Tristan

Сказать, что Барт был в бешенстве — значит ничего не сказать. Словно вулкан, готовый извергнуться с минуты на минуту, скрежеща зубами и брызжа слюной, он ворвался в обменник, чуть не сорвав с петель и без того хлипкую дверь. Маленькие, налитые кровью глазки пробежали по наполовину пустому залу, отметив каждого присутствующего, и остановились на нынешнем лидере самой крупной трущобной банды, который лениво развалился в засаленном и штопанном уже не одну сотню раз кресле. Это был не Джем — Джем позорно сдох пару лет назад, поспорив с лидером другой трущобной группировки, что сможет в одиночку завалить охотника. После него сменилось еще несколько лидеров, но и они надолго не задержались. И вот, теперь тепленькое кресло занимал бывший мафиози по кличке Улыбчивый Ленни. Хотя на самом деле никто не видел, чтобы он когда-либо улыбался. — Где эта шлюха?! — взревел Барт, кидаясь к креслу. Он был на Свалке еще новичком и плохо знал здешние правила. Барта приняли в банду за сносные воровские навыки, которые нередко пригождались во время ночной охоты, но о своем решении члены банды пожалели довольно быстро. Бывший домушник оказался чересчур импульсивным и заносчивым, часто перегибающим палку и не знающим, когда следует остановиться. Завсегдатаи обменника отвлеклись от своих дел и сосредоточили все внимание на возмутителе спокойствия. Каждому было интересно, чем же на этот раз недоволен их новый товарищ. Конечно, от Барта можно было давно избавиться, но он неплохо разбавлял их унылый быт своими частыми выходками, чем веселил всю компанию. И вот, сейчас в обменнике обещала развернуться очередная занимательная сцена. Бывший домушник ошибочно полагал, что Ленни контролирует трущобы вдоль и поперек, а потому знает все обо всех и имеет неограниченную власть над каждым обитателем обширной Свалки. Именно поэтому со всеми вопросами, возмущениями и предложениями этот недалекий мужчина наведывался исключительно к Улыбчивому Ленни, твердо убежденный, что тот непременно решит все его проблемы одним взмахом мизинца. — Где он?! — вновь проревел Барт, ударяя ладонями по шершавой поверхности обменного столика, что неизменно находился перед креслом трущобного лидера. Ленни лениво приподнял одну бровь и окинул своего подчиненного равнодушным взглядом. Он, как и любой находящийся здесь, прекрасно понимал, кого тот имеет ввиду. — Ты о Тристане что ли? — на всякий случай уточнил лидер скучающим тоном. — Да! Да! Да, об этой твари! — испещренное старыми шрамами и поросшее жесткой щетиной лицо исказилось в приступе ярости. — Шлюха мне отказала! Да как он посмел! Даже Мика трахал эту сучку три раза! А я его видите ли чем-то не устроил! Он меня отшил, отмахнулся, как от назойливой мухи! Где прячется эта тварь?! Я найду его, оттаскаю за длинные патлы, а потом поставлю раком и покажу, почему мне не стоит отказывать! В зале раздались смешки, и Барт резко развернулся, меча взглядом молнии. На тонких губах выступила белая пена, а сам рот безобразно исказился. Из-за шлюхи над ним теперь все смеются! Из-за этой поганой шлюхи! — Мика заплатил ему полной обоймой, а ты что предложил? Свой дырявый носок, пару от которого потерял на прошлой неделе? Или золотой зуб, что тебе выбил Барни два дня назад? — шутливо поинтересовался один из зрителей. — Наверняка ту дохлую крысу, которой в него запустил мальчуган с улицы, — подхватил другой мужчина, не переставая тискать на своих коленях измученного вида женщину. Скоро зал наполнился веселым хохотом и смешными предположениями, отчего лицо Барта побагровело еще сильнее. — Я не кретин! Зачем мне покупать шлюху, когда ее можно взять бесплатно?! — вспылил бывший домушник, сжимая кулаки. Зал разразился еще более громкими и издевательскими смешками. В бессильной злобе Барт принялся крутиться, не зная, на кого накинуться первым. — Только не Тристана, — спас положение кислый голос Ленни. — А что? Он особенный что ли? Или уже кем-то забит? — вмиг ощетинился Барт, вновь поворачиваясь к трущобному лидеру. — А ты сходи к нему со своим заявлением и узнаешь, — посоветовал ему кто-то из зала. — Он мне не ровня! — с вызовом заявил бывший домушник, обнажая пожелтевшие зубы. — Этот мальчишка в два раза тоньше и слабее меня. При желании я с легкостью могу его в бараний рог скрутить. — Джо тоже так думал, а потом его нашли голого и с перерезанным горлом, — хмыкнул один из старожилов Свалки. Он уже тысячу раз рассказывал эту историю, и каждый из присутствующих успел выучить ее наизусть. — Тот крутой спецназовец что ли? — решил уточнить один из новобранцев. — Который прямо в обменнике пятерых положил голыми руками и никто не смог с ним справиться? — Да, тот самый, — кивнул старожил. — Он монополизировал Тристана, а тот, как высосал из него все соки, так и прирезал прямо в койке. С Джо никто не мог справиться ни в одиночку, ни группой. Однако Тристан хитрющая сволочь, никогда не знаешь, где эта гадюка прячется и когда выскочит, чтобы укусить. Никто и подумать не мог, что Джо так быстро распрощается с жизнью, пока от его логова мертвечиной нести не начало. Сначала все боялись нос туда совать, но мы с Фаггом и Стеном все же решились, а то совсем невыносимо смердило на всю улицу, а как ветер подует, так вонь до самого обменника доходит. Да и заразу никто не отменял. Поднимаемся мы по лестнице, а вонища такая, что аж слезы из глаз брызжут! Сразу траншея родная вспоминается. Открываем мы, значит, дверь в комнату Джо, а там… — Мне плевать на твои байки, — оборвал его Барт. — К тому же кроме тебя их подтвердить некому, так что мне нет дела до детских сказок. Эта шлюха живет на нашей территории, а, следовательно, должна подчиняться нашим правилам! Что за бред — платить шлюхе патронами?! Пусть жрет положенный за работу питательный батончик и радуется, что ей оказывают услуги такие люди, как мы! К тому же я слышал, что эта шлюха никогда не убирает за собой и не участвует в чистке после охоты. На такое нельзя закрывать глаза! Почему мы терпеливо выносим его мусор?! Надо найти шлюху и поставить на место! — Ага, иди ставь, мы тебя догоним, — насмешливо произнес один из завсегдатаев, а другой тут же подхватил: — Адресок подсказать или сам найдешь? Переполненный распирающим изнутри гневом, Барт что-то нечленораздельно рыкнул, а затем буквально вылетел из обменника, предварительно хлопнув хлипкой дверью с такой силой, что та, не выдержав, слетела с ржавых петель и перекрыла собой парадный вход. Без сомнений импульсивный товарищ за свою выходку еще поплатится, если, конечно, вернется обратно живым. — Смертник, — фыркнул бородатый мужчина крепкого вида, нарушая кратковременное молчание. — Кстати, я слышал, что Тристан сломал Джорджу руку в трех местах за то, что тот пожадничал и нарушил условия обмена, — вдруг вспомнил его сосед. — Он обещал отдать свою последнюю обойму, но в самом конце неожиданно передумал. Наверное, решил, что сможет сжульничать, или понадеялся на свою недюжинную силу. — Я на его месте лучше бы прислушался к здравому разуму. Особенно после того, как Тристан на охоте прямо на наших глазах выпрыгнул откуда-то, как черт из табакерки, свернул шею охотнику, прирезал его зверушку, а затем снял сумки с добычей и свалил в неизвестном направлении, — при воспоминании о той жуткой сцене мужчина содрогнулся. — Да уж, сущий дьявол, — согласился одноглазый карманник, подпирающий спиной противоположную от входа стену. — Его начинаешь бояться больше охотников. — Кстати, насчет обойм, — задумчиво проговорил бородатый. — Я слышал, что он в последнее время активно принялся их собирать. Я начинаю побаиваться, что этот псих задумал нас всех здесь перестрелять. — Навряд ли, — хмыкнул его сосед. — Хоть он и псих, но далеко не безумец. И вообще хватит уже обсуждать неприятные вещи. Давайте лучше сделаем ставки: вернется к нам наш бравый товарищ или можно уже устраивать поминки? Остальные мужчины дружно подхватили эту идею, и зал снова наполнился веселыми криками, громкой болтовней и раскатистым хохотом.

***

Тристан уже около минуты стоял и смотрел на зловещие черные пятна, расползающиеся по облезлой стене почти под самым потолком. Еще вчера в этом самом углу скромно жались три едва различимых пятнышка, а сегодня на их месте он наблюдает уже обширную россыпь причудливых узоров, грозно выделяющуюся на фоне застарелой грязи и облупившейся пыльной штукатурки. Одна из разновидностей черной плесени, той ужасной черной плесени, что захватывает жилища порядочных людей, заставляя их срываться с насиженного места и искать себе новое прибежище. Тех же, кто отказывается уступать территорию наглому вторженцу, ждет неминуемая кара в виде жутких хронических болезней, нередко оканчивающихся летальным исходом. Тристан усмехнулся, в очередной раз очерчивая взглядом масштаб поражения. Какая ирония! Или, может быть, это знак свыше? Так или иначе, ему все равно сегодня придется распрощаться с удобным временным пристанищем. Впрочем, таких временных пристанищ у Тристана было много, так что он не сильно опечалился потерей одного из них. Бросив на захватчика последний взгляд, парень откинул со лба волнистую прядь каштановых волос и направился к тайникам, где были припрятаны все его вещи вместе с рюкзаком и большой спортивной сумкой. За время пребывания на Свалке у него скопилось немало личных вещей, которые приходилось постоянно перетаскивать с места на место во время своих еженедельных миграций. Для Тристана это была самая нелюбимая часть: слишком много мороки со сборами и последующим перепрятыванием. Хотя на самом деле ему было уже не к чему соблюдать эту предосторожность, ведь он стал достаточно силен, чтобы дать отпор любому вторженцу, посмевшему ворваться в его обитель. Кроме черной плесени, разумеется. К тому же Тристан обзавелся поразительной реакцией и мог моментально проснуться, почувствовав чужое присутствие. Так было уже несколько раз. Обычно нарушителями спокойствия оказывались относительно безобидные серые крысы, трупы которых приходилось потом выкидывать через щель в заколоченном окне, но один раз к нему наведался ребенок. Тристан не знал, что занесло семилетнего парнишку на окраину трущоб и заставило проникнуть в злополучный дом, где после ночной охоты отсыпался самый опасный хищник Свалки. Все случилось слишком стремительно. Уловив краем уха осторожные шаги где-то в районе двери, Тристан резко распахнул глаза, молниеносно сел и, схватив нож, с которым все время спал, рефлекторно запустил его в сторону незваного гостя. Спросонья он мало чего соображал, поэтому за хозяина действовали инстинкты и отточенные годами рефлексы. Нож вошел несчастному мальчику прямо промеж глаз, убив его в одно мгновение. На детском лице застыла маска испуга и крайнего удивления. Из-под торчащей в голове рукояти обоюдоострого ножа неспешно потекли две струйки алой крови, они успели очертить контур небольшого вздернутого носика и уже двинулись к приоткрытым губам, как мертвое тело покачнулось и рухнуло на пол, поднимая в воздух ворох песка и многолетней пыли. Тристан не чувствовал раскаяния или жалости по отношению к своей юной жертве, как не чувствовал их по отношению к крысам, которых убил здесь уже несметное количество. Лишь легкое раздражение проскользнуло на его лице от осознания совершенного в убежище убийства. Труп мальчика — не труп крысы, его в окошко не выкинешь, а волочить никому ненужное тело до вонючей траншеи было не в его правилах. Тристан не бывал в вышеупомянутом злополучном месте с того самого момента, как его ребенком отвел туда Сэм и заставил смотреть, и в его планы явно не входило скорое посещение главной достопримечательности трущоб. Траншея до сих пор временами слишком отчетливо вставала у него перед глазами со всеми мелкими деталями и подробностями, так что в освежении памяти парень не нуждался. Из-за проклятого мальца ему пришлось покинуть и то убежище, оставив свою жертву на съедение червям и серым крысам, которых к пиршественной траншее не подпускали их черные собратья. И вот, сегодня его снова гонят с насиженного места. Тристан вздохнул, высыпая из тайника в стене выменянные за последнее время обоймы. Неплохой улов, но хватит ли их для того дела, которое он задумал провернуть? Нужно будет еще раз свериться с планом. Нельзя допустить ни единой промашки, иначе все рухнет. Тристан застегнул молнию на серой спортивной сумке и поставил ее рядом с пухлым рюкзаком цвета хаки, какой некогда носил Сэм. Он прикрыл свое добро парой проржавевших металлических листов, скорее, чисто для приличия, а затем направился к лестнице. Он перенесет их в новое убежище ближе к вечеру, а пока убьет время на тренировке во дворе. Сегодня ему нечего бояться разоблачения, а потому можно будет немного пошуметь. Спустившись по крошащимся ступенькам вниз, Тристан повернул за угол, проскользнул в узкую щель между домами и оказался в небольшом дворике, заваленном уже привычным мусором и обломками от обвалившихся стен. Последние пару дней здесь была его тренировочная площадка с самодельными кривыми мишенями, полосой препятствий и только одному ему понятной картой, грубо начерченной на засохшей грязи. К ней-то парень и подошел в первую очередь, критически осмотрел, сделал пару пометок, поправок и оставил на некоторое время, чтобы вернуться позже и добавить новые замечания. Тристан достал из кармана относительно новой кожаной куртки неприметную резинку и поспешно завязал свои роскошные волосы в хвост, чтобы те не мешали в процессе тренировки. Затем он еще раз убедился, что все метательные ножи покоятся в пазухах на самодельном поясе, а заряженный пистолет заткнут за ремень темных джинс. Теперь можно было приступать. Тристан резко рванул с места, петляя и ловко перепрыгивая через препятствия, пригибаясь и прячась от атак мнимых противников. Время от времени он выхватывал метательные ножи и отточенным движением отправлял их в цель — прямо в голову или сердце самодельных мишеней, отдаленно напоминающих человеческие фигуры. Это, конечно, не живые люди, которые в подобных ситуациях стоять столбом и ждать нож в сердце не будут, но иных мишеней у него не имелось, так что приходилось довольствоваться малым. Взлетев на мятый каркас старой машины, он прыгнул спиной вперед, перекувыркнулся в воздухе, и в тот же миг воздух разрезало блеснувшее в солнечном свете лезвие хорошо наточенного ножа. Нужно двигаться еще быстрее, еще смертоноснее, еще внезапнее! Приземлившись на ноги, Тристан тыльной стороной ладони стер со лба выступивший пот и сразу же бросился на новый заход. Если бы за ним кто-нибудь наблюдал, то после первого часа понял бы, что это не просто тренировка — Тристан отрабатывал какой-то определенный момент. Определенный момент из своего трудного и запутанного плана, известного лишь ему одному. Когда результат тренировки его удовлетворил, парень позволил себе прерваться на небольшой перерыв. Тяжело дыша, он опустился на пыльную землю перед своей картой, наспех сделал там какую-то поправку, а свободной рукой скользнул за обломок стены, где находился еще один незначительный тайничок. Оттуда Тристан вытащил бутылочку с прохладной водицей и, небрежно открутив крышку, жадно присосался к горлышку. Освежающая влага неспешно растекалась внутри, даря желанное удовлетворение. Выхлебав половину бутылки, парень закрыл крышку и сунул ее обратно. С запланированной на сегодня частью тренировки он справился, но время еще оставалось, и его можно было использовать для небольшого развлечения. Не постоянно же ему с серьезной миной ходить. Тристан улыбнулся, но улыбку эту нельзя было назвать доброй. Раз он выселяется, то грех сегодня не пошуметь. Рука ловко достала из тайника миниатюрный радиоприемник на батарейках, который на днях достался ему в одной из белых коробочек. Тристану очень нравилась музыка, но он старался по возможности экономить батарейки, чтобы растянуть удовольствие. Радио здесь не ловило, но вместе с приемником ему досталась и музыкальная кассета, полная довольно энергичных песен с грубыми, а порой и пошлыми текстами. Слушая их, Тристан испытывал какой-то особый, извращенный экстаз, который становился в разы сильнее, если он в этот момент еще и занимался каким-нибудь делом. Предвкушая небольшое развлечение, он включил музыку на полную громкость, резво вскочил на ноги и направился к темному закутку, где у него хранилась клетка с пойманными крысами. Грызуны попискивали, шипели друг на друга и яростно грызли покореженные грязные прутья, жаждя вновь обрести свободу, но в результате только стачивали, а то и вовсе ломали об них острые резцы. Обычно Тристан выпускал их в конце дня, чтобы потренировать метательные навыки на движущихся мишенях, но сегодня пленников ждало несколько иное развлечение. — Я выхожу на охоту, и сучки будут биться в агонии, — из приемника доносился веселый голос вокалиста, пробегая по телу Тристана волной легкого возбуждения. Карие глаза вспыхнули озорными жестокими огоньками, а влажные от недавнего утоления жажды губы беззвучно зашептали слова безумной песни. Словно предчувствуя скорую погибель, крысы в клетке заметались еще яростнее. Сверкая черными глазами-бусинками, они с новой силой принялись неистово вгрызаться в ржавые прутья и остервенело царапать их острыми коготками. Со стороны могло показаться, что грызуны сошли с ума, заразились бешенством и, если сейчас открыть клетку, они непременно накинуться на своего освободителя и разорвут его в клочья. Но это было не так. Крысы чувствовали Тристана, осязали исходящую от него опасность, которая медленным ядом растекалась по их маленьким телам, порождая невообразимый ужас и неконтролируемую панику. Выбраться, они до безумия хотели выбраться наружу и как можно скорее покинуть место, где обитает самый опасный хищник Свалки. Тристан хищно улыбнулся, останавливаясь перед клеткой, в которой бесновалась серая масса. Скоро, совсем скоро они получат желаемое, только вот… — Кричите, кричите, шлюхи! Вам все равно от меня не уйти! — весело орал голос из приемника, прогоняя по телу Тристана новые волны извращенного возбуждения. Он на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь разливающимися внутри ощущениями, а затем резко вытащил из-за ремня джинс пистолет, снял его с предохранителя и выстрелил в замок на клетке. Тишину нескольких кварталов вокруг дворика нарушил громкий звук, оповещающий о местонахождении владельца весьма ценного на Свалке оружия. Крайне любопытные, алчные или просто сошедшие с ума обитатели трущоб, услышавшие выстрел, непременно уже посрывались с насиженных мест и отправились на поиски неосмотрительного глупца, который своим поступком буквально кричал: "Смотрите, у меня есть заряженное оружие и я нахожусь на окраине трущоб совсем один!" Это ведь все равно что бегать перед сворой голодные псов, размахивая куском свежей говяжьей вырезки. Но Тристану было глубоко наплевать. Если гости объявятся до того, как он успеет отсюда убраться, то так будет даже лучше: больше мишеней — больше веселья. Старый замок со звоном отлетел в сторону, и дверца клетки под напором оглушенных выстрелом пленников с противным скрипом распахнулась настежь. Десять серых тушек высыпали наружу и, не раздумывая, бросились врассыпную. Рука с пистолетом тут же вскинулась вверх, и палец принялся уверенно нажимать на спусковой крючок. Бэнг! Бэнг! Бэнг! Гильзы звонко застучали по обломкам асфальта. Бэнг! Бэнг! Бэнг! Громкие звуки выстрелов, отскакивая от крошащихся стен, многократно усиливались, заглушая музыку и предсмертный писк падающих замертво крыс. Но Тристана сейчас это волновало меньше всего. Его карие глаза лихорадочно блестели, а палец продолжал безжалостно нажимать на спусковой крючок, обрывая жизни бегущих в панике недавних пленниц. Еще одна крыса, сраженная выстрелом, подлетела и ударилась о покореженный лист металла, забрызгав его кровью, но другая успела проскочить мимо, и пуля лишь взметнула вверх куски засохшей грязи. Бэнг! Бэнг! Щелк! — От меня не уйти! — орал приемник, пока Тристан поспешно вставлял новую обойму. Бэнг! Бэнг! Одна пуля попала в почти скрывшуюся за углом крысу, а вторая взрыла землю рядом. Парень опустил пистолет и скользнул быстрым взглядом по результатам своего маленького развлечения. Девять тушек из десяти. Тристан откинул со лба выбившуюся прядь и улыбнулся. Неплохой результат для того, у кого было крайне мало возможностей практиковаться в стрельбе из настоящего оружия. — Продажные шлюхи сдохнут! Никому не уйти от меня! — продолжал разноситься по дворику будоражащий кровь голос вокалиста. Тристан поднял голову к небу и прикрыл глаза, наслаждаясь звуками музыки. Интересно, насколько мощный экстаз он бы испытал, если бы занялся сексом под полюбившуюся музыку? Надо будет как-нибудь проверить, если к тому моменту в его миниатюрном приемнике не сядут батарейки. Тут до ушей парня донесся звук приближающихся шагов. А вот и первый незваный гость, привлеченный выстрелом. Не открывая глаз, Тристан едва заметно улыбнулся. Гость не крадется, он ступает уверенно, значит, не сомневается в своей силе. Шаги тяжелые, размашистые. Определенно, мужчина, скорее всего, вооруженный. Если он задумает выстрелить, то нужно будет рвануть вправо, за обломок стены, а оттуда… Шаги замерли в узком проходе, ведущим во двор. — Я так и знал, что это ты! — торжествующе воскликнул неприятный прокуренный голос. Тристану пришлось опустить голову и открыть глаза, чтобы оценить пришельца, узнавшего его. Карие глаза равнодушно уставились на крепкого мужчину с испещренным старыми шрамами лицом. Кажется, они уже встречались сегодня днем, и исходом этой встречи мужчина оказался крайне недоволен. — Отстреливаешь крыс под музыку, сучка? — рот Барта скривился в презрительной ухмылке. Бывший домушник перешагнул лежащую на дороге окровавленную тушку и уверенно направился к абсолютно спокойному Тристану. — Неплохое развлечение для зажравшейся шлюхи. Тристан молчал, бесстрастно наблюдая, как поспешно сокращается расстояние между ним и бывшим домушником. Он успел оценить его еще при первой встречи: девяносто пять килограмм, сто девяносто сантиметров, неповоротлив, больше полагается на силу, глуповат, вспыльчив, имеет старую рану на ноге, отчего едва заметно прихрамывает, огнестрельного оружия не имеет, но таскает с собой старый нож, от которого мало проку. Ни пользы, ни вреда. Можно было пристрелить его на месте, но уж больно интересно посмотреть, что же этот идиот станет делать. Он прекрасно видит пистолет в руке Тристана, но ни капли его не боится. Он твердо уверен в своем превосходстве и полном контроле ситуации. Разве не кретин? Удивительно, что его до сих пор еще никто не прибил. Барт тем временем преодолел разделявшее их расстояние и остановился перед своей целью, скаля щербатый рот. Его маленькие глазки блестели злобой и ликованием, взирая на Тристана сверху вниз, словно тот был никчемной букашкой, неспособной за себя постоять. Грубая мозолистая рука схватила парня за подбородок и чуть приподняла, но Тристан не выказал ни малейшего недовольства. — А знаешь, у меня есть для тебя кое-что намного интереснее, — Барт сально ухмыльнулся и свободной рукой схватил свою жертву за пах. — Я же знаю, что тебе не терпится ощутить мой член в своей заднице, маленькая шлюшка, — он прошептал это почти над самым ухом парня, обдавая того мерзким зловонием изо рта. Тристан и бровью не повел. Он искренне не понимал, чего же люди хотят от него добиться в своих бесплодных попытках унизить и оскорбить. Неужели они ждут, что он выйдет из себя от того, что его обозвали шлюхой? И что в этом такого? Да, он обменивает свое тело на хорошие вещи и остается весьма доволен этим фактом. Или же все дело в плохо прикрытой зависти? Ведь остальным приходиться из кожи вон лезть, чтобы добыть необходимые им вещи посредством обмена или во время охоты, а Тристан может получить все, что угодно, лишь пару раз раздвинув ноги. Выгодная обменная монета всегда при нем, всегда высоко востребована и никогда не истощается. — Каждый день я брожу по улицам, ведомый жаждой крови, — в приемнике зазвучала новая песня, порождая внутри Тристана дразнящие волны экстаза, еще слишком слабые, чтобы он смог почувствовать желанное наслаждение. Нужно сделать их яркими, живыми, способными накрыть его с головой и окунуть в безграничный океан чистой эйфории. В карих глазах что-то едва различимо блеснуло, но Барт не успел ничего понять. Свободная рука Тристана ласково коснулась большого пальца мужчины, который все еще удерживал свою "жертву" за подбородок, и нежно погладила его, а в следующий миг раздался громкий хруст и Барт с криком отшатнулся назад. Выпученными глазами он непонимающе уставился на выгнутый под неестественным углом большой палец, больше напоминающий теперь переломленный сучок дерева. Руку в этом месте прошивала дикая, слепящая боль, но от шока Барт мог только беспомощно открывать и закрывать рот, не в силах отвести ошарашенного взгляда от своего сломанного пальца. — У меня есть встречное предложение, — вкрадчивым голосом промурлыкал Тристан, любуясь свой работой. Однако Барт уловил в его обманчивом голосе и опасные нотки. Он резко поднял голову и встретился взглядами со своей "жертвой". То, что он в них увидел, заставило зашевелиться волосы на спине. Эти светящиеся безумием и жестокостью глаза, этот жаждущий крови взгляд! Не может быть у человека такого взгляда! Не может! Это взгляд зверя, самого опасного и хищного зверя, напавшего на след добычи. Барт шумно сглотнул, чувствуя, как от страха начинают подгибаться колени. Как такое возможно?! Это ведь всего лишь жалкая шлюха! Зеленый сопляк! Барт сам видел, только что видел! Буквально секунду назад! Так когда же он успел превратиться в чудовище?! — Это игра, точнее, две игры, — карие глаза жадно впились в дрожащего мужчину, который продолжал здоровой рукой сжимать запястье поврежденной. — Я даже дам тебе выбор. Первая называется "Части тела". Я загадываю одну из твоих частей тела, а ты пытаешься отгадать. Если не отгадываешь, то… — Тристан хищно улыбнулся, отмечая, как бледнеет лицо бывшего домушника. — Игра будет длиться до тех пор, пока мне будет что загадывать. Ну, а вторая… Ты должен знать, ведь каждый играл в нее в детстве: "Волки и зайчики". Я — волк, ты — зайчик, твоей норкой будет обменник. Добежишь — волк останется голодным, а если нет… Впрочем, какую бы игру ты ни выбрал, в любом случае будет весело. В сознании Барта против воли всплыли ужасные рассказы об этом мальчишке, которые он отказывался принимать за чистую монету. Но теперь-то он осознал, что все это было правдой, только вот слишком поздно, слишком поздно. Мужчина почувствовал, как по дрожащим ногам потекло что-то горячее, пропитывая относительно новые брюки, которые он только вчера снял с покойника. Нет, он не хотел умирать, не хотел играть в эти безумные игры и не хотел больше видеть монстра, принявшего обличие соблазнительного мальчишки! Щелкнувший затвор пистолета разогнал оцепенение, и Барт с жалкими криками, спотыкаясь и размахивая руками, побежал к узкому проходу, ведущему прочь со двора. — Я чую жертву и не позволю ей уйти, пока внутри бушует жажда крови, — доносилось из радиоприемника. Тристан довольно улыбнулся и прикрыл глаза, наслаждаясь музыкой. "Волки и зайчики", значит? Что ж, на такой выбор он и рассчитывал. Надо только дать "зайчику" небольшую фору, а потом… потом голодный серый волк выйдет на охоту. Пистолет едва заметно подрагивал в руке от нетерпения, а жажда крови внутри разгоралась все сильнее и сильнее, распаляемая звуками песни. Еще немного, нужно подождать еще немного. Тристан облизнул пересохшие губы, а затем распахнул глаза, в которых горел безумный азарт. — Раз, два, три, четыре, пять, серый волк обед идет искать, — нараспев произнес парень и тронулся с места. Он подхватил миниатюрный приемник и прицепил его к поясу на болтающийся карабин. Веселиться так с размахом, с музыкой! А то какое же веселье без музыки? Безумная хищная улыбка снова осветила привлекательное лицо Тристана. Он крутанул пистолет на пальце забавы ради, а затем быстро сунул его за пояс и скользнул в переулок, где минутой ранее скрылась его жертва. — Беги! Беги! Беги! Я сожру тебя заживо, ведь я чую твою кровь! — кричал приемник, нарушая тишину этой части трущоб и спугивая притаившихся в кучах мусора крыс. Барт слышит его, непременно слышит и понимает, что "волк" идет по его следу, упрямо идет, с каждым шагом сокращая расстояние. Должно быть, "зайчику" страшно, невообразимо страшно. Должно быть, в этот момент он готов продать душу дьяволу лишь бы успеть выбраться с окраин в жилые кварталы, где до обменника будет рукой подать, только вот… Тристан размеренно затрусил по разломанной дороге, подмечая зорким глазом каждую неровность, каждый сбитый камешек, каждый пыльный след. "Зайчик" глуп, бесконечно глуп. Он даже не позаботился о своих следах, оставляя их везде, где только можно. Тристан пробежал еще немного, а затем остановился. Глупый "зайчик" новичок на Свалке и совсем не знает трущоб, особенно их окраин, а вот "волк", "волк" успел изучить их вдоль и поперек. Тристан оскалился и, сверкнув горящими глазами, скользнул в заваленный мусором узкий переулок. Он мог бы в два счета догнать свою жертву, но это было бы слишком скучно, слишком просто, поэтому он будет срезать дорогу, понемногу, по чуть-чуть, шаг за шагом приближаясь к до смерти перепуганному "зайчишке". Ловко перескакивая через гнилые доски и кучи обломков, Тристан оказался на другой улице и снова потрусил в нужном ему направлении. Если бы он сам попал в подобное положение, то первым делом попробовал бы запутать следы: возвращался бы обратно по старым, петлял переулками, заходил в дома и выпрыгивал в окна, старался ступать только по менее запыленному асфальту, — одним словом, вел бы себя как настоящий заяц. Но его жертва, скорее, была больше похожа на лося — грузная туша, прущая напролом. — Знаешь ли ты, что у меня на уме? Я покажу тебе это, когда мы встретимся! — весело кричал приемник, гоня по венам Тристана растущее возбуждение. Тристан чувствовал, будто он на самом деле превратился в зверя, ведомого жаждой крови. Он мог поклясться, что чует Барта, осязает кожей его страх, слышит его прерывистое дыхание, со свистом вырывающееся из груди. "Зайчик" изо всех сил старается увеличить расстояние, бежит так быстро, как может, лишь бы звуки приемника за спиной сменились успокаивающей тишиной. Тристан нетерпеливо облизнул нижнюю губу и немного ускорил свой неспешный бег, сворачивая в очередную подворотню, больше похожую на тупик. До чего же приятные чувства! Они кружат голову, гонят по венам адреналин, разливают по телу волны экстаза. Неужели охотники на их каждодневной ночной охоте испытывают то же самое? Если так, то он их прекрасно понимает. — Я ружье, направленное тебе в голову! Я зверь, идущий по твоему следу! Чувствуешь горячее дыхание за своей спиной? — надрывался приемник, но Барт не слышал слов вокалиста, до него доносились лишь далекие звуки музыки, которые то неспешно отдалялись, даря надежду, то внезапно снова начинали звучать громче, ввергая мужчину в отчаяние. Легкие Барта горели, бок нещадно кололо, а ноги и вовсе не желали слушаться: все время обо что-то спотыкались, подкашивались и норовили уронить своего хозяина в стелящуюся по асфальту пыль. Но паника гнала мужчину вперед, он знал, что если остановится, то погибнет. Обменник! Ему нужно добраться до обменника! Если у него получится, то порождение ада от него отстанет. О, боги! За всю свою жизнь он еще никогда не испытывал такого ужаса. Даже когда за ним по пятам гнался охотник со своей жуткой псиной, ибо при всей своей жестокости охотники все же похожи на людей, а Тристан… Нет, Тристан не человек, он хуже мерзких псов охотников, хуже любой существующей на земле твари. Чтобы понять это, достаточно только заглянуть в горящие безумием глаза. Задыхаясь, Барт на секунду остановился на перекрестке, повертел раскрасневшимся и мокрым от едкого пота лицом по сторонам, а затем решительно свернул вправо. Раньше он все время бежал вперед и при возможности сворачивал влево, потому что обменник по его представлениям находился в той стороне, но сейчас что-то заставило его изменить привычному курсу. По счастливой случайности именно в этот момент Тристан срезал очередной участок пути и оказался на квартал впереди на той улице, где должен был проскакать "зайчик". Пробежав с десяток шагов, парень резко затормозил, вздымая в воздух облачко пыли. Следов не было. Ни одно следа, ни спереди, ни сзади. "Зайчик" провел его. Карие глаза на миг расширились и странно блеснули, затем лицо Тристана исказил страшный оскал. "Волк" стремительно развернулся и бросился назад, ловко перескакивая через разбросанный поперек дороги мусор. Нет, он не разозлился, наоборот, такой неожиданный поворот выплеснул в его кровь приличную дозу адреналина, заставив парня буквально дрожать от скручивающихся вокруг него колец нарастающего экстаза. До невидимой границы осталось не так далеко, и "зайчик" может ускакать в свою норку, если приложит чуть больше усилий. Риск рос, а с ним рос и горящий в глазах "охотника" азарт. Черной стрелой Тристан пронесся по пустынной улице, достиг перекрестка и, резко затормозив, тут же кинулся в нужном ему направлении. Когда музыка за спиной стихла, в груди Барта вновь затрепетала робкая надежда. Нет, нельзя было обманываться, сейчас снова зазвучат ненавистные и до дрожи пугающие звуки. Вот сейчас… сейчас… Но тишину продолжали нарушать только неуклюжие поспешные шаги самого Барта, да его хрипящее дыхание. Неужели он на самом деле оторвался от дьявола? Неужели… О, боги, если он сможет добраться до обменника живым, он изменится! Он больше не станет ни над кем издеваться, он раскается в своих грехах и станет хорошим! Правда, чистая правда! По щекам Барта покатились крупные слезы. Пожалуйста, пожалуйста! Только позвольте ему добраться до обменника живым! Сначала это были тихие нотки, нарастающие с каждой секундой, но доведенный до отчаяния Барт продолжал уверять себя, что это всего лишь галлюцинация. У него уже почти не осталось сил, он пытался бежать, но ноги не слушались. Если бы только можно было хоть минутку передохнуть, всего одну минутку… одну жалкую минутку, но… — Я хочу вынуть твою душу! Хочу вырвать сердце и сдавить его в кулаке! — заглушая грохочущую музыку, отчетливо проорал приемник. — Нет, нет, нет, — сквозь рыдания отчаянно зашептал Барт. — Пожалуйста! Не надо! Ужас с новой силой принялся вгрызаться в каждую клеточку его измученного тела. Словно оголодавший пес он терзал его плоть, не желая выпускать из стальной хватки острых, как бритва, зубов. А музыка за спиной продолжала стремительно нарастать. Он идет за ним, он вот-вот догонит. Барт резко обернулся и в тридцати метрах от себя увидел дьявола во плоти с жуткими горящими глазами, какие обычно бывают у хищных зверей в ночное время. Мужчина закричал, чувствуя, как по ногам опять текут горячие струи. Вцепившаяся ему в горло паника придала сил, и Барт, не разбирая дороги, бросился вверх по пыльной улице. В этот момент мимо него просвистела пуля. Не достигнув цели, она ударилась в угол ветхого домишки, выбив из него каменную крошку. Бывший домушник не успел осознать произошедшее, как музыку позади заглушил второй выстрел и ногу ниже колена прожгло невыносимой болью. Барт взвыл, хватаясь за простреленную конечность. Будь трижды проклята эта тварь! Ему ни за что не добежать до обменника с таким ранением. Неужели он сдохнет здесь, посреди мусора, дерьма и крысиных трупов?! Тут музыка внезапно стихла и Барт, превозмогая боль, обернулся. Позади никого не было. Сердце бешено забилось в грудной клетке, будто хотело вырваться из плена и убежать, оставив беспомощного хозяина на произвол судьбы. Кровь из раны хлестала, обильно пропитывая потрепанную штанину и прибивая пыль на разломанном асфальте. Стараясь игнорировать ранение и невыносимую боль, Барт замотал головой. Он знал, что монстр где-то рядом. Он играет с ним, упивается его страхом и беспомощностью, наслаждается своим превосходством. Барт знал, что обречен, но он так отчаянно не хотел умирать, не хотел расставаться с жизнью, пусть и такой жалкой. Всего минуту назад он хотел, чтобы проклятая музыка стихла и наступила спасительная тишина, но теперь желанная тишина пугала его не хуже ненавистной музыки. Раньше он хотя бы знал, где находится Тристан, но теперь… теперь он мог быть, где угодно. Барт заставил себя выпрямиться. Он не хочет умирать, не хочет! Опираясь рукой об облупившуюся стену ближайшего дома, мужчина заковылял вперед, волоча за собой простреленную ногу. Отчаяние, безвыходность и ужас настолько ослепили его, что разливающаяся внизу боль отошла на второй план. Маленькие глазки Барта лихорадочно заблестели, а пересохшие губы принялись что-то неразборчиво шептать. Ему надо добраться до обменника… надо добраться… Барт успел сделать с десяток шагов, как в темном переулке справа от него что-то звякнуло. Он быстро вздернул голову и безумным взглядом впился в темноту, но там уже никого не было. Бумс! На этот раз звук раздался позади, совсем близко, почти за его спиной. Барт резко развернулся, стискивая зубы от слепящей боли, но увидел лишь слабо покачивающийся на дороге камушек. Дзинь! Теперь звук раздался впереди. Мужчина снова поспешно развернулся, чуть не теряя сознание от очередной вспышки боли. Снова никого. Нет, нельзя отвлекаться, нужно идти! Стараясь не обращать на раздающиеся с разных сторон звуки, Барт продолжил путь. Простреленная нога чертила за ним рваный красный след, а скользящая по стене рука оставляла такой же, только несколько уже и бледнее. Он не сдохнет здесь! Не сдохнет! Ни за что не сдохнет! Дьявольская тварь не посмеет его тронуть! Не посмеет! Когда Барт уже почти добрался до угла дома, за которым пролегала широкая улица, где иногда кто-нибудь да проходил, прямо ему под ноги выкатился маленький окровавленный камушек. Мужчина вздрогнул и остановился. Отродье дьявола не выпустит его из этого вонючего переулка. Не выпустит. И будто в подтверждение этим мыслям тишину нарушил неспешный звук шагов. Тук. Тук. Тук. Обитые сталью подошвы тяжелых ботинок ударялись об остатки асфальта. Когда-то Тристан снял их с убитого им охотника. Хорошая вещь, прочная. Тук. Тук. Кровь в жилах Барта заледенела. Он не видел преследователя, а только слышал его приближающиеся шаги. Где же он?! Где?! Мужчина никак не мог определить местоположение дьявола, пришедшего за его грешной душой. Шаги эхом отдавались от стен и разносились по всему переулку. Справа? Слева? Сзади? Или в том темном проулке? Где же эта тварь?! Барт судорожно закрутил головой. Казалось, за последние полчаса он постарел на пару десятков лет: лицо осунулось, щеки впали, а в темных волосах появилось множество седых волосков. Каждый гулко отдающийся от стен шаг добавлял к их количеству еще парочку-другую белесых товарищей. — Раз! — эхом разнесся по переулку довольный голос Тристана, в котором сквозила опасность. Это было так неожиданно и пугающе, что Барт обмочился в третий раз. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — сбивчиво зашептал он дрожащими губами. — Два! — теперь ему показалось, что голос доносится откуда-то сверху. Мужчина вскинул голову, но опять ничего не увидел. — Три! — преследователь, определенно подобрался ближе. Только вот где же он?! Почему Барт не может определить?! Почему?! — Четыре! — довольно протянул Тристан, едва сдерживая охватывающий его экстаз. Еще рано давать ему волю. Он пару раз крутанул пистолет на пальце, а затем ловко отправил его обратно за ремень джинс. На замену ему проворные пальцы незаметным движением вытащили из правого кармана нож-бабочку. Щелк-щелк. Искривленный клинок блеснул в лучах клонящегося к горизонту солнца. — Оставь меня в покое, тварь! — заорал доведенный до белого каления Барт. В приступе бешенства он отпустил стену, за которую держался, поэтому ноги в очередной раз подвели своего хозяина, и тот упал на покрытую засохшей грязью землю. Проклиная все на свете, Барт попытался встать, но с трудом смог подняться только на четвереньки. В этот момент что-то черное мелькнуло в воздухе, на миг заслонив собой солнце, а затем приземлилось прямо перед оцепеневшим мужчиной. Он даже не успел понять, что упало перед ним, как его ухо обдало чужое горячее дыхание. — Пять, — соблазнительно-интимный шепот ласково скользнул в его ухо. Будь ситуация иной, это действие непременно возбудило бы Барта, но… Его полный животного ужаса взгляд метнулся к лицу преследователя, который теперь сидел перед ним на корточках и хищно улыбался. Проклятые демонические глаза снова были напротив него. От карего цвета не осталось и следа — расширившиеся зрачки полностью закрыли радужную оболочку. На него смотрели бесконечно черные глаза, светящиеся жестокостью и лихорадочным безумием, мечущимся где-то в их глубине. Нет, нет, нет! Он не хочет, чтобы эти проклятые глаза стали последним, что он увидит в своей жизни! — Зайчик пойман — волк накормлен, — тонкие губы растянулись в еще более безумной улыбке. А в следующий миг молниеносным движением Тристан вогнал острое лезвие под челюсть своей жертвы, и последним, что увидел в своей жизни Барт, стал блестящий от крови искривленный клинок, вышедший у него из переносицы. Тристан вскинул голову к небу и прикрыл глаза, позволяя эйфории разлиться по его телу, туманя разум и даря незабываемое наслаждение. Да! Парень сделал глубокий вдох, не обращая внимания на то, что воздух вокруг пропитался запахом мочи, пота и крови, а затем тихо застонал. Это почти так же восхитительно, как оргазм во время хорошего секса! Жаль только, что жертва так быстро выдохлась. Может быть, стоило немного иначе обыграть концовку? Краем уха Тристан уловил поспешно приближающиеся шаги. Кажется, кто-то услышал крик "зайчика" и решил проверить, что происходит. Что ж, до начала охоты осталось не так много времени, а ему нужно еще вещи перетащить в новое убежище. Тристан поднялся на подкашивающиеся после испытанного экстаза ноги. В этот момент что-то металлические выскользнуло из его рукава и закачалось на цепочке, обмотанной вокруг запястья. Тристан ловко перехватил жетон военного в свою ладонь. Все те же стертые буквы, все тот же тусклый блеск… Карие глаза внимательно изучали жетон, словно видели его впервые. Ни одна эмоция не проскользнула на бесстрастном лице Тристана. Закончив осмотр, он на секунду сжал жетон в ладони, а потом поспешно спрятал его обратно. Ему нужно идти, сегодня его еще ждут дела.