Кленовый лист

— Бог свидетель, я не изменяла тебе и не оскверняла ложа, — опустившись на стул, заговорила Аса. — Да? А это, — с кривой усмешкой Рольф указал на выпирающий живот, — мне показалось? Или ты просто потолстела? — Нет, — опустила голову женщина, потом достала из кармана носовой платок и быстро вытерла мокрое лицо, смяла в пальцах белый шелк и продолжила: — Я виновата только в том, что соблюдала Повеления Бога и церкви: давать приют бездомным, кормить голодных, поить жаждущих. — Продолжай, — приказал барон, глядя, как комкают платок отекшие пальцы Асы. Заметил, что обручального кольца на руке жены нет, и покачал головой. — И заодно скажи, куда ты дела свое кольцо. Его украли? — Нет, оно лежит в моей шкатулке для драгоценностей, — поспешно пояснила женщина, — видишь, как опухли пальцы? Я сняла его, пока еще могла... — Вижу. И не только пальцы, — добавил жестко, понимая, что это больно ударит по гордившейся красотой женщине. — Но это неважно. Я хочу знать, как это случилось и кто... увенчал мой герб рогами. — Его имя тебе ничего не скажет, — продолжила рассказ Аса, по-прежнему не поднимая глаз, — он... был воином, раненым воином, который возвращался домой и попросил приюта у нас в замке. Я так беспокоилась о тебе, так хотела узнать, как же обстоят дела там... на войне, что впустила его. Приказала слугам приготовить для гостя ванну, ужин и постель — в спальне для гостей... — А потом передумала и пригласила в свою кровать? — иронично бросил Рольф и получил странное удовольствие, видя, как залила краска щеки жены. — Нет! — воскликнула она. — Если бы всё было так, я не осмелилась бы показаться тебе на глаза... Тот воин... он рассказывал о битвах, о том, как много эльфов убил, жалел, что после ранения уже не сможет вернуться в бой... А потом предложил разделить с ним не только трапезу, но и вино. Сказал, что нельзя не выпить за героев, которые сражаются с... остроухими ублюдками, — это она произнесла тихо, бросила взгляд на застывшего чуть позади Рольфа эльфа, увидела, как вспыхнул тот, и тут же опустила голову: — Клянусь Богом, я выпила всего один кубок, помнишь, ты наливал мне столько же? — Помню, — кивнул Рольф. — А дальше... дальше я проснулась на следующее утро... в своей постели... обнаженной, — глухо произнесла Аса, всхлипнула, снова поднесла к глазам платок: — Гостя в замке не было... слуги не знали, когда и куда он ушел. Все драгоценности оказались на месте, он не тронул ничего, кроме... — Твоей чести. — Да. Знал бы ты, сколько слез я пролила, сколько молилась, прося у Бога помочь, посоветовать и направить на верный путь, — быстро заговорила Аса, — а когда я поняла, что... понесла, то хотела убить себя. Я знала, что ты никогда не поверишь и не простишь. Мы ведь так хотели малыша, но... Наверно, я бы так и сделала — сбросилась с самой высокой башни, но в тот день в замок прибыла твоя мать. — Вот как? И почему я узнаю об этом только сейчас? — нахмурился Рольф, давно не получавший от матери известий. — Потому что мы... договорились ничего не сообщать тебе, пока ты там... — Ты хочешь сказать, что моя мать согласилась меня обманывать? — зло расхохотался Рольф. — Не верю. Ты лжешь! Да и как она узнала, что ты... брюхата? — Я рассказала ей. Она заметила, что я плакала, и спросила в чем дело. Разве могла я солгать твоей матери? — Аса подняла голову и посмотрела прямо в глаза Рольфа. — Я просила ее посоветовать, что же мне делать теперь. И она... сказала, что Бог всегда слышит наши молитвы. Мы просили Его о ребенке, вот и... — Хватит! — рыкнул Рольф. — Большего бреда и придумать нельзя! Чтобы моя мать сказала такое? Не верю. — Тогда спроси у нее сам, — спокойно сказала женщина. — Если, конечно, она уже вернулась в монастырь... Тогда она и заехала ко мне, чтобы сообщить — они с сестрами отправляются на войну, чтобы помогать лекарям, ухаживать за ранеными, спасать сирот. Я сама удивилась, услышав такой совет, но потом подумала и... А вдруг, она права, Рольф? Ты не мог дать мне малыша, а Бог... — Превратился в раненого солдата, напоил тебя и отымел? — грубо продолжил барон, неприятно задетый фразой «ты не мог дать». — В каком из Писаний ты это прочитала, Аса? — Не богохульствуй, — тихо попросила она. — Я знаю, ты сейчас злишься, ненавидишь и презираешь меня, но подумай, что было бы, если бы не этот воин? Мы так и не родили бы наследника, и твое имя... — В приютах тысячи сирот, — резко бросил Рольф, — мы могли выбрать любого, если бы не... нашли чародея, как ты и хотела. Но ты решила за нас обоих? И что мне делать теперь? Как смотреть на тебя и на... ребенка, который постоянно будет напоминать о том, что тебя касался другой? Я даже смыть позор не смогу, потому что ты не знаешь, где искать подлеца! — Рольф, послушай, никто, кроме нас и твоей матери не будет знать, что отец ребенка не ты. — Соседи умеют считать, — усмехнулся барон, — а у слуг длинные языки. Как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы все вокруг узнали: Валенберг — рогоносец и воспитывает бастарда? — Мы скажем, что это ребенок умершей родами служанки, которого мы усыновили, — предложила, словно только что придуманный вариант Аса, — а слуги... они болтать не станут, если не хотят потерять место. Ты не знаешь, как сложно сейчас простолюдинам заработать на кусок хлеба, это у нас был неплохой урожай, но далеко не везде — так. — Я... я должен подумать, — отталкиваясь от стены, сказал Рольф, — будет лучше, если я не увижу тебя ближайшие несколько дней. Идем, Эри. — Рольф... — попыталась остановить его женщина, но барон махнул рукой и вышел, слыша за спиной ее всхлипы и легкие шаги эльфа.

***

— Здесь ты будешь жить, — нарушил молчание Рольф, обводя широким жестом светлую комнатку небольшого домика, стоявшего в глубине сада. — Самое место для садовника, да? — Да, — улыбнулся Эрианель, с удовольствием вдыхая запах осенних цветов, который еще теплый ветер задувал в открытые окна. — У тебя красивый замок. — Спасибо, — невесело усмехнулся Валенберг. — Располагайся, есть можешь на кухне со слугами или... — Я буду готовить еду здесь, можно? — спросил эльф, успевший заметить небольшую кухоньку. — Конечно, — Рольф отвечал, продолжая думать об услышанном от жены и не зная, что же теперь делать. — Ребенок невиновен в том, что должен родиться, — тихо сказал Эрианель, подошел ближе и положил руку на грудь барона над сердцем: — Слушай его, оно никогда не врет. — А она? Ты же чародей, вот и скажи — правду мне рассказали или... — Не знаю, — не убирая руки, пожал плечами эльф. — Я не умею читать мысли, только лечить. — Я не смогу... не смогу полюбить этого ребенка так, как любил бы своего или... приемного, понимаешь? — Боги милостивы, они помогут найти в себе любовь, — совершенно серьёзно произнес Эрианель. — Если ты прогонишь жену, что станет с ней и с ребенком? — Опозорившая себя женщина будет заключена в монастырь, а ребенок — отдан в приют. Так было раньше, теперь же... в приютах и так полно сирот, — сухо сообщил Рольф. — А ты сам сможешь спокойно спать, зная, что он или она голодает или вовсе умер? — Эри! — болезненно сморщился барон, невольно представив этого ребенка таким, каких видел по дороге домой: грязного, худого, с голодным блеском в огромных синих глазах. — Прекрати! — Сиэль проклянет того, кто убивает детей, — теперь в голосе Эрианеля была суровость. — Она охраняет матерей, дает им силу родить и наполняет молоком их грудь, и карает каждого, кто отнимает жизнь ребенка. Нет ничего страшнее этого проклятия, потому что его нельзя смыть ничем. — Не думаю, что твоя богиня имеет надо мной власть, — барон осторожно сжал кисть эльфа, — пойдем, я покажу тебе сад и озеро. А об этом... говорить больше не стоит. — Ладно, — поняв, что сейчас продолжать этот разговор — все равно что ковыряться ножом в ране, а потом — присыпать ее солью. Слишком ясно читалась боль в синих глазах Рольфа. Таким опустошенно-подавленным Эрианель еще никогда не видел своего хозяина. — Идем. К озеру, находившемуся совсем близко от замка, они так же шли молча. Рольф по-прежнему думал об услышанном, а Эрианель внимательно всматривался в окружающую, уже облитую золотом, растительность. Было видно, что деревья и кусты или росли тут изначально, или были посажены человеком, малосведущим в красоте. Исправить это теперь невозможно — не убивать же живое, а вот сделать красивее, смягчить или придать четкость — легко. Нужно просто посадить разные цветы, семена которых можно будет отыскать в диком лесу, находящемся неподалеку, а еще — купить на рынке у торговцев, если, конечно, Рольфу будет до этого дело. — Теплая, — присев на берегу озера и коснувшись прозрачной воды, сообщил Эрианель. — Странно... — Тут ключи горячие, Эри, потому даже зимой купаться можно, — пояснил Рольф, глядя на озеро и не видя его. — Помнишь, ты говорил: как приедем — искупаемся? — эльф встал и подошел к барону, заглянул в глаза: — Самое время. Вода может смыть грязь не только с тела, но и с души. — Разве? — тряхнул головой Валенберг, усилием воли возвращая себя на берег озера. — Да, в воде заключена великая сила, она дарит и отнимает жизнь, но сама не умирает никогда, — Эрианель внимательно смотрел в глаза Рольфа, надеясь отыскать в них хоть одну живую искру. — Погоди, но реки высыхают... — Да, но вода, которая была в них, проливается дождем в другом месте. Боги мудры, они дали воде часть своего бессмертия и воскрешающей силы, — эльф был совершенно серьезен, — одна из легенд говорит, что конец мира наступит, когда вода утратит свою силу. — А не дураки их писали, эти ваши легенды, — хмыкнул Рольф, окончательно возвращаясь: — Ладно, уговорил. Только чистой одежды мы с тобой не взяли, а надевать грязное... — Зачем надевать? — изумленно приподнял брови Эрианель. — Тело нельзя постоянно прятать от солнца и воздуха, иначе оно слишком быстро постареет. — Даже так? — недоверчиво покачал головой Рольф. — Что-то не видел я, чтобы ваши голяком бегали... — Не на войне, — тихо обронил Эрианель и опустил голову. Поняв, что невольно вернул эльфа в недавнее горькое прошлое, Рольф мысленно обозвал себя чурбаном, а вслух сказал: — Вреда от затеи твоей точно не будет, — и начал снимать доспехи. Эльф кивнул и, отойдя чуть в сторону, тоже принялся раздеваться. Он сделал это быстрее человека, поскольку надето на нем было намного меньше, и, бросив на гальку нижнее белье, устремился к озеру, поднимая тучи брызг и спеша поскорее полностью погрузиться в воду. Рольф, ворча и ругаясь сквозь зубы, сдирал с себя доспехи, после — пропахшие потом тряпки, жалея, что у него нет насморка — запах был тот ещё. Наконец-то разделавшись с вещами, он последовал за Эрианелем в озеро, невольно вздохнув от удовольствия, когда вода приняла уставшее, измученное долгой дорогой тело.

***

— Жаль, дочиста не отмыться, — выныривая и отфыркиваясь, сказал Рольф, — мыло-то мы с тобой не взяли. — Не беда, — улыбнулся Эрианель, на мокрых волосах которого вспыхивали капли воды, — я покажу тебе еще один дар Элатиэль. Эльф нырнул, а потом появился над водой снова, показывая барону какой-то длинный белесый корень. — Что это? — Сейчас увидишь, — улыбнулся Эрианель, разломил корень пополам и принялся натирать им свою руку. С удивлением видел Рольф, как покрывается кожа эльфа белой, приятно пахнущей травами пеной — прямо как от мыла, которое Аса покупала в городе. — Держи, — Эрианель протянул половину корня барону. — Это корень лапии, мы всегда им мылись. А ты не знал? — Нет, — все еще сомневаясь, Рольф принялся осторожно водить корнем по коже, а потом — убедившись, что тот действительно отлично пенится, основательно намылился, для чего почти полностью вышел из воды и не видел, как внимательно смотрит на него — совершенно обнаженного — Эрианель, и как заливает краска щеки эльфа. Когда Валенберг повернулся и снова пошел на глубину, эльф уже плавал поодаль, не поворачиваясь к барону. — Слушай, а эта твоя лапа — отменная штука! — изумленно произнес спустя несколько минут Рольф, проводя по коже и слыша, как она скрипит. — Лапия, — поправил Эрианель, наконец-то повернувшись, — Элатиэль — щедрая богиня и милостива к тем, чье сердце чисто. — Хм, тогда я вряд ли ей понравлюсь, — натирая остатками корня волосы, буркнул Рольф, — слишком много на моих руках крови. — Ты воин, — пожал плечами эльф, — потому и кровь. Это не значит, что твое сердце черное! — Разве? — хмыкнул барон, а потом нырнул, чтобы смыть с волос пену. Подумал, что вернувшись в замок нужно будет обязательно побриться как следует — сделать это в походно-полевых условиях было сложно. Растительность на лице Валенберг не жаловал, пожалуй, это было единственное, в чем он отказал Асе, категорически отверг просьбу жены отпустить бороду и усы. — Эри, а это правда, что у вас усы не растут? — спросил, вспоминая, что ни разу не видел, как эльф бреется. — Нет, — улыбнулся Эрианель, — помотав головой, стряхивая капли с волос, — и не только усы. У нас... волосы только на голове, — запустил обе руки в мокрые рыжие пряди. — Везет, — впервые за все, прошедшее с разговора с Асой время улыбнулся Рольф. — А у нас — куда не плюнь — в волосы попадешь. — И у женщин? — изумленно спросил эльф, никогда не видевший обнаженных человеческих женщин. — На груди, руках и ногах — почти нет, а если и растут — то мало, а у нас, сам видишь, — Рольф указал на свою грудь, поросшую черными волосами, и такие же руки. Потом подумал и поднял над водой ногу, демонстрируя подтверждение слов: — Ну и тут, — указал на свой пах. — Наверное, твой народ пришел оттуда, где очень холодно, — задумчиво произнес Эрианель, — с волосами ведь теплее, — пояснил в ответ на вопросительный взгляд Рольфа. — Не знаю, я родился уже здесь, Эри, — ложась на воду и раскидывая в стороны руки и ноги, сказал барон, — а учителей я... не очень внимательно слушал, но в библиотеке есть книги по истории, если захочешь — можешь читать. — Спасибо, — улыбнулся эльф, радуясь тому, что сумел отвлечь Рольфа вопросами. — И еще, где можно купить семена цветов? — В городе. Как поеду туда, возьму тебя с собой, — бездумно глядя в небо, барон думал о том, что выбираться из воды не хочется совершенно, и возвращаться в замок — тоже, но... — И что, так голяком и пойдем теперь? — Да, когда ты в последний раз ходил по земле и траве босиком, Рольф? Валенберг задумался, вспоминая, и в итоге изумленно протянул: — Не помню. Наверное, еще пацаном... — Тогда — вперед? — сказав это, Эрианель первым пошел к берегу, совершенно не стесняясь своей наготы, и Рольфу не оставалось ничего, как последовать за ним, что барон и сделал, плюнув на слухи, которые может породить эта прогулка в голом виде.