Кленовый лист

— Проклятье, — сорвалось с губ Рольфа прежде, чем он успел прикусить язык, и, увидев, как дернулся от этого короткого слова эльф, он поспешно добавил: — Не в тебе дело. — Знаю, — тяжело вздохнул Эрианель, — если бы я был девушкой... — Ты пойми, я никогда с мужиками не... кувыркался, — чувствуя, как почему-то краснеет, заговорил Валенберг, — и не думал даже про такое. У меня и не... — почему-то обычные слова не шли с губ совершенно, мужчина ощущал себя так неловко, как ещё никогда в жизни. Не хотелось обидеть или оттолкнуть целителя, но и сделать то, о чем он просит... — Да и это ж всё равно ложь будет, супруги любить друг дружку должны, а мы... — Я люблю тебя, — очень тихо произнес Эрианель, по-прежнему пристально глядя изумрудными глазами, — уже давно. — Ты... — удивленно уставился на эльфа Рольф, — ну да... у вас же неважно, какого пола. — Да, у души его нет, а любит не тело, оно дарит только жар плоти, а это не любовь, — продолжил целитель, — моя душа выбрала твою. Если хочешь, я могу снова надеть платье, я помню, как тебе нравилось, когда я... — Ну, додумался, — смущенно фыркнул Рольф, невольно вспоминая Эрианеля в женском обличье. И то, каким привлекательным казался тогда целитель. — Ты от этого девкой не станешь, а платье... его снимать придется. — Можно и не снимать, — пробормотал Эрианель, опуская голову. — Ага, только ты не шлюха бордельная, которых дерут, задрав юбку на голову, — резко бросил Валенберг, — и вообще, не умею я с... мужиками. — Для тебя изменится немногое, — не глядя на Рольфа, глухо продолжил Эрианель, — почти ничего. И целовать меня не нужно. — Не любишь? — вопрос сорвался сам, а идея супружества по-эльфийски продолжала казаться дикой. — Меня целовал только Моран, давно, я не чувствовал ничего, — сухо сообщил эльф, — но зачем мы об этом? Давай искупаемся и вернемся. Я пойду к брату, а ты — к Айдену. — Стой, я разве сказал, что не согласен? — спросил Валенберг, сам удивляясь себе. — Я говорил, что не делал такого, но раз другого выхода нет, то... Один раз можно и попробовать, хватит же с них? Эрианель поднялся, не сумев подавить тяжелого вздоха, и тихо сказал: — Не надо. Так не надо. Пусть лучше... — он отвернулся, и по судорожному выдоху Рольф понял — целитель борется со слезами. Дрогнули плечи, снова послышался громкий вздох. — Есть ещё один выход. Моран не сможет отыскать меня в Забвении, никто не сумеет. — Долго думал? — рыкнул Валенберг, прекрасно помнивший, что это означает. — А мне потом что делать без тебя, а? — Жить, с Айденом и матерью, — как можно ровнее ответил Эрианель, жалея, что всё же решился на этот разговор. Нужно было просто сразу сказать брату правду, и всё. Теперь Рольф знает слишком много. — Только пятьдесят золотых ты назад так и не получишь... Глухо прорычав что-то невнятное, Валенберг схватил целителя за плечо и рывком развернул к себе. Увидел дрожащие в глазах слезы, покрывшую щеки бледность и что-то ещё во взгляде. Знакомое до боли. — Глупый, — пробормотал Рольф, притягивая эльфа ближе и проводя рукой по его щеке, — даже если бы мне заплатили гораздо больше, я бы не отдал тебя никому. Друзей не продают, Эри, и не бросают, когда им тяжело. Ты огорошил меня просто... но кем я буду, если позволю тебе уйти? — Сейчас? — совсем тихо спросил Эрианель, борясь с желанием прижаться к широкой груди Рольфа, запустить руки в его волосы и поцеловать. И будь что будет. — Вообще, — так же негромко ответил Валенберг, — мне только побриться бы да грязь смыть... — Мы в купальнях, — улыбка скользнула по губам целителя, — вода готова принять нас. — Ну так не будем заставлять её ждать, а то обидится ещё да и сбежит куда подальше, — подмигнул эльфу Рольф и первым принялся расстегивать одежду. Побросав вещи на каменный пол, он громко плюхнулся в воду, обдавая брызгами Эрианеля, который всё ещё мешкал, возясь с рубашкой. — Хороша водичка! Давай-ка сюда! Целитель не ответил и, отвернувшись от Валенберга, снял рубашку и стащил штаны. Взгляд, скользнувший по спине и ниже, эльф ощутил всей кожей, а потом быстро погрузился в воду, ушел с головой, надеясь охладить пылающие щеки. Вынырнув, он снова почувствовал изучающий взгляд Рольфа, повернулся к нему лицом и сказал: — Не думай о том, кто я, позволь телу решить, чего хочет оно, — ладонь мягко легла на пах Валенберга, и тот невольно вздрогнул, — не обязательно быть женщиной, чтобы ласкать того, кого любишь, — вторая рука опустилась на плечо мужчины. — Закрой глаза, — добавил целитель, а затем осторожно коснулся поцелуем шеи Рольфа, не рискуя пока что целовать в губы. Ощутил, как плоть мужчины откликается на прикосновение руки, и невольно улыбнулся — запреты Рольфа сидели только в его голове. Телу же было безразлично, кто его ласкает, оно хотело этих прикосновений — осторожных и нежных. И оно отвечало. В какой-то момент рука Рольфа привычно скользнула на грудь, пальцы отыскали сосок и коснулись его, породив негромкое «Ах!», отразившееся от стен купальни. — Больно? — тут же спросил Валенберг, но увидел потемневший зеленый взгляд и прочитал в нем ответ. — Я не знаю, как... — Тело знает, — сквозь частое дыхание ответил целитель, не прерывая своих ласк, — слушай его и... сядь сюда, — эльф указал на край водоема, — я хочу целовать тебя... здесь, — пальцы сильнее сжали набухшую плоть мужчины, и теперь сдавленный стон сорвался с его губ. А дальше всё смешалось и завертелось, губы эльфа скользили всё быстрее, а Рольф снова закрыл глаза, запустил руку в мокрые волосы целителя и просто забыл, что ласкает его мужчина. Хриплое рычание вырвалось из горла Валенберга в самый острый момент, невольно вспомнилось, что Аса такие ласки не очень жаловала, говорила, что плоть Рольфа слишком велика и управляться с ней непросто, да и удовольствия она от подобного не испытывала никогда. Она уступала его просьбам, зная, что получит не менее приятный ответ. — Эри, — пытаясь выровнять дыхание, выдавил Рольф, — я не... — Не должен делать так же, — поднял голову целитель, — я хотел этого давно, снилось столько раз. — И тебе это... понравилось? — изумленно спросил Валенберг. — Дарить ласку тому, кого любишь — счастье, — улыбка была совершенно искренней, — ты сам знаешь это. — Да, — кивнул головой Рольф, снова опускаясь в воду, невольно прижимаясь всем телом к эльфу и ощущая его напряжение, — но ты... — Не думай обо мне, просто позволь... — не договорив, он повернулся к мужчине спиной, прижался и коротко застонал. Вода была прозрачной, и Рольф видел, что сейчас Эрианель ласкает себя, запрокинув голову ему на плечо и облизывая пересохшие губы. По наитию Валенберг снова коснулся сосков целителя и был вознагражден благодарным стоном. Выходит, в этом месте тело эльфа мало отличалось от женского? Аса обожала, когда он играл с ее грудями, и могла испытать настоящее удовольствие от этого, а Эрианель?.. Казалось, пальцы сами знают, что должны делать, а горячее тело, подрагивающее от близящейся разрядки, откликалось на каждое касание. По виску эльфа потекла капля пота, он прикусил губу, буквально вжимаясь ягодицами в Рольфа, а после с губ Эрианеля сорвался вскрик, и крупная дрожь пробежала по телу. Тяжелое дыхание, плотно закрытые глаза и еле слышное: — Спасибо... — За что? — Ты позволил, — Эрианель открыл глаза, но отстраняться не спешил, — к ложу можно бежать, а можно идти медленно, неважно — как, главное, чтобы... — Нравилось? — рискнул спросить Рольф, так же не горя желанием покидать купальню. — Да. Мы пойдем медленно. Если ты всё ещё хочешь идти. Валенберг ответил не сразу, молча поглаживал эльфа по плечу, вспоминая только что пережитое и осознавая, чего ни разу не чувствовал за это время. Отвращение. Его не было. В какой-то момент Рольфу действительно стало безразлично, кто ласкает его: мужчина или женщина. Да и тело не возражало. Совсем наоборот. — Да, — шепнул Валенберг на ухо эльфу, — хочу. Ответом была улыбка, которой Рольф никогда прежде у эльфа не видел: благодарность, радость и что-то ещё, такое знакомое и почти забытое за последние годы. Любовь?..

***

В комнату они возвращались молча, каждый думал о только что случившемся: целитель продолжал улыбаться, словно получил наконец-то давно ожидаемый подарок, а Рольф вспоминал не только ласки, но и слова «Я люблю тебя». И сам не знал, что потрясло больше. И как относится к этому — тоже. Эрианель действительно давно стал для него гораздо большим, чем пленник или слуга, но любовь?.. Знать о том, что такое среди эльфов бывает — одно, а самому стать виновником чувства — совершенно другое. Да и случившееся в купальне... до сих пор в голове не укладывалось, что это делал мужчина. Делал, не испытывая ни капли смущения или стыда. Рольф помнил, как часто колотилось сердце целителя, когда его собственные руки лежали на груди Эрианеля, помнил, какими сладкими были стоны и нежными — пальцы. Мужчины. Если бы год назад кто-то сказал Рольфу, что это случится — был бы жестоко высмеян. Тогда же он без колебаний убил бы любого, кто усомнился бы в целомудрии Асы. Если боги и существуют, то пошутить любят однозначно. Жестоко пошутить. «Мы будем идти медленно», — сказал Эрианель, не отводя глаз, казалось, по-настоящему сиявших. Рольф вспомнил, что точно так же радовался, получив первый настоящий поцелуй от Асы; так же сиял, когда она позволила прикоснуться к своей груди, ощутить под пальцами упругие округлости; и так же сдавленно стонал, когда её рука впервые легла на его пах. Валенберг любил её столь же сильно, как сейчас Эрианель любит его. А случится ли взаимность?.. Не раз и не два слышал он о парах, в которых любил только один, а второй позволял себя любить. Со стороны они даже казались счастливыми, но только со стороны. Вспоминалось, как один из соседей, барон Таулер, жаловался ему после надцатой кружки эля: — И ты понимаешь... всем моя Тара хороша: и лицом, и телом, и не дура, а... тут вот, — широкая ладонь ударила по груди, — холодно. Молчит, хоть ты убейся. И никак Айну не забуду, а ведь уже, считай, десять лет прошло... — Это... — Рольф пытался вспомнить, кто такая Айна. — Я на ней жениться хотел, да отец, мир праху его, запретил. Видите ли, простолюдинка она. И что с того? Разве Богу не всё равно, у кого какой титул и сколько земель? Разве не любит Он всех одинаково? Разве не должны и мы так же?.. — требовал ответа Таулер, глядя хмельными глазами. — А мне почем знать? — пожимал плечами Рольф. — Я не священник. Мог бы и не слушать отца, если любил так сильно. — Легко тебе говорить, — скривился барон, — а с моим стариком спорить — смерти подобно было. Он бы меня в два счета выпер и наследства лишил. — И что? Зато жил бы с любимой, а не с... — Где? В крестьянской хате? Ты ж не дурак, понимать должен, что ничего хорошего из этого не вышло б. Не умею я сеять, пахать и навоз за скотом убирать, — Таулер опустошил кружку и потянулся за новой. — И на что жили бы? — Мог бы в наемники пойти, — предложил Валенберг, невольно вспоминая Асу, которую любил так же сильно, как и в начале супружества. — Или в купцы. — Без гроша? Ты не забывай, что мне тогда и двадцати не было, совсем щенок, да что теперь об этом... Помню только, как мать говорила: стерпится — слюбится. — И? — Стерпелось, да не слюбилось. А как узнал я, что Айна после свадьбы моей удавилась, так и вовсе. По ночам её вижу, веришь? А Тара ревнует, сначала думала, что полюбовница у меня есть, и я ее во сне зову. Скандал мне закатила, уйти грозилась, а сама же на сносях была, кричала: «Зачем женился на мне, если сердце другой отдал?» — А ты? — почему-то не чувствуя ни капли сострадания, спросил Рольф. — А я тряпка, — нехотя выдавил Таулер, — жалко её стало и дитё... оно-то в чём виновато? Я и рассказал ей про Айну, только... сказал, что разлюбил давно. — Соврал, значит? — Соврал, — тяжело вздохнул мужчина, — и до сих пор вру: ей, сыновьям, матери и себе. Они верят, а самого себя не обманешь. А жаль... — Отца твоего давно в живых нет, мог бы и развестись, раз такое дело, — предложил Рольф. — И одному остаться? Да и жена моя не виновата, что она — не Айна, сам знаешь, из-за чего разводят обычно, а она никогда даже не посмотрела в сторону. Любит меня, хоть и не за что... Зато ты везунчик! Смотрю на вас с Асой и завидую. — Было бы чему, — невесело улыбнулся тогда Валенберг, — у тебя сколько сыновей? Трое уже, и четвертым жена брюхата, а у меня... — И то верно, — теперь улыбнулся Таулер, — а может, не бывает такого, чтобы всё получалось, а?.. А что получится у них с Эрианелем? Обмануть других они смогут, а себя? Скажет ли он когда-нибудь целителю те три слова, которые услышал от эльфа сегодня? Произнести их просто так Валенберг не сумел бы, слишком много они значили, чтобы бросать на ветер. А в том, что сможет полюбить мужчину так же, как когда-то любил Асу, он пока что сомневался.