маленькая шалость. Блэйд до сих пор не понимал, как дьяволенку удается так легко читать его мысли. Будто открытую книгу. Вроде бы его лицо не настолько красноречиво, чтобы… В этот момент киллер кое-что осознал. Осознал слишком поздно. – И зачем? – в голосе не было злобы, только легкое недовольство. – Хочешь, чтобы я составил компанию нашему другу, оставшемуся в переулке, в первой же ночной стычке? Пока меня будут брать на мушку, я, возможно, успею сбить пару крышек с мусорных баков, приняв их в темноте за наших врагов. – К нашему другу из переулка ты присоединишься только в том случае, если продолжишь ими пользоваться, – Тристан легко перешагнул через развалившегося посреди дороги наркомана со впалыми щеками. Глаза истощенного мужчины закатились, а из раззявленного рта на разбитый асфальт обильно текли слюни. Высоко закатанные рукава обнажали исколотые вены на сгибе локтя. Некоторые из покрасневших точек уже начали превращаться в отвратительные мокнущие язвы. Недолго ему осталось, недолго. Блэйд снова не смог скрыть отвращения. Несколько мгновений удовольствия не стоят того, чтобы заканчивать свою жизнь вот так. Он тоже перешагнул через полуживое препятствие и свернул за угол следом за своим проводником. Свет единственного на всю улицу фонаря осветил припаркованную под ним машину. Блэйд вздохнул с облегчением. Наконец-то, выбрались. За сохранность дорогого автомобиля он не переживал, ибо обитатели злачных районов прекрасно понимали, что разумные, добропорядочные люди, способные позволить себе подобный транспорт, ни за что не стали бы так неосмотрительно парковаться в столь непривлекательных местах. Переходить же дорогу наемным убийцам или же людям мафии осмелился бы разве что умалишенный. К тому же, если бы автомобилю грозила хоть какая-то опасность, Эм Эф У Блэйда непременно оповестил бы о том своего хозяина. – Надеюсь, ты не забыл о моей прискорбной неспособности обходиться без зрения? – саркастично подметил Блэйд. – Или, быть может, я тебе надоел и ты таким образом пытаешься от меня избавиться? Они уже почти дошли до машины. Всего несколько шагов, и можно будет напрочь забыть обо всех неприятных моментах их ночного приключения. Киллеру не терпелось сесть в удобное водительское кресло и полной грудью вдохнуть запах родного салона. О, да! Как только руки лягут на плавные изгибы руля, а ключ повернется в замке зажигания, возвращая к жизни уснувшие моторы, он выжмет из своей малышки все, на что та способна, лишь бы убраться подальше из этого гадостного места. А потом сразу в душ, смывать въевшийся в кожу смрад гниющих отбросов и человеческих экскрементов. Можно даже не одному, а с приятной компанией… – О, если бы это было так, я придумал бы куда более изощренный способ, – с улыбкой заверил напарника Тристан. В блеснувших в его глазах искорках Блэйд поймал всполохи безумия. Всего на мгновение, ничтожно краткое мгновение, но… По спине невольно пробежал пугающий холодок. Или же ему просто показалось? Здесь темно, а свет луны неверен – всякое может привидеться. Тристан остановился и повернулся к нему лицом, отрезав путь к ожидающему хозяина автомобилю. Соблазняющие всю дорогу киллера ягодицы оперлись о блестящий капот. – Как тебе смерть на пике оргазма, м? – он смотрел вызывающе, и в то же время несколько игриво. Сытый хищный, но от этого не менее опасный. – Волнующе, правда? Блэйд стоял достаточно близко, так что дьяволенок без труда вытянул свои длинные ножки и крепко обхватив бедра киллера, дернул того на себя. Блэйд покачнулся и едва не упал на своего коварного любовника. Дерзкий маневр. Тристан усмехнулся и весь подался вперед. Его бедра вжались в пах любовника, позволяя тому ощутить чужое возбуждение. Острые коготки игриво пробежались по спине, а жаркий, с придыханием шепот лизнул мигом покрасневшее ушко. – Только представь: оргазм подступает, – Тристан с упоением смаковал каждое слово, когти нежно поглаживали проступающие между лопаток позвонки, – плоть горит от нетерпения, дыхание сбито, жар чужого тела отдается в легких, безжалостно выжигая их изнутри. В паху все стягивает узлом, сводит судорогой. Нутро изнемогает, стонет, вожделеет того самого удовольствия, слаще которого ничего на свете просто не может существовать. Весь мир блекнет, теряет свою значимость. Ничто более не важно, кроме одного – удовольствия, что затмевает собой целые вселенные, что порабощает и возносит над мирами. Удовольствия, ради которого только и стоит жить, – поглаживания когтей сделались ощутимей, а шепот – жарче, нетерпеливей. Блэйд почувствовал, как этот жар передается ему, будто заразная болезнь, как расползается по телу, охватывая каждую клеточку, как уверенно стекается к паху, собираясь в огненный шар. Другая рука с когтями опустилась и легла киллеру на пах, принимаясь нежно массировать полувставший член сквозь грубую ткань. – Жар нарастает, распирая изнутри. Больше нет сил терпеть. Экстаз, обещанный экстаз… – Тристан замер на долю секунды, наслаждаясь неровным дыханием партнера, его гулким сердцебиением и наливающейся плотью под умелой ладонью. – Поблекший мир взрывается миллионами красок. Ослепляя, одурманивая. Оргазм налетает резко, стремительно, окуная с головой в недра пьянящего безумия. Мышцы лихорадочно сокращаются, сердце сотрясает грудную клетку, а губы судорожно хватают тающий воздух… – снова короткая, едва заметная пауза. – Вжик! – звук резкий, бьющий по слуху. От неожиданности Блэйд дернулся, но когти на руке, ласкающей пах, не сильно, но ощутимо, впились в нежную плоть. – Нгх! – хриплый стон сорвался с губ киллера, пальцы рефлекторно вцепились в бедра любовника. – Лезвие вспарывает кожу. Глубоко, – шепот сделался агрессивным, напористым; когти даже не думали разжиматься, держа своего пленника в напряжении. – Ярко-алая полоса, будто улыбка, робко проступает на обнаженном горле. Заглушенная экстазом боль лишь добавляет остроты головокружительному удовольствию, выводя его на новый, недоступный ранее уровень. И ты думаешь: такое возможно? Неужели такое возможно? Все эти чувства слишком хороши, чтобы быть реальными. А улыбка на горле тем временем расползается так стремительно, будто готова вот-вот рассмеяться в голос над нелепым предположением. Однако вместо смеха оттуда с бульканьем вырывается кровь, она щедро хлещет из перерезанной артерии, выплескивается толчками, точно так же, как до этого чуть ниже выплескивалась сперма. Только этот оргазм, кровавый, длится много дольше. Густые, багровые капли разбиваются о кожу безобразными кляксами, застывают хаотичными потеками, пока тело бьется в предсмертной агонии, пока жизнь вспыхивает в нем последний раз и тут же гаснет. Глаза стекленеют, легкие замирают на выдохе, а кровь все хлещет и хлещет из застывшего в беззвучном гоготе второго рта. Можно коснуться приоткрытых губ и вдохнуть в себя чужую ускользающую жизнь. Поглотить ее, как поглощают сэндвич, купленный в ларьке у дороги. Кто-то всерьез верит, что тогда умерший не сможет переродиться или попасть в загробный мир. Разве это не чудесно? Тристан убрал когти и медленно отстранился, любуясь произведенным эффектом. Блэйд посмотрел ему прямо в глаза. Взгляд тяжелый, слегка подернутый дымкой вожделения. Нет, он не из тех, кто бездумно теряет голову от пары умелых ласк. Дьяволенок открыто провоцировал его, но киллер не собирался так легко поддаваться, к тому же… Кое-что не давало ему покоя, рвалось с языка, и Блэйд не стал удерживать. – Ты уже делал это, так? – скорее, утверждение, чем вопрос. В подтверждение улыбка на губах Тристана сделалась только шире. – Да, – он не собирался юлить, не в этот раз. – Очень назойливый был тип. Хотел меня… ммм… монополизировать. Держать на коротком поводке. Он был сильнее, а я хитрее. Только и всего, – он пробежался коготочками по рукаву куртки. – Хотя мне понравилось. Безумно понравилось. Непередаваемые ощущения, так и тянет повторить. Но не беспокойся, я борюсь с искушением. Во время чистосердечного признания любовника Блэйд ощутил укол ревности. Так открыто говорить о другом, пусть и уже давно мертвом любовнике… Сколько же их у него было за все это время? Сколько? Он едва не поддался порыву, едва не принялся горячо выпытывать эту информацию, но, к счастью, успел вовремя себя осадить. Нет, этого нельзя делать ни в коем случае. Тристан подобного не терпит, не терпит одержимых собственников. Блэйд еще не завоевал достаточно прочную позицию, ему нельзя оступаться. Не сейчас. – Вероятно, это лучшая смерть из всех возможных, однако я предпочел бы оставаться живым так долго, насколько это возможно. А ты вот заметно сократил мои шансы этой ночью. Разве напарники так поступают? – Я открыл тебе глаза, снял повязку, а ты жалуешься, что слишком ярко и я тебя ослепил, – усмехнулся Тристан, дивясь недогадливости своего напарника. – В моих же интересах, чтобы ты как можно дольше оставался живым, а не мертвым. Скажи, как ты укроешься во тьме, если даже не видишь, где она? Повернись. Блэйд удивленно приподнял одну бровь. Тристан рассмеялся. – Я не наброшусь на тебя, обещаю. – Что ж, ладно, – киллер сдался, поднял вверх руки и выполнил просьбу. Ему было любопытно, что же задумал его напарник. Неизвестность немного пугала. Он услышал, как за его спиной Тристан мягко спрыгнул с капота на изломанный асфальт. Захотелось обернуться. – Стой так. Не двигайся. Тебе не нужно меня видеть. Это отвлекает, – тихий смешок. – А теперь посмотри вперед, на эту улицу. Постарайся хорошенько запомнить все, что ты видишь. Блэйд все еще не понимал, к чему ведет его любовник, но покорно выполнил и этот приказ. Перед ним лежала обыкновенная улица типичного неблагополучного района, грязная и разбитая, с неизменными кучами мусора, сваленными у стен. Дома, много лет не знающие ремонта, разбитые фонари, пара брошенных, разворованных до проржавевшего каркаса машин. Гнилое место, и люди здесь ему под стать. Трое оборванных мальчишек со смехом выбежали из-за дальнего угла, потрясая в воздухе добытым трофеем – украденной дамской сумочкой. Приметив двух незнакомцев рядом с дорогим автомобилем, малолетние преступники быстро смекнули, что к чему, и юркнули обратно в переулок. Блэйд кисло усмехнулся. Сегодня они воруют сумки, завтра режут глотки, а после завтра валяются в собственной блевотине посреди зассанного переулка, грезя о недосягаемой дозе. Желание убраться отсюда усилилось. – Закрой глаза, – мягко попросил Тристан, и Блэйд подчинился. – Сделай глубокий вдох, очисти разум от ненужных мыслей, – он подождал, пока киллер выполнит указание, и после продолжил. – А теперь представь, что ты идешь по этой самой улице, когда из-за угла за твоей спиной внезапно выруливает автомобиль и несется прямо на тебя, даже не думая сворачивать. Скажи мне, как ты узнаешь о его приближении? – Наверное, услышу рев мотора, – киллер пожал плечами, не понимая, к чему эти глупые вопросы. – Увижу свет, если фары включены. – А если ты вдруг ослепнешь и оглохнешь? Сможешь ли ты тогда узнать о грозящей опасности? – Тристан определенно подводил его к чему-то, но вот к чему? – Не знаю. Я в такую ситуацию еще не попадал. Могу предположить, что почувствую перемену ветра или запах какой уловлю. Еще говорят, что у слепых и глухих обостряется шестое чувство. Возможно, оно мне чего подскажет. Хотя на самом деле я понятия не имею, как воспринимают мир одновременно глухие и слепые люди, чего у них там обостряется, чего притупляется, – Блэйд уже начинал чувствовать легкое раздражение. Нет, правда, что за глупые загадки? – Имеешь, – довольным голосом поправил его Тристан. Блэйд хотел было возразить, но ему не позволили. – Потому что сейчас ты как раз слепой и глухой, только не понимаешь этого, думаешь, что так оно и должно быть, ибо иного тебе познать еще не довелось. Слепые от рождения, может быть, и грустят о зрении, но оно для них, скорее, нечто мифическое, нереальное, как единороги из детских сказок. А знаешь, почему? Потому что они никогда не обретали зрения даже на долю секунды, чтобы убедиться, понять, поверить, осознать. То же самое касается и глухих, – Тристан приблизился, встал за правым плечом. – Ты видишь, как я быстро двигаюсь, как молниеносно убиваю, как исчезаю, буквально растворяясь в воздухе, и считаешь это волшебством, чем-то нереальным. Потому что ты так не умеешь, потому что ты еще не видел, чтобы кто-то другой был способен проделать то же самое. Но здесь нет волшебства. Ни капли. Просто я обладаю "зрением и слухом". Скажем так, чтобы ты понял: для слепца от рождения твоя способность узнавать, что находится перед тобой, не дотрагиваясь до этого предмета, тоже является непостижимым волшебством. Но скажи мне, волшебство ли это? – Это разные вещи, – попытался возразить Блэйд. – Те же самые. У тебя только два чувства – осязание и обоняние, но перед летящим на тебя автомобилем они почти бесполезны. Да, ты сможешь что-то почувствовать, если ветер будет дуть в твою сторону, но велика ли вероятность? А твои очки… Это все равно, что замотать лицо шарфом и ждать, когда щек коснется ветер. – И как же мне прозреть, о великий? – Блэйд не верил, что эта беседа к чему-то приведет, но все равно задал вопрос из чистого любопытства. Тристан его сарказм проигнорировал. – Город нечто большее, чем живые декорации на заднем плане, каким ты его считаешь. Ты не принимаешь город, а он в отместку не принимает тебя. Хотя это не совсем точно, ведь кое-что ты все-таки принимаешь. Например, деловой центр и благополучные районы. Но вот все остальное, оно вызывает у тебя отвращение. Это все равно, что любить человека за прекрасное личико, но при этом не стесняться открыто выражать свою неприязнь к его хромоте, веснушкам или какому-либо другому недостатку. – Говоришь так, будто он – живое существо, – Блэйд хмыкнул. Что за нелепые речи? – А разве нет? Это зверь, по спине которого мы ходим. Он вполне себе живой, просто почти все время спит. Однако сон его чуток. Если ты примешь этого зверя таким, какой он есть, со всеми его язвами, коростами и гноящимися нарывами, если прекратишь морщить нос при каждом взгляде на его неприглядные, выпирающие ото всюду опухоли, он примет тебя в ответ. Укроет и спрячет, укажет верный путь, будет всячески потворствовать в твоих желаниях и нуждах. Очисти разум и прислушайся, почувствуй его мерное дыхание. Хоть Блэйд и считал все это величайшей глупостью, он все равно предпринял попытку, но, как и ожидал, ничего не почувствовал. Наверное, он сошел с ума. Стоит тут посреди улицы, как полоумный, и пытается услышать, как дышит город. Да уж. Скажи кому-нибудь – сразу отправят на Шоу для умалишенных. – Я помогаю тебе прозреть, как напарнику, а ты надо мной насмехаешься? – полный недовольства шепот опалил правое ухо. Тристан не испытывал злости, это чувство он давно выжег и похоронил где-то рядом с траншеей смерти, однако подобное отношение любовника его явно не обрадовало. Он пытался открыть ему глаза, делился мало кому доступными знаниями, а его даже не пытались принять всерьез. – Я не насмехаюсь, просто это… – Свалка тоже живая и голодная, – голос отдалился. – Очень голодная. А еще безжалостная. Город в этом отношении само милосердие. Он терпит тех, кто его не принимает или же принимает, но лишь частично, а вот Свалка… Таким личностям она ломает хребты, сворачивает шеи, натравливает траншейных крыс. Щерится осколками разбитых стекол, когда шатающаяся черепица выскальзывает из-под ноги какого-нибудь невежды и тот летит вниз, в ее жестокие объятия. Знаю, такие как ты уверены, что все это случайности, совпадения и далее в том же роде. Только вот это не так. Поверь мне. Каждый на Свалке, если ему, конечно, довелось продержаться в живых достаточно долго, скажет тебе то же самое. Сосредоточься. Попробуй еще раз почувствовать. Нырни глубже. Блэйд, правда, не знал, зачем все это проделывает. Он попытался, хотя разумней было бы плюнуть и уйти. Ничего не вышло. Бесполезная затея. И бессмысленная. – Глубже, – продолжал настаивать Тристан. Куда? Как? Он же даже не представляет, что от него требуют. – Вспомни эту улицу, каждую ее деталь, каждую мелочь. Воспроизведи. Прими. Проникнись. Сделай частью себя. Невозможно. Эти грязные улицы, где глубоко въевшийся смрад вышибает из глаз слезы. Принять? Проникнуться? Чем? Разве что только омерзением. А сделать частью себя? Нет уж, спасибо. При всем желании он не… – С тобой куда тяжелее, чем я предполагал, – Тристан вздохнул. – Ты сопротивляешься так рьяно, даже не попытавшись уступить хотя бы на секунду. Скажи, – снова шепот у самого уха, – если бы у меня была язва на руке или пара гнилых зубов, ты бы точно так же от меня шарахался? Смотрел с той же брезгливостью и отвращением? – Нет, конечно. Но это другое. Я бы попытался вылечить, исправить, помочь. А вот с нашим городом подобное не проделаешь. По крайней мере, не в одиночку. – Ничему ты не учишься, Блэйд Райвал, – усмехнулся Тристан, и киллер почувствовал прикосновение прохладных подушечек чужих пальцев к своим вискам. Легкое нажатие и… Мысли разом испарились, в голове сделалось непривычно пусто и темно. – Слушай. Чувствуй, – голос Тристана прорвался сквозь ватный заслон. Блэйд хотел что-то сказать, сбросить пальцы со своих висков, чтобы избавиться от неприятного, пугающего ощущения, но в этот момент он почувствовал. Почувствовал, будто на самом деле стоит на спине огромного спящего зверя. В этот момент он мог поклясться чем угодно, что земля под ногами действительно вздымается и опадает, неторопливо, размеренно. Невидимые, но невероятно мощные легкие медленно втягивали в себя пропитанный гнилью воздух и так же медленно выдыхали его обратно в предрассветный воздух. Дома – безобразные наросты на покрытой коростой шкуре дремлющего чудовища колыхались в такт его дыханию. Зверь спал, но сон его был нездоровым. Болен. Так тяжело болен, что нет ни малейшей надежды на выздоровление. Блэйд понял это и почувствовал… жалость? Сейчас он видел родной город в совсем ином свете, видел его как единый организм с венами-автострадами, пульсом неоновых вывесок и взглядом приглушенных фонарей. А еще с неисчислимым множеством раздражающих мелких паразитов – людей, что кишели по всему его могучему телу, подобно вшам на запаршивленной собаке. Блэйд чувствовал, что город-зверь с превеликой радостью избавился бы от осточертевших ему паразитов, ото всех до единого, если бы их не было так много. Так много! Он слишком устал, чтобы браться за них всерьез. Да и будет ли толк? Раздавишь одних – на их место тут же вылезут другие и так до бесконечности. Чересчур изматывающее занятие. Потому зверь предпочел отдаться успокаивающей дремоте, просыпаясь лишь время от времени, чтобы прихлопнуть особо назойливую вошь. Блэйд чувствовал, что этот древний монстр может проснуться прямо сейчас, в эту самую секунду. Может широко распахнуть свои желтые глаза-фонари и раздавить его, если в том возникнет необходимость. Киллер невольно представил, как один за другим вспыхивают на забытой улице разбитые фонари, как таращатся на него своими круглыми глазами, словно безмолвные судьи. Приговоренный, сбитый с толку, он в страхе пятится к стене дома, вспотевшие руки крепко сжимают пистолет. Но это уже не важно. Оружие бессильно против такого противника. Лопатки уже почти касаются стены, когда один из расшатанных кирпичей "случайно" выпадает из своего паза и летит вниз, стремительно набирая скорость. Какая-то ничтожная секунда и… Блэйд сглотнул. Конечно, это все иллюзия, маленький хитрый трюк. Но, пустынные смерчи, какой реалистичный! Будь Райвал мальчишкой, еще зеленым, впечатлительным мальчишкой, он бы поверил, однако те времена давно прошли. Нынешний он не столь наивен, чтобы вестись на сказки сначала о побеге со Свалки, а теперь еще и о дышащем городе. – Нельзя научить того, кто учиться не желает, – в голосе Тристана послышался легкий оттенок разочарования. Он убрал пальцы с висков, и живой, пульсирующий город вновь превратился в мертвого каменного гиганта. – Хороший трюк, – похвалил его киллер, открывая глаза. – Это не трюк, всего лишь небольшая помощь в концентрации внимания и отсечении ненужных мыслей. Высвобождение скрытого, так сказать. – Я понимаю, что я подлец, но все это для меня… – Блэйд повернулся к Тристану с виноватым видом и поднял перед собой обе руки. – К тому же всем этим твоим штучкам за одну ночь не научишься, так что я лучше останусь при своих старых, добрых методах. Можешь не беспокоиться, они хорошо проверены, испытаны временем. К тому же, меня ведь до сих пор никто не убил, так… – Это меня и удивляет, – Тристан вернулся к капоту и оперся об него задом. – То есть ты не отрицаешь, что на самом деле беспокоишься обо мне? – приятно удивился его напарник. – Я уже упоминал, что твоя скоропостижная смерть доставит мне некоторые неудобства, – дьяволенок нагло улыбнулся, отвечая на неприкрытый флирт. Дразнит, паршивец. – Звучит почти как признание в любви, – Блэйд поддался, подошел ближе. Убрал мозолистыми пальцами упавшие на глаза локоны. – Тебя так сильно волнуют подобные глупости? – Тристан подался вперед, его охотничий взгляд вцепился в свою жертву, не оставляя ни единого шанса на побег. – Ты не любишь романтику? Поцелуи под луной, нежные взгляды, легкие касания, долгие прогулки, где влюбленные все время держатся за руки? – Блэйд игриво приподнял одну бровь. – Я просто не понимаю подобных вещей, – хмыкнул в ответ его любовник, которого только забавляли разговоры о всяких глупостях. – Могу помочь тебе в этом, – киллер мягко провел грубоватой ладонью по гладкой щеке, осторожно взял любовника за подбородок и приподнял его голову, открывая себе доступ к оставшейся без защиты шейке. – Если, конечно, хорошо попросишь. На одной лишь страсти, знаешь, далеко не продвинешься. – Что ж, давай проверим, – усмехнулся Тристан и откинулся на капот, утянув за собой Блэйда. – Может быть… потерпим… до дома? – прерывисто спросил его соблазненный напарник, хотя сам уже жадно целовал податливую шейку. Он понимал, что навряд ли теперь сможет остановиться – слишком уж долго он терпел, да и соблазн… Ммм… Не устоять. Однако какая-то его часть до сих пор продолжала настойчиво напоминать своему хозяину о не подходящем для подобного действа месте. Грязь, вонь, а еще множество таращащихся на них окон. Они ведь под фонарем, под единственным на всю улицу работающим фонарем – все равно что на сцене театра в свете настырного прожектора. – Переживаешь о зрителях? Неужто стесняешься? – хохотнул коварный искуситель. Острые коготки вновь забегали по спине киллера, тем самым подогревая растущее возбуждение. Блэйд не стеснялся, но… выставлять их интимную связь на всеобщее обозрение… Он ведь не какую-то дешевую шлюху в переулке зажимает. Хотя если посмотреть с другой стороны, не столь благородной, то сейчас прекрасная возможность показать всем, что этот сладкоголосый инкуб принадлежит ему и только ему. Пусть смотрят, пусть истекают слюной и кусают губы от зависти и собственного бессилия. Пусть. Холодные руки скользнули под ветровку, но Тристан даже не поморщился. Он позволял Блэйду вести. Пока. Подставлял шею под алчущие солоноватой плоти поцелуи, наслаждался растущим в паху жаром и несдержанными потираниями спрятанного за слоем грубой ткани чужого члена. Его взгляд тем временем сосредоточенно блуждал по темным оконным проемам нависающих над ними домов. Пусто, пусто, пусто. О! Кто-то прячется за грязной занавеской. Ехидная усмешка тронула уголки губ. Возможно, там ребенок. Еще не до конца испорченный. А возможно, один из полоумных, которых заботливые мамочки прячут от общества в четырех стенах, ибо подобные недоделки сильно востребованы на Шоу. Люди любят потешаться над неполноценными, а также смотреть, как над теми потешаются другие. Взгляд заскользил дальше. Пусто. Пусто. Многие сейчас спят, но наверняка найдутся и такие, кто… Острый взгляд наконец-то выхватил искомое. Мужчина. У окна, не таясь, стоял голый по пояс мужчина средних лет. Неопрятный, жирный, с волосатым пузом и покрытой недельной щетиной свиной мордой. Свет в комнате был выключен, но Тристан прекрасно видел в темноте. Видел, как алчно блестят маленькие поросячьи глазки извращенца. Он смотрел на них, смотрел и недвусмысленно двигал рукой где-то в районе паха – подоконник, к сожалению, скрывал все, что находилось ниже пояса. Мужчина так усердствовал, что его мясистые щеки надулись от усилий, а пот крупными градинами катился по раскрасневшемуся лицу. Тристана невероятно забавляли подобные люди, их похотливые взгляды, их выставленные напоказ желания, их неуемная жадность. Именно такой наблюдатель и был ему нужен, именно такого он и высматривал в пустых глазницах темных окон. Тристана дико возбуждало, когда кто-то, особенно если он был на редкость мерзким, дергал своего червячка, наблюдая за тем, как объект его вожделения трахается с кем-то в разы привлекательней. Да, нездоровая реакция, он знал это, но, сожри его траншейная крыса! Как же заводит! Тристан снова дернул Блэйда на себя и ловко перехватил его губы. Хотелось, чтобы любовник поскорее перешел к делу. Он тоже сегодня достаточно долго терпел. Пора получить награду. Блэйд, к счастью, не планировал тянуть. Подрагивающие от возбуждения руки ухватились за чужой ремень. Звякнула неподатливая пряжка. Краем глаза Тристан продолжал следить за извращенцем в окне. Из-за когтей он был ограничен в действиях, поэтому в плане раздевания ничем не мог помочь, не пожертвовав при этом целостностью одежды. Это являлось тоже своего рода маленьким фетишем выходца со Свалки. Обычно он не позволял себе увлекаться подобным, но сегодня можно чуть ослабить натяжение поводка. Ограничение в свободе… когда так хочется что-то сделать, двинуться, проявить инициативу, хочется до зубного скрежета, но что-то мешает, сдерживает, не позволяет. И полный контроль над ситуацией переходит к партнеру. Заводит, как же заводит! Столько возбуждающих факторов сразу! Ннн… Тристан укусил Блэйда за язык, в ответ тот сжал его член через толстую ткань штанов. Грр! Смелый ход, очень смелый. Тристан вновь обхватил своего любовника ногами и… Импульс, словно один удар сердца. Карие глаза широко распахнулись, все тело замерло на долю секунды, а потом Тристана скрутил очередной внезапный приступ. Когти, замершие на спине Блэйда, едва не вонзились ему под лопатки. В последний момент Тристан успел отбросить свои руки в стороны. Его голова непроизвольно откинулась назад, больно ударившись затылком о капот, когти вонзились в металлическую обшивку, пробив ее насквозь. Блэйд не сразу сообразил, что произошло. Он отскочил назад и в ошеломлении уставился на своего бьющегося в агонии любовника. Спина неестественно выгнулась, почти сложившись пополам, когти со скрежетом скребли по крышке капота, а невидящие глаза в ужасе вцепились в тускнеющие звезды. Скрученное приступом тело вновь замерло на долю секунды, после чего его начали нещадно сотрясать пугающие конвульсии. Тристан надрывно хрипел, пытаясь справиться с дергающимися руками. Одна из них метнулась к карману за ампулой, а другая устремилась к судорожно сокращающемуся горлу. Когти! Блэйд в ужасе бросился вперед и перехватил обе руки до того, как они успели серьезно ранить своего хозяина. Страшно было подумать, во что бы превратилось горло Тристана, не успей киллер среагировать вовремя. Дьяволенок убил бы себя. Несомненно. Однако испускать вздох облегчения было еще рано. Слишком рано. Да, руки он перехватил, но они все равно продолжали рваться к горлу и карману. И сила, заключенная в них, была невероятной, чудовищной! Мышцы на руках Блэйда вздулись от натуги, зубы плотно сжались. Он понимал, что не сможет долго их удерживать, а ведь еще нужно было достать ампулу, иначе… Страх стиснул сердце ледяной хваткой. Он не сможет, он… Киллер запаниковал, чувствуя, как начинает понемногу уступать напору смертоносных рук. – Тристан! – выкрикнул он в отчаянии, почти не надеясь, что его услышат. Вырывающиеся из горла хрипы с каждой секундой промедления делались все более пугающими, на хватающих воздух губах запузырилась кровь. – Тристан! Когти! Когти! Да, он не надеялся на отклик, но каким-то чудом напарник его все-таки услышал. Услышал и… Блэйд, скорее, почувствовал, чем увидел, как Тристан неимоверным усилием воли вернул утраченный над руками контроль и отшвырнул их прочь. Это действие обошлось ему дорого. Слишком дорого. Перед глазами тут же все померкло, воздух окончательно перестал поступать в легкие, а пошатнувшееся сознание опрокинулось и полетело в раскрывшуюся бездну. Неужели… он умрет? Опять?.. Хоть Райвал и был поражен случившимся, он все же не стал тупо таращиться на свершившееся чудо, как на его месте поступило бы большинство не подготовленных к подобным ситуациям людей. Он не потерял ни секунды из тех, что выбил для него Тристан: киллер молниеносно метнулся к карману, вытащил спасительную ампулу и, надломив большим пальцем горлышко, поднес ее к окровавленным губам. Голубая жидкость полилась в судорожно хватающий воздух рот. Не успела последняя капля коснуться кончика обагренного языка, как судороги прекратились, так неестественно внезапно, будто чья-то невидимая рука вдруг щелкнула переключателем. В остекленевший взгляд в мгновение ока вернулась осмысленность, измученное горло расслабилось, воздух снова беспрепятственно начал поступать в легкие. Однако в отличие от прошлого раза Тристан сейчас выглядел откровенно паршиво. На лбу выступила испарина, щеки лихорадочно горели, а тело слушалось через раз. Ухудшение или же последствия преломления приступа волей? Было жутко смотреть на то, как Тристан пытается совладать с собой, подняться с капота, но непослушное тело подводит своего хозяина, роняет обратно. Блэйд хотел броситься ему на помощь, но вовремя вспомнил, кто перед ним. Вряд ли Тристану понравится подобная опека, он ведь не слабая женщина и не любит, когда вокруг него вьются и стелются, пытаясь угодить. К тому же киллер был уверен, что Тристан явно не желал, чтобы кто-либо видел его в подобном состоянии. Не стоит сейчас на него давить, не стоит раздражать своей тревогой. По крайней мере, не в этот раз. Лучше сдержаться, позволить ему справиться самостоятельно. Райвал отступил, стиснув кулаки, заставил взять себя в руки. Он стоял и с напускным самообладанием смотрел, как его любовник старается удержаться на негнущихся ногах, цепляясь соскальзывающими пальцами за холодный капот. Этот приступ… такой неправильный, неестественный. Это не болезнь. Явно не болезнь. Больше похоже на… эксперимент? Такое вполне вероятно. В городе хватает психов. Но с какой целью его поставили? Чего хотели добиться от Тристана неизвестные мучители? И почему именно от Тристана? Как это вообще произошло? И когда? Так много вопросов и ни одного ответа. – Ты не помнишь… – тихо прошептал Блэйд. – Что с тобой произошло, ты не помнишь. Тристан его не услышал. Он словно одновременно был здесь и где-то еще, очень далеко отсюда. Возможно, он до сих пор оставался чьим-то экспериментом, и все происходящее вокруг являлось частью какого-то запутанного плана. У Блэйда родилось нехорошее предчувствие. О, пески пустынь, куда он все-таки вляпался! Если его предположения верны, то дела обстоят гораздо-гораздо хуже, чем он думал ранее. Тристан уперся мокрыми от пота руками в расцарапанный капот и прикрыл глаза. В голове гудело, перед глазами расплывались маслянистые круги. Он дорого заплатил за преодоление приступа, очень дорого. Но это ничто по сравнению с клиническими смертями. Почти что пустяк. Однако беспокоило парня вовсе не это мерзкое состояние, а осознание того, что он едва не убил себя, едва не разодрал горло своими же когтями. Если бы не Блэйд, то… Какой же нелепой была бы его смерть! С этой минуты Блэйд стал для него жизненно необходим, как воздух или пища. Без него ему слишком опасно куда-либо выходить. А еще… А еще проклятый приступ прервал его, лишил долгожданного удовольствия, испортил затеянную игру. Два фетиша сразу и возможность почти максимально ослабить поводок, на котором он себя держал. Такое выпадает крайне редко. И потерять все в один момент! Тристан был сдержан, но эта ситуация едва не вывела его из себя. Пришлось подавить зарождающееся чувство так же, как он подавил приступ, чтобы взять контроль над руками. Отсечь, будто гильотиной. Он давно похоронил ярость, не стоит ей снова воскресать. Это проблемное чувство, одно из первых в списке запрещенных. Тристан тихо выдохнул и стер тыльной стороной ладони оставшуюся на губах кровь. Раньше… Раньше с приступами можно было мириться, они не особо мешали и почти всегда предупреждали о своем приближении заранее, но теперь положение становится все хуже и хуже. Можно не сомневаться, что произойдет в самом конце. Скверно. Но еще хуже, что решения до сих пор нет. Ниточка, на которую он надеялся, оборвалась, а других зацепок он пока не нашел. Но если невидимые наблюдатели думают, что выиграли, обставили его, то они сильно ошибаются. – Может быть, нам убраться из города? – предложил Блэйд, поднося огонек зажигалки к зажатой в зубах сигарете. – Залечь на дно, так сказать. – Думаешь, мне позволят высунуться за стены? – усмехнулся Тристан, отталкиваясь руками от капота. – Шоу уже давно началось, Блэйд: зрители собрались у экранов, возбужденные, жадные до зрелищ; судьи в предвкушении ерзают своими толстыми задами на мягких стульях, а ведущий сжимает в потной руке микрофон будто это его член, маленькие глазки алчно блестят, слюна брызжет во все стороны, когда он, захлебываясь, вещает о происходящем на сцене. Очнись, Блэйд. Неужели ты не замечаешь бьющий в лицо свет прожекторов? Неужели не слышишь рева беснующейся толпы? Так давай не будем их разочаровать, давай подыграем. Тристан улыбнулся и улыбнулся так жутко, что у Блэйда по спине пробежали мурашки. Не хотел бы он быть его врагом. Струйка сизого дыма, извиваясь, медленно потянулась к светлеющим небесам. Райвал затянулся. – Или ты хочешь отступить, пока еще есть возможность? – поддразнил его любовник, с неохотой стягивая полюбившиеся когти с пальцев. Конечно, он не собирался отпускать киллера в случае положительного ответа. Впрочем, им обоим было и без всяких уточнений ясно, что Блэйд не отступится. – Мы ведь напарники, – киллер выпустил еще одно облачко дыма в начинающий понемногу прогреваться воздух. – В дерьме ты – в дерьме я, как говорится. Подозреваю, ты думаешь иначе, но очень надеюсь, что смогу изменить твое мнение на этот счет. Тристан в ответ лишь насмешливо хмыкнул и, убрав смертоносные когти в карман потрепанной ветровки, открыл заднюю дверь автомобиля. Киллер затушил окурок об облупившуюся ножку уличного фонаря. Он уже привык к трудностям с этим парнем. Да, придется изрядно попотеть, приручая его, но награда того стоит. Блэйд открыл дверцу со стороны водителя и с облегчением плюхнулся в удобное кресло. Хоть что-то приятное за эту ночь. Разумеется, если не считать их с Тристаном любовных утех. Он горько скривился. Неудавшихся утех. – Придерживаясь подобного образа мышления, ты рискуешь кончить так же, как наш приятель в переулке. Чтобы оставаться живым, нужно искоренять свои слабости, а не подпитывать их, – подал голос развалившийся на заднем сидении дьяволенок. – Благородство не есть благодетель, как говорил один священник со Свалки. Правда, мудрость эта мало чем ему помогла, но совет я все равно запомнил. – Считаешь, что оставаться одиноким эгоистом лучше? – поинтересовался Блэйд, поворачивая ключ зажигания. – Жить долго, но умереть несчастным, нелюбимым и всеми забытым? По мне так лучше короткая, но насыщенная жизнь, где есть счастье, любовь, радость и свобода. Где ты можешь чувствовать, не ограничивая себя, не сдерживая, – Блэйд хотел было продолжить, но вдруг заметил, что Тристан как-то странно замолчал, словно действительно задумался над его словами. Конечно, такого просто не могло быть, но… Он быстро глянул в зеркало заднего вида, попутно выруливая из мрачного переулка. Тристан лежал на заднем сидении, закинув одну руку за голову, в пальцах другой он вертел перед лицом один из когтей. Он снова видел мать в траншее смерти, видел ее застывшее лицо и пустые глазницы, осуждающе уставившиеся на оставшегося в живых сына. Давно это врезавшееся в память видение его не посещало. С самой Свалки, кажется. Интересно, согласилась бы она с Блэйдом? Со своей смертью? У матери ведь была в жизни любовь, было счастье… свобода, деньги, улыбки, калейдоскоп неограниченных эмоций и чувств… Все, чего ее сыну пришлось себя лишить. У нее было все…Так была ли мать счастлива, когда пули охотника разрывали ее плоть? Тристан был уверен, что нет. А поменяла бы она все те бесполезные чувства на долгую жизнь? Наверное, да. Никому не хочется умирать так рано. – Уверяешь, что без любви нельзя потрахаться, – усмехнулся Тристан, ловко подкидывая смертоносный коготь. Поблескивающее острие при каждом броске на долю секунды зависало в воздухе, а потом уверенно устремлялось вниз, нацеливаясь парню в левый глаз. Натренированные пальцы успевали поймать коготь за пару сантиметров до, казалось бы, неизбежного столкновения. Блэйд поежился. Слишком рискованная забава. Не хотелось представлять, что случится, если приступ вдруг решит вновь дать о себе знать. Да, вероятность мала, но все когда-либо случается в первый раз. – Или потрахаться можно, но тогда никакого удовольствия? – Тристан неодобрительно зацокал языком и помахал пойманным когтем в воздухе. – Так? Или ты полагаешь, что я несчастен, раз ограничиваю себя? – снисходительный взгляд, будто адресованный не вполне вменяемому человеку, бедняжке, который не ведает, что несет. – Я не ограничиваю себя, я всего лишь избавляюсь от того, что мешает, что бесполезно и кроме проблем ничего не принесет. Любовь, да? Привязанность? – он открыто наблюдал за киллером через зеркало в салоне. – Скажи вот мне, что ты сделаешь, если меня схватят, приставят к виску дуло пистолета с твердым намерением пристрелить? Тебя же в этот момент никто не видит, ты можешь беспрепятственно сбежать. И да, врагов слишком много, ты не справишься. Так как поступишь? – Постараюсь что-нибудь придумать, – спокойно отозвался киллер. – Безвыходных ситуаций не бывает. – И добьешься лишь свинца в голове, – хохотнул его напарник, стальной коготь вновь воспарил под потолок салона. – Привязанность, любовь и прочее – болезни, помутнения рассудка, не более. Не стоит возвышать их и придавать особое значение. Это настолько же не разумно, как прыгать с крыши в надежде научиться летать. Да, в конечном итоге ты все-таки полетишь, только не вверх, а вниз, но полетишь. Только стоит ли секундное чувство полета уплаченной цены? – Тристан наклонился вперед, сжал пальцами кресло по обе стороны от Блэйда. Его губы коснулись правого уха. – Я бы вот тебя бросил, – такой буднично-насмешливый тон, у киллера от этих жестоких слов сжалось сердце, однако он не подал вида, продолжил твердо вести автомобиль по пустынной трассе. Нищенские кварталы остались позади, дорога выровнялась и раздалась. Число целых фонарей тоже заметно увеличилось. – Я бы бросил тебя, Блэйд, – продолжил нашептывать Тристан. – Не без сожалений, нет, но бросил бы. Потому что я не прыгаю с крыш ради секундного ощущения полета, каким бы соблазнительным оно ни казалось. – А я все равно попытался бы тебя вытащить, – невозмутимо отозвался Блэйд. – Безумец! – Тристан рассмеялся, откидываясь обратно на заднее сидение. – Но, тем не менее, ты мне нравишься, Блэйд. Поэтому я дам тебе один простой совет абсолютно бесплатно: если я не могу выкрутиться из какой-либо ситуации, из нее не выкрутится и сам дьявол. Так что выкинь из головы дурь о спасении и прочей чепухе. Или тебе просто приятно представлять себя благородным героем? – Боюсь, что на героя я не потяну даже с натяжкой, – улыбнулся Райвал, объезжая компанию нетрезвых подростков, которые решили прогуляться прямо по автостраде. – Я ведь плохой парень. В героях наемные убийцы, к сожалению, не ходят. И насчет твоих слов, я вот уверен, что ты вернешься, чего бы ты сейчас ни обещал, – он говорил невозмутимо, даже несколько небрежно. – Просто не сможешь бросить такого обаятельного сердцееда, как я. Тристан развеселился. Выдать такое! Совершенно серьезно! Его любовник действительно нечто. Скучать уж точно не заставит. – Ты сегодня на удивление разговорчив, – подметил киллер. – Все еще думаешь о том, что случилось? Тебя это испугало, ведь так? Блэйд видел через зеркало в салоне, что попал в цель. Дьяволенок, правда, старался отвлечься разговорами и даже не пытался этого скрыть. – Всего лишь поднимаю себе испорченное настроение, – пояснил он, медленно прокручивая на пальце стальной коготь. – У меня абсолютный контроль над телом. Обычно. Я знаю свои возможности, знаю свои пределы. Этого вполне достаточно, чтобы не чувствовать сомнений, чтобы быть полностью уверенным в своих силах. Раньше приступы не доставляли мне особых неудобств, они никогда не набрасывались на меня во время охоты и не обламывали мне секс. Но теперь правила изменились. Теперь я больше не могу пребывать в полной уверенности, что по-прежнему обладаю абсолютным контролем над собственным телом. Потому что я знаю, что в любой момент его может перехватить приступ. И эти мысли, они как черви, как паразиты. Они притаились в голове, выжидая подходящего момента, чтобы выползти и в очередной раз напомнить о своем существовании. Когда я буду балансировать на парапете крыши или уворачиваться от меткого выстрела, этот червь непременно высунется из темной дыры сознания и шепнет: а что если сейчас тебя хватит приступ? Как ты увернешься? Как удержишься на краю? Не сможешь, не успеешь. Сорвешься, схватишь пулю. Умрешь так глупо, так нелепо. Этого вполне хватит, чтобы сбиться. Пусть всего на долю секунды, но и она способна сыграть решающую роль. Понимаешь, о чем я? Блэйд промолчал, сосредоточив все внимание на дороге. Небо стремительно светлело, господствующая в ночное время тьма ворчливо отползала к стенам, щерясь, сбивалась в узких переулках. Казалось, протяни к ней сейчас руку и раздраженные поступающим светом тени отхватят ее по самый локоть. Недружелюбный, озлобленный город – запущенная раковая опухоль на теле Пустошей. Как можно принять его, впустить в себя, вывернуть душу в доказательство искренности желаний? Все равно, что добровольно позволить заразить себя одной из неприятных, смертельных болезней, что убивают медленно, растягивая мучения на долгие годы. – Тот, кто с тобой это сделал, успел хорошо тебя изучить, – наконец, произнес киллер. – Только я все равно не могу понять, что им нужно. Они вроде как не заинтересованы в твоей смерти, но тогда приступ… Бессмыслица какая-то. – Опять узко мыслишь, – Тристан вытянул руку и потеребил пальцем край распоротой на потолке обшивки. – Они прекрасно осведомлены о моем состоянии, так что в намеренном убийстве нет смысла. Мои невидимые наблюдатели всего лишь хотят, чтобы я доиграл прописанную для меня роль. Для того и устроен этот маленький спектакль. Если же я заупрямлюсь, то… не так критично. Огаву уберет кто-то другой, а обо мне позаботится приступ. – А раньше? Ты не пытался найти их раньше? – Зачем ты задаешь вопросы, на которые знаешь ответы? – мимоходом спросил Тристан, пока его непоседливые пальчики шарили где-то между сидением и задним стеклом. Блэйд имел нехорошую привычку в спешке бросать все назад, начиная от простых магазинных покупок и заканчивая оружием. Гости в автомобиле были редким явлением, так что он использовал пространство салона по своему личному усмотрению, не задумываясь о возможных попутчиках. Нет, конечно, если бы он знал, что придется кого-то подвозить, то непременно убрал бы беспорядок заранее, освободил место. Однако его нынешний пассажир, незаконно и так неожиданно проникнувший в машину, нисколько не смутился и без лишних церемоний разрешил возникшую проблему – часть барахла скинул на пол, а другую часть перебросил на полочку между задним сидением и стеклом. Теперь же наглый пассажир искал там что-то конкретное и, кажется, нашел. Шуршащий пакетик с солеными орешками. Повертел в руках, любуясь блестящей упаковкой, аккуратно разорвал и достал один продолговатый орешек. Стараясь не сильно отвлекаться от дороги, Блэйд краем глаза наблюдал, как Тристан крутит находку перед глазами, затем обнюхивает ее, словно охотничий пес пойманную добычу, и только потом ловким движением отправляет в рот. Забавная странность это предварительное обнюхивание. Боится, что продукт испорчен? Или это все то же поддержание образа беглеца со Свалки? Хотя теперь насчет Свалки у Блэйда появились некоторые сомнения. Нет, его неверие никуда не делось: со Свалки сбежать невозможно даже теоретически. Просто эксперимент натолкнул киллера на некую мысль: что если Тристану насильно вбили в голову ложную информацию о побеге, заставили поверить в ее реальность, нашпиговали фальшивыми воспоминаниями и выпустили в город, чтобы добиться какой-то своей цели? Блэйд ведь ничего не смыслил в науке, он наемник, а не ученый. Кто знает, каких уровней извращения над человеческим разумом уже успела достичь эта самая наука. – У меня есть всего лишь предположения, а не ответы, – отозвался киллер. – К тому же, я, может быть, хочу подольше послушать твой голос. Знаешь ли, нередко выпадает возможность пообщаться с тобой вот так, без твоих привычных увиливаний. Не будь извергом, не лишай меня последнего удовольствия. – У меня был жучок, но я его выкинул, – Тристан переключил внимание на орешки: подбрасывал по одному в воздух и ловил ртом. – Только потом узнал, что по нему можно было отследить местонахождение невидимых наблюдателей, если передать знающим людям. Больше зацепок не нашлось, пока они не открыли на меня охоту. – И что же… – начал было Блэйд, когда вдруг почувствовал, как вокруг него обвиваются чужие руки, а приоткрытых губ касается соленый орешек. Он замешкался всего не секунду, едва не пропустив поворот, но потом все же осторожно взял орешек, прихватив губами обсыпанные бисеринками соли пальцы. – Музыка… У тебя здесь есть музыка? Включи, – попросил Тристан, положив подбородок на правое плечо водителя. – Музыка? – Блэйд удивился, но не стал допытываться. Очевидно, что его дьяволенок больше не желает ковырять больную тему, потому и хочет отгородиться музыкой. Блэйд редко включал магнитолу, больше предпочитая вести машину в тишине. Нет, вовсе не потому, что он не любил музыку, просто как-то… Напряженная работа, изматывающие задания, тяжелые мысли… Не до музыки. Разве что новости с утра послушать: погоду или прогноз возможных пробок. Блэйд щелкнул по кнопке включения, и прямоугольный дисплей ожил: пару раз мигнул, приветствуя хозяина, и тут же настроился на самую популярную у жителей Пустынных Земель радиоволну. Мощные динамики вздрогнули и завибрировали, воспроизводя пойманный трек. Громкая, агрессивная музыка тут же заполнила салон, заставляя машину дрожать от пробирающих ее басов. "Я чувствую, как что-то разрывает меня изнутри! Оно ползет по позвоночнику, отравляет вены и вгрызается в разум! Тебе лучше спрятаться, детка, ведь я уже вышел за тобой! Вышел, ведомый Ночным Охотником! Ночным Охотником!" – запел враждебный, подстегивающий к насилию голос. Тристан блаженно прикрыл глаза и хрипловато выдохнул неслышное "да-а-а". Даже Блэйд, вроде бы спокойно относящийся к подобного рода музыке, почувствовал, как эти пульсирующие импульсы проникают ему под кожу, вызывая приятную дрожь. "Беги, детка, прячься, ведь я Ночной Охотник! Ночной Охотник!" – продолжал заводить слушателей неизвестный исполнитель. – Давай развлечемся, Блэйд Райвал! – выкрикнул Тристан, пытаясь перекрыть музыку. Его глаза лихорадочно горели, желая, безумно желая сотворить что-нибудь безрассудное, едва ли граничащее со здравым смыслом. Он поспешно облизал перепачканные в соли пальцы и бросил нетерпеливый взгляд в наружное зеркало заднего вида. Автомобиль. Их нагонял недешевый красный спорткар с пьяными подростками внутри. Двое, что сидели у окон, высунулись наружу и оглашали еще спящие районы радостными выкриками, прерываясь лишь время от времени, чтобы приложиться к передаваемой по кругу бутылке. Из их салона тоже вовсю гремела музыка, не менее агрессивная. Блэйд не гнал, поэтому красная машина быстро поравнялась с ними, чуть сбавила ход, чтобы компания смогла показать весь свой арсенал неприличных жестов и покривляться перед "неудачниками", а затем рванула вперед с удвоенной силой, обдав "противника" выхлопными газами. Райвал нахмурился. Он терпеть не мог подобный сброд. Богатенькие молокососы. Мнят себя самыми крутыми, неприкосновенными и, конечно же, бессмертными. Неудивительно, если через пару кварталов они встретят их, целующимися со столбом. – Не будь таким скучным, – усмехнулся Тристан. – Жми! Блэйд на секунду заколебался: он не мальчишка, чтобы вестись на провокации обогнавшей их малышни, он уже вырос из этого возраста. Солидному мужчине не престало… А, дьявол с ним! Сейчас эти засранцы у него выкусят! Блэйд ударил по педали газа, его автомобиль взревел и рванул вдогонку за стремительно удаляющимся задом красной машины. Гладкий, обтекаемый, он, словно отлитая из обсидиана пуля, летел по пустой автостраде, взрезая предрассветный полумрак. Музыка хлестала по нервам, адреналин вскипал в крови, а подрагивающие от возбуждения пальцы Тристана жгли плечо. Но взгляд Блэйда, все его внимание были прикованы только к красному заду маячащей впереди машины. Сейчас он покажет этим шкетам, как гоняют настоящие мужики. Огрубевшие пальцы выкрутили руль, и автомобиль боком вошел в поворот, чуть вильнул и снова выпрямился. Блэйд тут же вновь ударил по педали газа. Свет неоновых вывесок и уличных фонарей слился за тонированными стеклами размазанными разноцветными полосами, дорога под колесами виляла и извивалась, прерываемая скачущей разделительной чертой. Зад красной машины с каждой секундой становился все ближе и ближе. Охваченный азартом, Блэйд оскалился. Давай, малышка! Поднажми! Автомобиль с ревом выскочил на соседнюю полосу и поравнялся с удивленными подростками, позволив им несколько секунд полюбоваться тем, кто собирался вот-вот оставить их нюхать выхлопные газы. Блэйд снисходительно улыбнулся им, переключил передачу и снова вжал в пол педаль газа. Черный автомобиль стремительно пошел в отрыв. Из-за громкой музыки киллер не мог слышать их возмущенно-агрессивных выкриков, зато прекрасно представлял, как переполошились юные "короли ночной дороги". Он быстро глянул в зеркало и увидел, как его возбужденные брошенным вызовом противники выжимают сцепление. Кажется, они решительно настроились показать наглому выскочке его место. Только не выйдет. Будучи подростком, Блэйд тоже не упускал шанса погонять на пустующих дорогах. И в те времена с Дином, его напарником… Они отрывались точно так же. Даже не верилось, что он мог так очерстветь за это время, забыть волшебные ощущения от гонки по спящему городу. Тристан тем временем ловко перебрался на переднее сидение, несмотря на тряску и заносы автомобиля, перевел свое кресло в полулежащее состояние и, удобно устроившись, закинул ноги на приборную панель. Он кайфовал, полуприкрыв глаза. Музыка и скорость. Визг тормозов и грозное рычание двигателя. Быстрее! Быстрее! Возмущенно мигающие красным светофоры пролетали мимо, беспомощные перед летящим по трассе черным автомобилем. Его красный противник, сообразив, что так просто перехватить первенство у него не получится, нырнул под мост. Блэйд не сразу сообразил, как так вышло, когда ликующие подростки на своем красном спорткаре выскочили перед ним из-за поворота, слегка зацепили его крыло своим задом и пошли на отрыв. О, нет! Черта с два! Блэйд выжал сцепление, не желая уступать каким-то молокососам. Два автомобиля неслись по пустой трассе бок о бок, едва не скрежеща друг о друга своими бортами. – Давай же, детка! Давай! – прорычал Блэйд, стискивая руль. – Покажи, на что ты способна! Подростки внутри бесновались, что-то кричали в своем пьяном угаре, беспрестанно жестикулировали и даже пытались прикладываться к передаваемой по кругу бутылке, но сделать из нее хотя бы глоток при такой тряске получалось лишь у счастливчиков. Автомобили шли фара к фаре, не желая уступать друг другу. Моторы ревели, пыль летела из-под колес. Один раз они все-таки ударились крыльями, и сноп высеченных искр брызнул в разные стороны. Впереди замаячила развилка, если не разойтись сейчас, то один из них точно врежется в столб посередине. Однако если кто-то сдаст немного в сторону, другой непременно этим воспользуется и выбьет противника с трассы. Блэйд хорошо знал эту уловку, слишком хорошо. Он резко выкрутил руль вправо, ударяя в борт красной машины. Та на время потеряла управление, с визгом заехала на тротуар, сшибла дорожный знак и вновь вернулась на трассу. Только вот черный противник уже мчал впереди, мигая задними фарами. Он взял вправо, а неугомонные подростки – влево. Красный автомобиль с разбитой передней фарой взлетел на эстакаду и помчал поверху, преследуя черного противника, что несся в десятке метров под ним. – Не выйдет! Черта с два! – Блэйд крутанул руль вправо и выжал сцепление, красиво вписываясь в поворот под визг тормозов. Он чудом разминулся с вылетевшей ему на встречу серебристой машиной. Сердце бешено колотилось в груди, адреналин вспыхивающими импульсами бежал по венам. Киллер вошел в раж. Он выиграет эту гонку во что бы то ни стало! Он не даст каким-то молокососам себя обойти и не ударит в грязь лицом перед своим любовником. Да, пусть Тристан невероятен в забегах по трущобам и многих других вещах, его напарнику тоже есть, чем удивить. Красный спорткар слетел с эстакады, едва не протаранив своего неуловимого противника. Райвалу еле удалось уйти от прямого столкновения. Однако подобная дерзость только сильнее распалила киллера. Так, значит? Да? Его автомобиль взревел, выжимая из себя все, на что был способен. Он не был спортивным и для гонок явно являлся не лучшим вариантом, но… Спорткар отставал, буравя противника целой фарой. Блэйд почуял, что что-то не так. Красный был способен на лучший результат. Но тут его взгляд приметил канал далеко впереди, и все встало на свои места. Вот, значит, как? Там длинный поворот и довольно узкая дорога, а отбойник хлипкий. Его хотят столкнуть, дать охладиться в прохладной водичке. Ладно, он подыграет. Пусть думают, что он глупец, потерявший бдительность от пьянящего запаха близкой победы. Две машины одна за другой влетели на проходящую на возвышенности вдоль канала трассу. Красный спорткар тут же перескочил на соседнюю полосу и стремительно пошел на обгон, намереваясь совершить свой подлый, но победоносный маневр. "Мы катимся в ад! – ревели колонки в салоне. – Мы катимся в ад!" – Не знаю, как насчет ада, но сейчас кое-кто точно покатится, – хмыкнул Блэйд, рывком сбрасывая скорость и тут же уходя в обратный поворот. Машину резко крутануло, в развороте она обогнула зад спорткара и пристроилась с левой его стороны. Подростки не успели опомниться, как Блэйд мгновенно крутанул руль вправо и вновь ударил противника бортом. Красный спорткар попытался удержаться на трассе, вильнул в сторону, но этот маневр только вышел ему боком. Зад задел отбойник, машину повело, закрутило. Правое крыло снесло приличный кусок отбойника, который с грохотом полетел по каменной насыпи в воду. Блэйд впился взглядом в зеркало, желая увидеть, как противник полетит в воду следом, но, треклятый спорткар все-таки умудрился удержаться на трассе, изрядно обтрепав себя об отбойник и парочку встреченных фонарных столбов. Он остановился, покоцанный, с мятым, дымящимся капотом и отлетевшим передним колесом. Позади него виднелся хвост из отвалившихся деталей, битого стекла и частей отбойника. Противник выбыл из игры, пусть и не совсем так, как Блэйд рассчитывал. Киллер хмыкнул и повернул голову. Протяжный гудок несущегося навстречу грузовика встряхнул его, словно хозяйская рука шкодливого котенка. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо! – в панике запричитал лихой водитель и выкрутил руль вправо, уходя от неминуемого, казалось, столкновения. Только вот… Грохот и визгливый скрип заглушили ревущую музыку. Снесенные части отбойника полетели в стороны. Одна из них ударилась в лобовое стекло, раскрасив его паутинкой трещин. Блэйд едва успел осознать, что несется по крутой насыпи к небольшой пристани – единственному шансу остановиться. Он ударил по тормозам, но… Слишком поздно. Слишком большая скорость и… Киллеру показалось, что он услышал, как хлопнула дверь, прямо перед тем, как его автомобиль нырнул в прохладную водичку. – Проклятье! – выкрикнул он, ударив кулаками по рулю. Хотел искупать подростков в красном спорткаре, а в итоге искупал себя самого. "На дно! Катимся на дно!" – воодушевленно драл глотку неизвестный исполнитель. – Да заткнись ты, – беззлобно огрызнулся на него Блэйд и шлепнул по кнопке выключения. Выбраться. Надо успеть выбраться, пока машина не опустилась на самое дно канала. Он бросил взгляд на Тристана и… Да, хлопок двери ему не пригрезился. Этот дьяволенок, этот маленький хитрый засранец выскочил из автомобиля аккурат перед водными процедурами. Блэйд даже не был уверен: смеяться ему или злиться. Хорош напарничек. Он вздохнул, набрал в легкие побольше воздуха и открыл дверь медленно опускающейся на дно машины. – Что-то ты долго, – поддразнил оставшийся на пристани Тристан, как только голова любовника показалась над темными водами канала. Абсолютно сухой и вполне довольный, он непринужденно стоял почти у края, прислонившись спиной к одному из столбов. – Хорошо, что я взял устойчивую к воде машину, – проворчал Блэйд, выбираясь на пристань. Вода лилась с него ручьями, образовывая на темных досках стремительно разрастающиеся лужи. – Как знал. А ведь был уверен, что не пригодится. – И все же ты наслаждался, – не вопрос, утверждение. – Кроме окончания, – признался киллер, отправляя по Эм Эф У запрос на вылавливание автомобиля из канала. – В таком виде трудновато чувствовать себя победителем. Но знаешь, если бы ты искупался вместе со мной, я бы сейчас не ощущал себя так, словно меня подставили. – Ну, откровенно говоря, я не был уверен, что из затонувшей машины можно выбраться, – насмешливая улыбка тронула тонкие губы. – Ты настоящий дьявол, – Блэйд покачал головой и по привычке похлопал себя по карману в поисках сигарет. Сигарет, которые размокли и превратились в нечто рыхлое и бесформенное. – Вот же ж!.. – на доски шлепнулась разваливающаяся кашица, в очертаниях которой с трудом угадывалась сигаретная пачка. – Продашь мне душу? – коварно хохотнул Тристан, в прищуренных глазах заблестели задорные искорки. Насквозь промокший, Блэйд выглядел так смешно. И все его попытки хоть как-то отжать пропитавшуюся водой одежду… Может быть, правда, стоило окунуться за компанию? – Кажется, я уже ее продал при нашем первом знакомстве, – киллер снял с себя куртку и принялся старательно ее отжимать. Мокрая одежда неприятно липла к телу. Жаль, что дьяволенок не разделил его участи, так можно было хотя бы полюбоваться его сексуальным видом, поразглядывать торчащие через мокрую ткань соски… О, пустынные смерчи, о чем он опять думает! – Меня в таком виде даже в такси не пустят, – Блэйд повесил выжатую куртку на столбик и принялся снимать рубашку. – Зато неплохо развлеклись, – Тристан отклеился от столба, подошел поближе и уселся на один из деревянных столбиков, не занятый сохнущей курткой. – Сколько бы своих скучных поездок ты променял на одну такую? Сотню? Две? – Все, – не задумываясь, ответил киллер. И это было правдой. Он не помнил, когда так веселился в последний раз, когда чувствовал себя настолько живым. – А совсем недавно твои убеждения были полностью противоположными, – поддел его дьяволенок, бесстыже рассматривая тренированный торс. – Просто ты дурно на меня влияешь, – отшутился Райвал, выливая воду сначала из правого ботинка, а потом из левого. Снял джинсы, принялся выжимать. – Их тоже снимаешь? – Тристан кивнул на черные боксеры. – Нет, вдруг кто подумает, что я извращенец и вызовет стражей порядка, – Блэйд встряхнул отжатые джинсы и, морщась, принялся натягивать их обратно. – А я бы снял. – С себя или с меня? Тристан в ответ лишь загадочно улыбнулся. Блэйд тихо выдохнул и покачал головой. Дьяволенок, такой дьяволенок. Разозлиться бы на него, но не получается. Из-за него потонула машина, вымокла одежда, сигареты превратились в кашу, а бумажник, кажется, остался в машине. Так хотелось курить, но теперь придется терпеть до дома. До дома… Проклятье! Если он не ошибается, то от канала до дома им идти на своих двоих не меньше пяти километров! Страшно даже представить этот кажущийся непреодолимым путь. Но самое странное, что Блэйд не чувствовал ни раздражения, ни злости, ни каких-либо других негативных чувств. На душе было непривычно легко, дышалось как-то свободней, хотелось шутить и… дурачиться? Все проблемы сейчас казались такими далекими, призрачными, ненастоящими. Будто над ними не нависала угрожающая тень непредсказуемого приступа, не звенели тревожно в кармане три последних ампулы "Забвения" и не затягивались вокруг сети сплетенной невидимыми наблюдателями паутины. Потом, все это станет реальным потом, а сейчас… сейчас можно позволить себе забыться. Хотя бы ненадолго. Скажем, до следующего вечера. Блэйд улыбнулся и посмотрел на ставшее совсем светлым небо. Интересно, они успеют добраться домой до того, как яркий солнечный диск покажется из-за горизонта?