Nothing Happens to Me-2. ИСКУШЕНИЕ

БЫВШИЕ И НАСТОЯЩИЙ – Джон? Привет. Надеюсь, я тебя не разбудила? Голос Сары звучал виновато, что было нисколько не удивительно – с учетом не совсем подходящего для телефонных переговоров времени суток, и громко – лежащий на спине поперек кровати Шерлок желчно усмехнулся и пробурчал себе под нос нечто нечленораздельное, но откровенно неодобрительное. Джон сердито нахмурился в его сторону и сильнее прижал трубку к уху. – Нет, все в порядке, что случилось? – Наш педиатр снова на больничном, – взмахнув тонкой рукой, патетическим шепотом продекламировал с кровати непревзойденный гений криминалистики, заворожив при этом Джона выразительностью своей артикуляции. – Наш педиатр снова на больничном, – градус вины в тоне Сары постепенно повышался. – Не мог бы ты выйти вместо нее? – уверенным тоном продолжал суфлировать Шерлок. – Не мог бы ты ее заменить? – Сара, вероятно, недослышала, а потому слегка переврала текст. – Когда нужно выходить? – Джон никак не мог отвести взгляд от удивительно подвижных губ детектива. В этот раз Шерлок даже не стал вносить в разговор свою лепту, а просто приподнял с покрывала кудрявую голову и уставился на доктора Уотсона с тем снисходительно-сочувствующим выражением, которое всегда появлялось на его физиономии, когда Джон умудрялся смотреть, но не наблюдать. – Уже завтра, – градус вины зашкалил. – Потому и звоню тебе так поздно… – Ясно. Конечно. Почему нет, – Джон слегка пожал плечами, хотя Сара, естественно, не могла его видеть, – всегда рад помочь… – Всегда рад помочь, – передразнил его Холмс и, сложив руки на груди, демонстративно уставился в испещренный мелкими трещинами потолок. Нажав отбой, Джон присел на край кровати, слегка устрашенный разлегшимся на ней воплощением суровой неприступности. Немного помолчал, наблюдая, как Шерлок пальцами ног выбивает по полу нервную барабанную дробь, потом ласково погладил его по обтянутому полосатыми пижамными штанами бедру. Дробь прекратилась. – Уверен, это ненадолго, – ладонь доктора Уотсона переместилась по ноге детектива чуть выше, пальцы легко коснулись возбужденного паха. Шерлок вздрогнул, но протеста не высказал. Осмелевший Джон вытянулся на кровати рядом, пристально глядя на обрамленный буйными вихрами упрямый профиль своего соседа по квартире. Движения его руки постепенно теряли мягкость, становясь настойчивыми и уверенными, Шерлок чуть-чуть, но явно приглашающе раздвинул бедра, и Джон крепко обхватил его промежность, поглаживая большим пальцем основание упруго натягивающего одежду члена. Потом несколько раз дразняще провел по всей впечатляющей длине тыльной стороной ладони. Детектив приоткрыл губы, вынужденно поменяв способ дыхания, однако внимательного изучения потолка не прервал. Джон улыбнулся, его рука оставила в покое гениталии любовника и медленно перебралась ему на живот. Пальцы пробежались по полоске обнаженной кожи между резинкой штанов и слегка задравшейся футболкой, пощекотали впадинку пупка. Ладонь нежно погладила вмиг напрягшиеся мышцы, затем отправилась дальше, к скрещенным на груди рукам, и с усилием развела их в стороны. – Шерлок, я хочу тебя… – пробормотал Джон, лаская взглядом лицо детектива и чуть сжимая его шею. Холмс запрокинул голову, подставляясь, доктор Уотсон нежно прижался губами к выступающему кадыку, и уже не в силах сдерживаться, навалился на объект своего неуемного желания сверху, целуя все настойчивей и настойчивей. Зажмурившись, он пылко терзал губы Шерлока, пока, случайно приоткрыв глаза, не обнаружил, что глаза детектива в свою очередь широко распахнуты, и в них отражается совершенно не соответствующая страстности момента холодная сосредоточенность. – Что?.. – встревоженно осведомился Джон, прервав поцелуй, но не отстраняя, тем не менее, губ от губ. – Этот их педиатр всегда уходит на больничный не меньше чем на две недели. Завтра придут результаты лабораторных анализов по делу Ричардсона. Кроме того, Лестрейду наверняка понадобится помощь с тем убийством секретарши банкира, которое на самом деле самоубийство, замаскированное под убийство, ну и, конечно, исчезновение у миссис Хадсон двух серебряных ложек… – Шерлок строго сдвинул брови. – Ты нужен мне здесь, Джон… – Стоп, стоп, стоп, стоп… – Джон вскочил и поторопился натянуть махровый халат, потому что его вдруг неожиданно стало познабливать. – Какие ложки?! Какая секретарша?! Что касается Ричардсона, то, насколько я помню, твоими стараниями его арестовали еще вчера… Шерлок тоже поднялся и уселся на постели, прислонившись спиной к изголовью и скрестив по-турецки длинные ноги. – Все равно… – наивно было полагать, что он позволит сбить себя с мысли, – ты нужен мне здесь, Джон… Доктор Уотсон удрученно облизнул губы, подозревая, что провести вечер, как планировалось, видимо, уже не удастся. – Шерлок, я обещал, теперь уже ничего не изменишь… – Ты можешь позвонить, сказать, что передумал, что… тоже заболел… – Но я не заболел… – Ты уверен? У тебя озноб. Может, померяем температуру?.. – Шерлок! – Что ж… – детектив выпрямил ноги и легко спрыгнул с кровати. – Ну… не буду тебе мешать. – Уходишь? – доктор Уотсон чуть сгорбился, глубоко засунув руки в карманы халата. – Джон, – ухватившись за дверную ручку, Шерлок развернулся в пол-оборота, – тебе завтра рано вставать и необходимо выспаться, и я не собираюсь препятствовать полноценному отдыху… – Какая заботливость… – Конечно, – детектив отцепился от ручки и, повернувшись к Джону лицом, уставился на него с легким вызовом. – Я люблю тебя, потому и забочусь… – Любишь… – Джон растянул губы в весьма отдаленном подобии улыбки. – И что означает эта попытка сарказма? – Просто… обычно ты говоришь мне это только перед тем, как кончить… Шерлок очень медленно опустил глаза, потом снова поднял, и их выражение заставило Джона отступить на полшага назад. – А ты обычно мне этого вообще не говоришь. Детектив круто развернулся на пятках и покинул пределы спальни. – Но ты же и так это знаешь… – растерянно произнес Джон, с упреком глядя на с грохотом захлопнувшуюся дверь. * * * Глаза. Надо еще завязать ему глаза. Тогда он не сможет на меня смотреть, и я точно буду в безопасности. – Зачем же ты связал меня, Джон? – голос звучит с ласковой насмешливостью, и доктор Уотсон закрывает ладонями уши. Он раздраженно оглядывает комнату, но не видит ни одной мало-мальски подходящей тряпки, с помощью которой можно было бы осуществить задуманное. Куда подевалась вся его одежда?.. Вот галстук бы подошел. Но, похоже, что единственный имеющийся в наличии галстук завязан элегантным узлом на горле того, кто сейчас, туго завернутый прямо поверх костюма в простыню, лежит на его кровати. – Зачем же ты связал меня, Джон? – Помолчи, Джим. Рот тоже неплохо бы заткнуть. Но сначала глаза. Потому что это невыносимо. Джон садится на постель рядом со спеленатым, словно младенец, криминальным консультантом и, облизнув слегка дрожащие губы, тянется к его шее. Какой тугой узел. Никак не развязать. – Подними подбородок, Джим… – Зачем? Тебе так трудно дотянуться до моих губ? Сволочь. Придется наклониться пониже. Еще ниже. Мориарти улыбается, и его губы так красны, словно он пил кровь. Джон усмехается, пытаясь поддеть пальцем непокорный узел. Какая кровь, это было вино. Они пили вино. Черт, ему просто необходимо развязать этот галстук. И расстегнуть Джиму верхнюю пуговицу на рубашке. Две верхних пуговицы. А может, просто задушить его? Джон смыкает пальцы на тонком горле чуть повыше жесткого воротника. Слегка надавливает. – Прекрати улыбаться, Джим… Как сладко. Забытый вкус. Почти забытый. Черт! Джон испуганно отстраняется. Черт! Черт!! Черт!!! Как так вышло, что они снова целуются?!! Это неправильно, это ошибка, это надо переиграть… – Зачем ты связал меня, Джон? Чтобы я не мог дотронуться до тебя? Нет, все-таки нужно заткнуть ему рот… Может… снова поцеловать? – Тебе ничего не скрыть от меня, Джон… – Конечно, нет, Джим. Ведь я сижу перед тобой сейчас абсолютно голый… – Ложись рядом. – Нет. – Почему нет? Ведь я связан, а значит, ты в безопасности…. Ложись. Действительно, это не страшно. Он просто ляжет рядом, ведь сейчас ночь и пора спать. Шерлок ушел, хлопнув дверью. Джон хмурится, вновь переживая обиду. Ушел и оставил его одного. И теперь половина кровати у Джона абсолютно свободна. Ах, нет. Уже не свободна. – Дотронься до себя, Джон. Доктор Уотсон морщится, тесно сжимая колени, но рука сама тянется к паху. – Тебе придется все сделать самостоятельно, – томный шепот обжигает и гаснет, растворяясь в темноте спальни. – Ведь я связан и не могу помочь. Это хорошо, что он связан. Это успокаивает. Джон запрокидывает голову в подушки, медленно двигая по члену ладонью. Пусть все остается так, как есть. Это безопасно. А подрочить он себе и сам сумеет… – Но ведь ты всегда можешь меня развязать… Развязать?.. * * * Джон резко распахнул глаза. Господи, что он наделал?! Он опять… Спокойно, ничего он не наделал. Это сон. Это был просто сон. Просто. Сон… Чувство вины потихоньку испарялось. Доктор Уотсон спустил ноги на пол, отдуваясь и потирая лоб. Интересно, сколько времени?.. Почти четыре. Через три часа прозвенит будильник. Джон покосился на свою постель. Еще три часа в темноте и одиночестве. Он посидел пару минут, размышляя, потом решительно прихватил подушку и в ее обществе крадучись спустился вниз. Шерлок спал, широко раскинувшись, разметав по простыне кудри, руки и ноги. Джон на цыпочках подобрался к кровати, очень стараясь не шуметь, дабы случайно не разбудить почивавшую гениальность, поскольку вступать в какие-либо объяснения сейчас было выше его подорванных вечерними разборками и ночными кошмарами душевных сил. Практически не дыша, он аккуратно пристроился со своей подушкой с краю постели, закрыл глаза и… …– Доброе утро, Джон… Сонный взор доктора уперся прямо в блестевшие весельем серо-зеленые очи консультирующего детектива. Рука Шерлока обнимала Джона за талию, а нога Шерлока привычно прижимала к постели его колени. – Доброе утро… – Джон не сдержал улыбки, потому что по-утреннему взлохмаченный и заспанный детектив был непереносимо мил. – Мне пора вставать? – Уже семь, – Шерлок приблизил лицо и провел носом по колючей щеке доктора. – Ты же не собираешься опаздывать в свой первый рабочий день… Поцеловать его очень хотелось. Джон так и сделал, потом все же решил уточнить: – Больше не сердишься? – Ну… – Шерлок слегка насупился, – две недели как-нибудь без тебя продержусь… – Уверен? – Джон медленно разгладил пальцем сведенные к переносице пушистые брови. – Это дело о двух пропавших у миссис Хадсон серебряных ложках, кажется, обещает быть опасным… Губы Шерлока были теплыми и расслабленными, так что Джон не смог удержаться от того, чтобы не завладеть ими снова. – Я обещаю, – он вновь и вновь прикладывался к восхитительному алтарю своей странной любви. – Всего две недели, и я опять буду весь твой… * * * – Спасибо тебе огромное, Джон… – Сара тепло улыбнулась, отчего ее и без того миловидное личико стало еще краше. – Не за что… – Джон не менее тепло улыбнулся в ответ. – Ты же знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать… – Знаю, – она неловко заправила за ухо выбившуюся прядь. – Как поживает Шерлок? – Хорошо, очень хорошо, – доктор Уотсон с серьезным видом кивнул сам себе. – По-прежнему занимаетесь расследованиями? – По-прежнему… Смотреть на Сару было приятно, и Джон в очередной раз задался вопросом, почему же у них в свое время так ничего и не сложилось. – Джон, – Сара несколько нервно собрала в ровную стопку разложенные на столе пластиковые папки с историями болезней, – я надеюсь, тебе не пришлось отрываться от чего-то серьезного… – Нет-нет, что ты… – пожалуй, он слишком поспешил с отрицанием, потому что мисс Сойер прекратила заниматься ликвидацией несуществующего беспорядка в стаканчике с канцелярскими принадлежностями и вскинула на него глаза. – Шерлок… был против?.. Джон медлил с ответом, не желая обманывать, но она, по-видимому, и не нуждалась в ответе на данный вопрос. – Тяжело тебе с ним бывает, да? Лучистый взор Сары источал искреннюю заботу и участие, и доктор Уотсон с трудом подавил неуместно возникшее желание пожаловаться. Еще чего не хватало. Он неохотно поднялся со стула. – Что ж, пойду работать… – Давай, – Сара состроила сочувственную гримасу. – У тебя сегодня двадцать три записи… * * * – Уф, – Джон утомленно потер ладонями лицо. – Знаешь, я прекрасно понимаю, почему ваш педиатр так часто уходит на больничный. Эти детки кого хочешь в гроб вгонят. Каждый раз как выжатый лимон… Детский врач страдала астмой и потому регулярно устраивала себе лечебно-профилактические каникулы. Доктор Уотсон заменял ее не впервые. – Устал? – Сара обошла стол и, остановившись у Джона за креслом, осторожно сжала ему плечи. Ее пальцы начали неторопливое движение, разминая затекшие мышцы, и Джон запрокинул голову, чуть постанывая от удовольствия. – Боже, как замечательно, да, вот так, пожалуйста, не останавливайся… – Джон, – голос Сары стал вкрадчивым, а интенсивность массажа усилилась, - у меня для тебя есть две новости: хорошая и плохая. С которой начать?..