Кленовый лист

Когда Эрианель вернулся в комнату, неся целый ворох детских вещей, Рольф по-прежнему держал Айдена на руках, только теперь не стоял у огня, а сидел на краю постели. Услышав стук входной двери, Валенберг повернул голову и приложил палец к губам. Эльф кивнул, давая знать, что понял, потом положил вещи на одну из скамеек и присел рядом. Увидев, что ребенок крепко спит, целитель невольно улыбнулся, вспоминая, как помогал следить за детьми в клане, и те, засыпая, улыбались точно так же — светло и невинно. Спящий Айден был совсем как эльфята, содранные коленки которых Эрианель когда-то исцелял. В том, что малыша в клане примут, он не сомневался. Никто не осмелился бы оскорбить Сиэль, отвергнув ребенка. Особенно сейчас, когда смерть и так забрала слишком многих и унесет ещё немало, потому что горы Белегани — не то место, где стоит задерживаться надолго. — Он так ничего и не сказал, — шепотом сообщил Рольф, неумело покачивая ребенка, — смотрел на меня, смотрел, а потом уснул. — Хорошо, — улыбнулся Эрианель, — служанки дали много вещей, а одна даже не взяла денег, только заплакала. Почему? — Кто его знает, — пожал плечами Валенберг. — Может, у ней самой ребенок помер, вот и отдала ненужное. — Дети часто умирают... — негромко и задумчиво произнес Эрианель. — Может, потому, что Азавару нужны чистые души? — Не по адресу вопрос, — буркнул Рольф. — Ты лучше койку постели, завтра с утра снова в седло. Эльф кивнул, а потом ловко расстелил кровать, которая в комнате была одна, но зато широкая, места должно с лихвой хватить всем троим. Рольф осторожно положил спящего мальчика посередине и тихо сказал: — Так ему теплее будет и на пол не свалится. Эрианель снова молча кивнул и начал раздеваться сам, только сейчас понимая, как же на самом деле устал. Свечу задул Рольф, выбравший себе место с левого края постели. Сонное тепло ребенка, высвободившего из полотенца ручонки и раскинувшего их, почему-то совершенно лишило Валенберга сна. Ему казалось, что стоит заснуть, и он обязательно придавит Айдена, сделает это, неловко повернувшись, и причинит ребенку боль. Чтобы подобного не случилось, Рольф решил отодвинуться от мальчика, но тот, не открывая глаз и не просыпаясь, негромко захныкал и вцепился пальчиками в рубаху Валенберга. Не отпускал, удивляя этим и даже немного пугая. Неужели Эрианель прав, и в малыше есть магия? В противном случае, как пояснить странные поступки ребенка? И если это действительно так, то Айдена придется оставить у Верховного, о котором Рольф столько слышал от эльфа. — А вот хрен вам, а не малый, — проворчал еле слышно Валенберг, уже не пытаясь отодвинуться от ребенка, надеясь, что чуткость воина придет на помощь и тут, не позволит навалиться на малыша даже во сне. С такими опасениями и мыслями Рольф и заснул, поскольку устал за этот день ничуть не меньше Эрианеля, чье ровное и глубокое дыхание говорило о том, что целитель уже спит. Разбудило Валенберга неприятное и холодное прикосновение чего-то мокрого. Открывая глаза, Рольф одновременно провел рукой по простыни и... пальцы нащупали мокрую ткань на месте, на котором должен был находиться Айден. Должен. — Эри, просыпайся! — резко садясь, Валенберг потряс целителя за плечо. — Малой пропал. — Как пропал? Куда? — сонно переспросил эльф, не понимая толком, что случилось. — Айден? — позвал он негромко, не увидев малыша на кровати. — Айден, иди сюда! Ответа не было. В комнате царила утренняя тишина, которую разбавлял доносящийся снизу звон посуды — для постояльцев готовился завтрак. Мокрое пятно, которое обнаружилось на простыне, оказалось ничем иным, как мочой. Это оба мужчины легко определили по запаху, и тут же Эрианель сказал: — Кажется, я знаю, где он. Легко встав с постели, эльф присел и заглянул под кровать. — Айден, не надо бояться, — позвал через мгновение Эрианель, увидев прижавшегося к полу ребенка, — ты не сделал ничего плохого. Иди ко мне. Однако мальчик с места не сдвинулся, только отрицательно покачал головой. Похоже, подобное случалось с ним далеко не впервые, и всякий раз за проступком следовало наказание, следы которого ясно читались на худеньком тельце. Эрианель улыбался Айдену, хоть на самом деле эльфу было совершенно не до смеха, ведь он понятия не имел, как заставить ребенка вылезти, не пугая ещё сильнее. — Ты нашел его? — Рольф опустился на колени рядом с Эрианелем и тоже заглянул под кровать. — Айден, ты чего это прячешься? — забыв, что малышу всего-то два года, начал Валенберг. — Ну, подумаешь, намочил койку, со всеми бывало! Всего делов-то — простынь поменять, давай, иди сюда, без тебя это никак не сделать, правда, Эри? — Конечно, — подыграл Валенбергу эльф и снова поманил мальчика: — Давай скорее, и будем завтракать. Ты же хочешь есть? Айден снова молча кивнул, а потом, пристально глядя в глаза Рольфа, медленно пополз к ним. На лице ребенка были написаны страх и сомнения, он походил на дикого зверька, готового в любое мгновение отпрянуть назад. Мысль о том, что практически каждое утро начиналось у Айдена именно так, пришла в головы Валенберга и целителя практически одновременно. Они переглянулись, понимающе кивнули друг другу и почти синхронно подались чуть назад от края постели, давая мальчику возможность выбраться. Тельце Айдена оказалось холодным, а сам он дрожал, успев изрядно замерзнуть под кроватью. Рольф протянул к ребенку руки, а Эрианель быстро плеснул воды в небольшой таз, нагрел ее магией, и вдвоем они смыли с малыша грязь. Снова обернув его полотенцем, эльф сказал: — Я постараюсь вылечить его, если... Элатиэль позволит. — Вылечить? От чего? — срывая с кровати мокрую простынь, осведомился Валенберг. — Разве это болезнь? По-моему, дети часто такое делают. — Да, когда совсем маленькие, — согласился Эрианель, садясь на лавку с детской одеждой. — Айдена делать так вынуждает страх. — Откуда ты знаешь? Он же не говорит, — недоверчиво переспросил Рольф. — Это просто, если бы не страх, Айден не стал бы прятаться, — пояснил целитель, начиная ловко одевать ребенка. — Его били за мокрую постель, думая, что так... вылечат. — Глупость какая! — буркнул Рольф, наблюдая за одеванием. — Даже животное битьем не вылечить! — Да, страх не прогнать болью, — кивнул целитель, — как не растопить лед холодным железом. — Я ее точно выпорю, клянусь, что вернусь в Верески и всыплю старой сволочи полсотни плетей! — вырвалось у Валенберга яростно и громко, и Айден тут же прикрыл руками голову и зажмурился. — Прости, малыш... — мгновенно стушевался Рольф и добавил: — Пойду молока принесу и отдам прачкам это, — схватил скомканную простынь и пошагал к двери, начиная по-настоящему понимать, как непросто будет стать для Айдена отцом.

***

Поднимаясь по лестнице обратно в комнату, Рольф нес в одной руке кувшин со свежим, ещё теплым молоком, а во второй — небольшой мячик, сделанный из шерсти, окрашенной в красный цвет. Игрушку ему молча протянула одна из служанок, по лицу женщины было видно, что она недавно плакала, и Валенберг подумал, что, скорее всего, именно она вчера подарила Эрианелю детские вещи. — Сколько я тебе должен? — спросил он, принимая мячик. — Ничего, — тихо ответила женщина, — помолитесь за душу моего сына, господин. И пусть Бог сохранит вашего малыша, раз моего не уберег, — по щекам служанки потекли слезы, Валенберг шагнул к ней, собираясь хоть как-то успокоить, но она закрыла лицо передником и побежала прочь, ни разу не оглянувшись. — Ни на что-то он не способен, этот ваш Бог, — пробормотал Рольф, глядя женщине вслед, — может, эльфийские посильнее окажутся? Думая о том, что верно угадал причину, побудившую служанку подарить вещи, он покрутил мячик в руке. Когда-то такой же был у него самого, только не красный, а темно-зеленый, и, кажется, где-то в отцовском замке до сих есть сундук со старыми товарищами его мальчишеских игр — потрепанными и частично поломанными игрушками. Мать зачем-то складывала их, не позволяя выбрасывать. Впрочем, добраться до них всё равно не получится, потому что теперь этот замок уже не его собственность. Остались только воспоминания и беспокойство о матери, которая так и не вернулась в монастырь. Ответ на то письмо Рольфа пришел незадолго до визита Бреки, настоятельница сообщала, что сестра Стейна пропала без вести после одного из боев. И не только она. Никто из монахинь, сопровождавших телеги с ранеными в тот злополучный день, не вернулся в обитель. Их тел не нашли, но... разве можно опознать дочерна обгоревшие или разорванные на части трупы, которыми война щедро усыпает поля? Валенберг заставил себя видеть в этом хоть какое-то утешение и слабую надежду на то, что мать, возможно, жива и рано или поздно они обязательно встретятся. Она бы точно нашла общий язык с Айденом и дала ответы на вопросы, до сих пор больно ранящие бывшего барона. Но молиться о том, чтобы мать уцелела, Рольф не мог, его вера в Бога окончательно превратилась в ничто. — Скажи человеку сто раз — свинья, на сто первый он и захрюкает, — пробормотал себе под нос Рольф, — коли назвали еретиком, надо соответствовать. Эх, — махнув рукой, он открыл дверь их комнаты и увидел, что Айден, уже полностью одетый, внимательно слушает эльфа, негромко напевающего какую-то песню. Эльфийскую песню. Красивую и немного грустную. — Да ты не только колдун, а ещё и певун? — изумленно вырвалось у Рольфа, и Эрианель мгновенно замолчал, покраснел и отвернулся, негромко буркнув: — Я не умею петь хорошо. — Врешь, — Валенберг подошел ближе, — малому-то нравилось, ишь, как смотрит на тебя, как на чудо. — Ты принес молоко? — меняя тему, спросил эльф и тут увидел в руках Рольфа игрушку. — Это... — Мяч, — вместо него негромко произнес Айден, протягивая сразу обе ручонки. — Дай! — Лови! — радостно улыбнулся Рольф, получивший первое весомое доказательство того, что его приемный сын умеет говорить, и бросил мячик малышу. Айден удивительно ловко поймал игрушку и тут же прижал к себе, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Не бойся, — мягко сказал Валенберг, протягивая эльфу кувшин и указывая взглядом на кружку, — никто не отнимет и не обидит тебя. — Мой мяч? — внимательно глядя в глаза Валенберга, спросил ребенок, продолжая крепко стискивать игрушку в худых пальчиках. — Да, только твой, — Рольф присел на край постели и медленно протянул руку, желая погладить Айдена по голове. Заметил, как тот инстинктивно зажмуривается и вжимает голову в плечи, горько усмехнулся и всё же коснулся мягких детских волос. — Не бойся, — повторил, как заклинание, надеясь, что вскоре малыш забудет о страхе и боли, а вместе с синяками с тела исчезнут и шрамы с души. — Сиэль излечит его, — тихо произнес Эрианель, подавая Рольфу кружку молока, — она уже вернула ему речь. — Вижу, — улыбнулся Валенберг, не очень-то веря в заслуги богини в случившемся, — ещё бы прошлое у него забрала... — Память ребенка словно первый снег, — присаживаясь рядом и глядя, как Рольф подзывает к себе Айдена, показывая на молоко, сказал эльф. — Она живет недолго и тает, не оставляя следов. Это хорошо, если дитя... — Айден, — закончил Валенберг, видя, что малыш просто разрывается между голодом и нежеланием выпускать из рук мяч. — Иди-ка сюда, я подержу кружку, а ты — пей. Иди, — Рольф похлопал по своим коленям, и спустя пару мгновений Айден забрался на них, сосредоточенно пыхтя. Уселся удобнее и поднял голову, снова посмотрев на Валенберга с недетской серьезностью, а после указал на кружку: — Дай. — Вот это я понимаю, по-мужски, — хохотнул Рольф и принялся поить мальчика, — вот поешь, а потом поиграем, да и в путь. Эри, — он повернул голову к эльфу, молча наблюдающему за завтраком Айдена, — сколько дней нам ещё ехать? — Мы вернулись назад, — задумчиво начал эльф, что-то подсчитывая в уме, — а значит... не меньше четырех и не больше шести. Теперь мы не сможем скакать долго. — Это да, — согласно кивнул Рольф, — пацану есть вовремя нужно и спать, а кареты у нас нет. Разве что телегу какую у мужиков купить? — Не стоит, — возразил, нахмурившись, Эрианель, — она едет слишком медленно. — И то верно, что-то совсем я забыл, что на нас с тобой охота идет, — теперь улыбка Рольфа была невеселой. — Когда Элатиэль гневается на охотников, они возвращаются в шатры с пустыми руками. — Боюсь, на серых ее власть не распространяется, — вздохнул Валенберг. — Увидим, — улыбнулся эльф, — я соберу наши вещи. — Самое время.