Tristan

Тристан остервенело вгрызался в небольшую булку белого хлеба, рыча и фыркая, словно дикий звереныш. Еда... Еда! Никто не отнимет ее у него! Никто! Это его пакет, только его! Дабы еще раз в этом удостовериться, свободной рукой парень еще крепче прижал к себе белый пакет. Безумный взгляд горящих глаз нервно бегал по абсолютно пустой комнатке, готовый сию же секунду выявить малейшую угрозу яростно охраняемой добыче. Никого, он не подпустит к пакету ни единой живой души! Он убьет любого, посмевшего посягнуть на то, что принадлежит ему по праву! Тристан не помнил, как убежал от погони и добрался до одного из своих временных убежищ, где забился в самый темный угол и принялся есть. Кажется, во время бега ноги несколько раз подводили своего хозяина и тот падал, о чем свидетельствовали новые грязные пятна на поношенной одежде. Однако каким-то чудом ему все же удалось оторваться от обезумевшей кучки трущобных жителей. Вполне вероятно, что Тристан инстинктивно воспользовался одним из подземных ходов, которые успел выучить наизусть за четыре года непрерывных ночных вылазок. Парень оторвал зубами приличный кусок от тающей на глазах булки и, почти не жуя, попытался его проглотить, но кусок оказался слишком большим. Изнуренное долгим бегом тело сотряс жуткий кашель. Тристан схватился за горло, насильно подавляя рвотный позыв. Нельзя! Еда должна оставаться внутри. В этот момент из-за груды заплесневелого картона, шевеля длинными усиками, выбежал большой рыжий таракан. Он настороженно замер перед заходящимся в кашле парне, снова подвигал усиками, а затем шустро засеменил тонкими лапками к брошенному на пол белому пакету. И без того широко распахнутые глаза Тристана сделались еще больше, внутри что-то вспыхнуло, окрасив все вокруг в кроваво-красный цвет. Это его еда! Его! С перекошенным от гнева лицом парень молниеносно вскочил на ноги и накинулся на несчастное насекомое. Таракан даже не успел ничего осознать, как на него с хрустом опустился крепкий ботинок, а потом еще, и еще, и еще. В неистовстве Тристан топтал кашицу, что осталась после незадачливого покусителя, и не мог остановиться. Его еда! Его! Скорее всего, он бы так и не успокоился, пока не проломил бы в полу дырку, но в этот момент из-за соседней кучи запыленного хлама выскочила серая крыса с красными глазами, которую спугнул странный шум. Горящий безумием взгляд тут же метнулся к новой угрозе. Нет, нет, нет! Это только его еда! Со злобным рычанием Тристан ринулся к испуганной крысе. Уничтожить! Уничтожить! Уничтожить! С тоненьким писком грызун бросился наутек, но успел сделать лишь три прыжка, как в него больно впились проворные пальцы и подняли в воздух. Тристан много тренировался в ловле крыс, поэтому у несчастного зверька не было ни единого шанса. В отчаянии крыса извернулась, чтобы укусить нападавшего, но тот его опередил, яростно вцепившись зубами в хрупкую шейку. Тристан не понимал, что делает, он совсем обезумел, превратился в дикое животное. Горячая кровь хлынула в рот и потекла по подбородку, зубы на шее бьющегося в конвульсиях грызуна сомкнулись еще плотнее, после чего Тристан дернул головой, вырывая кусок плоти вместе с шерстью и парой позвонков. Угроза устранена, она больше не покусится на его добычу. Не покусится. Парень выплюнул окровавленный кусок со слипшейся темной шерстью и отбросил обмякшее тельце в сторону. Теперь нужно удостовериться, что с белым пакетом все в порядке, ведь кто-то мог воспользоваться моментом и забрать его. От этой мысли Тристан снова пришел в ярость, он резко развернулся и сделал шаг к белеющему впереди пакету, как под ногой что-то тихо звякнуло. Новый враг? Новый покуситель? Он бросил быстрый взгляд вниз и замер. Это был жетон военнослужащего. Жетон Сэма, который отдал ему Джем. Видимо, вещица выскользнула из кармана, когда Тристан набросился на крысу. Теперь потертый кусочек металла сиротливо лежал на прогнившем полу и слабо поблескивал в лучах заходящего солнца, пробивающихся через дыры в заколоченном окне. Сэм... Тристана словно окатили холодной водой. Красная пелена спала, и разум снова вернулся на законное место. Проклятье! Что же он творит?! Тристан упал на колени перед жетоном и стиснул в руке холодный металл, в котором на мгновение отразилось расплывчатое окровавленное лицо безумца. Если он не возьмет себя в руки, то превратится в тех живых зомби у стены. Нет, этого нельзя допустить. Он дал обещание Сэму, он обязан его сдержать, как бы тяжко ему не приходилось. Тристан прикрыл глаза и принялся делать медленные глубокие вдохи и выдохи. Такому приему его научил Сэм, он говорил, что это самый быстрый и надежный способ успокоиться и привести в порядок истерзанные мысли. Тристан глубоко вдохнул, а затем шумно выдохнул, чувствуя, как расступаются сгустившиеся над ним тучи. Кошмар кончился, все позади. Снова вдох и выдох. Теперь у него есть еда и вода, на них можно будет протянуть двое суток. Вдох, выдох. Нужно только распределить добычу, чтобы хватило. Вдох, выдох. Сейчас он встанет и сделает это, а потом... Нет, сначала нужно взять лекарства и принять пару таблеток от возможного заражения. В трущобах нет ни одной здоровой крысы, а он в своем безумии вырвал от нее кусок зубами, да еще и крови наглотался. Вдох, выдох. Спокойней, это не так страшно. Лекарства им оставляют хорошие, сильнодействующие, эффективные. Пара разноцветных капсул - и вся зараза, что попала с кровью внутрь, сдохнет в ближайшие полчаса. Вдох, выдох. Легкий порыв ветерка, прокравшийся сквозь широкую щель в заколоченном окошке, скользнул по оголенной шее парня, и в памяти моментально всплыли чужие мокрые губы, жадно присасывающиеся к этому месту. Брови Тристана дернулись, но он не открыл глаза, упрямо продолжая свое упражнение. Спокойней, этот кошмар уже в прошлом. Все в прошлом. Больше такого делать не придется. Сегодня на охоте он достанет еды и воды, а потом придумает новую тактику, чтобы собирать больше одной коробочки за ночь. Обязательно придумает. Тристан поджал губы, чувствуя, как по щекам потекли горячие слезы. Проклятье! Он поспешно вытер их тыльной стороной ладони. Он должен быть сильным, иначе здесь не выжить. Да, это было больно, унизительно и до тошноты мерзко, так мерзко, что лучше было бы умереть, чем позволять делать с собой такое, но он не может. Он обязан выжить, обязан выбраться! У жетона была порвана цепочка, поэтому Тристан, боясь снова потерять столь важную для него вещь, обвязал ее вокруг запястья, а затем поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел к тайнику, где лежали лекарства. Он снова чувствовал ломоту во всем теле и неприятную боль в нижней части. Таблетки, сейчас ему нужно принять таблетки, а потом можно будет ненадолго прилечь отдохнуть. До начала охоты не меньше двух часов, если он отправится туда в разбитом состоянии, то навряд ли вернется обратно. Хоть Тристан и успокоился, а ворочающиеся внутри мерзкие чувства никуда деваться не хотели, да и память, словно специально, подбрасывала обрывки размытых воспоминаний сделки с Джемом. Он очень хотел забыть тот кошмар, но чем сильнее старался, тем хуже становилось. Тристан неуклюже отодвинул кирпич в стене, чуть не уронив его себе на ноги, и зашелестел пакетом, где хранился его немногочисленный запас лекарств, прибереженных для подобных случаев. Кажется, вот эти. Парень повертел в руках серебристую коробочку, всматриваясь в название, и вытащил блестящую пластину с разноцветными капсулами. Две должно хватить. Подрагивающей рукой он забросил капсулы в рот, но одна из них цели не достигла. Ударившись о зубы, она отскочила в сторону и с тихим стуком запрыгала по засыпанному пылью и грязью полу. Тристан тихо выругался, с трудом подавляя наворачивающиеся на глаза слезы бессилия, и опустился на четвереньки. Света в комнату попадало мало, поэтому капсулу пришлось искать на ощупь в полутьме. Как же Тристану сейчас хотелось, чтобы Сэм оказался рядом, живой! Он сразу бросился бы к нему, крепко обнял и дал волю слезам, утыкаясь в теплую грудь бывшего военного. А Сэм... Сэм гладил бы его по голове и ласково нашептывал какие-нибудь утешительные слова. Но Сэма нет, и никто не сможет его утешить, никто не сможет приободрить. Тристан один, он одиночка и должен утешать себя сам. Непослушные пальцы нащупали капсулу, отряхнули ее от налипшей грязи и отправили обратно в рот. Теперь вода. Тристан с трудом поднялся на дрожащие ноги и поплелся к брошенному на полу пакету, рядом с которым валялась и недоеденная булка хлеба. Внизу все саднило и жгло. Парень стиснул зубы, стараясь игнорировать эти ощущения, постоянно напоминающие ему о "сделке" с Джемом. Будь проклят этот ублюдок! Надо поскорее лечь отдохнуть: ощущения пройдут, все забудется. Тристан поспешно убрал недоеденную булку обратно в пакет, вытащил небольшую бутылочку с водой и сделал пару глотков, проталкивая капсулы вниз по пищеводу. Усталость навалилась на него, словно снежный ком. Надо отдохнуть, хотя бы часок. Остальное потом. Запихнув белый пакет в покореженную металлическую коробку, что стояла у подножия ближайшей кучи мусора, Тристан повалился без сил на старый прожженный матрас и закрыл глаза. Когда он проснется, все будет иначе: силы вернутся, кошмары забудутся, а удача снова начнет ему улыбаться. Только вот проснуться вовремя ему было не суждено: парень настолько вымотался физически и морально, что проспал почти целые сутки. Сколько бы он ни злился на себя, пропущенной охоты уже было не вернуть. Тристан верил, искренне верил, что ему начнет везти. Пусть одну охоту он и проворонил, зато в следующую обязательно добудет коробочку с едой и водой. Обязательно... Но удача не желала улыбаться отчаявшемуся парню. Впрочем, даже если бы она и улыбнулась хоть раз, на Свалке все равно нельзя выжить, надеясь на одну лишь капризную фортуну. Жизнь жестоко била и хлестала несчастного парня, но он не желал сдаваться. Тристан был похож на крошечную лодочку в бушующем океане. Разъяренные волны вгрызались в хлипкие борта, плевались пенящейся водой, вертели и крутили несчастное суденышко, жаждя потопить его в своих тёмных пучинах, но лодочка продолжала бешено качаться на гребнях, упрямо выныривая из-под каждой обрушенной на неё волны. Он должен выжить. Должен! Тристан боролся, боролся изо всех сил, но безжалостная Свалка побеждала. Он продержался ровно неделю, прежде чем был вынужден снова идти в обменник. Внутри все отчаянно кричало, сопротивлялось, а тело содрогалось каждый раз от воспоминаний о последнем посещении. В этот раз все будет так же, если не хуже. Они не возьмут его жалкий товар, приготовленный на обмен, они потребуют его тело. Борьба с самим собой была долгой и тяжелой, но иного выхода у Тристана все равно не было и ему пришлось, пришлось опять принести себя в жертву. Один, второй, третий... Он не помнил, сколько раз это делал и с кем. Жестокая жизнь слишком часто прижимала его к стенке, заставляя наступать себе на горло и скрепя сердце тащиться в ненавистный обменник. С каждым посещением этого злачного места внутри парня что-то с треском ломалось, корежилось, выгибалось под неестественными углами. Он чувствовал себя грязным изнутри и снаружи, он стал отвратителен самому себе. Отмыться, ему так сильно хотелось отмыться! Когда в одной из белых коробочек Тристан нашел пачку влажных салфеток, то принялся остервенело тереть ими все места, до которых дотрагивались чужие руки. Кое-где он даже стер кожу до крови, но это все равно не помогло. Он продолжал оставаться покрытым грязью, той самой грязью, что невозможно отмыть, как ни старайся. Первый год без Сэма был для Тристана самым тяжелым: раз или два в неделю ему приходилось наведываться в обменник и искать клиентов, желающих обменять еду и воду на час-другой чистого удовольствия. Поначалу Тристан был уверен, что от него требуется только покорно раздвигать ноги и позволять делать с собой все, что клиенту будет угодно, но его быстро в этом разубедили. Цена на его услуги с каждым разом падала все ниже, да и количество потенциальных клиентов заметно сокращалось. - Чем лучше ты будешь в постели, тем больше станет желающих с тобой выгодно обменяться, - сказал как-то одноглазый Марк, сидя на краю осевшей кровати и закуривая сигарету - он был большим любителем покурить после секса. - Смотри: за то, что я сейчас получил, тебе дадут, скажем, питательный батончик, сэндвич и половину бутылки с водой. И это вовсе не за умения, а за смазливую мордашку и тугую задницу, - Марк затянулся и выпустил струю вонючего дыма под облупившийся потолок. - А вот если ты в постели будешь страстным, инициативным, игривым, одним словом - не бревном, то в зависимости от умений тебе не поскупятся отдать целую коробку с едой или даже две. А так... - Марк сплюнул в сторону. - О чем вообще может идти речь, если у тебя даже член не стоит? Тристан брезгливо поморщился, но ничего не ответил. В той, далекой жизни, где он жил со своей семьей в собственном доме, страдая от бессонницы, он как-то включил телевизор и случайно попал на взрослый канал. Там показывали то, что обычно категорически запрещено показывать детям. Тристан тогда испытал жуткий стыд, но любопытство пересилило, и он позволил себе посмотреть самую малость. Воспоминания о том дне были расплывчатыми, но их хватило, чтобы осознать, что от него хотят все эти грязные, похотливые свиньи. Неужели он так мало делает?! Теперь от него еще и требуют превосходной актерской игры. Как он может изображать удовольствие, когда его выворачивает от омерзения?! Опять все шло наперекосяк, а ведь Тристан уже успел смириться с неизбежными посещениями обменника и ходил туда так, как обычно нормальные люди ходят на работу. У него даже появилась особая тактика: пока очередной потный, волосатый уголовник пыхтел над его ухом, он отключался от реальности и с отрешенным видом блуждал где-то далеко отсюда. Так было легче терпеть, но... Тристан пытался держаться до тех пор, пока в обменнике не остался всего один клиент, согласный на сделку. Только вот... только вот за услуги он предложил всего один питательный батончик. Всего один! А Тристан нуждался не только в нормальной порции еды, но и в бутылочке чистой воды. Сколько же раз ему с такими расценками придется раздвигать ноги?! Именно тогда он понял, что другого выхода нет, ему придется целиком и полностью принять правила этой гадкой игры на выживание. Неважно, сколько раз он будет срывать свою злость на грудах мусора и шныряющих повсюду крысах, как сильно будет кричать от собственного бессилия и несправедливости - это ничего не изменит. Он должен... должен окончательно сломать себя, сжечь дотла, чтобы потом возродиться из пепла тем, кто сможет здесь не только выжить, но и найти желанный выход за стену. В тот день Тристан метался по заброшенному пустырю, словно дикий зверь в клетке. Чувства внутри бушевали, не желая угасать. Одна лишь мысль о том, что ему придется изображать шлюху из порно, приводила его в бешенство. Нет, за последний год его гордость не умерла, она просто отступила в сторону, скрылась в тени, а теперь снова вырвалась на первый план. - Проклятье! - прорычал Тристан, хватаясь за отросшие волосы, и со злости пнул смятую консервную банку. - Проклятье! Проклятье! Проклятье! Агррр! Слишком много чувств сейчас бушевало внутри, он чувствовал, что не справляется, что снова сходит с ума. Перед глазами замелькали картинки, образы. Траншея с трупами, пустые глазницы матери, Сэм в луже собственной крови, крысы с горящими красными глазами, свежая могила... Тристан схватился за голову и взвыл. Он задыхался. Сэм... Правая рука судорожно обхватила запястье левой и сжала металлический жетон. Сэм... Тристан прикрыл глаза. Сэм... По щеке скатилась одинокая слеза. Сэм... Водоворот чувств внутри достиг своего апогея и... Ничего. Пустота. Безжизненная пустота. Тристан разжал пальцы с зажатым в них жетоном и открыл глаза, такие же безжизненным и безразличные ко всему. Это был тот самый день, когда он окончательно сломался. Парой часов позднее Тристан явился к одноглазому Марку и попросил его научить искусству жриц любви. Марк был лучшим выбором из всех: он более человечно относился к Тристану, много знал о сексе и был совсем не против поделиться опытом с симпатичным парнем. Особенно за бесплатно. К тому же он сам по себе являлся неплохим парнем, да и лицом вышел немного лучше завсегдатаев обменника. За несколько месяцев Тристан не только научился у него многим хитрым приемам, он втянулся в процесс и стал получать удовольствие. Секс превратился для него в своего рода извращенную игру, где важен сам процесс и наличие члена у партнера, а на остальное наплевать. Жирный, тощий, вонючий, уродливый - все это не имеет значения, он все равно получит с каждого свою выгоду. Это ведь так захватывающее и интригующе! К каждому из партнеров надо найти свой подход, чтобы партия по завершению была отыграна безупречно. А какой наградой служат их голодные взгляды, полные обожания и нестерпимого желания! Каждый из этих ничтожеств, сам того не осознавая, оказывается в его полной власти. Каким же он раньше был идиотом! Это ведь на самом деле отличная обменная монета. За нее можно получить все, что только захочешь, главное приложить побольше усилий, ублажить так, чтобы партнер больше ни о ком думать не смог. К своему шестнадцатилетию Тристан уже успел обзавестись собственным пистолетом с полной обоймой и множеством других полезных вещей. Но самым главным приобретением стало иное мышление. Когда он начал смотреть на секс по-другому, многое тоже предстало перед парнем в ином свете. Тристан понимал, что искусство любви, может, и поможет ему здесь выжить, но вывести его за стену оно будет явно не в силах. Ему необходимы знания, умения, новые приемы и техники. Наблюдательность Тристана резко возросла. Он подмечал все вокруг, словно губка, впитывал каждую крупицу информации, обороненной в его присутствии, разнюхивал, узнавал информацию о каждом посетителе обменника, искал свою выгоду. Из испуганного волчонка Тристан превратился в хитрого и расчетливого волка-подростка. Но этого мало, чертовски мало. Ему нужно стать матерым волком, одно упоминание о котором будет бросать всех в дрожь. На охоте дела тоже налаживались: благодаря кое-каким сведениям и долгим размышлениям, Тристану удалось уменьшить количество умыкаемой у него добычи посредством увеличения числа трупов хитрых любителей халявы. Нет, он убивал их не сам, по крайней мере, большинство. Это делали охотники и их зверушки, когда он пускал их по ложному следу. Тристан упивался криками тех, кто не так давно таскал у него добычу из-под носа. До чего же это были славные ощущения, почти такие же, как хороший секс! Параллельно Тристан искал способных людей, которые могли бы обучить его новым боевым приемам: профессиональных воров, умеющих передвигаться, словно тени, бывших военных или мастеров боевых искусств. Да кого угодно, чьи способности могли ему пригодиться в той или иной мере. За уроки Тристан платил щедро - своей натурой. Безграничное пользование на все время обучения! Разве не заманчиво? Когда же он овладевал необходимыми навыками, то быстро терял к своему учителю интерес, и тому оставалось только вздыхать одинокими вечерами, с горечью вспоминая сводящее с ума гибкое тело и умелые прикосновения. Все шло более-менее гладко до тех пор, пока в свои восемнадцать лет Тристан не наткнулся на бывшего спецназовца, лучшего спецназовца, которого бросили на Свалку за убийство старшего по званию. Весьма ценный кадр, ценный и опасный. Его умения в несколько раз превосходили любого обитателя трущоб, если не всех вместе взятых. В первый же день этот сильный, мускулистый и грозный парень, одним своим видом излучающий жестокость, убил пятерых завсегдатаев обменника и отобрал у них оружие. Тристан был уверен, что если дать ему волю, то он в одиночку перебьет всех обитателей трущоб, не получив и царапины. Дикий, не желающий подчиняться никому и ничему, он напоминал огромного свирепого тигра, способного одним лишь ударом увесистой лапы переломить хребет самому крупному буйволу. Да, это было именно то, чего Тристану так не хватало. Только вот... Джо, а его звали именно так, был явно не похож на того, кто станет кого-то чему-то учить. Он был нелюдим, ни с кем не разговаривал и никакими услугами не интересовался, работал всегда в одиночку и первое время каждую ночь убивал по два-три охотника. Настоящая машина смерти! Тристану понадобилась уйма времени, чтобы обратить на себя внимание вечно угрюмого и злого спецназовца, а потом еще столько же, чтобы его соблазнить. Зато далее... После первой же ночи Джо оказался в сетях умелого любовника. Нет, он не подчинялся ему, не клялся в вечной любви и не обещал достать с неба звезду. Джо просто сделал Тристана своим, присвоил его, как присваивают понравившуюся вещь. Однако обучать секретам своего мастерства он все же согласился. Перечить этому парню было чистой воды самоубийством, поэтому Тристан молчал, хотя его такое положение дел не особо устраивало. Он любил свободу и не горел желанием кому-то принадлежать, но ради обучения можно было и потерпеть. Чем дольше Тристан оставался с Джо, тем сильнее их отношения напоминали ему первобытность, где фигурировали неандерталец-добытчик и его не имеющая никаких прав женщина. Навыки Тристана росли, а с ними росло и недовольство из-за лишения свободы. Джо не дурак - он не станет обучать своего любовника самым козырным приемам, чтобы тот не смог однажды его превзойти и уничтожить. Тристан понимал так же, что и по завершению обучения так просто уйти ему никто не даст. Опасная авантюра, крайне опасная. Пусть он не был сильнее или способнее, зато он был намного хитрее. Тристан никогда не показывал своего недовольства, наоборот, он разыгрывал влюбленность, усыпляя бдительность бывшего спецназовца, и параллельно выискивал его слабое место. Один из них должен был умереть, и Тристан этим одним становиться явно не собирался. На первый взгляд казалось, что у Джо нет слабостей. К нему нельзя было подобраться даже во время сна: этот парень был способен моментально проснуться и поймать летящий в него кинжал. Однако... однако к концу своего длительного обучения Тристан все же смог нащупать одну лазейку. Во время секса, пребывая на пике наслаждения, Джо открывался, всего на пару коротких секунд, но открывался. Именно в этот момент можно было осуществить задуманное, но если замешкаться... Лучше было не думать о том, что будет в таком случае. В этот знаменательный день, нареченный днем освобождения, Тристан заранее спрятал свой лучший нож в щели между продавленным матрасом и каркасом кровати. Он рассчитал все с невероятной точностью, продумал каждый из вариантов до последней мелочи, и когда Джо с полуприкрытыми глазами, настойчиво надавливал на ягодицы, заставляя любовника полностью садиться на его член, Тристан приготовился. Он сам был уже близок. Сексуальное возбуждение и возбуждения от предстоящего пьянили его, кружили голову, сводили с ума. Да, совсем скоро! Совсем! Тристан неистово задвигал бедрами, насаживаясь до самого основания, и сдавил член любовника внутри так, что Джо не смог сдержать хриплый полустон-полурык . Да, перед этим приемом просто невозможно устоять. Он вот-вот кончит. Еще немного и... Железные пальцы впились в ягодицы Тристана, практически лишая его возможности двигаться, чужой член последний раз толкнулся вперед и обжигающая сперма начала разливаться внутри. Именно в этот момент ловкие пальцы Тристана выхватили спрятанный заранее нож, и острое лезвие щедро полоснуло по незащищенной шее партнера, бывшего партнера. Кайф, какой же это кайф! Тристан с протяжным стоном выгнулся, теряясь в охватившем его неописуемом наслаждении. Белые капли брызнули на подрагивающий в предсмертной конвульсии живот вместе с кровью, фонтаном хлынувшей из перерезанной глотки. Да! Да! Еще раз да! Тристан прикрыл глаза, слизывая горячую кровь, попавшую ему на губы. У него еще никогда не было настолько сильного оргазма. Сперма и кровь. Тристан рассмеялся. Джо должен быть ему благодарен: это самая лучшая смерть из всех, что когда-либо были и будут на Свалке. Разве не прекрасно умереть во время оргазма? Наверняка многие об этом мечтают. - В этот раз ты превзошел сам себя, Джо, - довольно промурлыкал Тристан, наклоняясь к запрокинутому лицу с широко распахнутыми глазами. Затем он ловко соскользнул с мертвого тела, неспешно собрался, не забыв прихватить с собой полезные вещи убитого, и выскользнул на улицу, чтобы полной грудью вдохнуть воздух вновь приобретенной свободы, пусть та и пахла мочой, фекалиями, да гнилью. А где-то позади, на втором этаже полуразрушенного здания с настойчивым жужжанием с десяток мух вились над остывающим телом самого сильного человека безжалостной Свалки.