Кленовый лист

— Я согласился на твое присутствие в отряде только потому, что ты — сын Стейны, — холодно произнес Хэллон, когда принц Арану оставил их вдвоем. — И надеюсь, что не пожалею об этом. Впрочем, если ты попытаешься убить кого-то из нас... — Слушай, давай-ка я тебе тоже кое-что поясню, — чувствуя, как кровь стучит в виски, невежливо оборвал эльфа Рольф, — хрен бы я сюда пришел, если бы хотел поохотиться на вас. — Не так давно ты убивал нас, — напомнил Хэллон, и бледная кожа на его скулах порозовела. — А ты — нас, — парировал Валенберг, чувствуя, что уже начинает уставать от враждебности и высокомерия, которое сквозило в каждом слове и взгляде собеседника, — война на то и война. — Ты хотел сказать — бойня, развязанная жадным и бесчестным королем? — процедил Хэллон, невольно сильнее стискивая рукоять одного из своих мечей. — Именно так, — в тон произнес Рольф, — но я давал вассальную присягу, а слово «верность» для меня не пустой звук. — Разве? — иронично приподнял бровь эльф. — Тогда почему ты здесь? — Потому что мой король умер, а новому я не присягал, впрочем, это не имеет никакого отношения к охоте, которой мне приказано заниматься под твоим командованием. И кстати, спасибо, что не убил мою мать. — Смелая, сильная и красивая женщина с пылающим сердцем, — голос Хэллона потеплел, а в глазах на мгновение что-то мелькнуло и тут же пропало, скрылось за стальным блеском. — Боги не простили бы мне её смерти, а я не настолько храбр, чтобы спорить с ними. — Лучше скажи, на кого охотиться будем, — решил сменить тему Валенберг, — я валил медведей, волков и кабанов, а тут... — В пещерах водятся саги, — сухо и деловито ответил Хэллон и пояснил, увидев вопросительный взгляд Рольфа: — Вы зовете их нетопырями. — Летучие мыши, что ли? — Да, размером с рысь, и слепота не делает их легкой добычей, скорее — наоборот. Они слышат тебя задолго до того, как подберешься достаточно близко; передвигаются бесшумно и сливаются со стенами, потому что кожа их того же цвета, что и камень. — И что дальше — сожрут? — теперь Валенберг позволил себе усмехнуться. — Нет, всего лишь вцепятся в горло, разорвут его, и ты захлебнешься кровью, а потом, когда твое сердце остановится, саги слетятся на пир изо всех окрестных пещер. Однако если саги слишком голодны, то не станут ждать, и ты узнаешь, что такое быть съеденным заживо, — Хэллон говорил спокойно, но от картины, нарисованной воображением, Рольфа передернуло. — Тебе нужно надеть это, — эльф протянул мужчине широкий металлический ошейник. — А поводок ты пристегнешь сразу или такую честь ещё нужно заслужить? — не удержался от иронии Валенберг и тут же пожалел об этом, потому что Хеллон прошипел: — Твоя смерть огорчит троих и обрадует сотни, и я буду из тех, кто точно не заплачет по тебе, человек. Если ты настолько глуп, что готов подставить шею первому саги — дело твое, уговаривать не стану. — Не сомневаюсь, — криво усмехнулся Рольф и всё же взял ошейник в руки, покрутил, внимательно разглядывая. — Слушай, у вас же чародеев куча, так почему не извели до сих пор этих... саги заклятьями? — И что бы мы тогда ели? Кроме нас и саги, в пещерах есть только плесень и слепые крысы, а в горах дичь крайне редка... — Ясно, значит, это их мясо был в том супе, — пробормотал себе под нос Рольф, — ничего так, получше крысиного. Но почему в отряде нет чародея? — Магия не действует на саги, но почему-то привлекает их, словно маяк или светильник, — сухо пояснил Хэллон и, помолчав, добавил: — Верховный говорит, что саги и есть бывшее воинство Белегану. — А ты сам в это веришь? Эри рассказывал, что их вроде как в демонов превратили, — Валенберг попытался застегнуть ошейник на себе и не смог: тот не сходился совершенно. — Верно, но разве сильно саги от них отличаются? Встретившись с ними впервые, я понял, почему никто из пещер не возвращался... Мы потеряли много охотников, слишком много, пока не придумали ошейники. Твой нужно отдать мастеру, чтобы подогнал, а завтра утром выступаем. Если умеешь обращаться со щитом, у тебя появится дополнительный шанс уцелеть самому и помочь остальным. — Понято, командир, — чуть иронично бросил Рольф и пошагал прочь. Больше разговаривать с Хэллоном было не о чем, да и желания не имелось. Эльф не скрывал своей неприязни к навязанному принцем новому члену отряда, и холодный взгляд серых глаз больше всего напоминал блеск клинков. И точно так же резал.

***

К комнате милосердия Эрианель шел быстро, прижимая Айдена к себе и раздумывая над словами Верховного. Неужели мальчик, крепко обнимающий его сейчас за шею, и есть то самое дитя двух рас? Разве такое возможно? Разве отдаст король людей свой трон добровольно? Нет. А воевать с ним некому. Значит, не стоит забивать себе голову предсказаниями, особенно сейчас, когда так много более важных проблем. И одна из них — предстоящая встреча с матерью Рольфа без него самого. Стейна Валенберг служила в комнате милосердия, и совсем скоро Эрианель снова её увидит, но что прочитает в синих глазах женщины теперь, когда она знает о супружестве? Целитель знал, что именно Стейна когда-то женила Рольфа на Асе, так сможет ли женщина видеть на этом месте... мужчину? Знать о существовании таких отношений — одно, понимать и принимать — другое. — Ба! — громко воскликнул Айден, как только увидел Стейну, шагнувшую им навстречу. — Здравствуй, мой хороший, — женщина искренне улыбнулась и протянула к малышу руки, — а я заждалась уже, думала, не заболел ли часом? — Нет, — невольно улыбнулся в ответ Эрианель, — мне... нужно было зайти к Верховному, вот и задержались. — Славно, — Стейна окинула целителя внимательным взглядом, который почему-то показался ему вопросительно-неодобрительным, и эльф негромко произнес: — Я действительно люблю Рольфа, у нас... — Так принято, — закончила за него женщина, — я знаю, но Рольф — не эльф. — Неважно, — невольно ощетинился целитель, и тут же поймал полный тревоги взгляд Айдена, мгновение назад игравшего с кулоном Стейны. Устыдившись, Эрианель добавил спокойнее: — Душа не имеет расы. — И это так, — женщина вздохнула и продолжила: — Однако непросто слить в один два разных мира, особенно сейчас, когда война убила в сердцах любовь и отравила кровь ненавистью. Хватит ли твоих сил, чтобы понимать, прощать, уступать? Рольф... порой слишком горяч и несдержан, он живет сердцем и редко прислушивается к рассудку. — Я люблю его, — повторил целитель, надеясь, что этих трех слов хватит, чтобы всё пояснить, что Стейна поймет и сменит тему, говорить на которую не хотелось. — Я тоже, — улыбнулась Валенберг, — потому и хочу, чтобы Рольф был счастлив. Особенно сейчас, когда у него не осталось ничего, кроме... тебя и Айдена. — Обещаю, что сделаю для этого всё, — тихо сказал Эрианель, глядя Стейне в глаза. — Мои сердце, душа и жизнь принадлежат Рольфу и только ему, — слово «тело» эльф опустил намеренно, поскольку не хотел лгать матери Рольфа даже в малом. Стейна ответила не сразу, внимательно смотрела на целителя, и тому казалось — видит насквозь, читает его, словно книгу, хоть такое и невозможно без магии. — Я верю тебе, — наконец-то улыбнулась она и на мгновение коснулась щеки Эрианеля пальцами, — а теперь давай-ка познакомим Айдена с другими малышами. — Давно пора, — облегченно улыбнулся эльф, почувствовав, как что-то в отношении Стейны к нему изменилось в лучшую сторону. — Уверен, ему здесь понравится! — весело добавил он. Однако совсем скоро Эрианель улыбаться перестал, потому что Айден, оказавшись на полу, рядом с другими детьми, тут же испуганно сжался и тихо заплакал, цепляясь за юбку Стейны и протягивая к ней руки. В глазах малыша ясно читался страх: похоже, он вспомнил, как часто братья и другие деревенские ребятишки пускали в ход кулаки, недвусмысленно демонстрируя отношение к полукровке. Они бессознательно копировали родителей и были жестоки в своей ненависти. — Айден, не плачь, — попытался успокоить его эльф, садясь на корточки рядом, — никто не обидит тебя, я обещаю. Они просто хотят познакомиться, — а это касалось двух эльфят лет пяти-шести, подошедших к Айдену и с любопытством его разглядывавших. — Плачет, — удивленно произнес один из них. — Почему? — эльфенок перевел взгляд на Эрианеля, а тот вздохнул и ответил: — Боится. — Кого? — вступил в разговор второй мальчик, подходя ещё ближе. — Саги тут нет. — Вас, — честно сказал Эрианель, не собираясь врать детям. — Думает, что вы будете его бить. — Вот глупый, — рассмеялся первый эльфенок, — мы же не люди! — А как его зовут? — спросил второй, доставая что-то из кармана и шмыгая носом. — Айден, и ему всего два, — сообщил целитель, пытаясь мягко заставить приемного сына повернуться к детям. — Совсем малой, — с тяжелым взрослым вздохом констатировал первый эльфенок, — говорит? Эрианель кивнул, безуспешно уговаривая Айдена повернуться — тот уткнулся личиком в его грудь и шумно сопел. И категорически отказывался знакомиться с кем-либо. — На, плакса, — второй мальчишка протянул на ладони нарру, — хочешь? Айден бросил быстрый взгляд на сладость, потом ещё один, облизнулся и спустя несколько долгих минут всё же отклеился от груди целителя и несмело протянул руку. — Мне? — спросил у эльфенка, всё ещё сжимаясь, вероятно, ожидая подвоха. — Ага, — широко улыбнулся тот и положил конфету на ладошку Айдена, — идем? — тут же протянул вторую руку. — Играть в мяч! — Да, — решительно кивнул головой Айден, делая шаг к мальчику и принимаясь сосать конфету. Эрианель следил за этим молча, затаив дыхание, боясь спугнуть возможную детскую дружбу. — Эи? — ребенок глянул целителю в глаза, спрашивая разрешения. — Иди, иди, я буду здесь, — улыбнулся тот, наконец-то поднимаясь, — присмотрите за ним? — спросил у эльфят, которые смотрели на Айдена со взрослой снисходительностью, хоть и сами были ненамного старше его. Война и вынужденная жизнь под землей заставили мальчиков повзрослеть слишком рано, научиться не теряться в каменных коридорах и видеть солнце пару часов в день. — Ага, — кивнул угостивший Айдена конфетой мальчик, а потом они уже втроем пошагали вглубь комнаты. Эрианель видел, что конфета очень быстро стала общей, пошла по кругу, а эльфята что-то рассказывали Айдену, смеясь и жестикулируя. — Дети бывают не только жестокими, — негромко сказала Стейна, наблюдавшая за происходящим так же молча, — иногда они мудрее нас. — Да поможет им Сиэль, — прошептал Эрианель, — Рольф рассказывал вам о родителях Айдена? — Очень мало, только то, что их обоих нет в живых, а мальчика растила не очень добрая старуха. — Я расскажу немного больше, — начал целитель, собираясь посвятить Стейну в историю малыша, чтобы она поняла, почему он ведет себя именно так, почему самые обычные для детей его возраста вещи для Айдена в диковинку, почему он панически боится других малышей и не хочет спать в колыбели. — Правда, история не из веселых. — Догадываюсь, но и я не из пугливых. Рассказывай, Эрианель. — Эри. — Эри, — повторила Стейна, надеясь, что у них действительно получится понять и принять друг друга по-настоящему.