Кленовый лист

Эрианель сумел догнать Рольфа, когда тот соскочил с Ворона у ворот замка, к которому они подъехали пару мгновений назад. Эльф догадался, что здесь, по всей видимости, и живет тот самый Талик Родбекер. И точно так же Эрианель догадывался, зачем барон явился сюда. Догадывался, но не представлял, как сможет помешать Рольфу. Как остановить? Какими словами пояснить, что кровь подлеца не сотрет прошлого и не изменит ничего? Да и виновен в случившемся не только мужчина, а и Аса, добровольно нарушившая клятву верности. Эльф сомневался, что Рольф сейчас вообще видит и слышит что-либо, кроме ударов своего кулака в ворота. — Открывай, выродок! — рычал Валенберг, желая только одного — убить. — Кого принесло? — послышалось с той стороны ворот, и небольшое окошко, забранное решеткой, приоткрылось. Оттуда на Рольфа смотрел дюжий, заросший бородой стражник. — Кто такой и чего надо? — Зови сюда своего хозяина, пес, — процедил барон. — Скажи ему, что у Валенберга есть пара вопросов. — Я-то скажу, только сомневаюсь, что толк будет, — почесал в затылке мужчина. — Тебе платят за то, чтобы языком молол? — сузил глаза Рольф. — Шевелись, солдат. — А ты ворота не ломай, не то... — погрозил стражник железным кулаком и снова захлопнул окошечко. Рольф скрестил руки на груди и окинул взглядом замок, в котором не был никогда. Тот значительно уступал его собственному, но казался достаточно крепким и большим. Высокие стены и ров, ворота — взять штурмом сложно, для этого понадобится небольшая армия и таран, которого у Валенберга не было. Оставалось надеяться только на то, что Родбекер-младший примет вызов на дуэль, как настоящий мужчина. Скользнув взглядом по стоящему неподалеку Эрианелю, Рольф невесело усмехнулся: — Тебе не обязательно быть здесь, Эри. Это моё дело. — Нельзя бросать того, кому тяжело, — не отводя взгляда, сказал эльф, — боги не прощают предателей. — Правы они... эти твои боги, — процедил Рольф, думая совсем о другом. — Прощать нельзя... Нельзя! — барон снова саданул кулаком по воротам, выбивая из дерева щепки. — И я не прощу! — Разделенная ноша — легка, — так же негромко произнес Эрианель, опуская руку на кулак барона. — Даже такая? — Да. А кровь... не изменит ничего, Рольф. — Но смоет позор с моего имени, — снова нахмурился барон. — Тебе не понять, как это... У вас всё иначе, ты сам говорил. Я помню. — Но... Договорить Эрианелю помешали тяжелые шаги и звон оружия, раздавшиеся по ту сторону ворот, а спустя мгновение окошко снова открылось, только стоял за ним уже не бородатый детина. Молодой мужчина, смотревший сейчас на Рольфа, был чисто выбрит, гладкая кожа и приятный запах, ощущающийся даже здесь, говорили о том, что Валенберг видит самого... — Чем обязан? — приподнимая правую бровь, спросил Родбекер, глядя на соперника холодно и насмешливо. — Не припомню, чтобы присылал вам приглашение. — Засунь свои манеры себе в жопу, — рявкнул Рольф, — и кончай прятаться за воротами! Выходи и получи своё. — Не понимаю, о чем вы, Валенберг, — продолжил Талик. — Вражда наших отцов уже давно в прошлом. Неужели вы до сих пор... — Заткнись, выродок! — теряя остатки самообладания, прорычал Рольф. — Ты обесчестил мою жену, я вызываю тебя на бой. Один на один, как и полагается дворянину. — Обесчестить можно женщину, не желающую этого, — улыбнулся Талик, решив, что достаточно наизображал благовоспитанного. — Однако всё было несколько иначе. И лучше вам поговорить об этом со своей женой. Думаю, она прояснит ситуацию. Я не ваш вассал, а потому не нарушал никаких клятв, всего лишь не устоял перед чарами прекрасной женщины. В конце концов, я даже сделал вам одолжение, Валенберг. Полагаю, Аса уже стала матерью? — Я убью тебя, — Рольф снова саданул кулаком по воротам. — Возможно, но не сегодня, — Талик сокрушенно вздохнул. — В мои ближайшие планы не входит безвременная и жестокая смерть. Скорее, наоборот. Я собираюсь жениться и продлить уже свой род. К сожалению, все приглашения разосланы и вас в списке гостей нет. Да и... негоже приглашать еретика, который якшается с эльфами и ведет себя, как дикарь. А теперь, — Талик демонстративно зевнул, — позвольте откланяться. Передавайте привет вашей очаровательной супруге, скажите, что я буду помнить ее ласки не один год! Она была весьма искусна. — Заткнись! — выдохнул барон, ощущая, что сердце вот-вот выскочит из ходящей ходуном груди. В виски стучала раскаленными молотами боль, а перед глазами всё расплывалось. Дыхания не хватало: ярость и ненависть душили Рольфа, грозя столкнуть в безумие. — Трусливый пес! — Вы вольны и дальше нести чушь и изрыгать оскорбления, всего хорошего, Валенберг, — медово произнеся эту фразу, Родбекер развернулся и пошел прочь, словно не услышал ни вызова, ни оскорблений, которые не должен прощать мужчина. Тупо глядя в захлопнутое стражником окошко, Рольф ощущал себя так, словно ему только что двинули под дых, а потом макнули лицом в дерьмо. А самое большое паскудство заключалось в том, что отомстить за поруганную честь он теперь мог только одним способом — взяв штурмом замок Родбекера. Ни сил, ни возможности сделать это у барона не было, значит, остается только ждать, когда Талик покинет замок. Это могло случиться и завтра, и через месяц, и через год. Обращаться с жалобой к королю Рольф не собирался: слишком унизительно, да и бесполезно, учитывая, кто именно теперь носил корону. К тому же, подобные споры дворяне всегда решали сами, без монаршьего вмешательства.

***

Услышав топот копыт, Аса поспешила вниз, желая встретить наконец-то вернувшегося Рольфа. Ей не терпелось узнать, где муж пропадал так долго и что привез из города. Перепрыгивая через две-три ступени, баронесса оказалась в холле в тот момент, когда Рольф только вошел, увидела выражение его лица, и улыбка мгновенно исчезла с губ Асы. — Рольф... что случилось? — она встревожено шагнула к мужу. — Скажи-ка мне, Аса, как звали того, кто тебя осеменил? — стараясь говорить как можно спокойнее, спросил барон. Легкие шаги и едва слышный стук закрывающейся двери говорили, что Эрианель не отставил его и сейчас, вошел следом и замер за спиной, как безмолвный страж. — Но... почему ты... спрашиваешь об этом сейчас? — женщина сделала шаг назад. — Я уже рассказала тебе, что... — Что его имя не имеет значения? — криво усмехнулся барон. — Особенно теперь, когда выродка больше нет? — Рольф, не смей так... — начала Аса, но ладонь барона впечаталась в её щеку, обрывая на полуслове. — И ты ещё можешь смотреть мне в глаза? После того, как изменила? — глядя на красное пятно на белой коже жены, произнес Рольф. — Когда ты научилась так лгать, Аса? Когда возненавидела меня настолько, что отдалась моему врагу? И за что возненавидела? За то, что я любил тебя? — Я не понимаю, о чем ты... — отступая еще на шаг, пробормотала женщина. — Лжешь... Даже сейчас лжешь, — барон смотрел в любимые когда-то глаза, пытаясь найти в них ответ на свои вопросы: — Только поздно. Женщина, осквернившая ложе, должна быть с позором изгнана прочь, так говорят священники. Убирайся, Аса. Сейчас же. Уходи к тому, с кем позорила мое имя, кого принимала на ложе, от кого... понесла. Ни слезы, ни мольбы, ни клятвы не помогут. Для меня ты мертва. Священникам я поясню всё сам, — сказав это до странности спокойно, почти равнодушно, Рольф начал подниматься в свои покои. Эрианель молча последовал за ним, надеясь, что у женщины хватит благоразумия и она действительно уйдет. И уже на пороге барон снова развернулся и прорычал: — Пошла прочь, иначе я прикажу вышвырнуть тебя. Женщина открыла рот, собираясь что-то сказать, но увидела, как рука Рольфа опустилась на рукоять меча, прочитала во взгляде мужа ничем не прикрытую ненависть и поняла — проиграла. Нет смысла продолжать и вымаливать у него, так невовремя вернувшегося, прощение и ещё один шанс. Если бы проклятая война продлилась еще хоть пару недель, он успела бы родить и отдать младенца в приют. И тогда Рольф никогда не узнал бы о том, с кем она делила тело, кому отдавалась так же жадно, как когда-то ему. Отдавалась, помня слова священников — сын за отца не в ответе. И всё было бы по-прежнему, потому что Талик не стал бы болтать, а всех слуг она уволила. Но остроухим выродкам не хватило сил сопротивляться дальше, и... — Я могу... взять свои вещи и горничную? — негромко спросила Аса, опасаясь снова рассердить Рольфа. — Да, — не оборачиваясь, произнес он. — Даю тебе час. Если ты всё ещё будешь здесь потом — не обессудь. Стремительно шагая к двери своего кабинета, барон хотел только одного: стереть из памяти этот день. Совсем. Забыть. Не слышать никогда издевок Родбекера и лжи, которую Аса произносила, не отводя глаз. Не видеть правды во взглядах Мары и Свани. Не чувствовать их искренности и... жалости. Забыть. — Оставь меня, — сказал он, поворачиваясь к Эрианелю, бесшумно ступающему следом. — Не могу, — покачал головой эльф. — Я приказываю! — повысил голос барон, но не увидел в изумрудных глазах страха или покорности. — Говорят твои губы, — улыбнулся Эрианель, — но я слышу сердце. — Тогда закрой уши! — рыкнул Рольф. — Не поможет, — покачал головой эльф, а потом взял ладонь барона и положил себе на грудь, — потому что слушаю сердцем. Я не оставлю тебя одного сейчас, даже если придется применить магию. — Даже так? — уже сдаваясь, спросил Валенберг. — Именно так, — серьезно подтвердил Эрианель. — Тогда будешь пить вместе со мной. Сдюжишь? — сузил барон глаза. — Попробую.

***

— Твоё здоровье! — Рольф опрокинул очередной кубок, а потом запустил им в стену. — Проклятое вино прокисло и превратилось в дерьмо, — скривился, глядя на стекающую по шелковым обоям бордовую жидкость. — Придется тебе принести из погреба свежего. — Я плохо разбираюсь в винах, — надеясь, что не разозлит этим барона, негромко сказал Эри. В отличие от своего порядком захмелевшего господина, целитель был совершенно трезвым. В его кубке до сих пор оставалось вино, которое Рольф налил самым первым. Свой же кубок, валяющийся сейчас у стены, барон наполнял несчетное количество раз, и теперь запасы вина в кабинете закончились. — Ну да, — усмехнулся Рольф, окидывая хмельным взглядом эльфа, — вы и пить-то не умеете... Откуда разбираться. Тогда я сам... заодно и выброшу кое-что, — пошатываясь, барон поднялся, скрипя зубами, с трудом стащил с пальца обручальное кольцо и швырнул его в камин. — Сгорит, а? — Теперь — да, — Эрианель добавил несколько слов на эльфийском и пламя загудело, набрасываясь на металл. — Брось туда своё прошлое вместе с ним. Сейчас. — Хах, — Рольф тяжело опустил руку на плечо целителя, притянул к себе, зарылся лицом в волосы, пахнущие лесом и цветами, — хотел бы... да не могу. Слишком глубоко сидит, проклятая... Но я вырву её, Эри... вырву... — сильно сжимая плечо эльфа, прошептал барон. Чувствуя, как от этой близости заколотилось сердце, Эрианель закрыл глаза и прошептал, надеясь, что Рольф услышит, и одновременно боясь этого: — Возьми моё сердце и не страдай... Расслышал Валенберг или нет, эльф так и не узнал, потому что тот виду не подал, разжал пальцы и сказал: — Пошел я... за вином. — Я с тобой, — улыбнулся Эрианель, жалея о том, что Рольф больше не обнимает его. — Боишься, что шею на лестнице сломаю? — прищурился барон. — Да, — совершенно честно ответил эльф. — Эх ты... ладно, пошли. Но покинув кабинет, Рольф повернул совсем в другую сторону. Острое желание проверить — покинула ли Аса замок, захватило хмельную голову целиком. — Убедиться хочу, что нет её, понимаешь? — пояснил в ответ на недоумевающий взгляд эльфа. А потом рывком открыл дверь в супружескую спальню. Комната оказалась пустой. О том, что Аса была здесь, говорил только запах ее духов, выдвинутые ящики туалетного столика, в которых она хранила свои женские штучки и обручальное кольцо, лежавшее на столике у кровати. Увидев его, Рольф зарычал, рванулся вперед, сгреб кольцо и швырнул в огонь точно так же, как и своё. Грохот упавшего столика, который барон толкнул, ударил по нервам Валенберга, вышибая из мнимого спокойствия. Выпитое ещё сильнее затуманило голову, и в следующее мгновение Рольф схватил столик и швырнул в зеркало. Осколки дождем посыпались на пол, окончательно лишая самообладания. Один из мечей до сих пор оставался здесь — на щите, укрепленном над камином. Его-то барон и схватил, а потом обрушил на постель, на которой когда-то впервые познал любовь женщины. На сей раз Эрианель не пытался остановить своего хозяина. Целитель понимал, что ярость, клокочущая в душе Рольфа, обязательно должна найти выход, иначе она просто разрушит его изнутри. И сейчас именно это и происходило — удары меча, рычание и проклятия, треск дерева, ещё мгновение назад бывшего кроватью, туалетным столиком, комодом. Это пугало, но и несло освобождение. Остановился барон, когда в комнате не осталось целой мебели. Только тогда он выронил меч, огляделся и криво усмехнулся: — Ну вот, зато есть чем камин топить. Всё. Кончено, — и пошел к двери, зная, что Эрианель обязательно последует за ним.