— Разрешите сообщить, Ваше Величество, — подобострастно улыбнулся Потир, склоняясь перед троном, — состояние казны больше не вызывает опасений. Рыцарям уплачено причитающееся жалование, а новые земли короны — плодородны и богаты.
— Отлично, — расплылся в улыбке Харриот, разваливаясь на троне, — однако, судя по твоей роже, новости не только хорошие.
— Как бы это сказать, — замялся Советник, уже успевший ощутить на себе королевский гнев и немилость, — не все преступники признали свою вину и сложили оружие добровольно. Некоторые... кхм... активно сопротивлялись аресту и, кроме того — слухи, гадкие сплетни, которые кто-то сеет среди знати, подталкивая к организованному бунту. Боюсь, скоро это станет серьезной проблемой. Особенно теперь, когда герцог Беергоф все внимательнее прислушивается к заговорщикам.
— Мой главнокомандующий? — приподнял бровь Харри. — Тот, кому я лично пожаловал маршальский жезл? Какой позор!
— К сожалению, Ваше Величество, герцог всё сильнее сомневается в виновности преступников, и его слушают, ему верят, — доложил Потир.
— Проклятье! — рявкнул Харри, вскакивая с трона. — Неужели старый идиот не понимает, во что ввязывается?
— Войска до сих пор верны ему, — напомнил Советник, — а дворянское ополчение поддержит маршала, исполнит любой его приказ.
— Хорошо, я подумаю, что делать с нашим Великим воякой, — фыркнул Харри, — что еще?
— Не могу не сообщить, что с каждым месяцем доходы «Грешной принцессы» растут, а так как все они идут в казну Вашего Величества... — льстиво улыбнулся Потир.
— Иначе и быть не могло, — горделиво усмехнулся Харри, хоть на самом деле идея открытия «Грешной принцессы» — борделя, в котором вместо обычных шлюх клиентов обслуживали вчерашние баронессы, графини и герцогини, принадлежала вовсе не ему, а Одану. Главный Дознаватель озвучил ее, когда они обсуждали дальнейшую судьбу баронессы Валенберг.
— Запереть в монастыре до тех пор, пока не сдохнет, — брякнул тогда Харри, лежа рядом с Дознавателем и потягивая из кубка.
— Неразумно, — спокойно возразил Одан, — почему казна должна оплачивать содержание преступницы, осквернившей ложе, а не наоборот?
— Не понял, — Харри даже сел, внимательно уставился на любовника: — О чем ты?
— Женщина, предпочитающая плотские утехи всему остальному, может и должна послужить на благо короны. И, кроме того, холоп заплатит любые деньги за то, чтобы оттрахать как следует ту, которой еще вчера кланялся в ноги, — ледяная усмешка скользнула по губам Дознавателя. — Поверь, я знаю, о чем говорю. Открой в столице бордель, в котором будут работать такие, как Аса Валенберг, и увидишь — золото потечет рекой, а от клиентов не будет отбоя.
— Гениально, — восхищенно выдохнул Харри, отставил пустой кубок и наклонился над лежащим Оданом. — Таким образом, мы дадим мужикам то, о чем они могли только мечтать, и сами в накладе не будем.
— Именно, — Дознаватель притянул короля ближе, провел ладонями по обнаженной спине и ягодицам, — а чтобы благородные шлюхи не ерепенились, я пообещаю, что их мужья или сыновья еще могут быть оправданы. Женщины очень падки на подобные обещания, мать, жена или дочь сделает все, чтобы спасти своего сына, мужа или отца. Впрочем, Асе Валенберг будет обещано несколько иное.
— И что же? — потираясь пахом о пах Одана, поинтересовался Харри.
— Голова эльфийского колдуна и возвращение титула и земель, — усмехаясь, произнес Дознаватель. — Уверен, что она будет очень усердно трудиться, и принесет тебе немало полновесных золотых.
Одан не ошибся. «Грешная принцесса» стала настоящей золотой жилой. Клиенты толпились в борделе день и ночь, тем более цены на услуги аристократок были не выше, чем в обычных заведениях. И это тоже была идея Дознавателя, заявившего, что так они сумеют привлечь больше клиентов. Особые цены были только на девиц, еще не знавших мужчины. Но подобное могли позволить себе только состоятельные клиенты, к которым мужичье не относилось.
С каждым днем Харри все сильнее убеждался в том, что Одан способен решить любую проблему, даже такую, как маршал, начавший сомневаться в своем короле. Предпочитая не откладывать на завтра то, что можно решить немедля, Харри отпустил Советника и направился в комнату Дознаний. Только там они с Оданом могли говорить, не рискуя быть подслушанными.
— Ваше Величество, — Главный Дознаватель встал из-за стола и склонил голову, увидев на пороге своего венценосного любовника. — Дайте мне буквально пару мгновений, — сказав это, он бросил брезгливый взгляд на сидящего на стуле для допросов молодого мужчину: — Мне жаль прерывать нашу беседу, — притворно вздохнул, подавая знак палачам, — тем более, мы так и не подошли к самому главному, но...
— Я не предатель, — процедил сквозь зубы арестованный, — и не нарушал королевских указов.
— А откуда в твоем замке эльфы? — иронично спросил Дознаватель. — Впрочем, об этом мы поговорим позже. Уведите, — он вышел из-за стола, шагнул навстречу замершему на пороге Харри. — И почему каждый из них думает, что сумеет меня переупрямить? Иногда это утомляет. Впрочем, Вы пришли явно не жалобы мои выслушивать. Идемте, — он указал королю на дверь, расположенную к глубине комнаты Дознаний. Там находился личный кабинет Одана, в который могли входить только избранные, те, кому Главный Дознаватель всецело доверял.
— Что привело тебя ко мне так рано, Харри? — осведомился Одан, когда они оказались в кабинете, а король уже сидел в кресле, стоящем напротив стола. — Я полагал, что сегодня вечером...
— Само собой, — нетерпеливо бросил Харри, — однако появилось дело, не терпящее отлагательства. Под самым нашим носом зреет бунт, Одан, и правит бал...
— Герцог Беергоф? — невежливо перебил монарха Дознаватель. — Я слежу на его маневрами уже давно, а тебе не говорил, поскольку не считал и не считаю маршала настоящей угрозой.
— Разве? — нахмурился Харри. — Войска верны ему до сих пор. Потир...
— Жирный ленивый тупица, которого давно пора сменить, — криво усмехнулся Одан, — он боится собственной тени и даже в нужник ходит с охраной. А что касается маршала... все не так страшно, как кажется на первый взгляд, и решить эту проблему еще проще, чем наполнить казну.
— Поясни.
— На самом деле, герцогом руководит вовсе не праведный гнев или желание спасти несправедливо осужденных, а банальная отцовская обида, — начал Одан, увидел полный недоумения королевский взгляд и продолжил: — Когда-то давно твой отец пообещал Беергофу, что его дочь станет королевой.
— То есть...
— Ты все правильно понял. Твой покойный отец собирался женить тебя на Ариэле Беергоф, он счел ее кровь достаточно голубой. И, кстати, не ошибся, поскольку Беергофы происходят от одного из принцев, никогда не сидевших на троне, но тем не менее...
— Почему я об этом не знаю? — нахмурился Харри. — Отец не говорил со мной о женитьбе.
— Он хотел, но... — развел руками Одан. — Скоропостижная смерть помешала его величеству реализовать задуманное. Похоже, маршал решил, что ты не собираешься исполнять волю отца, вот и начал мутить воду.
— Но я не... — начал Харри и умолк, увидев выражение лица любовника.
— Ты да. Ты женишься на Ариэле, — бесстрастно заявил тот. — Девица весьма недурна собой, неглупа и, как говорят, обладает множеством иных добродетелей. Одним словом, прирожденная королева, происходящая из очень плодовитой семьи.
— Какого черта?! — повысил голос Харри, которого подобная перспектива совершенно не обрадовала. — Ты же знаешь, что женщины меня не интересуют!
— И так же я знаю, что для короля превыше всего интересы государства, — нисколько не тушуясь, произнес Одан. — А они требуют, чтобы король вступил в брак и родил наследника. Кроме того, союз с Ариэлой обеспечит тебе полную лояльность ее отца и поддержку во всех твоих начинаниях. Это именно то, что необходимо, дабы укрепить свою власть.
— Ты не понял, — покачал головой Харри, — на кой черт мне жена, если я не могу спать с ней? Ты лучше всех знаешь, что я бессилен с женщинами!
— Не вижу проблемы, — пожал плечами Дознаватель, а потом вытащил из ящика стола небольшой пузырек, в котором плескалась янтарная жидкость. — Перед тем, как взойти на брачное ложе, ты выпьешь это и прекрасно справишься.
— Что это? — подозрительно покосился на пузырек Харри.
— Неважно. Тебе достаточно знать, что это сделает твою плоть твердой на целую ночь. Твоя супруга останется довольна и весьма вероятно — понесет.
— Ты собираешься спарить меня с ней, как осла с кобылой! — горько обронил Харри. — Достойная короля участь!
— Я собираюсь спасти твою голову и помочь утвердиться на троне.
— А если я откажусь?
— То получишь бунт, справиться с которым я не смогу. У меня слишком мало людей, чтобы противостоять Беергофу, — пояснил Одан. — Кроме того, сейчас дела обстоят так, что наживать новых врагов ты не можешь. Многочисленные аресты вчерашних героев не могли не подорвать доверие дворян. Тебя спасает то, что у них пока что нет лидера, они колеблются и не могут объединиться. Беергоф может их возглавить и тогда...
— А почему бы его просто не... — Харри провел большим пальцем по шее.
— Сложно придумать что-то более глупое, — насмешливо бросил Главный Дознаватель. — Кроме дочери у маршала есть еще и сыновья, которых очень любят солдаты за их героизм и отвагу. Казни Беергофа и его сыновья обратят армию против тебя. Заключив брак, ты исполнишь отцовское обещание, получишь могущественных союзников и упрочишь свое положение.
— И обяжу себя регулярно исполнять супружеский долг, — скривился Харри. — Надеюсь, у тебя много этой желтой дряни?
— Как часто всходить на ложе супруги — решать только тебе, мой король, — чуть наклонил голову Дознаватель, — главное, чтобы она понесла, а это, учитывая плодовитость женщин рода Беергоф, случится очень скоро. И только тебе решать, с кем проводить ночи: с женой или...
— С тобой, — решительно рубанул воздух ладонью Харри. — В нашей комнате.
— Твоя воля — закон для меня, — снова поклонился Одан, но в глазах мужчины ясно читалось торжество. — Итак, завтра ты нанесешь Беергофу визит и сделаешь предложение его дочери. Твой народ заслужил настоящий праздник, Харри, а что может сильнее порадовать подданных, чем свадьба любимого монарха?
— В таком случае, не будем откладывать, — король решительно поднялся с кресла. — Ты... поедешь со мной?
— Нет, — покачал головой Одан, — Главному Дознавателю не положено присутствовать при подобном. Кроме того, герцог меня... скажем так... недолюбливает. Не хочу портить ему праздник.
— Надеюсь, Ариэла — не жирная сисястая корова, — пробормотал себе под нос Харри, направляясь к выходу из кабинета.
***
Ариэла Беергоф оказалась невысокой тоненькой брюнеткой с небольшой грудью и узкими бедрами, вызывавшими сомнения в хваленой плодовитости. Впрочем, их тут же развеяла мать Ариэлы — такая же сухопарая, но уже успевшая произвести на свет шестерых детей. Харри ответил легким кивком на почтительные поклоны хозяев замка, заметил внимательный, изучающий взгляд Ариэлы, который девушка тут же скрыла под густыми ресницами.
Усмехнувшись, он поднес руку будущей жены к губам, коснулся кожи, приятно пахнущей чем-то свежим, и тут же отпустил, повернулся к герцогу, удовлетворенно наблюдающему за происходящим. Широким жестом маршал пригласил короля к столу, накрытому в огромном и светлом зале, предлагая сначала насладиться пищей и только потом приступить к делам.
Харри предложение принял, сел рядом с Ариэлой и галантно ухаживал за девушкой, помня наставления Одана. Король не принадлежит себе. Главное для него — интересы королевства. И только когда подали десерт, он перешел к непосредственной цели своего визита и в изысканных выражениях попросил у герцога руки его дочери.
Ариэла вспыхнула, услышав это, и низко опустила голову, герцогиня-мать одобрительно кивнула, прикрывая веером довольную улыбку. Маршал крякнул, провел рукой по седым усам, оглаживая их, а потом встал, придал лицу торжественное выражение и не менее торжественно произнес:
— Не скрою, я рад услышать это. Помню, с Вашим покойным отцом мы рассматривали возможность такого союза, однако не успели документально закрепить договор. И тем радостнее мне узнать, что Вы решили исполнить отцовскую волю, сдержать королевское слово.
Харри молча наклонил голову, соглашаясь со сказанным, а потом протянул Ариэле жениховский подарок — футляр, в котором лежала бриллиантовая диадема, когда-то принадлежавшая матери короля и считавшаяся подлинным произведением искусства.
— Прошу принять это в знак вашего согласия, Ариэла, — негромко и почтительно произнес Харри под одобрительными взглядами герцога и его супруги.
— Благодарю Вас, Ваше Величество, — тихо ответила девушка, и ее голос показался королю приятным, — это очень ценный подарок, достойна ли я его?
— Это носила моя мать и просила передать той, что разделит со мной жизнь, власть и... ложе. Я предлагаю его Вам.
— Отвергнуть такой дар невозможно, — смущенно произнесла девушка, на мгновение подняла на короля большие темные глаза и тут же снова их опустила: — Я постараюсь быть достойной его.
— Вот и славно, — довольно пробасил маршал, сам наполнил кубки из изысканно украшенного кувшина, — думаю, откладывать свадьбу не стоит.
— Согласен, — Харри взял кубок и пригубил, — мы можем провести обряд уже на следующей неделе.
— Отлично! — маршал осушил свой кубок залпом, с грохотом поставил его на стол. — Клянусь Богом, это будет настоящий праздник, который эйландцы запомнят надолго!
— Не сомневаюсь, — улыбнулся Харри, стараясь не думать о том, что ему придется сделать, когда двери королевской опочивальни закроются за ним и Ариэлой.
***
За спиной Харри все еще слышались громкие крики хмельных дворян, собравшихся на свадебный пир. В воздух то и дело взвивались праздничные огни, а вином, казалось, пропах весь дворец. Продолжая широко и неискренне улыбаться, он пропустил впереди себя Ариэлу и наконец-то захлопнул дверь спальни. Задвинул засов, чтобы никто не посмел беспокоить королевскую чету, и развернулся к девушке, нерешительно застывшей в паре шагов от роскошного ложа.
— Раздевайтесь, Ваше Величество, — отрывисто бросил он, глядя в глаза покрасневшей Ариэлы. — Ложе ждет.
Она сглотнула, но не произнесла ни слова. Смотрела на него, словно ожидая чего-то, но Харри по-прежнему стоял у двери, скрестив руки на груди и выжидательно глядя на новоиспеченную супругу. Опустив голову, Ариэла принялась расшнуровывать корсаж, и через пару мгновений платье упало к ногам девушки, а на ней осталась только тонкая белая рубашка, не скрывавшая практически ничего.
Через ткань Харри мог видеть стройное тело, небольшие груди с едва различимыми сосками и темную тень внизу ее живота. Это должно было вызвать у короля желание, но...
— Я хочу, чтобы вы сняли с себя все, — сухо приказал он, увидел, как румянец на щеках Ариэлы становится гуще, и усмехнулся. — Я жду.
Она снова не ответила, в глазах на мгновение блеснули слезы, губы задрожали, а потом девушка решительно сняла рубашку, бросила ее под ноги и застыла, прикрывая руками наготу. Харри нахмурился, внимательно рассматривая женщину, с которой только что связал себя клятвой. Она была красива, ее стройное тело казалось почти мальчишеским. Почти. В этом и заключалась проблема.
Шагнув к Ариэле, король убрал её руку с груди и сжал тугой бугорок, бесстрастно констатируя, что собственное тело не реагирует на это никак. Криво усмехнувшись, он провел ладонью по бедру, отмечая, что у девушки очень нежная кожа, но снова не ощущая ни малейшего возбуждения.
— Лягте на постель лицом вниз, — так же сухо велел он, — я вернусь через мгновение.
Она кивнула, не смея открыть плотно зажмуренных глаз.
Харри понимал, что сейчас Ариэла впервые стоит нагой перед мужчиной, что ей мучительно стыдно, но не собирался облегчать страданий девушки. Он отошел за ширму, вынул из кармана пузырек Одана и быстро выпил его содержимое, оказавшееся сладковатым на вкус.
Эффект проявился практически мгновенно. Плоть налилась тяжестью, в паху неприятно заныло, а над верхней губой выступила испарина. Отбросив прочь уже ненужный пузырек, Харри быстро вернулся к ложу, на котором лежала Ариэла. Он окинул её тело взглядом, сел на край постели и тяжело опустил ладонь на ягодицу вздрогнувшей девушки. В меру упругое, гладкое, приятно пахнущее все той же свежестью. Почти то, что нужно. Впрочем, сейчас Харри было все равно. Окажись перед ним страшная как смертный грех старуха, он и той бы вставил, только для того, чтобы избавиться от боли.
Чувствовать себя ослом, который должен осеменить кобылу, было на редкость паскудно, но... Король должен думать о благе государства. Будь оно трижды неладно! Быстро расстегнув штаны, он заставил Ариэлу шире развести ноги, а потом скользнул пальцами между ягодиц. Ощутил, как задрожала и сжалась девушка, сожалеюще хмыкнул и наконец-то нащупал то, что большинство мужчин считали воплощением рая на земле.
Королю этот рай показался слишком сильно похожим на высушенную засухой землю, но тратить время на ласки, способные увлажнить почву, он не хотел, да и не мог. Слишком сильной стала боль в собственном теле, и Харри навалился на девушку, грубо врываясь в тело, которое прежде не знало мужчин.
Ариэла вскрикнула и попыталась вырваться, но он крепко держал ее, вдавливая в постель, стараясь как можно быстрее достигнуть разрядки. Увидев кровь на своих бедрах, Харри ощутил приступ брезгливости и задвигался быстрее, надеясь, что исполнение супружеского долга вскоре закончится, однако так повезти королю не могло. Чертово снадобье одарило его каменной твердостью и выдержкой, которой раньше никогда не было. Проклиная Одана на все заставки, мысленно обещая ему все возможные кары, Харри продолжал терзать тело супруги, которая уже не вскрикивала — глухо и болезненно стонала, сжав в кулаки побелевшие пальцы.
