Кленовый лист

Рольфа разбудила собственная борода. А вернее, почти подбросила на ложе мысль о том, что он вчера так и не сбрил это безобразие. Слишком много новостей свалилось на голову, вот и... А сделать это стоило, потому что как уши издали выдавали Эрианеля, так борода — его самого. Да и раздражала растительность, от которой раньше Рольф всегда тщательным образом избавлялся. Стараясь не разбудить Айдена и целителя, которые сейчас спали в обнимку, Валенберг осторожно встал и принялся копаться в своем вещевом мешке, надеясь побыстрее отыскать бритву. Однако, чем сильнее ты хочешь сделать что-то тихо, тем меньше вероятность, что у тебя это получится. Так случилось и на этот раз: отыскать бритву на ощупь Рольф не смог и решил просто вытряхнуть содержимое на одеяло, но споткнулся о мяч Айдена, забытый малышом на полу, и чуть не упал, с грохотом выронив мешок. — Что случилось? — тут же подхватился целитель, уставился на Валенберга полным тревоги взглядом: — Ничего, — буркнул тот, — тут же повернуться негде, вот и... Эх. Ты спи, рано еще. — Для Айдена — да, — улыбнулся Эрианель, зевая, — а для меня — в самый раз. Ты что-то искал? — Бритву, — сообщил Рольф, провел ладонью по бороде, — больше, вроде бы, не от кого за волосищами прятаться, а на твоих она действует, как красная тряпка на быка. — Как мои уши на крестьян? — В точности, — согласно кивнул мужчина, — только от неё избавиться проще. О, вот же она, зараза! — негромко добавил Рольф, наконец-то извлекая из мешка бритву и небольшой кусок мыла, — еще бы воды горячей да зеркало. — С водой просто, — бесшумно вставая с постели и осторожно укрывая крепко спящего ребенка, прошептал Эрианель, — плесни из кувшина куда нужно, я магией нагрею, а вот зеркало... Даже не знаю, есть ли они тут. Разве что у женщин. — Хреново, — скривился Рольф, — без зеркала я себе всю морду порежу. Что ж делать-то? — А может... я? — предложил эльф. — Не думаю, что это сложнее, чем подстричь волосы. — Хм, а давай, — после недолгих колебаний, согласился Валенберг, — а стричь придется тоже, бритва не возьмет такое. Вынув из того же мешка ножницы, Рольф протянул их целителю, а потом сел на стул, повернувшись к эльфу лицом. Несколько мгновений Эрианель просто стоял рядом, внимательно всматриваясь в лицо мужчины, словно видел его впервые, а потом прикусил губу, наклонился и начал состригать бороду Рольфа. Он делал это так сосредоточенно и серьезно, словно ошибка могла стоить кому-то жизни. А Валенберг в свою очередь изучал лицо эльфа, которое впервые видел так близко. И впервые заметил несколько веснушек на носу целителя, делавших его еще сильнее похожим на мальчишку, которым Эрианель по сути и был. Глаза эльфа — такие внимательные сейчас — поражали яркой зеленью, удивительно похожей на молодую листву, покрывающую тонкие ветки деревьев. Губы... которыми вчера целитель... Воспоминание плеснулось жаркой волной по телу, выступило краской на щеках и заставило мужчину вздрогнуть. — Я тебя порезал? — тут же обеспокоенно спросил Эрианель. — Н-нет, — запнулся Валенберг, стараясь избавиться от возникших в воображении картин. Напрасно. — Просто... — А, ну ладно, — светло и открыто улыбнулся эльф, продолжая манипуляции с ножницами, — немного осталось, а потом... — А потом я натру морду мылом, а ты сбреешь оставшиеся волосы, — скороговоркой пробурчал Рольф, пытаясь понять, почему продолжает смотреть на губы эльфа так? И почему не дает покоя желание, которое раньше всегда возникало у него, стоило только Асе подойти близко и так же наклониться. Желание, которое было естественным тогда и пугало сейчас. Поцеловать. Коснуться губ эльфа и узнать — какие они? Чем отличается поцелуй мужчины от женского? Вчерашние ласки оказались ничем не хуже, да что там, лучше испытанного ранее, потому что Аса делала это, не желая на самом деле, а Эрианель... «Я так давно хотел этого, видел во сне». Желал. Вот и еще одна разница между эльфом и человеком — у любви целителя пола нет, чего нельзя сказать о самом Рольфе. Среди людей отношения между мужчинами считались чем-то постыдным и порицались священниками. Бог создал людей, чтобы они размножались и стали сильным народом, а разве могут родить детей двое мужчин? Нет. Особенно фанатичные священники и вовсе говорили: «И возляжет муж с женою своею, дабы излить семя в её лоно и породить новую жизнь во славу Божию. Совокупление же ради похоти ублажения есть грех в глазах Бога, и карать за сие надобно, как за прочие грехи». Слыша подобное, Рольф с трудом удерживался, чтобы не постучать себя по лбу, намекая на полнейшую глупость этой заповеди и радовался, что она не получила широкого распространения. Да и неудивительно — плотские утехи всегда были среди людей не на последнем месте. И среди священников — тоже. К тому же, в отличие от эльфов, у людей никогда не замечалось дефицита женщин, скорее наоборот. Мужчины жили меньше и погибали чаще — любая междусобица или война забирала в первую очередь отцов, мужей, сыновей и братьев, а матери, жены, сестры и дочери оставались. Обожженные войной, но живые, охотно и жадно рожающие детей от уцелевших мужчин и даже от тех, кто воспользовался правом победителя и овладел ими насильно. Впрочем, были и такие, как Родбекер-старший и тот же Бреки — безразличные к полу партнера. Но сравнивать это с эльфийскими мужскими парами не стоило. Ни о каких чувствах, кроме удовлетворения похоти, у людей в данном случае речь не шла. А похоти все равно, с кем, лишь бы погасить пожирающее её пламя. Рольф слышал, что некоторые и скотиной не гнушались. То, что вчера произошло в купальне, никак нельзя назвать ублажением похоти. Чего-чего, а вожделения к целителю Валенберг тогда не испытывал совершенно, в этом он мог бы поклясться, положа руку на алтарь. А сейчас? Как назвать то, что он чувствует сейчас, когда целитель настолько близко и для того, чтобы его поцеловать, нужно всего лишь... Это случилось само собой. Эрианель наклонился, чтобы аккуратно состричь оставшиеся волоски над губой мужчины, а Рольф мягко опустил ладонь на затылок эльфа, притянул ближе и осторожно коснулся губами его губ. И тут же подался назад, словно обжегся, смущенно кашлянул, отводя глаза, и сказал: — Ну, всё, кажется, сейчас намылюсь и — соскребешь начисто. — Как скажешь, — улыбнулся эльф, а в зеленых глазах заплясали искры, — из твоей шерсти можно сделать еще один мяч для Айдена. — Не стоит, — радуясь тому, что целитель сделал вид, словно ничего не случилось, сказал Рольф, глядя на валяющиеся на каменном полу клочья бороды, — мать всегда бросала волосы в огонь, говорила — чтобы зла не случилось. — Она права, — уже без улыбки согласно кивнул Эрианель, — для того, чтобы навести проклятие, часто используют волосы или одежду, которую долго носили. — Вон оно что, — тихонько присвистнул Валенберг, — а я думал — обычная бабья глупость. Но среди людей колдунов отродясь не водилось, откуда проклятиям взяться?.. — Наши народы жили рядом три сотни лет, всякое случалось, — пояснил целитель, — ты говорил — нужно нагреть воду? — сменил тему, не желая вдаваться в подробности. — Да, — решил не настаивать Рольф, — сейчас, — встав, он вытащил из мешка небольшую мисочку и кисточку. Бритвенные принадлежности Валенберг сунул в мешок, даже не заметив этого, успело войти в привычку и сейчас выручало, поскольку отыскать нечто подобное у эльфов было просто невозможно. Плеснув воды из кувшина, Рольф поставил мисочку на стол, Эрианель что-то тихо и неразборчиво пробормотал и над водой заклубился пар. Довольно хмыкнув, Валенберг намочил кисточку, после ловко взбил на ней мыльную пену и протянул эльфу вместе с бритвой: — Продолжим? — Да, — кивнул целитель, начиная осторожно втирать мыльную пену в щеки и подбородок Рольфа. Сейчас они оба снова оказались очень близко, взгляды время от времени пересекались, и тогда рука целителя чуть подрагивала. — Готово. — Брей, — шумно выдохнув, сказал Рольф, — видел же, как я делал? Целитель молча кивнул. В походе не раз и не два он становился свидетелем странного ритуала, с которого тогда ещё барон начинал день. Теперь эльфу предстояло проделать все это самому, что же, вряд ли это окажется сложнее, чем подстричь волосы ребенку, не способному спокойно посидеть ни минуты. А делать это приходилось, потому что эльфята славились непоседливостью и то и дело пачкали волосы в древесной смоле или еще чем-то несмываемо-липком, да и просто те отрастали и лезли в глаза. Однако очень скоро целитель понял — с эльфятами, даже с самыми непоседливыми, было намного легче. Он не будили своим видом сладко-жарких воспоминаний о вчерашнем, не заставляли сердце биться чаще, а руки — дрожать в самый неподходящий момент. Например, когда острое лезвие находится в опасной близости от края губ мужчины или на горле. Выбрить начисто Рольфа оказалось сложнее, чем подстричь добрый десяток эльфят за раз — слишком близко сейчас друг от друга они находились, и так хотелось отбросить в сторону бритву и... — Вроде всё, — Эрианель отступил на шаг, любуясь делом своих рук, а заодно — давая себе возможность успокоиться, — я не знаю, хорошо или нет. — Сейчас проверим, — Рольф привычно провел рукой по лицу, не нащупал пеньков и улыбнулся: — Отлично! Я и сам лучше не справился бы. Но зеркало всё же раздобыть нужно. — Да, — согласно кивнул целитель и собирался добавить что-то еще, но тут послушалось детское и сонное: — Папа... Эи... Мужчины одновременно повернулись к проснувшемуся мальчику, а тот вдруг испуганно отодвинулся от края постели, с которого собирался спуститься на пол. Айден со страхом смотрел на Рольфа и губы малыша дрожали пока еще беззвучным плачем. — Эй, ты чего? — изумленно спросил Рольф и шагнул к постели, желая взять малыша на руки, но тот тоненько вскрикнул: — Эи! — и почти мгновенно вскарабкался на руки к целителю, обхватил за шею, тесно прижимаясь к эльфу дрожащим тельцем и продолжая всхлипывать. — Что это с ним? — изумленно уставился на Эрианеля Рольф, уже не делая попыток приблизиться. Целитель пожал плечами, но тут же догадался: — Айден тебя не узнал, никогда не видел без бороды, вот и испугался! — Проклятье! — стукнул себя кулаком по лбу Валенберг. — И что теперь? Опять обрастать? — Нет, зачем же, — улыбнулся Эрианель, — он быстро привыкнет, ты поговори с ним. — Айден, сынок, — как можно мягче начал мужчина, — ну чего ты испугался? Это же я, папа. Ну, посмотри на меня... Услышав знакомый голос, мальчик повернулся и некоторое время молча смотрел на Рольфа. Эрианелю снова показалось, что ребенок использует сейчас не только плотские органы чувств, но и нечто большее. Магию? В воздухе ощущалось нечто странное, непохожее на знакомое магическое излучение. — Па? — недоверчиво переспросил Айден, а после медленно протянул ручонку и прикоснулся к щеке Рольфа, посмотрел в глаза, дернул за волосы и только потом повторил уже с улыбкой, от которой на щечках появились ямочки: — Па! — и протянул руки к Рольфу. — Ну вот, — улыбнулся тот, забирая малыша у целителя, — а ты сразу плакать! Есть хочешь? — Да, — кивнул Айден и смешно сморщил носик, — отить. Рольф сначала не понял, что хочет сказать мальчик, но увидел, как тот опускает ручонку на свой пах, догадался: — Отлить, что ли? — Да! — энергично кивнул Айден, а сам Валенберг с трудом удержался от до неприличия громкого смеха: — Понятное дело, — сказал вместо этого, неся мальчика к ложу, в ногах которого Эрианель примостил вчера посудину для малых и больших детских надобностей, — все мужики так утро и начинают! Штанишки малыш стащил сам и самостоятельно справился с неотложными делами, а за это время Эрианель успел убрать с полу то, что совсем недавно было бородой Рольфа, сам Валенберг — умылся и причесался, ощущая холодок на чисто выбритой коже щек. Приятное, почти забытое чувство. — Ну, теперь и позавтракать можно, — предложил, видя, какими глазами Айден смотрит на стол. — Конечно, — кивнул Эрианель, — я принесу молока, — и направился к двери, прихватив заодно и посудину, содержимое которой явно не добавляло свежести и без того душной комнате. Вернулся целитель быстро, принес не только пустую посудину, кувшин с молоком для Айдена, но и новости: — Брат хочет поговорить с тобой, Рольф. — И правда, — вспомнил Валенберг, — он вчера ещё говорил, но ты-то когда успел его увидеть? — Я не видел, — сообщил эльф, наполняя кружку молоком, — один из его стражей передал приказ. Арану не любит ждать, всегда был таким, так что поспеши, а я покормлю Айдена и пойду в комнату милосердия. Мне приказано присоединиться к целителям и ухаживать за ранеными и за детьми. — Строго у вас, — хмыкнул Рольф, — ладно, не буду испытывать терпение его величества, — мужчина оглядел себя и остался доволен увиденным: — Пошел я, пока, Айден. Потрепав завтракающего малыша по волосам, Валенберг направился было к двери и уже взялся за ручку, но потом вернулся, на мгновение притянул целителя к себе и тут же отпустил, словно сомневаясь в правильности своих действий. Отпустил и пошел к выходу, уже не останавливаясь и не оглядываясь, невольно вспоминая, что Аса всегда целовала его на прощанье, смеясь, говорила, что её поцелуй приносит удачу.