Кленовый лист

— Чего ты хочешь? — процедил Эрианель, хоть ответ на этот вопрос уже знал. — Всё того же, — Бреки подал знак своим товарищам, и один из них заломил руки эльфа за спину, а второй приставил к его горлу кинжал. — И в твоих интересах дать мне это быстро и добровольно. Мне бы не хотелось ссориться с Рольфом, ты не стоишь того. — Отпусти, — всё же дернулся эльф, и лезвие рассекло кожу, — неужели для тебя не нашлось шлюхи? — Пытаешься кусаться? — ухмыльнулся Бреки, подходя ближе и хватая Эрианеля за подбородок. — Не советую. Тебе же будет хуже. Рольф дурак, что не стал тебя трогать! Но он всегда был дураком... Заплатить пятьдесят золотых и не воспользоваться? Ты, небось, на другое рассчитывал, да? — подмигнул магу мужчина, запуская руку в волосы. — Я-то знаю, что вы, остроухие, друг с другом спите. И женитесь на мужиках, потому что баб не хватает! Так что давай, без глупостей и упорства. Жаль, поиметь тебя не получится, времени нет, да и Рольф заметит, что ходишь ты не так. — Ещё бы ему не заметить, — грубо хохотнул один из воинов, — после твоего хозяйства ушастый три дня не сядет! — Да ладно... три. Это ты загнул, — возразил Бреки, — но два — точно, а портить чужое имущество нехорошо. А потому придется тебе открыть рот и поработать языком. Ты же это умеешь? В ответ Эрианель отрицательно покачал головой, посильнее стискивая зубы. — Не умеешь? Или не хочешь? — Бреки намотал волосы эльфа на кулак и вздернул голову вверх. Ответа не последовало. Эрианель молчал, решив для себя: он не станет делать того, что требует враг. И не только потому, что не умеет, а потому, что это куда быстрее уничтожит его в собственных глазах, чем что-либо ещё. Такие ласки можно дарить любимому, но не врагу. Да и что Бреки ему сделает? Убьет? Это вряд ли, обострять отношения с Рольфом он явно не собирается, а значит, и бояться нечего. — Молчишь? Ладно, не разговоры мне от тебя нужны, — Бреки нахмурился, — а уметь тут и нечего, встал на колени и открыл рот. Ну! И не вздумай укусить, сучонок. В случае чего, я Рольфу золото верну, но не думаю, что он сильно расстроится из-за твоей пропажи. Услышав это, Эрианель похолодел. А действительно, с чего это он решил, что Рольф вообще о нем вспомнит? Что ему будет дело до эльфа, пропавшего неизвестно куда? Он сам дал барону понять, что не желает с ним общаться и ненавидит всей душой, так почему ожидает от того заботы и защиты? Глупость. Непростительная глупость. В лихорадочные размышления ворвался треск ткани — это потерявший терпение Бреки рванул рубашку на груди Эрианеля. Одежда повисла зелеными лохмотьями, и под ноги мужчинам упал... кленовый лист. Золотисто сверкнул, привлекая внимание, а эльф невольно рванулся вперед, выдавая, как важен для него листок. Бреки никогда дураком не был, и похоть не мешала ему вовремя подмечать нужные детали, как этот лист, который он поднял, покрутил в руке, пытаясь понять, что же в нем особенного, а потом, бросив на эльфа быстрый взгляд, сделал вид, будто собирается смять листок в кулаке. — Нет! Не трогай! — отчаянный, так не вяжущийся с деланным спокойствием вскрик прозвучал особенно громко в царящей вокруг тишине. — Могу и не трогать, если ты сделаешь то, что я сказал, — медленно протянул Бреки, вращая листок в руке. — А это, — поднес осеннее золото ближе к лицу мага, — будет твоей платой. Видишь, какой я щедрый! Я всегда плачу своим шлюхам! Ну, так что? Согласен? Эрианель смотрел на листок, кажущийся таким маленьким в большой темной ладони человека. Иррациональное чувство, что это не просто последний уцелевший лист его уничтоженного дома, а нечто гораздо большее, и нельзя, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы с ним что-то случилось, поднялось изнутри и заставило сказать, опуская голову: — Да.

***

То, что Эрианеля рядом нет, Рольф заметил далеко не сразу. Отвлекся на установку шатра, потом срочно понадобилось решить пару вопросов, и только войдя в уже натянутый шатер, барон понял, что эльфа нет. Сбежал? Эта мысль первой пришла Валенбергу в голову, и следом за ней — сожаление. Ведь не выживет, погибнет ни за что, только потому, что решил ослушаться. А может... просто захотел отойти по нужде? Такой вариант тоже не стоит сбрасывать со счетов, ехали-то целый день, вот и приспичило. А почему не предупредил — понятно, не разговаривает же с врагом. Ту фразу про откушенный язык Рольф прекрасно помнил. Спросив у солдат, не видели ли они пленника, барон услышал, что тот «вроде бы шел вон к тем кустам», — это сообщил один из воинов и добавил, что потом туда же ещё кто-то пошел. — Кто? — спросил Рольф, отметая в сторону упорно лезущий в голову ответ. — Не знаю, сэр, — пожал плечами воин, — не разглядел, да и со спины разве признаешь? — Ясно, — поблагодарил Рольф кивком головы, — разведите огонь, а я сейчас, — отдал приказ и направился в указанную сторону, невольно ускоряя шаги. Как выяснилось, спешил он не зря. Успел как раз вовремя, чтобы услышать ответ Эри на требование Бреки. Не медля более, Рольф резко бросил, обнаруживая себя: — Отпусти его и отдай лист. Это моя собственность, Бреки. — В курсе, — процедил тот, бросая листок под ноги и давая знак дружкам, — но от него бы не убыло. Да и сам бы мне спасибо сказал, что научил твою собственность кое-чему! — тут мужчина усмехнулся и почти наступил на лист. В последний момент Эрианель упал на колени и выхватил листок, прижал к себе, как нечто очень ценное, и так замер, не поднимая головы. — Рольф, а может, вместе позабавимся, а? Я покажу тебе, как это нужно делать, чтобы было хорошо! Поверь, слаще этого мало что бывает, я знаю, о чем говорю, — Бреки подмигнул барону, на лице которого в этот момент отразилось брезгливое отвращение. — А может, ты всё же мне его продашь, а? За пятьдесят, потому как не трогал. Зачем он тебе, Рольф? — Это имеет значение? — стараясь говорить спокойно, спросил барон. — Ещё какое! Ты что, не знаешь, что они друг с дружкой ещё как балуются? — сообщил Валенбергу Бреки. — А ты его радости лишишь! Разве можно так, а? Погляди на него, — указал на все ещё сидящего на земле Эрианеля, — разве не хорош? Кожа, что твой шелк, горячий как огонь! Да он у тебя с тоски загнется или с ума сойдет от воздержания! Он же сам хочет и позвал меня сам, а ты второй раз нам мешаешь! — Неправда! — рывком вскочил на ноги Эрианель и инстинктивно спрятался за спину барона. — Неправда! — повторил тише, пытаясь унять дрожь, пробивавшую тело. — Я знаю, Эри, — мягко сказал Рольф, кладя руку на рукоять меча. — Эри? — хмыкнул Бреки. — Так вы с ним, что? Уже того? Быть не может! — Может, ты прекратишь? — Валенберг нахмурился. — Это моя собственность, ты не имеешь права к нему прикасаться, пока я не позволю. А я не позволю. Никогда. — Хах, — сузил глаза мужчина, — Рольф, а что скажет твоя жена, когда узнает, на кого ты ее променял? Не думаю, что она будет рада! — Это тебя не касается, — отрезал барон, — идем, Эри, — и повернулся в сторону лагеря. Никто не проронил ни слова. Ни Бреки, хоть язык у него чесался добавить ещё пару замечаний, ни его дружки, всегда готовые поддержать главаря, ни Рольф, быстро шагающий к шатру, ни Эрианель, прижимающий к груди кленовый лист и удерживающий лохмотья рубашки. Он заговорил, только когда полог шатра был зашнурован бароном. — Спасибо, — обронил совсем тихо, — мне не стоило уходить... — Не стоило, — согласно кивнул Рольф, открывая один из мешков и копаясь в нем, — но всё уже закончилось, лови, — он вытащил рубашку и бросил эльфу, — думаю, подойдет. Эрианель поймал ее и, повернувшись к Рольфу спиной, быстро переоделся. Свою рубашку, разорванную и грязную, покрутил в руках и вопросительно посмотрел на барона. — Не знаешь, куда деть? Можно в огонь, а можно постирать и зашить. Решать тебе. — Я постираю, — расставаться с рубашкой не хотелось. Ещё одна вещь из того немногого, что осталось у эльфа. — Только положить некуда. — Есть, — Рольф извлек из вещмешка ещё один, совсем небольшой, и протянул пленнику, — это тебе, клади туда всё, что захочешь, но и носить будешь сам. — Спасибо, — несмело улыбнулся целитель, подошел, принимая подарок, и спросил, — ты колдун? — С чего взял? — изумился барон, выкладывавая на стол ужин. — Ты узнал мое имя. Эри... так меня звали дома. А полное — Эрианель, — эльф завернул кленовый лист в остатки рубашки и бережно опустил в мешок. — Надо же, — усмехнулся Рольф, — угадал. Я не колдун, нет их среди людей, да и магия под запретом, ее считают проклятьем и злом. Мне сложно с этим спорить, — барон поморщился и потер плечо, — хоть этот подарок я получил не от мага. Эрианель отвернулся, затягивая горловину мешка — так проще было скрыть румянец, способный его выдать. Шальная мысль сознаться Рольфу в том, что маг и это была его стрела, возникла внезапно, и подавить ее было не так-то просто. Однако осторожность всё же перевесила, и эльф просто сказал: — Твоя рана не заживает. Я могу сделать отвар, это умеют все эльфийские воины. — Было бы неплохо, — снова сморщился Рольф, — болит, проклятая, а наши лекари что-то не то делают, как бы руки не лишиться. — Мне понадобятся травы, — продолжил Эрианель, — у меня... всё забрали, когда поймали, а новые взять негде. У твоих лекарей есть? — Думаю, найдутся, напиши, что нужно, я отправлю денщика, — Рольф указал эльфу на лежащую на служившей письменным столом бочке бумагу и чернильницу с пером, — ты же умеешь писать? Кивнув без слов, Эрианель быстро исполнил просьбу и протянул барону список нужных трав, за которым тот и послал вызванного солдата. — Ну а мы пока что поедим, — Рольф жестом подозвал эльфа к походному столу со всё теми же сыром, молоком и несколькими ломтями мяса, — не против? — Нет, — целитель подошел, и некоторое время они оба молчали, поглощая нехитрую пищу, а когда закончили, вернулся денщик с травами. Не тратя времени на разговоры, Эрианель занялся приготовлением отвара, а Рольф прилег, старательно не обращая внимания на всё усиливающуюся боль в плече. Барон чувствовал себя неважно: начинался жар, а плечо горело и дергало. Он помнил, как тяжело дались последние мили в седле и как всё сильнее хотелось просто лечь, закрыть глаза и никуда не ехать. Но, к сожалению, это было невозможно, да и стычка с Бреки... Вспоминать до сих пор противно, словно испачкался в какой-то пакости. От похабных намеков на близость с эльфом на душе остался липкий осадок, как сажа, смешанная с жиром. Хотелось всё это смыть, но только чем? И настойчиво крутилась на задворках сознания мысль, которая только сейчас оформилась в вопрос, уже давно не дававший Рольфу покоя: — Эри, скажи мне вот что... Бреки... — слова подбирались сложно, ведь обидеть эльфа не хотелось, — он сказал, что у вас мужчины спят с мужчинами, и это... закон. Он врал? — Нет, — без доли смущения ответил Эрианель, продолжая смешивать травы, чтобы потом поставить их на огонь, — у нас так принято, чтобы не быть одному. У магов, — поправился тут же, надеясь, что Рольф не заметит ничего странного в этой фразе. — Они не могут дать жизнь детям, такова воля Богов. — Богов? — Рольф даже приподнялся на локте, настолько он заинтересовался. — Расскажешь? — Это было давно, — поколебавшись, начал Эрианель, ссыпая травы в котелок, заливая водой и подвешивая над огнем, — тогда Боги ещё жили среди нас и только начали наделять своей силой избранных. Подарив нам магию, они удалились, чтобы наблюдать за нами с той стороны Забвения. И очень скоро маги стали почти равны Богам. От каждого союза чародеев рождался ещё более могущественный колдун, и однажды на свет появился Белегану. Равного ему по силе никогда прежде не было и вскоре он пожелал сам стать Богом и обрести бессмертие. Тем, кто поможет ему победить Богов, Белегану обещал могущество и целые царства и так собрал себе армию. Боги заметили угрозу слишком поздно, когда войска Белегану приблизились к их шатрам. Они сумели победить, изгнать колдуна и его воинов в ледяную пустыню и превратить их в демонов, а потом, чтобы никогда такое не случалось, повелели поить мальчиков-магов специальным эликсиром, с того момента как... — Эрианель замялся, но продолжил, — как плоть заявит о себе. Этот эликсир усиливал магию, но стать отцом чародей больше не мог. — Вот так? — покачал головой Рольф. — А почему только мужчин? — Женщины передают магию своим детям, но если отец не чародей, ребенок не станет сильнее родителей и никогда не совершит того, что хотел сделать Белегану. А ещё... женщин среди нас мало, так было всегда, я не знаю почему, — Эри снял с огня котел и понес на стол, накрыл крышкой и сказал: — Теперь пусть немного постоит, и обработаю твою рану как положено. — А ты, — барон сел, внимательно глядя на эльфа, — ты маг? Эрианель поднял голову, но ответил не сразу, словно что-то выискивая в глазах Рольфа. — Да, — и опустил ее, ожидая приговора. Можно было солгать, но... Рано или поздно Рольф и сам узнал бы об этом, и тогда стало бы намного хуже. — Теперь ты предашь меня огню? — Нет, — поднимаясь на ноги, быстро ответил Валенберг, — я не верю в то, что всё зло в этом мире от эльфийских магов, — он скривился, — но почему ты дал себя поймать, если маг? — Я целитель, — пояснил Эрианель, — убивать магией я не могу. Элатиэль не позволит. — Кто? — Богиня леса, которой я посвящен. Она дала мне силу исцелять, — эльф был совершенно серьезен. — Если я использую свой дар, чтобы убить, буду проклят, моя душа никогда не найдет покоя. — Вот оно что... — протянул Рольф, внимательно глядя на пленника, оказавшегося вовсе не таким простым, как думал барон. — А у тебя есть... — слово «супруг» с языка почему-то не шло, казалось диким относительно двух мужчин, — сердечный друг? — нашел-таки замену Рольф. — Да, — тут же ответил Эрианель, — мы должны были заключить брак, но я не знаю, выжил ли Моран. На мгновение Валенбергу показалось, что особых сожалений по этому поводу эльф не испытывает, но продолжать расспрашивать он не решился, это было бы и вовсе неприлично, а потому добавил: — Год — это недолго, если любит — обязательно дождется и найдет тебя. Моя Аса ждет меня уже три года. — Это неважно, — повел плечом Эрианель, — даже если и не найдет... Отвар готов, снимай одежду, нужно промыть рану.